Символы бессознательного и индивидуация

В противовес психоаналитическому методу обработки продуктов бессознательного, который может быть назван редуктивным, в соответствии с задачами «аналитической психологии» Юнг выдвинул так называемый конструктивный, или синтетический, метод. При психоаналитическом подходе анализ материала бессознательного осуществляется путем редукции— сведения его к элементам и процессам воспоминаний детства, оказавших существенное влияние на человеческую психику, к желаниям, имеющим в конечном счете инфантильную сексуальную природу. Продукты бессознательного рассматриваются при этом как знак или симптом чего-то такого, что лежит в основе изучаемого процесса 83. Суть же конструк- тивного метода исследования и обработки продуктов бессознательного, выявляемых при анализе сновидений и фантазий, заключается в том, что материал бессознательного рассматривается в качестве символического выражения, которое как бы в порядке предвосхищения указывает на возможность дальнейшего психического развития. Таким образом, в «аналитической психологии» заранее признается способность бессознательного ориентироваться на ка- кую-то цель, которая предстает перед субъектом в символической форме. В этом смысле юнговский «конструктивный» метод толкования продуктов бессознательного ориентирован не столько на выявление источников происхождения данного материала человеческой психики, сколько на раскрытие его символического выражения и общей направленности протекания бессознательных процессов под углом зрения будущего действия.

Как видим, юнговский «конструктивный» подход к исследованию бессознательного претендует на коренное отличие от психоаналитического метода изучения аналогичных явлений. При этом швейцарский психиатр попытался развить некоторые идеи, намеченные в описательной психологии Дильтея и не нашедшие отражения в психоаналитических концепциях Фрейда. Юнг, так же как и Дильтей, говорит о целевой направленности бессознательных психических процессов 84; его «конструктивный» метод истолкования продуктов бессознательного направлен скорее на выявление их целесообразного смысла, чем на расшифровку первоначальных источников. Однако при таком подходе к исследованию бессознательного Юнг сосредоточивает внимание не столько на самом объекте, сколько на субъективной установке. Отсюда специфика юнговского рассмотрения бессознательного, заключающаяся в выявлении символически выраженного смысла тех бессознательных продуктов, которые имеют непосредственное отношение к будущей установке субъекта, в раскрытии перед сознанием целенаправленности функционирования человеческой психики.

Итак, выявление символической цели человека составляет важную задачу «аналитической психологии». В чем же состоит, по Юнгу, данная цель? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо выяснить, как он понимает процесс возникновения самих символов- выступает ли символ в качестве средства объективного отражения действительности или является собственным продуктом человеческой психики, не зависящим от окружающего внешнего мира7 Швейцарский психиатр считает, что символ не может быть выведен из личных источников (например, из индивидуальной сексуальности, как это имело место в психоанализе Фрейда), а возникает из архаических осадков, отпечатков, сохранивших в себе историю развития человеческого рода (в этом смысле он и утверждает, что «человек всегда носит с собою всю свою историю и историю человечества» *). А так как отпечатки древности являются для Юнга унаследованным продуктом человеческой психики, биологически унаследованным материалом «коллективного бессознательного», то архаические формы тех образов и идей, которые как бы априорно содержатся в душе человека, как раз и выступают у него в качестве символов. Если Кант в «Критике чистого разума» стремился доказать, что в основе мышления лежат априорные формы чувственности, данные еще до всякого опыта, то Юнг не только подхватывает этот кантовский тезис, но и распространяет его на всю человеческую психику, которая, по его представлению, с самого начала не есть tabula rasa, а своеобразный резервуар унаследованных схем или «архетипов», «образов», «идей», оформляющихся по мере своего развития в соответствующие символы.

В известной мере идея об унаследованных схемах человеческой психики была заложена уже в психоаналитических концепциях Фрейда Так, он говорил об унаследованных схемах, под влиянием которых жизненный опыт человека укладывается в определенный порядок, и считал их древнейшими осадками истории человеческой цивилизации. «Комплекс Эдипа,— подчеркивал он,— обнимающий отношения ребенка к родителям, принадлежит к числу этих схем или, вернее, составляет известный пример этого рода» В более поздних работах Фрейд говорит и об «архаическом наследии прошлого»85. Правда, у Юнга эта идея получила более подробное освещение благодаря рассмотрению «архетипов» бессознательного. Но даже поиск «архетипов» уже имел место в лоне самого психоанализа86.

Раскрывая природу символов и содержание «архетипов», Юнг оперирует такими понятиями, как «образ», «исконный образ», «первообраз», «идея». Эти понятия несут у него различную функциональную нагрузку: иногда он использует их как идентичные, иногда наделяет каждое из этих понятий специфическим смыслом. Юнговское понимание «образа», например, в известной степени примыкает к гегелевскому — у Юнга образы бессознательного также оформляются в символы, представая перед сознанием в символическом виде87. Но если у Гегеля образ объективен по своему источнику, так как в конечном счете он является отражением реальности бытия, хотя и идеалистически истолкованной, для Юнга он не является отражением объективного мира, поскольку в «аналитической психологии» внимание акцентируется не на внешней, а на внутренней действительности. Под образом он понимает «не психическое отображение внешнего объекта, а скорее воззрение, которое происходит из поэтического словесного обихода, а именно образ фантазии, лишь косвенно относящийся к восприятию внешнего объекта» Это значит, что юнговский «образ» субъективен как по способу существования, так и по источнику происхождения, что вполне соответствует положениям «аналитической психологии», согласно которым субъективность накладывает решающий отпечаток на функционирование человеческой психики.

Образ, имеющий архаический характер и воспроизводящий мифологические мотивы, называется Юнгом «исконным» или «первоначальным». Именно этот образ и обозначается термином «архетип», он присущ всем людям, народам, эпохам и представляет собой коллективный осадок человеческой памяти. Его стихия — «коллективное бессознательное», и в этом смысле он выступает как объединяющее выражение живого процесса общечеловеческого бытия всех предшествующих, настоящих и будущих поколений. От «первоначального образа» Юнг отличает «идею». Последняя возникает на основе данного образа, претерпевшего мысленную обработку. Понятие «идея» используется Юнгом для описания коллективных образов, лишенных созерцаемых черт и не имеющих мифологической окраски,— точнее, для выражения смысла, заключенного в «первоначальном образе» и абстрагированного от конкретных мифологических напластований. Однако формулировки этих понятий не отличаются у Юнга логической строгостью и последовательностью, в результате чего допускается двусмысленность и неясность в понимании как «исконного», «первоначального образа», так и «идеи» 88.

В нарушение философской традиции (напомним, что у Платона, например, «эйдосы», или «идеи», составляют сущность, причину и первообраз чувственного мира вещей, а у Канта идея выступает в каче- стве трансцендентного сущего, выходящего за пределы возможного опыта) у Юнга «идея» приобретает как бы двойственную природу. С одной стороны, «идея», представляющая собой абстракцию, является для Юнга вторичной, производной, развивающейся из чего-то более элементарного С другой стороны, поскольку «идея» служит выражением определенного смысла «первоначального образа», в котором этот смысл уже символически представлен, постольку по своей внутренней сущности она не может быть чем-то производным. Иными словами, «идея» одновременно и первична и вторична.

В связи с этим может создаться впечатление, что швейцарский психиатр пытается примирить две философские позиции — материалистическую и идеалистическую. Между тем проблема первичности или вторичности «идеи» решается Юнгом не в плане основного вопроса философии, а в плоскости соотнесения ее с «архетипами» бессознательного, рациональной обработки и использования для раскрытия символической деятельности человека. Основная же философская проблема у него заранее предрешена, так как идея по существу, а не по формулировке рассматривается им как основополагающая, априорно существующая и наследственно данная. В этом отношении Юнг примыкает к идеалистической традиции, сложившейся в буржуазной философской мысли

Образы, «идеи», «архетипы» бессознательного выступают, по Юнгу, в форме различных символов Содержание символически выраженных «архетипов» зависит от установки созерцающего сознания. Постижение их скрытого символического смысла Юнг связывает с определением целевой установки субъекта, с расшифровкой той символически обозначенной цели, на которую ориентируется психика индивида. Существенная роль в этом процессе отводится так называемой индивидуации. Выдвинутая Юнгом концепция индивидуации связана с рассмотрением места и роли человека в современной культуре, его предназначения в мире, индивидуально-личностной и общезначимой ценности человеческого существа, возможностей развития его целостной психической структуры. Эта концеп- ция, по признанию самого Юнга, составляет центральное ядро89 всех теоретических положений ^аналитической психологии», поскольку, в понимании швейцарского психиатра, процесс индивиду- ации — развития индивидуальности личности — является началом и концом развития человеческой психики

Концепция индивидуации послужила одновременно своеобразным ключом к пониманию духовной ситуации буржуазного общества. Юнг правильно подметил тот факт, что материальные успехи западной цивилизации не только не способствуют внутреннему развитию личности, а, наоборот, ведут к расщеплению и дисгармонии ее психической жизни.

129

9 В M Лейбин

«Поиск души» для Юнга — это прежде всего осознание того, что символической целью и смыслом жизни является достижение целостности личности, или, в переводе на юнговский язык, достижение «Самости», осуществляемое в процессе индивидуации. Поскольку «Самость» у Юнга выступает как субъект всей человеческой психики, а не только сознательного «Я», то индивидуация является процессом интеграции человеческой индивидуальности, охватывающим все психические проявления жизнедеятельности человека.

С помощью понятия «индивидуация» швейцарский психиатр пытался провести четкое различие между коллективным и индивидуальным существованием человека, показать необходимость развития индивидуально-личностных особенностей человека, но не искусственно создаваемых современной буржуазной культурой, а априорно заложенных в природе человеческого существа. Всякая задержка индивидуации коллективными нормами общества рассматривается Юнгом как нанесение ущерба индивидуальной жизнедеятельности. Поэтому он выдвигает тезйс о необходимости создания таких условий социального бытия человека, при которых процесс психологической интеграции личности осуществлялся бы естественно и свободно

Может создаться впечатление, что, отстаивая развитие личности, Юнг одновременно отстаивает принципы буржуазного индивидуализма, поскольку он выступает против коллективных форм организации жизни На самом деле это не так Юнг понимает, что развитие личности не может осуществляться вне рамок общества и, следовательно, должно не противопоставляться коллективным нормам, а, согласуясь с ними, избирать такой индивидуальный путь, где нормой существования является природное саморазвитие человека. Другое дело, что в современной западной культуре неизбежен конфликт с коллективными нормами, особенно в том случае, когда индивидуальный путь развития абсолютизируется. Такое развитие личности определяется Юнгом как патологическое, ничего общего не имеющее с индивидуацией, в процессе которой развертывание жизнедеятельности человека ориентировано на установление необходимых связей между индивидами, живущими в обществе.

Индивидуация, следовательно, предполагает также коллективные нормы, которые не противоречат развитию личности И в этом смысле юнговская концепция направлена против моральных норм и ценностей буржуазного общества, в рамках которого свободное развитие личности сковано и подчинено целям, не отвечающим внутренним запросам человека, в результате чего первостепенное значение для индивида чаще приобретает, используя терминологию Юнга, символ «Персоны», олицетворяющий собой социальную маску, нежели символ «Самости» Включая в себя установку на изменение сложизшей- ся ситуации, юнговская концепция индивидуации является критичной. Однако критичность ее идеалистически ограничена, поскольку предполагает не изменение социальных условий жизни человека, а поиск ориентиров и символов, которые как бы от природы имеются в человеческой психике, но скрыты от сознания вследствие неверных представлений личности о смысле и цели жизни. Именно в этом заключается ее научная несостоятельность, ибо упускается из виду, что формирование ценностных ориентаций индивида обусловлено не столько его сознанием, сколько его социальным бытием. Утверждение обратного — типичная буржуазная иллюзия, основанная на ложном тезисе, будто только от благих пожеланий человека зависит изменение его индивидуального бытия, развитие творческих дарований и задатков личности.

Итак, индивидуация — это достижение символа «Самости», который, в понимании Юнга, характеризует собой высшую точку духовного развития человека, центр переплетения бессознательных и сознательных содержаний человеческой психики, тот общезначимый идеал, который, по сути дела, граничит с понятием бога. В «аналитической психологии» «Самость» и «Бог» выступают, по сути дела, как тождественные понятия Не случайно, описывая «Самость», Юнг замечает, что «она в равной степени может быть названа «Богом внутри нас» Таким образом, «поиск души», отыскание надежных ценностей и символов превращается у Юнга в религиозную проблему, где бог представляет собой именно тот символ, в котором происходит соединение всех «архетипов» бессознательного, индивидуально-личностных и коллективных представлений, природных и внеприродных сущностей

Уместно отметить, что само понимание бога у Юнга отлично от ортодоксальной трактовки его как чего-то абсолютного, которая свойственна, например, христианству, где бог существует сам по себе, вне и над человеком Юнг отстаивает точку зрения, согласно которой бог не отрешен от человека, а в известной степени зависит от него, так что между человеком и богом устанавливается как бы взаимопонимание. В его представлении образ бога олицетворяет собой символическое выражение определенного психического состояния личности. Это означает, что каждый индивид может иметь своего бога, свою собственную религию, свою систему ценностей, помогающую ориентироваться в жизни. Задача «аналитической психологии», по Юнгу, как раз и заключается в том, чтобы помочь человеку уяснить смысл и цель своей жизни, раскрыть перед ним символическое содержание бессознательного, пробудить дремлющий в «коллективном бессознательном» образ бога и способствовать естественному протеканию процесса индивидуации Религиозная сущность концепции индивидуации признается даже теми буржуазными теоретиками, которые склонны рассматривать «аналитическую психологию» Юнга как вполне научную дисциплину Так, Э. Коэн указывает на то, что «индивидуация, будучи связанной с личной трансформацией и перерождением, имеет прямое отношение к религии»

Действительно, выступая против догматического толкования христианской религии и бога, Юнг соотносит духовное развитие личности с установлением каких-то новых религиозных отношений между людьми Он попытался, по сути дела, соединить восточную и западную религиозные традиции, как они были представлены в буддизме и в немецком мистицизме И. Шефлера и Ф. Шлейермахера (первый ак- центлровал внимание на сокровенности человеческого «Я», считая, что вне человека нет и бога; второй отстаивал мистико-психологический подход к религии, подчеркивая в ней роль внутриличностного переживания). Именно такой религиозный подтекст содержится в юнговской концепции индивидуации Юнг не видит иных путей творческого развития жизненных сил человека, кроме возрождения религиозного духа Иллюзорное понимание причин, порождающих утрату человеком своей индивидуальности в буржуазном мире, мешает ему связать возможности духовного развития личности с созданием таких условий социального бытия, когда, говоря словами К Маркса, общественная жизнь станет «продуктом свободной ассоциации людей, действующих сознательно и являющихся хозяевами их собственного общественного движения»

Проведенный выше анализ «аналитической психологии» показывает, что, несмотря на замыслы Юнга, результаты его теоретической работы оказались не столь продуктивными. Полемика с Фрейдом, по сути дела, не выводила Юнга за рамки основополагающих принципов и установок фрейдизма. Юнг дал иное толкование поднятых Фрейдом проблем: внес уточнения в понимание субъективных и объективных факторов мотивационного поведения индивида, структурных уровней психики, символической деятельности бессознательного, что являлось дальнейшей разработкой психоаналитических концепций. Вместе с тем в «аналитической психологии» были сделаны такие «поправки» к классическому психоанализу, которые свидетельствовали об отказе Юнга от разумных приобретений психоаналитического учения. Так, если Фрейд выступил с развенчанием религиозных иллюзий, то Юнг занялся поиском новых религиозных ценностей и внутрипсихических символов бога. Концепция индивидуации и «архетип» «Самости» оказались в конечном счете предпосылкой ухода в религиозную проблематику.

Кроме того, «аналитическая психология» не отличалась строгостью изложения. Многие идеи Юнга носили двусмысленный характер и допускали различную интерпретацию: один и тот же «архетип» мог относиться к нескольким символам бессознательного (так, «Анима» отождествлялась то с «Душой», то с «Эросом»), индивидуация рассматривалась и как процесс развития индивидуальности человека, и как конечная цель его устремлений и т д. В свое время Фрейд сетовал на неясность и туманность юн- говского учения. «С какой бы стороны ни подойти к нему,— отмечал он,— надо быть готовым к тому, чтобы услышать, что неправильно поняли его, и в конце концов не знаешь, как добиться верного понимания его» Все это лишний раз подтверждает вывод, что «аналитическая психология» Юнга не может быть рассмотрена как подлинная альтернатиса классического психоанализа, ибо она не устранила его просчетов и ошибок.

Хотя Юнг верно зафиксировал углубляющийся разрыв между материальным прогрессом и духовным развитием личности в буржуазном обществе, ему, однако, не удалось вскрыть действительные причины этой дисгармонии и выдвинуть реалистическую программу, нацеленную на ликвидацию процессов деперсонализации и деиндивидуализации в западной цивилизации. Дело в том, что в теоретических размышлениях и мировоззренческих установках Юнга наблюдается смещение акцента с социального на индивидуально-личностное бытие, в то время как утрата человеком своего внутреннего мира, своей уникальности зависит прежде всего от конкретно-исторических условий его существования. В этом научная несостоятельность юнговской «аналитической психологии», обусловленная религиозно- мистическим толкованием личности и ее взаимосвязей с человеческой культурой, общественным бытием.