Стратегическое развертывание Вооруженных Сил и ведение военных действий в начальный период войны

Быстрое развитие в конце 30-х годов новых средств вооруженной борьбы, особенно танков и авиации, круто изменило условия вступления государств в войну. Возникла угроза, что агрессор нанесет мощные и внезапные удары и в самом начале войны подвергнет разгрому своих противников еще до того, как они успеют развернуть и ввести в действие основную часть своих вооруженных сил.

Именно на таком варианте строились стратегические планы Германии при ее нападении на
европейские страны в 1939—1940 гг. Аналогичная идея присутствовала и в плане «Барбаросса».
Советское военно-политическое руководство учитывало такую опасность, но все же полагало, что в отношении СССР она не может быть реализована из-за огромных размеров территории страны, ее колоссальных возможностей и неблагоприятного для Германии соотношения сил и средств. Во всяком случае, оно было абсолютно убеждено, что в случае войны в начальный ее период, несмотря на всю его важность, вряд ли возникнут трудноразрешимые проблемы. Вся надежда была на то, что военные действия станут развиваться по типовой схеме, характерной для прошлых войн.
Реальная действительность, однако, опровергла эти надежды. Начальный период войны во многом оказался роковым для советских Вооруженных Сил. Связанные с ним задачи перевода страны и Вооруженных Сил с мирного на военное положение, стратегического развертывания и ведения первых операций приобрели невиданную остроту и на долгие месяцы предопределили неблагоприятный ход событий.
Фашистская Германия, которая продолжительное время готовилась к нападению на Советский Союз, создала огромный военно-экономический потенциал и невиданно мощную военную машину. Общая численность ее вооруженных сил к середине 1941 г. составила около 7,3 млн. человек. Сухопутные войска, насчитывавшие около 5,2 млн. человек, включали 214 дивизий и 7 отдельных бригад. На их вооружении было 639 танков и штурмовых орудий, свыше 10 тыс. самолетов, более 61 тыс. орудий и минометов Военно-морской флот к этому времени имел 5 линкоров, 4 тя-желых и 4 легких крейсера, 43 эсминца и миноносца, 161 подводную лодку и другие корабли69.
Для нападения на Советский Союз командование вермахта выделило вместе с союзниками 190 дивизий, в том числе 19 танковых и 14 моторизованных. Эта группировка насчитывала 5,5 млн. человек, около 4 300 танков и штурмовых орудий, 47 200 орудий и минометов, почти 5 тыс. боевых самолетов и свыше 190 боевых кораблей. На Восток было брошено 83% сухопутных войск вермахта и 4 из 5 воздушных флотов. Все эти силы и средства были развернуты на трех стратегических направлениях: северном, центральном и южном. В резерве главного командования сухопутных войск оставалось только 24 дивизии70.
В соответствии с планом «Барбаросса» ближайшей целью первых операций было нанесение внезапных мощных ударов, уничтожение в кратчайшие сроки войск советских приграничных военных округов между границей и реками Западная Двина и Днепр, что должно было открыть путь немецким войскам для продвижения на Ленинград, Москву и в Донбасс.
К июню 1941 г. в советских Сухопутных войсках имелось 303 стрелковых, танковых, моторизованных и кавалерийских дивизий (из них около четверти находилось в стадии формирования). Военно-Морской Флот имел в строю 3 линкора, 7 крейсеров, 54 лидера и эсминца, свыше 157 других надводных кораблей, 477 боевых катеров и 212 подводных лодок71.
Отражение возможной агрессии с Запада возлагалось на войска пяти приграничных военных округов (Прибалтийского, Западного и Киевского Особых, Ленинградского и Одесского), на три флота (Северный, Краснознаменный Балтийский и Черноморский) и две флотилии (Пинскую и Дунайскую). Эта группировка насчитывала 163 стрелковых, кавалерийских, танковых и моторизованных дивизий, 12 бригад, 2 743 тыс. человек, 57 тыс. орудий и минометов, 12 782 танка, 8 696 исправных боевых самолетов и 545 боевых кораблей (в том числе 3 линкора, 7 крейсеров, 45 лидеров и эсминцев, 127 подводных лодок)72 Все эти силы составляли первый стратегический эшелон Вооруженных Сил. На западных границах для ее прикрытия было развернуто 13 общевойсковых армий

Схема 40. Исходная группировка сил к началу Великой Отечественной войны.
План «Барбаросса»

Второй стратегический эшелон включал 7 общевойсковых армий, которые продолжали сосредоточение и развертывание на намеченном для этого рубеже по р. Днепр. В их составе находилось 77 стрелковых, танковых и моторизованных дивизий.
В отличие от войск вермахта, которые были полностью отмобилизованы и развернуты, и к тому же обладали двухлетним боевым опытом, советские войска оставались в основном в штатах и в дислокации мирного времени, были рассредоточены на огромной территории и не имели четко выраженной оперативной группировки, отвечавшей реально складывающейся обстановке. А в тот момент это имело решающее значение.
Порядок развертывания советских Вооруженных Сил на случай войны определялся рядом документов. «План стратегического развертывания вооруженных сил» Нарком обороны еще 14 октября 1940 г. направил на утверждение правительства, но он так и не был рассмотрен и одобрен. Утвержденные же в феврале 1941 г. мобилизационный план «МП-41» и в мае того же года «План оперативного прикрытия государственной границы» постоянно корректировались. Но самое главное — в разработанных планах были допущены крупные просчеты. Во-первых, не были предусмотрены необходимые меры для обеспечения четкой реализации плана развертывания и предупреждения его срыва противником. Во-вторых, из-за неверной оценки возможных действий агрессора основная группировка советских войск была создана на юго-западном, а не на важнейшем западном направлении, где в связи с этим возникло явно неблагоприятное соотношение сил. В-третьих, оперативное развертывание планировалось без всякого учета реального состава и состояния боеготовности войск; в ряде случаев в первый эшелон включались объединения и соединения, формирование которых едва началось; наконец, большинство укрепленных районов создавалось совсем недалеко от границы. На очень близкое расстояние к границе были подтянуты склады и базы с запасами материальных средств, так как исходили из интересов предполагаемого в последующем перехода в наступление. В результате почти все это попало в руки противника.
Характерно и то, что по уточненному мобилизационному плану все войска отмобилизовывались не в три, как предусматривалось прежде, а в одну очередь, причем формирование многих новые соединений, в частности механизированных корпусов, планировалось даже без учета поступления техники. Итог оказался печальным: многим из них пришлось вступать в сражение в небоеспособном состоянии.
В военных округах из всех документов плана войны окончательно отработаны были только планы прикрытия. Остальные все дорабатывались, а к планам первых операций вообще еще не приступали. Безусловно, такая незавершенность планирования не могла не отразиться на действиях командования и войск в начале войны.
Положение усугубило и то, что Сталин, стремясь оттянуть неизбежное столкновение с Германией, дважды (13 и 20 июня 1941 г.) отклонял предложения Наркомата обороны о приведении приграничных военных округов в полную боевую готовность. Поэтому вплоть до рокового дня 22 июня 1941 г. они оставались в режиме мирного времени. Любая инициатива командующих, направленная на повышение готовности объединений и соединений к отражению возможного внезапного нападения противника, решительно пресекалась из Кремля под тем предлогом, что это может спровоцировать врага на выступление.
И все же отдельные мероприятия по стратегическому развертыванию Вооруженных Сил, правда, с определенной осторожностью, начали осуществляться еще с середины мая 1941 г. Так, в мае и начале июня из запаса призвали около 800 тыс. военнообязанных, что позволило доукомплектовать почти 100 стрелковых дивизий, ряд частей других родов войск и ВВС73. 14 мая был проведен выпуск второкурсни-

»-ч *д«-в              —'Q Двингк '
"MIA ,
ыьгл\кСЛ^ rm'^J

gt;—Г'51 ^ (Жъ*Г% \ » ° ??              5 д
"              _              GimA n ,Qkuc0 Киепскии
сД-32,тД(мд)-2^,1
(Ао d2?*sfs- r              "ч
^J \йв®
^ Т'lt;-'[              1^ »gt; '» ч-и»gt;»л
gt;ч ty'V (3©jf
\              , Ч-'оХ1ГН0«ЦЫ                                          —

Vgt;N VtNYV^ttO MUVt
ВМС 52 tSTA BMt Sb
~)Z.mr
ARIHOP) W fitonum*
f I 1‘ \ \
Jl [lit]
/\pm. Норвсгм/ f/A« - s.
T-ixi-
КШЛЪСКАЯ^ iN\ ¦
Г’-Ш
w-

alt="" />

ков военных училищ с направлением их в приграничные военные округа74. А со следующего дня началась переброска на западное и юго-западное направления, на рубеж рек Десна и Днепр, армий второго стратегического эшелона, в том числе в район Витебска — 22-й армии из Уральского военного округа, в район Могилева — start="20" type="1"> й армии из Орловского военного округа, в район Чернигова, Гомеля и Бахмача — й армии из Приволжского военного округа, в район Белой Церкви, Черкасс — 19-й армии из Северо-Кавказского военного округа, в район Проскурова, Хмельники — 16-й армии из Забайкальского военного округа, в район Мироновки — 25-го стрелкового корпуса из Харьковского военного округа. Со второй половины июня более половины вторых эшелонов и резервов приграничных военных округов стали последовательно выдвигаться в районы, удаленные от государственной границы на 20—80 км. Однако все эти меры сильно запаздывали и к началу войны не были завершены. Поэтому полномасштабное стратегическое развертывание пришлось проводить уже в ходе начавшейся войны, в тяжелейшей обстановке, под мощными ударами наступающего противника.
22 июня Прибалтийский, Западный и Киевский Особые военные округа были преобразованы во фронты, а на следующий день в стране была объявлена мобилизация военнообязанных граждан 1905—1918 гг. рождения (от 23 до 36 лет). К 1 июля в армию и на флот были мобилизованы 5,3 млн. человек, дополнительно сформировано 96 соединений. Одновременно началось создание предусмотренных мобилизационным планом объединений, соединений и частей во внутренних округах с отправкой их в действующую армию. В основном мобилизацию удалось завершить организованно и в установленный срок. В приграничных районах она, однако, фактически была сорвана: более 500 тыс. мобилизованных оказались в немецком плену, так и не прибыв в свои части75. Не поступил в войска и предназначенный им транспорт из народного хозяйства.
Трагический исход начального периода войны и огромные потери советских войск не позволили довести численность Вооруженных Сил до предусмотренного мобилизационным планом уровня и заставили пересмотреть его принципиальные положения. Для восполнения потерь, комплектования большого количества новых войсковых соединений и создания резервов в августе 1941 г. была проведена дополнительная мобилизация еще четырнадцати возрастов военнообязанных 1890— 1904 гг. и призывников до 1923 г. рождения, а также началось формирование ополченских соединений на добровольной основе. В итоге, к концу 1941 г. численность Вооруженных Сил стала составлять около 9,5 млн. человек, на 600 тыс. больше предусмотренной мобилизационным планом.
В сложнейших условиях началось и проводилось оперативное развертывание войск. Директива наркома обороны № 1 о приведении войск в полную боевую готовность, отданная в половине первого часа ночи 22 июня, поступила в военные округа слишком поздно: до начала войны оставалось 1,5—2 часа. В некоторых армиях штабы заканчивали ее расшифровку уже после начала военных действий. До многих соединений приказ о приведении их в боевую готовность вообще не был доведен, так что они оказались просто захваченными врасплох. На большинстве участков подъем войск по боевой тревоге и их выход на назначенные рубежи осуществлялся неорганизованно. Сразу же выявилось несоответствие планов прикрытия реальной обстановке. Попытки действовать строго по этому плану лишь усугубили и без того кризисное положение войск.
Дело в том, что в соответствии с планом прикрытия на фронте 2 тыс. км — от Баренцова моря до Черного — предписывалось развернуть в первой линии 40 стрелковых и 2 кавалерийские дивизии. Таким образом на каждую из них приходилось около 50 км, а то и до 100 км. Это позволило противнику на направлениях наноси-

Схема 42. Стратегическое положение Вооруженных Сил СССР к началу Великой Отечественной войны {22 июня 1941 г)

мых им ударов добиться превосходства в 5—8 раз и более. К этому, разумеется, никто не был готов.
Не соответствовали обстановке и поставленные перед войсками задачи. Так, по плану каждой армии первого эшелона назначался район прикрытия с задачей «упорной обороной на госгранице не допустить вторжения противника, прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание главных сил, а в случае прорыва врага ликвидировать его». Однако в создавшихся условиях такая задача была совершенно невыполнима потому, что большинству дивизий для подъема по боевой тревоге и выхода на свои направления требовалось от 3 до 10 часов, не считая времени на то, чтобы занять оборону и подготовиться к бою. Вследствие этого большинство дивизий не успело развернуться. Многие из них вступали в бой с ходу по частям, неся при этом большие потери. Часть соединений вступала в сражение без полевой и зенитной артиллерии, отправленных ранее на окружные полигоны для учебных стрельб.
Трагичнее всего было то, что с самого начала управление войсками оказалось нарушенным. Большинство командующих армиями, командиров корпусов и дивизий, их штабы потеряли связь с подчиненными войсками. Не зная истинной обстановки, они отдавали противоречивые приказы, выполнить которые было невозможно. На многих направлениях к всеобщей растерянности добавились неорганизованность и беспорядок в развертывании и действиях войск.
В Прибалтийском Особом военном округе до начала войны вышли на назначенные рубежи прикрытия у границы только отдельные батальоны и полки. Остальные войска развертывались и вступали в бой с превосходящими силами противника с марша. Особенно тяжелое положение создалось в Западном Особом военном округе, где начало войны застало большинство войск в военных городках. В Киевском Особом военном округе передовые части приступили к выходу на государственную границу к 4—6 часам утра, когда противник уже перешел ее, а на ряде участков глубоко вклинился на советскую территорию. Более благоприятной оказалась обстановка в Одесском военном округе, где начальник штаба генерал М. В. Захаров в отсутствие командующего по собственной инициативе, еще до получения директивы наркома обороны, отдал приказ о подъеме войск по боевой тревоге, занятии частями прикрытия своих районов и рассредоточении авиации по полевым аэродромам. Поэтому первые попытки противника перейти в наступление были здесь отражены.
В крайне тяжелое положение попали советские ВВС. В первый же день войны внезапным ударам противника с воздуха подверглись 66 аэродромов. Уже к полудню 22 июня было уничтожено около 1 200 самолетов, из них свыше 800 на земле. Свыше половины этих потерь пришлось на Западный Особый военный округ, где врагу удалось вывести из строя 738 самолетов, главным образом новых типов. Авиация Киевского Особого военного округа к тому же времени потеряла 277 самолетов76. В итоге германская авиация сразу же захватила господство в воздухе.
Организованнее всего первые удары врага встретил Военно-Морской Флот. Проведенные на флотах еще за несколько дней до начала войны подготовительные меры по приведению сил в готовность № 2, а затем и № 1 позволили им успешно отразить первые удары противника с воздуха и избежать потерь.
С 6—7 часов утра 22 июня на всем протяжении западной границы завязались тяжелые бои. Отдельные части и пограничные заставы оказывали героическое сопротивление, сражались до последнего человека. Тем не менее общая обстановка с каждым часом становилась все более угрожающей. На большинстве направлений противник быстро продвигался вперед. Командующие фронтами и армиями, по существу, утратили контроль над развитием событий. Не имел реального представле
ния об обстановке и Генеральный штаб. В 7 ч. 15 мин. народный комиссар обороны Тимошенко отдал директиву № 2, в которой потребовал: «...всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь до особого распоряжения границу не переходить. ...Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить основные группировки его наземных войск. Удары авиации наносить на глубину германской территории до 100—150 км. Разбомбить Кенигсберг и Мемель. На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать»77.
Трудно себе представить насколько эти требования не соответствовали тому, что происходило на фронтах. Достаточно сказать, что уже к вечеру 22 июня немецкие танковые и механизированные соединения продвинулись на северо-западном и западном направлениях на глубину 50—60 км. Особенно угрожающая обстановка создалась на стыке Северо-Западного и Западного фронтов. Здесь образовалась многокилометровая брешь, через которую 3-я немецкая танковая группа, форсировав Неман, устремилась к Вильнюсу и Минску. Рассеченные на части ударом 4-й танковой группы, которая входила в группу армий «Север», войска Северо-Западного фронта вынуждены были спешно отходить. В результате правое крыло Западного фронта оказалось под угрозой глубокого обхода противником. Не лучше складывалась обстановка и на левом крыле этого фронта. На 4 дивизии действовавшей здесь 4-й армии обрушился удар 10 дивизий немецкой группы армий «Центр», в том числе 4 танковых дивизий 2-й танковой группы. Застигнутые врасплох советские войска на этом направлении не смогли выдержать натиск превосходящих сил врага и тоже отступили. А противник, захватив Брест и Кобрин, продолжал стремительное продвижение. Лишь Брестская крепость, в которой осталась часть сил 2 дивизий, стойко сражалась в окружении на протяжении многих недель. В полосе Юго-Западного фронта группа армий «Юг» прорвалась на глубину 15—20 км и силами 1-й танковой группы развила наступление на Луцк, охватывая главную группировку фронта с севера.
Таким образом, уже в первый день войны противник добился крупных стратегических результатов, поставив войска приграничных военных округов под угрозу разгрома. Между тем, в Москве все представлялось совсем по-иному. В оперативной сводке Генерального штаба на 22 часа 22 июня положение на фронте изображалось так, будто там все относительно благополучно, во всяком случае не вызывает особой тревоги. «Германские регулярные войска, — говорилось в сводке, — в течение 22 июня вели бои с погранчастями СССР, имея незначительный успех на отдельных направлениях. Во второй половине дня с подходом передовых частей полевых войск Красной Армии атаки немецких войск на преобладающем протяжении нашей границы отбиты с потерями для противника»78.
Исходя из такой совершенно неправильной оценки обстановки, советское высшее военное командование продолжало руководствоваться в своих действиях прежним замыслом, заложенным в основу плана прикрытия государственной границы.

В 21 ч. 15 мин. 22 июня народный комиссар обороны Тимошенко с одобрения Сталина подписал директиву № 3, в которой потребовал со следующего утра перейти на главных направлениях к наступательным действиям с целью разгрома ударных группировок врага. Войскам Северо-Западного и Западного фронтов приказывалось силами 4 механизированных корпусов при поддержке фронтовой авиации и авиации дальнего действия нанести удары из районов Каунаса и Гродно в направлении Сувалки, окружить и уничтожить сувалковскую группировку противника и к исходу 24 июня овладеть районом Сувалки. Юго-Западному фронту ставилась задача силами 5-й и 6-й армий с привлечением не менее 5 механизированных корпусов и всей
авиации фронта при поддержке авиации дальнего действия нанести удары по сходящимся направлениям на Люблин, окружить и уничтожить там группировку противника, наступавшую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, а к исходу 24 июня овладеть районом Люблина. На крыльях советско-германского фронта войска Северного и Южного фронтов должны были выполнять оборонительные задачи79.
По сути весь этот план был построен на песке, ибо не только игнорировал реальную обстановку, но и не считался с фактическим положением и состоянием механизированных корпусов, которые, слабо укомплектованные техникой, находились на удалении от 120 до 400 км от намеченных районов развертывания. Более того, они и сами подвергались мощным ударам авиации противника. В итоге, поспешно организованные контрудары еще больше осложнили и без того тяжелое положение фронтов. Правда, на ряде направлений на какое-то время удалось сковать войска противника, но при этом фронты израсходовали свои последние резервы. Они понесли большие потери и были вынуждены продолжать отходить.
На северо-западном направлении все попытки нанести силами 12-го и 3-го механизированных корпусов фланговые контрудары по наступавшим немецким войскам юго-западнее Шяуляя и в районе Расейняй оказались сорваны. Продолжая стремительное наступление, противник уже 25 июня продвинулся на глубину 130— 170 км, а утром следующего дня своими передовыми частями вышел у Даугавпилса к р. Западная Двина.
На гродненском направлении контрудар попытался нанести только 11-й механизированный корпус. Несмотря на отсутствие артиллерийской и авиационной поддержки, ему удалось не только остановить, но и несколько потеснить противника. На следующий день в бой с ходу включились подошедшие из района Белостока соединения 6-го механизированного корпуса. Однако из-за недостатка горючего и боеприпасов контрудар развития не получил. Противник, захватив Вильнюс, двинулся на Минск.
На брестском направлении понесший большие потери 14-й механизированный корпус так и не смог провести контрудар. Используя это, немецко-фашистские войска форсировали р. Шара и подошли к Барановичам. Создавалась угроза захвата Минска и окружения основных сил Западного фронта в гигантском «мешке». Чтобы не допустить этого, Ставка Главного Командования 25 июня приказала отвести 3-ю и 10-ю армии фронта на рубеж Лида—Слоним—Пинск.
На юго-западном направлении контрудар перерос в крупное танковое сражение. Оно развернулось в районе Луцк, Радехов, Броды, Дубно и продолжалось с 23 до 29 июня. Главные усилия были направлены на разгром 1-й танковой группы врага, прорвавшейся на стыке 5-й и 6-й армий Юго-Западного фронта. Удары предполагалось нанести по ее левому флангу — на Сокаль и Дубно силами трех механизированных корпусов, а по правому флангу сначала на Берестечко, а затем тоже на Дубно двумя механизированными корпусами. Однако 23 июня в бой вступили лишь передовые части 22-го и 15-го механизированных корпусов, а главные силы были введены в сражение только на следующий день. 25 июня их усилия удалось нарастить: на юге — с помощью 8-го механизированного корпуса, совершившего 400- километровый марш из района Самбора, что южнее Львова, а на севере — 9-м и 19-м механизированными корпусами, введенными в сражение после 200—220-километрового марша из районов Новоград-Волынского и Житомира. Но, в связи с тем, что все они развертывались и вступали в сражение по частям, единого мощного контрудара не получилось. Удалось всего лишь ненадолго задержать танковую группировку противника и на несколько часов вернуть Дубно. Ни о каком разгроме немецких войск в ходе этого контрудара не могло быть и речи. Как и на других направлениях, Юго-Западный фронт вынужден был отступать.
июня противник на северо-западном направлении форсировал на ряде участков Западную Двину; а на западном направлении 28 июня охватывающими ударами с севера и юга захватил Минск. В результате главные силы войск Западного фронта (3-я и 10-я армии) оказались окруженными западнее Минска, в районе Налибокской пущи. На юго-западном направлении немецко-фашистские войска развернули наступление на Житомир и Проскуров. На южном крыле советско-германского фронта они форсировали Прут и повели наступление на Бельцы. А в это время с территории Финляндии немецкая армия «Норвегия» и финские войска перешли в наступление на мурманском, ухтинском и ленинградском направлениях.
В создавшейся обстановке Ставка Главного Командования вынуждена была принять решение о переходе к стратегической обороне в Карелии, в районе Ленинграда, по р. Западная Двина и линии укрепленных районов по старой государственной границе. Таким образом, приграничное сражение завершилось крупным поражением советских войск: первый стратегический эшелон потерял почти половину своего боевого состава. Противник продвинулся в глубь советской территории на 150— 300 км, угрожая Ленинграду, Таллину, Пскову, Смоленску, Киеву, Одессе. Советская военная стратегия не справилась с возникшими перед ней задачами. Срочно потребовалось коренное изменение всего стратегического плана войны.
В свою очередь, германское верховное командование считало, что операция «Барбаросса» развивается классически, а потому даже не помышляло вносить какие-либо серьезные коррективы в последующие действия своих войск. Правда, Гитлера беспокоило упорное сопротивление окруженных западнее Минска советских армий. Поэтому их уничтожение он возложил на армейские корпуса, прибывшие из резерва ОКХ вместе с управлением 2-й немецкой армии. Остальные силы, в том числе и танковые группы, объединенные в 4-ю танковую армию, получили приказ решительно развивать наступление на восток.
Стратегический план советского командования на этом этапе состоял в том, чтобы остановить продвижение противника, подорвать его наступательную мощь, удержать важные рубежи и районы, выиграть время для развертывания новых сил и подготовки в тылу оборонительных рубежей. При этом возникало немало новых задач: предстояло окончательно стабилизировать фронт, восстановить боеспособность войск первого стратегического эшелона, особенно на западном направлении, создать глубокую оборону, образовать стратегические резервы, перебазировать силы флотов из угрожаемых зон и т. п. Считалось, что, выполнив весь комплекс этих задач, можно обеспечить проведение мероприятий по эвакуации населения и промышленных предприятий из угрожаемых районов вглубь страны, выиграть время для перестройки работы промышленности на нужды войны и наращивания военного производства.
Надо заметить, что к этому времени Ставке Главного Командования удалось наконец вскрыть истинные замыслы противника, установить его силы и их распределение по участкам советско-германского фронта. С учетом этого были приняты меры по срочному усилению группировки войск на важнейшем направлении — смоленско-московском и созданию здесь глубокоэшелонированной обороны. С юго- западного направления сюда начали спешно перебрасывать 19-ю и 16-ю армии.
Войска второго стратегического эшелона (19, 20, 21 и 22-я армии), которые объединялись в группу армий резерва Главного Командования под руководством маршала Буденного, должны были занять оборону в тылу Западного фронта — от Полоцкого укрепленного района и далее по рубежу Витебск—Орша, а затем по р. Днепр до Лоева. Восточнее этого рубежа, на удалении 180—200 км, занимали оборону 24-я и 28-я армии. Впоследствии эти мероприятия сыграли важную роль, особенно в хо
де Смоленского сражения, ставшего кульминационным пунктом начального периода войны.
В целом на протяжении этого периода (с 22 июня по 9 июля 1941 г.) советские Вооруженные Силы провели три одновременные стратегические оборонительные операции: Прибалтийскую — войсками Северо-Западного фронта и силами Балтийского флота, Белорусскую — войсками Западного фронта, силами дальнебомбардировочной авиации и Пинской флотилии и Львовско-Черновицкую — силами Юго- Западного фронта. Все они осуществлялись в полосах протяженностью от 350 до 800 км. За 15—18 суток советские войска отошли в глубь на 300—600 км. Эти полные трагизма для советских воинов дни отличались крайне острой и напряженной борьбой на суше, в воздухе и на море. На первом этапе ее основу составили действия по отражению вторжения противника в приграничных сражениях, на втором — оборона стратегически важных рубежей и районов с расчетом не допустить его прорыва к важнейшим военно-политическим и промышленным центрам страны.
На втором этапе, как и в первые дни войны, стратегическая обстановка продолжала оставаться на всех направлениях исключительно сложной. На северном направлении советские войска отошли на ближние подступы к Мурманску, оставили Петрозаводск и Выборг, но по-прежнему удерживали все ключевые районы Заполярья и Кировскую железную дорогу.
На северо-западном направлении, в результате контрудара 21-го механизированного и 2-го воздушно-десантного корпусов под Даугавпилсом, советским войскам на некоторое время удалось задержать противника в среднем течении Западной Двины. Однако вскоре войска группы армий «Север» прорвали оборону 8-й и очень слабой 27-й армий, входивших в состав Северо-Западного фронта, захватили Ригу и, развивая успех, вышли на подступы к Таллину и овладели Псковом. Создалась угроза их прорыва к Луге и Новгороду.
На западном направлении советские войска, попавшие в окружение западнее Минска, до 8 июля продолжали героически драться. Многим частям удалось вырваться из кольца, но большинство сложили там свои головы или попали в плен. Остатки войск фронта были отброшены за р. Березину, а затем и к Днепру. Для ликвидации образовавшейся бреши Западному фронту была передана группа армий резерва Главного Командования. Это позволило на некоторое время задержать врага, но попытка 5-го и 7-го механизированных корпусов контрударом отбросить его на запад не удалась. Вскоре немецкие войска, захватив Витебск, Оршу, Могилев, стали готовить удар на Смоленск.
К началу июля на Западном фронте произошла полная смена командования. Командующий фронтом генерал Д. Г. Павлов и ряд других ответственных должностных лиц были сняты с должностей и расстреляны. В командование фронтом вступил сначала генерал А. И. Еременко, а спустя несколько дней маршал С. К. Тимошенко. Но смена фигур на шахматной доске к большому удивлению Сталина ничего не дала: изменить обстановку и после этого не удалось.
На юго-западном направлении советские войска с 1 по 10 июля отходили на рубеж Коростеньского, Новоград-Волынского, Шепетовского, Староконстантиновского и Проскуровского укрепленных районов. Предпринимались все меры, чтобы занять их войсками заблаговременно и остановить врага. В свою очередь противник стремился отсечь советские войска от УРов (по немецкой терминологии — «линии Сталина») и на плечах отходящих частей прорваться к Днепру и Киеву.
Вначале отход советских войск проходил организованно. Все армии Юго-Западного фронта заняли укрепленные районы, однако закрепиться на них им не удалось. Внезапным ударом противник пробил брешь сначала в Новоград-Волынском, а затем в Шепетовском и Староконстантиновском УРах и, бросив в прорыв танковые
и моторизованные части, 9 июля стремительным ударом с севера-запада захватил Бердичев. Спустя двое суток немецкие танковые дивизии прорвались в Житомир. Попытки советских войск контрударом выбить их из этих городов оказались тщетными. Теперь врагу открылся путь на Киев и юго-восток, вдоль Днепра, в обход главным силам Юго-Западного и Южного фронтов.
На южном направлении положение долгое время оставалось относительно устойчивым. Но когда часть дивизий пришлось срочно перебросить с этого фронта на Юго-Западный, соотношение сил на южном крыле изменилось в пользу противника. Используя это, 11-я немецкая, а затем две румынские армии усилили натиск, прорвались к Днестру и развернули наступление на Кишинев.
Ожесточенными боями, развернувшимися 9—10 июля на подступах к Луге, Смоленску, Киеву и Кишиневу, начальный период войны закончился. С этого времени перед войсками обеих сторон возникли новые задачи. В сражение вступали соединения второго стратегического эшелона советских Вооруженных Сил. Начинались новые стратегические оборонительные операции.
В целом, политические и стратегические последствия начального периода войны оказались исключительно тяжелыми для СССР и его Вооруженных Сил. Советские войска потерпели жестокое поражение. Но и противнику победа досталась немалой ценой. Впервые с начала второй мировой войны он встретил такое упорное сопротивление.
Вооруженная борьба в этот период велась с невиданным напряжением, военные действия развернулись на огромном фронте и по отдельным направлениям, велись в высокодинамичных, маневренных формах при больших разрывах в построении войск. Используя отсутствие сплошного фронта, противник имел возможность осуществлять глубокие прорывы, вести наступление в высоких темпах, рассекать и окружать отдельные группировки советских войск.
Со своей стороны и советское командование пыталось наносить по противнику контрудары, гибко маневрировать силами и средствами. Оборонительные операции советских войск осуществлялись в широких полосах: армии — 100—200 км, фронта — 300—500 км, с неизменным стремлением любой ценой остановить врага, нанести ему максимальный урон. Однако общая неблагоприятная обстановка часто вынуждала советское командование бросать вторые эшелоны и резервы в сражение с ходу, вводить их в действие по частям, что приводило к неустойчивости как оперативной, так и стратегической обороны. К концу начального периода войны противник продвинулся в полосе Северо-Западного фронта на глубину 400—450 км, Западного фронта — 450—600 км, Юго-Западного фронта — 300—350 км. Средний темп продвижения его составлял от 20 до 30 км в сутки, а танковых группировок — 40— 60 км80.
Тем не менее поставленная перед группами армий «Север», «Центр» и «Юг» главная стратегическая задача, предусматривавшая уничтожение советских войск в Прибалтике, Белоруссии и на Правобережной Украине, не была выполнена. Советские Вооруженные Силы выстояли и, несмотря на отступление и большие потери, сохранили силы для последующих сражений.
На протяжении всего начального периода войны наряду с наземными операциями велась ожесточенная борьба в воздухе и на море.
Главная задача советских Военно-Воздушных Сил заключалась в прикрытии и поддержке оборонительных действий войск фронтов, а также в ведении борьбы за завоевание господства в воздухе. Тяжелая обстановка, сложившаяся в начале войны, вынуждала использовать основные силы авиации преимущественно в интересах наземных войск. Вместе с тем она широко применялась и для решения других задач Всего за 20 суток боевых действий советские летчики совершили 47 тыс. са-

Схема 43. Общий ход начальных операций в Великой Отечественной войне

молето-вылетов, хотя, безусловно, в активности они значительно уступали авиации противника81.
В отличие от немецких ВВС, в действиях которых важнейшее место занимали удары по аэродромам, советская авиация сосредоточивала свои главные усилия на уничтожении самолетов противника в воздухе. При благоприятных условиях организовывались удары по аэродромам и объектам глубокого тыла врага. Так, с 25 по июня была проведена первая воздушная операция по уничтожению авиации противника на аэродромах Финляндии и Северной Норвегии. К участию в ней привлекалось почти 540 самолетов. Удары были нанесены по 19 аэродромам и уничтожено не менее 130 самолетов врага. 8 июля авиация Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов нанесла удары по 28 немецким аэродромам, а дальняя авиация подвергла бомбардировке еще 14 аэродромов. Всего летчики ВВС фронтов с 22 июня по 10 июля для ударов по аэродромам произвели более 1 тыс. самолето-вылетов и вывели из строя 348 самолетов противника82.
Уже на второй день войны советская дальнебомбардировочная авиация и Военно-Воздушные Силы ВМФ нанесли ночные удары по важным военно-промышленным объектам в районах Клайпеды, Кенигсберга, Данцига, Бухареста, Плоешти, Хельсинки, Турку. Правда, в то время они имели не столько военное, сколько политическое значение.
Военные действия советских флотов в начальный период войны были направлены в основном на содействие Сухопутным войскам на приморских направлениях, организацию минной борьбы и воспрещение высадки морских десантов противника. Долгое время Балтийский флот удерживал за собой Ханко и Моонзундские острова, преграждая тем самым вход кораблей врага в Финский залив и отвлекая значительные силы его сухопутных войск с главных направлений. Ударами авиации и корабельной артиллерии силы флота обеспечивали фланги своих оборонявшихся войск Большую роль сыграл Балтийский флот в срыве планов германского командования по быстрому захвату Прибалтики и выходу вдоль побережья Финского залива к Ленинграду. Северный флот с первых дней войны активно действовал на морских коммуникациях врага, а затем непосредственно участвовал в отражении немецкого наступления в Заполярье. Черноморский флот и Дунайская флотилия не позволили немецко-румынским войскам развернуть успешное наступление вдоль побережья Черного моря.
В целом, несмотря на тяжелейшие поражения, Красная Армия и Военно-Морской Флот в начальный период войны смогли серьезно нарушить первоначальный стратегический замысел врага. Противнику был нанесен серьезный ущерб. Его войска за 20 суток потеряли до 100 тыс. человек, около половины общей численности танков и 1 284 самолета83.
Конечно, по общим масштабам войны и в сравнении с жертвами, понесенными советскими войсками, это были небольшие потери. Но и они не шли ни в какое сравнение с потерями врага в Западной Европе. Теперь, после окончания приграничных сражений немецкие ударные группировки уже не смогли безостановочно наступать, как это предполагалось по плану «Барбаросса». Командование вермахта вынуждено было делать оперативные паузы в действиях своих войск, осуществлять перегруппировку сил, ставить новые задачи и вновь организовывать наступательные операции с прежними целями.
Высокую стойкость советских войск вынуждены были признать даже высшие чины вермахта. В своем военном дневнике начальник Генерального штаба сухопутных войск Ф. Гальдер 22 июня сделал такую запись: «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека. Лишь местами сдаются в плен, в первую очередь там, где в войсках большой процент монгольских народно
стей (перед фронтом 6-й и 9-й армий). Бросается в глаза, что при захвате артиллерийских батарей и т. п. в плен сдаются лишь немногие. Часть русских сражаются, пока их не убьют...»84.
И все же в результате успешно проведенных немецко-фашистскими войсками первых наступательных операций советские Вооруженные Силы были поставлены на грань катастрофы. Из имевшихся к началу войны в западных приграничных военных округах дивизий 28 были полностью разгромлены, еще 70 лишились более половины своего состава. Безвозвратные потери Северо-Западного, Западного, Юго- Западного и Южного фронтов с 22 июня по 10 июля составили 588 598 человек, санитарные потери за этот же период — 159 272 человек. Одновременно была утрачена большая часть военной техники, в том числе 18 794 орудия и миномета, 11 703 танка и 3 985 самолетов85.
На захваченной врагом территории остались около 200 складов с вооружением, боеприпасами, горючим и другими материально-техническими средствами86. Все это весьма неблагоприятно отразилось на дальнейшем ведении войны.

<< | >>

↑

Источник: В. А. Золотарев. История военной стратегии России. 2000

Еще по теме Стратегическое развертывание Вооруженных Сил и ведение военных действий в начальный период войны:

- Альтернативная история - Античная история - Архивоведение - Военная история - Всемирная история (учебники) - Деятели России - Деятели Украины - Древняя Русь - Историческая литература - Историческое краеведение - История Востока - История древнего мира - История Казахстана - История наук - История науки и техники - История России (учебники) - История России в начале XX века - История советской России (1917 - 1941 гг.) - История средних веков - История стран Азии и Африки - История стран Европы и Америки - История стран СНГ - История Украины (учебники) - История Франции - Методика преподавания истории - Научно-популярная история - Новая история России (вторая половина ХVI в. - 1917 г.) - Периодика по историческим дисциплинам - Публицистика - Современная российская история - Этнография и этнология -