§ 2. Роль теории в историческом исследовании

Во взаимоотношении истории и теории следует учитывать не только то положение, что теория создается на основе изучения истории, но также и обратное: научная история предмета невозможна без знания его современного состояния, без его теоретического объяснения. «Без истории предмета нет теории предмета; но и без теории предмета, — говорил Н. Г. Чернышевский, — нет даже мысли о его истории, потому что нет понятия о предмете, его значении и границах» [5].

Чтобы изучить историю физики или философии, нужно знать теоретически предмет физики или философии. Чтобы разглядеть содержание предмета в его многочисленных проявлениях и дать истинное истолкование его, исследователь должен обладать понятием о предмете. Теоретическое осмысление современного состояния науки является непременным условием познания ее прошлого. Реконструкция истории науки совершается с позиций теории современного научного познания. Историк науки должен иметь развитую способность к теоретическому мышлению, чтобы в историчес- 211 ких системах знаний, содержащих немало заблуждений и субъективистских мнений, понять и изложить то, что представляет собой разумное содержание. «Для того, чтобы в эмпирической форме и явлении, в которых исторически выступает философия, познать ее поступательное шествие как развитие идеи, — говорил Гегель,—мы должны, разумеется, уже обладать познанием идеи, точно так же, как верно то, что при оценке человеческих поступков мы заранее должны уже обладать понятиями о справедливом и должном» [6]. Уму, лишенному руководящей идеи, история философии представляется лишь беспорядочным собранием мнений. А авторов, пишущих об истории философии, не зная предмета философии, Гегель сравнивал с животными, которые прослушивают все звуки музыкального произведения, не улавливая гармонии этих звуков.

Прослеживание исторических фактов, ссылка на литературные источники входят в содержание исторического познания, но не исчерпывают его. Абсолютизация этой функции, ограничение ею задач исторического познания превращают историзм из действенного орудия научных изысканий в мало эффективный познавательный прием. Примером этого превращения в прошлом столетии является познавательный опыт так называемых «исторических школ» в общественных науках (В. Рошер, Б. Гильдебранд, К. Книсс — в политэкономии; JI. Ранке, К. Ламперехт — в истории; Г. Гуго, Ф. Савиньи, Г. Пухта — в правоведении; И. Гердер — в литературоведении). Методологическим пороком «исторических школ» является отказ от теоретического исследования вопросов, ограничение научного познания одним лишь историческим описанием и подбором фактов. Существо исторического метода, культивируемого «историческими школами», состоит в том, чтобы по исследуемому вопросу дать комментированный свод литературы, начиная с писанной истории и кончая современностью. По мнению Л. Ранке, исследователь — это реалистический рассказчик, свободный от теоретизирующей тенденции, а метод его исследования должен сводиться к тому, чтобы держаться как можно ближе свидетельств источников. Не судить, не поучать должна история, говорит он, а лишь «рассказывать, как было дело». Подлинно научный исторический метод предполагает направляющую работу мысли, руководящей идеи, теории при воспроизведении конкретно-исторической действительности.

Интересным в этом отношении является замечание Дарвина из «Автобиографии». Его современники высказывали мнение, что успех «Происхождения видов» объясняется тем, что «идея носилась в воздухе, умы людей были к ней подготовлены». «Я думаю, — отвечал на это мнение Дарвин, — несомненная истина заключается в том, что в умах натуралистов накопилось бесчисленное количество хорошо установленных фактов, и эти факты готовы были встать на свои места, как только была бы достаточно обоснована какая-либо теория, которая могла бы их схватить» [7].

Разглядеть в конкретной исторической ситуации то, что делает ее индивидуальной, может только тот, кто знает общее. Исследователь лишь тогда в состоянии анализировать исторический материал, когда он опирается на общие теоретические положения науки. Например, историку, чтобы разобраться, как шел процесс феодализации средневековой Англии, какие индивидуальные формы он здесь выработал, необходимо иметь четкое понятие о феодализме и феодализации.

Без опоры на теоретические знания немыслимо не только научное исследование, но даже правильное восприятие простого эмпирического или исторического факта. Данные повседневного опыта тоже должны корректироваться знанием общего. По мнению историков, мы сознательно или неосознанно заимствуем из нашего повседневного опыта те элементы, которые помогают нам воскресить прошлое. Проверять и дополнять исторические свидетельства о древних греках мы отчасти можем по себе и по другим живым народам, говорил Чернышевский. «Ведь если бы у Арриана или Квинта Курция, — заметил он, — было написано, что по чрезвычайной боевой закаленности воины Александра Македонского могли сражаться, потеряв голову от неприятельского меча, или лишились способности влюбляться, или не чувствовать голода, — ведь мы бы сказали, что это вздор».

Необходимость использования современных теоретических знаний для решения научных задач, для изучения аналогичных явлений прошлого основывается на закономерностях, отражающих как практику познания, так и логику бытия предметов. Практика познания обнаруживает, что настоящее (актуальное) более развито, более конкретно по сравнению с прошлым, поэтому с позиций настоящего легче проникнуть в тайны исторического прошлого. Мы лучше понимаем окружающий мир, чем древние. Как говорил Ф. Бэкон, мы — настоящее древнего мира и стоим на голову выше тех, кто жил раньше нас. 213

История — это происходящее и его самосознание. Знакомство с прошлым способствует формированию социального самосознания, обеспечивает связь поколений, создает условия для общения людей и их взаимопонимания. История превращается из сферы знаний в вопрос жизни и ее осознания. «Смысл нашей собственной жизни определяется тем, — замечает Ясперс, — как мы определяем свое место в рамках целого, как мы обретаем в нем основы истории и ее цель». Таким образом, познание прошлого невозможно вне человеческого воспроизведения и понимания настоящего. Современные знания о действительности , выраженные в форме научной теории, есть орудие для анализа конкретных исторических данных. Теория господствует над этими данными, поставляя им объясняющие основания.