§ 2. Бессознательное возникновение социальной организации
Итак, согласно сказанному в приложении к человеческому обществу, обе теории следует признать односторонними. Чтобы отчетливо представлялся порядок последующего изложения, сформулируем по возможности ясно основные положения, о которых мы намерены вести речь...
1) Совокупность всех актов, совершаемых человеком, может быть разделена на две части: а) на акты, сопровождаемые сознанием или психическими переживаниями, ub) на акты бессознательные. В pendant к этому можно сказать: совокупность всех взаимоотношений, существующих в социальной группе, может быть разделена на те же две категории. 2) По своему происхождению одни акты, выполняемые человеком, возникли бессознательно, другие — сознательно, и в частности — под влиянием целевой мотивации. В pendant к этому можно утверждать: совокупность всех устойчивых взаимоотношений, данных в группе и образующих ее организацию, по своему происхождению может быть разделена на отношения: а) возникшие сознательно и Ь) — бессознательно. (Причем не следует думать, что бессознательными являются обязательно отношения и акты бессознательно возникшие, а сознательными — сознательно установленные. Одно дело — сознательное или бессознательное происхождение их, другое — сознательность или бессоз- Глава VII. Как возникает и изменяется организация группы 3 2 7 нательность их выполнения или совершения в каждый данный момент.) Сообразно с этими тезисами, порядок вопросов, которых мы принуждены коснуться, рисуется в таком виде: 1) Прежде всего мы должны ответить на вопрос: как возможно бессознательное происхождение шаблонных актов, и в pendant к этому, как возможно бессознательное установление организации? 2) Следующий вопрос гласит: как возникает вообще сознание (психика), а в связи с этим чем вызывается переход бессознательных актов в сознательные? В связи с этим 3) Третий вопрос будет гласить: какова механика перехода бессознательных актов в сознательные и наоборот? После этих вопросов мы уже можем заняться анализом природы самих актов и природы общественных взаимодействий. Итак, как возможно бессознательно-механическое происхождение шаблонных актов и шаблонных взаимоотношений, образующих скелет групповой организации? Начнем с простейших случаев. Жизнь, говорит Спенсер, это постоянное приспособление внутренних отношений к внешним отношениям294. Я не буду входить в обсуждение того вопроса, насколько полно и всесторонне в этом определении схвачен феномен жизни. Для меня важно только то, что каждый носитель жизни, т. е. каждый организм, представляет нечто такое, что для своего существования должно постоянно приспособляться к окружающим его условиям, иначе говоря, должно хранить известное равновесие между совокупностью его сил и между силами окружающей его внешней среды. Пока это равновесие есть — организм, как некоторое «единство», существует, раз это равновесие нарушено — организм, при невозможности восстановить его, погибает и перестает существовать как автономное единство... Почему это так? — вопрос другой. Вероятно, это объясняется сложностью организованной материи, состоящей из химических элементов чрезвычайно подвижных (кислород, во- Д°род, азот, элементы углерода, фосфора, железа и кремнеземов и т. д.), аллотропично-изомеричных, способных принимать различные виды. Эта сложность состава, при подвижности и разнородности химических реакций элементов, и делает, вероятно, чрезвычайно изменчивой и подвижной организованную материю. Как бы то ни было, но зависимость организма от среды, указываемая Спенсером, несомненна. Отсюда вытекает следующее положение: чем сложнее среда, окружающая индивида, чем она изменчивее, тем должен быть сложнее организм, тем он должен быть дифференцированнее, чтобы иметь возможность сопротивляться изменчивому влиянию среды и поддерживать равновесие, нарушаемое изменениями внешних сил, грозящих разрушить организм. Это положение подтверждается эмпирическими данными. В глубине морей, где царствует спокойствие и однообразие — и организмы в высшей степени просты. Это — просто однообразные, желатиноподобные массы, не имеющие почти никакой дифференциации. Несколько выше, где среда уже менее однообразна, где даны и течения, и ряд других изменений — и организмы уже сложнее: там встречаются инфузории и ряд простейших организмов, обладающих зачатками дифференциации. Наконец, еще выше, где даны воздействия и света, и теплоты, и различных механических и органических факторов, где вообще среда уже более сложна — там и организмы более сложны и дифференцированы... То же наблюдается и на земной поверхности. Чем сложнее среда — тем сложнее и организм. Социальная среда человека (как увидим ниже) есть самая сложная среда, поэтому неудивительно, что человек самое сложное и самое дифференцированное существо из всех организмов...295 Из сказанного следует, что равновесие между внутренними силами организма и внешними силами может быть достигнуто лишь тогда, когда организм приспособляется к этим внешним силам (к среде), а приспособление в свою очередь означает, что организм определенным образом привыкает реагировать на то или иное внешнее раздражение. Если среда остается более или менее однообразной — то и ряд функций организма, восстановляющих равновесие, раз достигнуто приспособление — спонтанно повторяется каждый раз, как только начинает действовать соответствующий раздражитель. На ту или иную акцию со стороны среды организм отвечает соответствующей реакцией. Раз эти раздражения среды не изменяются резко, а долгое время остаются неизменными — то однообразными остаются и те акты со стороны организма, посредством которых он приспособляется к ним. А в силу такого многочисленного повторения в итоге получается то, что эти акты приспособления или восстановления равновесия превращаются в простой шаблон, т. е. следуют без всякого затруднения каждый раз, как только дан соответствующий раздражитель296. Конечно, этот процесс приспособления, наблюдаемый на всех ступенях жизни, не совершался так быстро и так просто. Нужны были иногда десятки поколений, чтобы тот или иной вид животных или растений мог выработать такие «приспособляющие» шаблонные акты. Целые виды, при изменении условий, не могли приспособиться и уничтожились. Смена геологических периодов, как мы знаем, была и сменой животных и растительных видов, т. е. исчезновением ряда видов, не сумевших приспособиться, и появлением новых видов, в достаточной степени изменившихся и выработавших новые шаблонные акты, приспособлявшие их к новым условиям. Таким образом, появление шаблонных актов обязано не чему иному, как однообразию условий и их большей или меньшей неизменности. Если условия эти несложны, однообразны и не подвержены резким и быстрым колебаниям, то и организм прост, несложен и недифференцирован, ибо приспособление к несложной среде возможно и при несложности организма. Если же среда, в которой живет организм, сложна, то и организм, для поддержания необходимого для жизни равновесия или приспособления, должен дифференцировать свои реакции, а эти реакции, дифференцировавшись и повторяясь много раз, в свою очередь, вызывают глубокие изменения организма и превращаются в шаблонный акт. Все «инстинкты» животных и шаблонные реакции растений, например, мимозы и некоторых насекомоядных растений, шаблонно реагирующих на известные внешние раздражения, и представляют не что иное, как созданные таким образом многократно повторявшиеся в течение поколений акты реагирования на однообразные раздражения среды. Всякий организм, мало-мальски дифференцированный, имеет такие шаблоны поведения, и, пожалуй, все акты низших животных сводятся к таким шаблонным актам297. Мало того, вся анатомическая структура любого организма, все его органы, ткани, форма и функции различных частей организма могут и должны рассматриваться, как застывшие, овеществленные шаблоны, как результат многократного повторения однообразных актов, необходимых для приспособления или поддержания равновесия между организмом и средой... Это явление кратко формулируется современной физиологией в виде положения «функция создает орган», положения, воспроизводящего в основных чертах законы, установленные бессмертным Ламарком. Приведем их. Первый закон. «У всякого животного, не достигшего предела своего развития, более частое и продолжительное употребление какого бы то ни было органа укрепляет мало-помалу этот орган, развивает его, увеличивает и сообщает ему силу, пропорциональ ную продолжительности его употребления; тогда как постоянное неупотребление органа непременно ослабляет его, приводит в упадок, прогрессивно уменьшает его способности и, наконец, заставляет его исчезнуть». Второй закон. «Все, что природа заставила особей приобрести или утратить под влиянием внешних обстоятельств, в которых с давних пор пребывала их порода, и, следовательно, под влиянием преобладающего употребления известного органа или под влиянием постоянного неупотребления известной части, все это сохраняется — путем размножения, в новых особях, происходящих от прежних, если только приобретенные изменения общи обоим полам или тем особям, от коих произошли новые». «Это две неизменные истины, которых не признают разве только те, кто никогда не наблюдал природы и не следил за ее действиями, или те, кто впал в заблуждение, с которым мне приходится теперь бороться». «В этом отношении люди уже давно как бы предугадали истинное положение вещей — почему создалось даже следующее изречение, перешедшее в общеизвестную пословицу: привычка — вторая натура». «Не органы, т. е. не природа и форма частей тела животного обусловливают привычки и частные способности последнего, но напротив, его привычки, его образ жизни и те внешние условия, в которых находились особи, от коих данное животное произошло, обусловили с течением времени форму его тела, число и состояние его органов и, наконец, присущие ему способности». «Время и благоприятные внешние обстоятельства являются двумя главными средствами, которыми пользуется природа, чтобы создать все свои произведения; известно, что для нее время не имеет границ, а потому оно всегда в ее распоряжении». «Сила привычек так велика, что их необыкновенное действие сказывается даже на устройстве органов, и животные, с издавна приобретенными определенными привычками, отличаются по своим способностям от тех, которыми усвоены другие»*. Исходя из этих принципов, Ламарк, как известно, не без успеха объяснил все разнообразие животного и растительного мира. Сообразно с этим можно вместе с Ле-Дантеком сказать: «Жизнь есть последовательная смена функций, а животное (орга низм) — последовательная смена органов, определяемых этими функциями»298. Таким образом, шаблонный акт — есть акт, многократно повторявшийся при однообразных условиях. Поэтому можно было бы наподобие Архимеда сказать: «Дайте мне организм и дайте мне неизменные и приблизительно однообразные условия, и я вам дам шаблонный акт, если только организм выживет». Выработанный в течение ряда поколений шаблонный акт передается в силу наследственности следующим поколениям, если только условия (среда) резко не меняются. Так как в дальнейшем придется не раз встречаться с вопросом о наследственности, то я здесь кратко сформулирую свое отношение к нему, исходя из данных современной биологии. Что наследственность вообще существует — это никем не оспаривается. Спорным является лишь вопрос о наследственной передаче так называемых индивидуально приобретенных признаков. Но и среди этих признаков, передача признаков, приобретенных под влиянием внешних условий, почти никем не оспаривается (см.: Книпович Н.М. Курс общей зоологии, с. 362). Вообще же относительно группы индивидуально приобретенных признаков существуют две противоположные теории: теория Спенсера—Рибо, отвечающая положительно на этот вопрос, и теория Вейсмана — дающая отрицательный ответ.
Та и другая теория, согласно исследованиям Делажа, Адами, Галь- тона и Ле-Дантека, должны быть признаны односторонними, и проблема наследственности находит свое разрешение в следующем положении: «наследование индивидуально приобретенных признаков достоверно и неоспоримо, когда внешние условия, вызвавшие их появление, остаются неизменными и простыми; если же эти условия подвижно-изменчивы и сложны — наследование индивидуально приобретенных признаков невозможно». И вполне понятно, что только таково может быть решение вопроса. Ведь родовые признаки некогда также (согласно теории эволюции) были индивидуально приобретенными признаками. Они превратились в родовые лишь после многократного повторения их в ряде поколений при однообразных условиях. Это многократное повторение и сделало их родовыми; мало того, из того же закона Ламарка вытекает, что и основные черты рода обязаны своим существованием (вплоть до строения, формы и величины ор ганов) тому же повторению при неизменных условиях. А отсюда неизбежно вытекает указанное выше положение, которое уничтожает абсолютную границу между «родовыми» и «индивидуально приобретенными» признаками, сводя все различие к характеру среды и к количеству повторений (см.: Рибо Т. L’Hdredite psychologique, 1897; Вейсман. Опыт о наследственности. Богатую литературу дает Draghicesco D. Du role de Tindividu, p. 58 и сл.; см. также: Vaccaro. Op. cit., p. 11; Вольтман. Л. Теория Дарвина. СПб., 1900, с. 197 и сл.; Дюркгейм Э. Op. cit., р. 243-262). Повторение акта в последующих поколениях все более и более шаблонизирует его, и после достаточного числа филогенетического повторения акт в конце концов превращается в чистый автоматический шаблон, возникающий вполне самопроизвольно (спонтанно) всякий раз, как только дан соответствующий внешний раздражитель. Таково происхождение всех «рефлексов», «инстинктов» и «автоматических движений», всегда шаблонных и самопроизвольных, таково же должно быть происхождение и ряда физиологических шаблонных актов и процессов. «Объективный метод, — говорит В.А. Вагнер, — доказывает нам с полной очевидностью, что мастер инстинктивной работы скрыт в ряду вымерших поколений и что результат этого мастерства (филогенетического повторения. — П.С.) у современных представителей данного вида фиксирован в точно определенных инстинктах»299 и т. д. Таково в кратких чертах происхождение шаблонов. Теперь спросим себя, можно ли эти шаблоны, имеющиеся почти у всех представителей животного и растительного царства, назвать сознательно выработанными, установленными ввиду тех или иных целевых и утилитарных соображений? Ответить положительно на поставленный вопрос — это значило бы слишком злоупотреблять понятием сознательного, это значило бы приписывать сознание и интеллектуальные функции простейшим организмам, у которых нет нервной системы, это означало бы антропоморфизировать растительный и животный мир..| Происхождение подобных шаблонов, несомненно, чисто механическое, руководимое и устанавливаемое не целевыми соображениями клеток и не иными видами интеллектуально-эмо- Циональной мотивации, а естественным подбором. Если амеба при прикосновении к ее псевдоподии серной кислоты оттягивает ее, если пчела обнаруживает ряд шаблонных актов в своем поведении (в постройке сот, в актах кормления, в актах собирания меда), если ласточка в постройке своего гнезда, или бобер в постройке своего жилья, или крот в постройке своей норы и т. д. — следуют одному и тому же шаблону, то это делается не вследствие каких-то утилитарных соображений или иных видов сознательной мотивации, а просто автоматически они совершают то, что ими получено по наследству от предков, а у предков в свою очередь выработались эти шаблоны не путем гаданий и соображений, а путем бессознательного многократного повторения одних актов при относительно неизменных условиях, под «руководством» подбора... «Для выяснения психической природы деятельности животных (особенно беспозвоночных), — говорит тот же Вагнер, — нет надобности ни в «счастливых мыслях», ни в. «случайных догадках», которые будто осеняли предков современной нам фауны, нет надобности предполагать у них ни наличия ума, ни наблюдательности, ни способности к размышлению, которые за многими из них так охотно предполагают авторы-монисты ad hominem6 (Ле- турно, Эспинас, Романее). Нет надобности потому, между прочим, что молодые животные производят свои инстинктивные действия с таким же мастерством в первый раз в жизни, как будто производили их десятки раз прежде»300. Таково, в кратких чертах, бессознательно-автоматическое происхождение шаблонных актов, из которых состоит едва ли не все поведение животных, в особенности низших и беспозвоночных301. Но мне могут сказать: вы говорите все время о шаблонных актах (физиологических и психических), свойственных отдельному организму, а не о шаблонах взаимоотношений между членами одного общества. На это я отвечу, что по существу нет различия между шаблонными актами организма и шаблоном взаимодействия между организмами, так как всякий шаблон взаимоотношений между организмами А и В означает определенное воздействие А на В и шаблонную реакцию В на А... В самом деле, всякий шаблонный акт организма А представляет однообразную реакцию на соответственное раздражение среды (F). Но что такое среда или внешние условия? Разве все окружающее данного индивида общество — не может быть рассматриваемо как среда? Разве те раздражения, которые исходят от сочленов общества и на которые индивид (А) принужден реагировать, — не суть раздражения той же внешней (хотя и более сложной) среды? Разве индивид не принужден к ним приспособляться и, приспособляясь к ним, разве не может он выработать шаблонные акты, которые восстановляли бы нарушаемое этой средой равновесие, раз эта среда сама по себе не меняется непрерывно? Взаимоотношение индивида и окружающего его общества есть только частный вид взаимоотношений индивида и внешних условий. Для неделимых, не живущих общественной жизнью, внешнюю среду составляют космические условия; для неделимых7, членов общества, в состав среды, помимо космических условий, входит еще и общество других сочленов (социальная среда); как в первом случае необходимо приспособление к космическим условиям, выражающееся вовне в виде ряда шаблонных актов, которыми организм реагирует на привычные раздражения, так и во втором случае необходимо приспособление к той же внешней среде, в состав которой входит и общество сочленов, приспособление, выражающееся также в ряде шаблонных реакций, следующих в ответ на соответствующие раздражения, исходящие со стороны сочленов. Эти шаблонные акции и реакции и составляют шаблонные формы взаимоотношений. Таким образом, все сказанное выше о бессознательном происхождении автоматических шаблонов приложимо и к шаблонным взаимоотношениям общества. Все шаблоны взаимоотношения пчел, муравьев, шмелей и т. д. — получены и выработаны именно по указанному типу... Поэтому краткий очерк происхождения бессознательно-шаблонных актов организма был тем самым и очерком бессознательного происхождения шаблонных взаимоотношений в том или ином обществе. Переходя после этой небольшой экскурсии в область бессознательного происхождения шаблонов к человеческому обществу, спросим себя: есть ли в нем такие шаблоны? Ответ будет несомненно положительный. Прежде всего, все наследственно полученные шаблоны суть шаблоны, созданные данным, а не иным путем. Сама анатомическая и вообще биологическая организация человека, предопределяющая характер и форму поведения, есть полученный по наследству результат, продукт естественного подбора, выработанный с помощью вышеуказанного механизма. Далее, в поведении его, предопределяемом устройством и структурой организма, имеется ряд актов чисто шаблонных, представляющих результат филогенетического развития. Таковы, например, деятельность желудка, легких, сердца, акты иннервации мускулов, процессы страха, сна, просыпания, половые переживания, переживания голода, жажды, совокупность тех актов, которые психологи называют «рефлексами», «инстинктами», «первично-автоматическими движениями» и т. д. В создании их не принимали участия никакие утилитарные, целевые и вообще сознательные гадания... Они создались благодаря действию всеизмалывающего жернова — естественного подбора, сводящегося к взаимодействию среды и организма... А совокупность этих шаблонных актов, в свою очередь, предопределяет характер и форму взаимоотношений членов общества... Причем одни из этих шаблонных актов представляют наследство, полученное от животных (дочеловеческих) стадий развития, другие же могли появиться уже у вида homo sapiens и, повторяясь в ряде поколений, превратиться в наследственно передаваемый механический шаблон. Почему я отдергиваю руку от обжегшего ее огня, почему я засыпаю и просыпаюсь, почему у детей, не имевших никогда личного опыта, при виде тех или иных предметов обнаруживается страх302, почему при виде червяка многие вскрикивают и обнаруживают тот же страх, почему совершаются у нас ассоциации по смежности или по сходству, почему ощущение равняется логарифму раздражения и т. д.? — Было бы наивно думать, что в создании этих физиологических и психологических шаблонов принимали какое-нибудь участие сознание вообще и, в частности, целевые соображения, и что они совершаются ради тех или иных целей, на основании тех или иных гаданий о пользе или вреде этих шаблонных актов. Они созданы «механически», получены нами по наследству от предыдущих (частью животных и частью человеческих) поколений и спонтанно, сами собой, возникают всякий раз, как только даны соответствующие раздражители... То же относится и ко многим шаблонам взаимоотношений в том или ином обществе. И здесь, как и в создании шаблонных актов пчелы и т. д., — доминирующая роль остается за естественным подбором, за бессознательным приспособлением, продолжающемся иногда десятки и сотни лет, повторением ряда актов при однообразных условиях и т. д. Если почему-либо эти шаблоны взаимоотношений для кого-нибудь и оказываются полезными, то польза их порождена не сознательными гаданиями, а действием неуклюжего и, по правде говоря, довольно дорогостоящего естественного подбора*. Не вдаваясь в дальнейшие подробности, мы можем сформулировать сказанное так: ряд актов, как чисто индивидуальных, вызываемых необходимостью приспособления к космической среде, так и ряд актов взаимодействия между членами группы, представляющих акции и реакции, вызываемые взаимным приспособлением друг к другу (к социальной среде), принимают шаблонную форму не благодаря сознательному установлению шаблонов в целях общей пользы и т. п., а обязаны своим возникновением бессознательному действию естественного подбора. В этом смысле их появление совершилось «механически», «бессознательно», «случайно». Установились они после многочисленных повторений, массы жертв и неудачных исходов; шаблонную же форму приняли они благодаря тому, что среда (космическая и социальная) оставалась более или менее неизменной. Повторяясь однообразно при таких условиях, всякий раз, как появляется соответственный раздражитель, они становились все более и более привычными, передавались из поколения в поколение и в результате образовали прочный и устойчивый шаблонный акт, который выполнялся и выполняется без всяких соображений о его основах, мотивах, пользе и т. д., просто в силу «биологической и социальной инерции». И действительно, не только первобытный человек, но и мы совершаем большинство наших шаблонных актов без всяких вопросов об их основаниях или их пользе. * См. об этом: Уорд Л. Психические факторы цивилизации. М., 1897, гл. XXXIII. Таково бессознательное происхождение шаблонных актов в животном и в человеческом мире.