Антропный принцип, его мировоззренческое и методологическое значение
Памятуя о Втором начале термодинамики, мы должны особое внимание уделить факторам, «гасящим» рост энтропии. Оказывается, что из всех процессов* известных современной науке, самым антиэнтропийным (и одновременно энергоемким) является возникновение и поддержание жизни.
Может, Вселенная и породила жизнь, чтобы сохранить себя от разрушения и гибели. Именно к целесообразности, которая имеет в своей вершине жизнь и разум, сводится суть широко обсуждаемого сейчас антропного принципа (АП). «Слабый» антропный принцип выделяет нашу эпоху как эпоху «существования наблюдателя» Вселенной. Как замечает А. Зельманов, мы являемся свидетелями процессов определенного типа, так как другие процессы протекают без свидетелей. В «сильной» же формулировке АП гласит, что «наш мир» не мог быть иным: при иных законах и константах исключалась бы не только жизнь — рухнула бы вся основа нашей «ветви Вселенной». Таким образом, АП, как бы выдвигая требование такой Вселенной, в которой должна быть жизнь, приобретает роль своеобразной мировоззренческой и методологической нормы. Резонанс мировоззренческих дискуссий вокруг АП сравним с тем, который был в свое время порожден теорией расширяющейся Вселенной. Опираясь теперь уже на науку, человек может с гордостью утверждать, что ему поручена природой прекрасная миссия — быть авангардом творческой эволюции или, по словам П. Тейяра де Шардена, «осью и вершиной эволюции». Таково сегодняшнее «космическое оправдание» человеческим страданиям, скоротечности жизни — в определенном смысле это возвращает нас, через своеобразное отрицание отрицания, к концепции «героического энтузиазма» Дж. Бруно. Особый мировоззренческий и этически-ценностный, аксиологический характер приобретает так называемый финалистский АП (Ф. Типлер). В вопросе, была ли «вечность жизни» запрограммирована развертыванием эволюционных процессов или же может быть достигнута в ходе преобразования космоса «постсоциальным» обществом, Ф. Типлер обосновывает вторую точку зрения, что поразительно сближает его концепцию с идеями космической философии К.Э. Циолковского и вообще русского космизма. Там человек наделялся особой миссией — для выполнении замысла Творца, сотворчества с ним, строительства Богочеловечества. С естественно-научной точки зрения Типлер считает, что «финал Вселенной заложен в начальных условиях, в сингулярности», полагая, что в «точке Омега» (Тейяр де Шарден) «теряется различие между живой и неживой материей». В неизбежно возникающем сравнении «точек Омега» у Тейяра де Шардена и Типлера просматривается принципиальное различие между «христианским Богом» Тейяра де Шардена и «развертывающимся Богом» Типлера (созвучным концепциям Возрождения): отпадает нужда в идее Верховного существа, дающего основание бытию Вселенной. Перефразируя спинозов- ское «природа — причина самой себя», можно сказать, что основания эволюции Вселенной заложены в самой Вселенной. А вот как об этом говорит Э. Янч: «В мире, который творит сам себя, нет места для Бога-творца, как и для бога-идеи, стоящего над миром. Божеством является принцип самоорганизации на всех уровнях»57. Поразительным при таком подходе выглядит место сознания. Концептуально феномен сознания также может органично включаться в «сверхъединую теорию поля», описывающую как физические, так и семантические (смысловые) проявления мира (В. Налимов). Для этого «потребуются радикальные, созревшие в современной культуре шаги по освобождению от тяготеющего над нами до сих пор жесткого картезианского разграничения сознания и «материи». Согласно представлениям о «семантическом экситоне», деятельность ума может быть описана пространственно. Осознав условность разделения живого и неживого, мы должны быть готовы и к следующему шагу — к концепции универсального, неперсоницифированного, «вездесущ- ного» сознания. «Настало время говорить о Вселенной, осознающей самое себя», — утверждает В. Налимов. Возвращаясь к более привычному понятию самоорганизации, мы можем представить жизнь не как суперструктуру, надстроенную (возможно, случайно) над безжизненным физическим миром (как это представлялось ранее), а как закономерный результат неравновесных процессов, которыми опосредуются миры живых и неживых объектов.
А ее «встроенность» в общекосмологический эволюционный процесс позволяет «впервые в строго научной концепции поставить на подобающее место явление жизни» (В.И. Вернадский). Сейчас это один из аспектов «высокого трагизма попыток понять Вселенную» (Ст. Вайнберг). Вполне резонно возникает вопрос — неужели наличия жизни и разума на Земле достаточно, чтобы противостоять неумолимому росту энтропии, «тепловой смерти» Вселенной? Нет, конечно, но осмысление антропного принципа имеет и то важнейшее значение, что нацеливает на поиск самых различных антиэнтропийных процессов во Вселенной. Это могут быть иные формы жизни и сознания, ведь признаки жизни присущи любым эволюционным процессам. К концу XX в. происходит возрождение восходящих к античности представлений о космосе как органичном единстве взаимосогласованности, соразмерности, стройности, порядка, целесообразности. Древние греки включали в такой космос и человека. То же происходит и в современной картине мира. Таков ценнейший вклад исследований Вселенной в структуру современного мышления, в культуру в целом. Принципы самоорганизации позволяют преодолеть извечный дуализм природы и культуры (материальной и духовной) — в их основе лежит единый эволюционный процесс, начавшийся с рождением Вселенной. Противопоставление природы и культуры, отрыв человека от взаимосвязей универсума, глубоко укоренившиеся в научной традиции в прошлом, имели социокультурное происхождение. Тенденции современной культуры все заметнее ведут к возрождению целостного восприятия жизни природы и человека. Осмысление антропного принципа позволяет осознать, какое чудо — жизнь и разум во Вселенной, заставляет проникнуться ответственностью за их сохранение. Важную мировоззренческую и методологическую роль он играет в постановке такой будоражащей умы проблемы, как поиск внеземных цивилизаций (ВЦ). Возникнув в иных условиях, таковые могут иметь совсем другие формы, а потому, говорит польский писатель С. Лем, мы можем не найти адекватных нам форм разума и контакта с ним, потому что он ведет себя совсем не так, как мы ожидаем. (Вспомним «Солярис» — мыслящий океан того же Лема.) Нельзя сбрасывать со счетов и «зоогипотезу» Дж. Болла: мы находимся в заповеднике высокоразвитых ВЦ, которые исподволь изучают нас (НЛО?), возможно, ожидая, пока мы созреем — прежде всего в морально-этическом плане. Следует учитывать возможность цивилизаций, характеризуемых не экспоненциальным ростом потребления энергии (и тем обнаруживающим себя), а выходом на новые, гармоничные с природой формы энергетической деятельности. Наконец, сознательная деятельность инопланетян может иметь знаковые системы, принципиально отличные от наших. Вопросы и задания 1. Чем обусловлено особое место исследований Вселенной в культурной истории человечества? 2. Какой смысл имеет понятие Вселенной в современной науке? Каковы особенности современных исследований Вселенной? Что необычного в космических телах и явлениях? 3. В чем сущность концепции Большого взрыва? Какие проблемы возникают при экстраполяциях в концепции расширяющейся Вселенной? 4. Что такое сингулярности и космологические горизонты? В чем специфика критериев истинности космологических и космогонических теорий? 5. Опишите концепции космических струн и ветвящейся Вселенной. 6. Приложима ли концепция самоорганизации к эволюции Вселенной? Можно ли говорить о естественном отборе и целесообразности в космических процессах? 7. Охарактеризуйте сущность антропного принципа, его мировоззренческое и методологическое значение. 8. Какое место занимает на космологической шкале времени возникновение жизни и разума на Земле? 9. Что можно сказать о возможности иных форм жизни и разума? Какое значение для современной культуры имеет проблема внеземных цивилизаций? В чем состоят методологические сложности их поиска?