У Ричардса мы находим отчетливо выраженный основной принцип семантической философии искусства: проблема символизма, или, как она формулируется у Ричардса, проблема коммуникации, вместе с проблемой ценности являются двумя главными проблемами теории искусства.
«Две опоры, на которых должна покоиться теория критики, - это учение о ценности и учение о коммуникации» (3, 25)19. В «Принципах литературного критицизма» Ричардс посвящает специальную главу (гл. V) доказательству необходимости для художественной критики и теории искусства общей теории ценности. Позитивистская тенденция опираться на «проверенные факты», склонность к эмпиризму проявились в том, что Ричардс стремился построить теорию ценности без обращения к этическим «метафизическим» идеям, в частности не прибегая к учению об «абсолютной ценности». Ч. Стивенсон в работе «Этика и язык» (1941) писал, что у английского семантика имеются две несовместимые друг с другом теории ценности: аналитическая (эмотивистская) и натуралистическая (см. 14, 536). Обычно эмотивистскую теорию ценности Ричардса рассматривают в плане его эмотивной этики. Но эмоти- визм обнаруживается и в понимании Ричардсом эстетической ценности. В книге «Значение значения» выдвигается тезис о том, что споры о красоте как специфическом внутреннем качестве вещей являются «пережитком словесных заблуждений» (2, 144). Таким образом, центральное понятие эстетики - «красота» оказалась среди «абстракций», лишенных научного смысла. Вместе с «красотой» подобную участь разделили такие понятия, как «форма», «гармония» и другие, ибо этим терминам не соответствуют никакие качества предметов «вне ума» (3, 21). Согласно Ричардсу, указанные термины используются не символически, но эмотивно. Не имея «референта» «вне ума», они выражают лишь эмоции и установки тех, кто их использует. Доказательство этого он видит, в частности, в их многозначности, насчитав, например, шестьдесят различных определений термина «красота». Высказывание «это - красиво» служит лишь эмотив- ным знаком выражения нашего отношения к этому и. возможно, вызывающим подобное отношение у других людей, а также подготавливающим их к действиям того или иного рода. Эмотивный характер имеют не только высказывания об искусстве (о «красоте»), но и «высказывания» самого искусства. Произведение искусства (А) вызывает в нас эффект (Е) с признаком «В». Мы же обычно говорим, как если бы воспринимали А с качеством В («красиво»). Мы «проецируем» эффекты и действия произведения искусства в «качество» вне ума (3, 21). Такое проецирование, по мнению Ричардса, - это «мистический взгляд». Тем самым Ричардс полностью отрицает объективный характер эстетической ценности. Пытаясь преодолеть субъективизм и релятивизм, Ричардс делал, по выражению М. Блэка, «героические усилия», чтобы обеспечить натуралистический критерий оценки (15, 209). «Натурализм» Ричардса во многом обусловлен влиянием ортодоксального позитивизма в духе Бентама, а также влиянием прагматистской теории ценности Д. Дьюи и неореалистической аксиологии Р.Б. Перри, в основу которых было положено понятие «интерес». Ключевым в натуралистической теории ценности Ричардса является понятие «импульс», весьма близкое по содержанию к понятию «потребность». «Импульс» обозначает как физиологическую потребность («нервный импульс»), так и потребность психологическую. В последнем случае, когда импульс осознается, он выступает как «желание», «предпочтение», «интерес». Неосознаваемый, подсознательный импульс есть влечение (appetence). Импульс, обнаруживающий тенденцию к действию, характеризуется как «установка» (attitude) (4, 28). Ценность (благо) связана с удовлетворением импульса. В некоторых случаях в качестве блага у Ричардса выступают природные свойства объекта, удовлетворяющие импульсам (3, 58 - 59), - тем самым признается объективный характер ценности как природного свойства.
В других же - Ричардс называет благом сам психологический процесс, свойства самих импульсов, различая «более важные и менее важные импульсы». Ценным оказывается тот опыт, который высоко ценит хороший критик. Хорошим же критиком, экспертом считается тот. кто умеет ценить ценный опыт... Чтобы выйти из этого заколдованного круга, в характеристику ценности вводится количественный момент. Ценность опыта определяется количеством импульсов, которые он удовлетворяет. А как быть, если два разных опыта удовлетворяют равному количеству импульсов? Очевидно, в этом случае экспертам следует обращаться к интуиции. Ричардс приходит, таким образом, к тому самому интуицизму, против которого он выступает. Чем же отличается с точки зрения ценности один опыт от другого? Чем отличается, например, эстетический опыт от опыта неэстетического? Ричардс отказался признать специфические эстетические качества «вне ума». Но, может быть, имеется специфически духовный эстетический опыт? Вся современная эстетика, говорит Ричардс, исходит из подобного допущения, но он и такое допущение считает ошибочным, полагая, что взгляд на искусство как на «убежище эстетики» препятствует исследованию его ценности. Опыты красоты и ценности в принципе не отличаются от других опытов, они представляют собой лишь дальнейшее развитие, более чистую организацию обычных опытов (3, 14, 16 - 18). Их ценность особенно высока потому, что в них удовлетворяются многие импульсы, причем эти импульсы не специфически «эстетические», они входят и в нехудожественную деятельность. Таким образом, правильная тенденция не изолировать эстетический опыт, видеть его связь с другими проявлениями психической жизни человека привела Ричардса к отрицанию специфики эстетической ценности, - недостаток, присущий как старому утилитаризму, так и новому в лице его прагматистского и неопозитивистского варианта. Анализ ценности искусства с точки зрения его психологического и биологического воздействия на человека очень важен. И в этом плане идея Ричардса о «гармонизирующей» роли искусства, об обобщении эмоций, об искусстве как установке на будущее поведение находятся в русле современных научных исследований. Нельзя не отметить сходство идей Ричардса с некоторыми идеями Л.С. Выготского. Однако если Выготский говорил, что искусство неразрывно связано с социальной жизнью общества во всей ее конкретно исторической обусловленности, то неопозитивист Ричардс не пошел дальше натуралистического понимания ценности искусства. «Натуралист» Ричардс боролся против концепции «абсолютной ценности» и обратился для объяснения ценности искусства к «импульсам», но, как сказал неопозитивист М. Блэк, критикуя семантика Ричардса, он боролся против одной мифологии, пропагандируя другую (15, 214). Западные авторы отводят Ричардсу важное место в развитии эстетики, семантической философии искусства, давая в целом высокую оценку его деятельности (20, 6 - 7; 28, 27; 25, 6; 26, 13; 23, 265; 22, 402). Эти оценки, бесспорно, свидетельствуют о факте большого влияния идей Ричардса на эстетику, в особенности семантической ориентации. Его методы семантико-лингвистического анализа текста, его теория интерпретации в значительной степени повлияли на формирование так называемой аналитической эстетики. Все исследователи «новой критики», да и сами представители этой семантической школы указывают, что идеи Ричардса сыграли не последнюю роль в возникновении и развитии этого течения, характерного для модернистской эстетики вообще (9, 99, 10, 269, 277).