3. Эмпиризм Милля и Спенсера

Логика, согласно Спенсеру, относится к объективным наукам. Законы логики выражают прежде всего необходимые зависимости между вещами. Силлогизм, по Спенсеру, отражает зависимости между предметами. Если же законы логики выражают зависимости между мыслями, то лишь постольку, поскольку эти зависимости сформированы соответственно зависимостям между вещами.

Спенсер хорошо осознавал основную трудность такого понимания логики. Законы логики, в отличие от законов, изучаемых опытными науками, даны нашему сознанию с абсолютной непреложностью и несовместимы с идеей опытной корректировки. Для объяснения этого факта Спенсер обращается к эволюционным идеям. Необходимо различать, считает Спенсер, опыт отдельного индивида и опыт рода. Наиболее часто повторяющиеся представления закрепляются и становятся принадлежностью рода, необходимой предпосылкой его мышления. «Я смотрю на данные мыслительности как на данные a priori для индивида и как на данные a aposteriori для всего того рода индивидов, в котором он составляет последнее звено»9. Непреложность законов логики, таким образом, объясняется у Спенсера, их связью с аспектами реальности, которые важны для эволюции и прочно закреплены эволюцией в родовом сознании.

Родовые истины, по Спенсеру, связаны с особой интуицией, с психологической невозможностью мыслить иначе. Особенность логики и математики состоит в том, что они обосновываются не в опыте, а только на основе такого рода интуиции. «Мы не можем указать никакого другого ручательства за истинность логических интуиций, кроме того, на которое опираются все интуиции, принимаемые за достоверные, а именно кроме невозможности мыслить их иначе»10.

Будучи последовательным в эмпирическом понимании познания, Спенсер не придает своему критерию абсолютного значения. Он считает, что критерий «немыслимости иного» — наивысший критерий опытного подтверждения и истинности, но не критерий, обеспечивающий абсолютную истинность. Опыт показывает, что всякое познание относительно, и вещи, которые когда-то были немыслимыми для человечества, оказались существующими. Применительно к логике это значит, что правила, определяющие наши умозаключения, не абсолютны и не исключают ошибки. Логический вывод предельно надежен, но не абсолютно надежен. Логическое умозаключение имеет тенденцию к деградации с увеличением числа его шагов.

Итак, мы видим, что Спенсер стремится обосновать надежность логики, оставаясь на позициях последовательного натурализма.

Близкую концепцию логики мы видим у Милля в его «Системе логики». Милль, однако, выводит логику не из законов природы, а из законов мышления. Законы логики для него просто технические правила мышления, базирующиеся на законах психологии. Логика, считает Милль, должна получить окончательное оправдание в несомненных фактах психической жизни. Закон противоречия представляет, по Миллю, одно из самых ранних обобщений опыта. «Первоначальным основанием его (закона противоречия — В.П.), — пишет Милль, — я считаю тот факт, что уверенность и отрицание суть два различных духовных состояния, исключающих одно другое; это мы знаем по самому простому наблюдению над нашим собственным духом. Если мы будем наблюдать внешние явления, то мы также найдем, что свет и тьма, звук и тишина, движение и покой, равенство и неравенство, предыдущее и последующее, последовательность и одновременность и, вообще, всякое положительное и соответствующее ему отрицательное явление представляют собой факты различные, стоящие в резкой противоположности друг с другом: одного из них всегда не бывает налицо, раз присутствует другой. Обобщением всех этих фактов я и считаю аксиому, о которой идет речь»11.

Более глубокое отличие Милля от Спенсера состоит в том, что логическая необходимость у него существенно базируется на конвенциях. Аксиома силлогизма для него — не индуктивное обобщение опыта, а просто определение понятия класса, согласованное с фактическим употреблением соответствующего представления в языке. В этом же духе он истолковывает и внутреннюю необходимость общих принципов логики. «Утвердительное и соответствующее ему отрицательное суждение суть не два независимых утверждения, связанные друг с другом только своею взаимной несовместимостью. Тот факт, что если отрицательное утверждение истинно, то утвердительное должно быть ложно, — это действительно только тождественное предложение выражает только ложность утвердительного и не имеет никакого другого смысла и значения. Поэтому «начало противоречия» следовало бы лишить той торжественной формулировки, которая придает ему вид основной противоположности, проникающий всю природу. Его следовало бы выразить в более простой формуле: «Одно и то же предложение не может быть в одно и то же время и истинным и ложным»12. Истинность принципов логики, таким образом, обусловлена значением терминов, содержащихся в их формулировке.

Милль — сторонник эмпирического обоснования логики в том смысле, что он отвергает идею априорности в любой ее форме. Однако идея конвенции, существенно внедренная в его теорию, отделяет его от тех эмпириков, которые хотели увидеть в законах логики прямое отражение опыта. Логическая необходимость основана у него на соглашениях, хотя эти соглашения не произвольны, а определены фактами психической жизни.