Совершенствование методики (с I960 г. по настоящее время)

Аналогичное стремление осмыслить вновь открываемое и переосмыслить уже раскопанное присуще исследователям, систематически и планомерно изучающим Березань с I960 г. по сен день. В итоге прояснились многие вопросы, связанные с колонизацией и древнейшим периодом истории Ольвийского полиса, которые нашли отражение в ряде работ В. В. Лапина, К- С. Горбуновой и Л. В. Копейкнной28. Однако наиболее ощутимые результаты прогресс в археологической методике дал при изучении ольвийской периферии Собственно, и сам вопрос о сельских поселениях Нижнего Побужья как составной части Ольвийского государства _ его хоре — был поставлен только в 60-е годы; до этого они назывались в литературе греко-скифскими и считались принадлежащими каллипидам (эллнно-скифам) Геродота или миксэлли- нам. Кроме того, тщательное картографирование аграрных памятников на основании прежних и новых разведок и раскопок29 позволило установить, что они концентрируются от Николаева на севере до Очакова на юге, а на западе — по берегам Березанского лимана на довольно большой территории, центр которой составляет Ольвия, что в совокупности с наблюдениями над преимущественно греческим характером их материальной культуры, хотя и со значительной долей варварского компонента, непреложно доказывало принадлежность их к хоре Ольвийского государства. Внимательная ревизия археологических материалов на базе дифференцированных прецизных датировок определила время возникновения и гибели поселений, а главное — перерыв в их существовании, приходящейся на последние две трети V в.30 Обнаруженный феномен потребовал своего истолкования, что привело в конечном итоге к выводу об изменениях во внешнеполитической обстановке в начале V в. и установлении скифского протектората (см. гл. III). Скрупулезное же изучение и сопоставительный анализ лепной керамики из Ольвии, Березани и их хоры дал возможность К К. Марченко предложить решение ряда важ- ных вопросов этнической истории: соотношение греческих и вар варских компонентов во всех трех видах памятников, их этнический состав и динамику развития .

Продолжение исследований общественного центра Ольвии привело к открытию здания дикастерия, комплекса гимнасия и территории второго ольвийского теменоса, что обогатило эпиграфический фонд Ольвии важными историческими источниками, самым ранним декретом начала V в. (НО I). декретами в честь Тимесилея, в честь Антестерия, бронзовыми псефами для голосова ния и другими памятниками, широко использованными в настоя шем исследовании. Важным событием в ольвийской эпиграфике была публикация сборника «Надписи Ольвии: 1917—1965» (Л. 1969) — супплемента к IOSPE. I 2, включившего в себя лалидар ные надписи, как опубликованные после Латышева, так и совсем не изданные. Принцип полной иллюстративности сборника стимулировал дальнейшее изучение этих документов. Кроме этого, в отдельных статьях, перечисляемых далее по главам, был опубликован ряд памятников большой и малой эпиграфики31.

На качественно новый методический уровень было поставлено изучение ольвийской нумизматики, в которой ведущая роль, бесспорно, принадлежит П. О. Карышковскому. Его работам присуще не только уточнение хронологии, классификации типов, выяснение состава денежного обращения в отдельные периоды, но и неуклонное стремление связать полученные нумизматическими методами результаты с фактами ольвийской политической истории для даль нейшей ее детализации. Итогом его многолетних штудий явилась до сих пор, к сожалению, не изданная докторская диссертация «Монетное дело и денежное обращение Ольвии: VI в. до н. э.

IV в. н. э.» (1969).

В этот период появляются исследования, синтезирующие имеющиеся источники с целью разработки отдельных периодов истории Ольвии или отдельных вопросов, связанных с ней и с ее государ ственными древностями. В качестве примера бесспорных по своим выводам работ приведу две статьи — Карышковского и Рубана32. Но наряду с этим выходили и публикации, в которых анализ конкретных источников подменялся презумптивной логикой, пусть она и приводила к правильным выводам33. Оживление публикационной деятельности советских эпиграфистов привлекло внимание западной науки, которая вносит свои, порой очень удачные, предложения по изданным надписям 34. Продолжает привлекать внимание проблема взаимоотношения Ольвии и Милета, исходным пунктом исследования которой служит договор обоих этих полисов35. Изучение милетской колонизации вообще и милетских религиозных и государственных институтов в понтийских колониях в частности поднял на новый методический и фактологический уровень Н. Эрхардт в своей новейшей диссертации 36, которая сразу же частично сделала устаревшей ценную для своего времени работу Билабеля.

Однако, несмотря на достигнутые успехи, и более того — благодаря им, все острее ощущается отсутствие обобщающего монографического исследования по истории Ольвии. Предпринятые недавно попытки такого рода нельзя признать удачными. Книга Э. Беллен де Баллю37 — от первой до последней страницы компилятивное сочинение, не использовавшее много новых, важных и доступных памятников, а потому не отражающее современное состояние вопроса и переполненное к тому же громадным количеством ошибок и погрешностей38. По своему исследовательскому уровню неизмеримо выше стоит монография А. Вонсович39. Однако и она по ряду причин не в состоянии заполнить зияющую лакуну. Во-первых, задачи ее ограниченны: как следует из подзаголовка, автор поставил себе целью исследовать 1 amenagement de 1 espace — «освоение пространства», т. е. динамику развития как урбанистической структуры самой Ольвии, так и ее аграрной территории. Отсюда следует, что главным и единственным источником книги остаются археологические объекты, что, как мы увидим чуть ниже, без корреляции с другими видами источников может привести и, как правило, приводит к односторонним и неверным выводам. Наконец, автор полностью игнорирует письменные источники, строя свою периодизацию исключительно на данных архео- логии; «исторические» введения в книге едва занимают две страницы. Наконец, Вонсович, прекрасно знающая русскую и советскую литературу, полностью устранилась от критической ревизии археологических источников, веря на слово каждому публика- Т°РУ — от Гошкевича до современных авторов. Это привело, например, к таким аберрациям, как продление «второго периода процветания» города на сотню лет, т. е. до середины II в. до н. э., в то время как все наши данные, и прежде всего материалы раскопок хоры, единогласно свидетельствуют о глубоком кризисе

Ольвийского полиса, начавшемся около середины 111 в. до и. Таким образом, книга Вонсович, содержащая ряд ценных наблюдений и соображений, в методическом отношении, я бы сказал, даже шаг назад по сравнению с тем уровнем, которого достигла советская наука в последние два десятилетия52.