Возможности и границы вероятностной картины мира

Однако развитие науки и философии в XX в.

Картина мира классической науки выглядит с современной точки зрения, по остроумному замечанию известного бельгийского ученого, лауреата Нобелевской премии И. Пригожина, почти как «карикатура на эволюцию». Мы живем в принципиально нестационарном универсуме, выражаясь образным язы- ком известного английского астрофизика Дж. Джинса, в «великолепной, ошеломляющей и странной Вселенной».

Существенный вклад в разработку новых представлений о детерминизме внесла квантовая механика - установление В. Гейзенбергом (1927 г.) соотношения неопределенностей, согласно которому в микромире невозможно одновременно точно знать импульс и координаты в силу противоречивой корпускуляр- но-волновой природы микрообъектов: чем меньше неопределенность координаты частицы, тем больше неопределенность ее импульса и наоборот. Осознание этого приводит к формированию вероятностной картины мира, для которой характерно введение статистических закономерностей как существенной характеристики физических, биологических, социальных процессов.

Современная наука фиксирует открытость систем, возможность реализации множества тенденций развития, заложенных в прошлых состояниях систем; возникновение в процессе развития возможностей и тенденций качественно новых состояний. Т.е. всякий достаточно сложный процесс развития подчиняется статистическим закономерностям, т.к. динамические закономерности являются лишь приблизительным выражением отдельных этапов этого процесса198. Различие динамических и статистических закономерностей относительно, т.к. всякая динамическая закономерность представляет собой статистическую закономерность с вероятностью осуществления близкой или равной единицей. С расширением пространственно-временных интервалов развития связь между предшествующими и последующими состояниями системы все в большей степени подчиняется законам вероятностной детерминации.

До появления квантовой механики считалось, что поведение индивидуальных объектов всегда подчиняется динамическим закономерностям, а поведение совокупности объектов - статистическим. Переход к исследованию квантово- механических явлений, живой клетки (мутагенеза, например) показал недостаточность старых представлений.

И если в молекулярно-кинетической теории газов статистичность вытекает из массовости элементов, составляющих систему (включает понятие вероятности распределения материальных точек по скоростям), то вероятностный характер поведения отдельных микрообъектов обусловлен внутренним единством таких противоположных сторон как корпускула и волна. Согласно статистической интерпретации квантовой теории для каждой частицы существует ряд возможностей, из которых одна реализуется случайным образом (случайным в том смысле, что поведение частицы нельзя однозначно вывести из закона), для реализации именно этой, а не иной возможности может быть заранее вычислена вероятность.

В последние годы новый импульс для обсуждений проблемы детерминизма придала проблема математического моделирования диссипативных систем. Это системы, в которых пренебрежительно малые, неразличимые для нас и не учитываемые флуктуации приводят к резкому изменению траектории (эволюции) системы.

Проблематика нестабильности, исследуемая современной наукой, привела к переосмыслению проблемы детерминизма, соотношению необходимости и случайности, ибо выявила, по мнению Пригожина и Стенгерс, необходимость четкого различения физического и математического смыслов. Процесс может иметь вполне детерминистскую математическую модель; но, чтобы понятие детерминизма имело при этом еще и физический смысл, необходимо определить начальные условия. В ряде случаев это невозможно сделать с требующейся точностью199.

Классическим примером являются метеорологические ситуации. Недаром тут говорят об «эффекте бабочки», взмах крыла которой может привести к непредсказуемым и весьма значительным последствиям200. Однако и относительно таких систем можно делать какие-то предсказания, ибо, несмотря на непредсказуемость флуктуаций (случайных незначительных изменений начальных условий), набор возможных траекторий (путей эволюции системы) ограничен (например, погодными условиями, которые могут наблюдаться в данном сезоне в данном регионе). Случайные флуктуации непредсказуемым образом меняют траектории систем, однако сами траектории тяготеют к определенным типам - «аттракторам» - и вследствие этого переводят систему, нестабильную относительно мельчайших изменений начальных условий, в новое стабильное состояние (Приго- жин выражает это словами о том, что из флуктуаций, «шумов» рождается новый порядок).

Однако Рене Том, известный современный математик, автор теории катастроф, видит эту же познавательную ситуацию в ином аспекте.

Возражая Тому, Пригожин напомнил, что идее «скрытых параметров» почти сто лет. Ее выдвинул Гельмгольц для обоснования второго принципа термодинамики, но уже Пуанкаре показал слабости подобной идеи. Ситуация в современной квантовой механике еще более затруднительна для защитника идеи «скрытых параметров».

т

Развитие научных исследований в этой сфере показало, что противопоставление детерминированного и случайного является ложной проблемой. Данные понятия взаимодополнительны и связаны со стабильностью или нестабильностью аттракторов, управляющих эволюцией диссипативной системы. Детерминизм и признание случайного вовсе не исключают, но, напротив, прекрасно дополняют друг друга. «Я убежден, - пишет Пригожин, - что нам равно необходимы и детерминистские и вероятностные схемы для описания невероятно сложных явлений, с которыми столкнулась наука последних десятилетий»202. Для защиты своей позиции Пригожин обращается также к аргументации онтологического и мировоззренческого плана. В детерминистских законах классической механики время обратимо; прошлое и будущее играют тут одинаковую роль. Но мы, напоминает Пригожин, живем в эволюционирующем мире, мире необратимых процессов. Как же описать эту необратимость, составляющую фундаментальную черту человеческого опыта? Необратимость появляется на теоретическом уровне при переходе к статистическим описаниям.

В отличие от классической науки, стремившейся сводить все к простому и предсказуемому, современная наука работает с непредсказуемым, неопределенным, неточным и сложным, широко использует вероятностные методы и признает важную роль случайного и непредсказуемого. В ближайшем будущем, по-видимому, науку ожидает расширение и переосмысление многих классических понятий203.

Таким образом, развитие науки в течение последних ста лет привело к тому, что представления о детерминизме становятся все более сложными и гибкими, ученые осознают ограниченность классического физического детерминизма, стремят- ся снять противопоставление необходимости и случайности. Детерминизм лап- ласовского толка, исключающий случайность, непредсказуемость, неопределенность, бифуркации (как в прошлом, так и в будущем) сейчас уже оказывается недостаточным для понимания сложных саморазвивающихся объектов современной науки. Новая объяснительная парадигма в науке опирается не только на понятие необходимости, организованности, порядка, но и случайности, беспорядка, хаоса. Признание конструктивной роли случая - выражение не ограниченности познания, а его способности заглядывать за пределы известных форм познания. В поле реального человеческого опыта присутствуют детерминации и непредсказуемое, порядок и беспорядок одновременно. Это мы видим в явлениях микро- и макромиров, в астрофизике, биологии, экологии, антропологии, истории.