Полемика между «механистами» и «диалектиками»

Дискуссия прошла ряд этапов. Уже в 1924 — 1925 годах между И.И.Скворцовым-Степановым, с одной стороны, и Я.Стэном — с другой, развернулась полемика в журнале «Большевик». Она вспыхнула из-за послесловия И.И.Скворцова-Степанова к книге Г.Гортера «Исторический материализм» (М., 1924), где он проводил точку зрения, согласно которой никакого иного способа мысли, кроме механического, ни естествознание, ни философия не знают и не будут знать. Поэтому все разговоры о формировании диалектического способа мышления и о внедрении его в естественные науки являются, . по мнению И.И.Скворцова-Степанова, схоластическими и противоречат реальным тенденциям развития естествознания.

Второй этап — дискуссия весной и летом 1926 года в Институте научной философии, возникшая по случайному поводу, но переросшая в длительное истязание себя и своих оппонентов. После затянувшихся словопрений, на которых лишь Л.Аксельрод выступала трижды, «механисты» объединились вокруг Тимирязевского научно-исследовательского института и выпустили в свет несколько сборников «Диалектика в природе» (Вологда, 1928). К 1929 году дискуссия между «механистами» и «диалектиками», по сути дела, закончилась. Закончилась поражением «механистов». 2-я Всесоюзная конференция марксистско-ленинских научно-исследовательских учреждений, заслушав доклад А.М.Деборина «О современных проблемах философии марксизма-ленинизма», приняла резолюцию, в которой отмечалось, что «наиболее активным философским ревизионистским направлением за последние годы являлось течение механистов». «Ведя, по существу, борьбу против философии марксизма-ленинизма, не понимая основ материалистической диалектики и подменяя на деле революционно- материалистическую диалектику вульгарным эволюционизмом, а материализм — позитивизмом, объективно препятствуя проникновению методологии диалектическо- го материализма в область естествознания и т.д., — это течение представляет явный отход от марксистско-ленинских философских позиций»91.

В чем же существо разногласий между «механистами» и «диалектиками»?

Полемика затрагивала прежде всего статус марксистской философии, ее отношение к естественным наукам. Если для «механистов» не существовало отдельной и обособленной области философствования, в принципе отождествляемого ими с выводами естественных наук, то для «диалектиков» марксистская философия обладала самостоятельным статусом й специфическим содержанием. Она представляла собой методологию и теорию познания.

Для «механистов» был характерен, по существу, отказ от философии. И к тому же позитивистское отождествление философии с общими выводами из естественных наук приводило их в конечном счете к догмати- зации далеко не современного уровня развития научного знания. Но если «механисты» ограничивали все научное знание законами механики и той картиной мира, которая была развита на основе классической механики, то и «диалектики», апеллируя к диалектическому методу немецкого классического идеализма (прежде всего к Гегелю), также фактически не смогли подойти к гносеологическому и методологическому осмыслению достижений естествознания конца XIX — начала XX века. И те, и другие пытались, по существу, реставрировать внутри философского знания компоненты уже отжившие — или механицизм, или идеалистическую диалектику. Так, И.И.Скворцов-Степанов еще в 1924 году писал: «Марксист должен прямо и открыто сказать, что он принимает так называемое механическое воззрение на природу, механистическое понимание ее»2. В 1928 году в итоге полемики с «деборинцами» он также отождествляет диалектику с механистическим способом мысли: «Для настоящего времени диалектическое понимание природы конкретизируется именно как механистическое понимание»92.

Попытка «механистов» универсализировать механические модели и способы объяснения (модели равновесия, баланса, статики, устойчивости), перенести их из механики в биологию и социологию не соответствовала уровню развития научного познания в этот период.

Их стремление превратить механику в лидера естествознания XX века, а механистическую картину мира — в универсально-философское мировоззрение шло вразрез с основными тенденциями науки. Эта гальванизация механических моделей происходила в то время, когда не только биология и социология, но и квантовая механика (в частности, при построении Н.Бором квантово- механических моделей строения атома) уже положили в основу анализа и начали широко использовать понятия нестационарных состояний, нестатические модели и т.п. В то время как физика уже стала неклассической, защитники механицизма по-прежнему стремились возвратить физику и науку в целом к уже преодоленному ею периоду классической механики, абсолютизировавшей устойчивость природных явлений, модели равновесия и баланса при объяснении природы.

Развернувшаяся в конце 20-х годов полемика с «механистами» касалась острых методологических проблем науки — границ механистической картины мира, моделей и методов механики, необходимости выдвижения новых моделей, строящихся на иных основаниях, например неустойчивости равновесия, неравновесности биологических и социальных систем, их несводимости к механическим процессам.

Объективный смысл борьбы с «механистами» заключался в утверждении новых научных теорий, использующих неклассические, немеханические модели и объяснительные схемы, в оспаривании нигилистического отношения к научным теориям XX века — квантовой механике, теории относительности, теории направленной эволюции, или номогенеза, и др. Негативное отношение к ведущим теориям физики XX века составляло кредо «механистов». Например, один из их лидеров, А.К.Тимирязев, на протяжении всей своей жизни был непримиримым противником всех теорий современной физики. Он обвинял всю физику в идеализме, поскольку она отказалась от наглядных механических моделей и заменила их абстрактно-математическими построениями. Так, теория относительности А.Эйнштейна была для него разновидностью идеалистической философии и диаметрально противоположна марксистской философии. Отождествив теорию относительности с махизмом (на деле А.Эйнштейн выступал с критикой махизма), А.К.Тимирязев называл основателя теории относительности не иначе как реакционером в науке, который способствовал якобы попятному движению научного знания. Столь же нигилистичным было и его отношение к квантовой механике. Ошибочно отождествив механицизм с материализмом, а критику механицизма с критикой материализма и с идеализмом, он связывал с отказом от механически-наглядных моделей кризис в физике вообще и в квантовой механике в частности. Все критики механицизма, даже среди советских ученых, квалифицировались им как проводники буржуазного идеалистического мировоззрения. К идеалистам, врагам марксизма и Советской власти он причислял таких выдающихся ученых, как П.П.Лазарев, В.И.Вернадский, Л.С.Берг и др. Из квазифилософских квалификаций («идеалист», «метафизик» и т.д.) делались прямые политические выводы о лояльности того или иного ученого.

Хотя в полемике с «механистами» «диалектики» были во многом правы и фиксировали действительные слабости методологической позиции защитников механицизма, однако и представители «деборинской школы» остались далеки от философского обобщения достижений науки XX века.

Спор между «механистами» и «диалектиками» был далек от научной полемики. Стороны не стеснялись в средствах, обвиняя друг друга в идеализме, ликвидаторстве, схоластике, эклектизме, антимарксизме, философской беспомощности и т.д. Например, А.М.Деборин обвинил Л.Аксельрод в сионизме, а Л.Аксельрод своего оппонента — в мещанстве и в соединении марксистской фразы с антимарксистским содержанием. Полемика между ними завершилась идеолого-политической квалификацией «механистов» в 1929 году, как «наиболее активного философского ревизионистского направления». После этого их влияние идет на убыль и окончательно побеждает программа «диалектиков».

Свою основную задачу группа А.М.Деборина усматривала в разработке диалектики как метода изучения природы и общества, как особого способа мышления, противостоящего формальной логике, неправомерно отождествляемой с метафизикой. Диалектизация естествознания — таково ядро их программы. Диалектика, примененная к естествознанию, рассматривалась ими как некая «диалектика природы», цель которой — решение наиболее значимых проблем, таких, как сведение высших форм к низшим, объективность качества, «узлов» и «скачков», взаимоотношение причинности и случайности, необходимости и целесообразности.

Подвести под естествознание фундамент материалистической диалектики — так мыслилась «деборинцами» основная линия философских исследований. Для этого было создано Общество воинствующих материалистов- диалектиков, организован журнал «Естествознание и марксизм», ответственным редактором которого стал акад. О.Ю.Шмидт. На 2-м Всесоюзном совещании марксистско-ленинских научных учреждений в 1929 году он

4 — 151

выступил с докладом «Задачи марксистов в области естествознания». В редакционной статье первого номера названного журнала подчеркивалось: «Нам нужны не мни- моматериалистические формулы, не терминологический псевдомарксизм, а добросовестная, самостоятельная, включающая проникновение в самые специальные вопросы науки упорная работа, направленная на расширение области применения марксистской методологии и на выявление ее плодотворности в применении к конкретному материалу естествознания»94. В первых номерах журнала были опубликованы статьи ведущих советских ученых — Л.А.Люстерника, А.С.Серебровского, М.М.Завадовско- го, Н.П.Дубинина, И.И.Агола и др. Однако «диалекти- зация» естествознания не была достигнута, под него так и не был подведен марксистский фундамент. Вскоре Общество воинствующих материалистов-диалектиков обросло прилипалами и лакействующими псевдоучеными, которые ради якобы научных интересов были готовы подвести марксистскую базу под все что угодно, даже под «классификацию туберкулеза». Доклад на эту тему обсуждался, в частности, Обществом врачей — материалистов при 1-м МГУ. Программа «диалектизации», а точнее — идеологической переориентации ученых стала означать, по сути дела, прямое «внедрение» марксизма в естествознание и шельмование многих ученых и целых научных направлений. Между тем то, к чему призывали сторонники группы А.М.Деборина, основывалось не только на неприятии достижений естествознания XX века, но и на открытом противопоставлении диалектической методологии методологическим нормам и регуляти- вам естественных наук.

В 1929 году выходит очередной, 4-й выпуск сборника Научно-исследовательского института им. К.А.Тимирязева «Диалектика в природе. Одна из его статей — статья С.С.Перова «Диалектика в биохимии» начинается с уверения: «Лет через пятьдесят историк естествознания с похвалой отзовется о попытке Тимирязевского института впервые в СССР проследить диалектические законы в природе, доказывая их наличие и экспериментом и методологическими соображениями»95. Если же обратиться к содержанию и сборника, и этой статьи, то его трудно оценить с похвалой, зная судьбу советской генетики. Дело в том, что генетика трактуется С.С.Перовым как одно из плодовитейших проявлений метафизики. По его словам, «все генетики являются прямыми антидарвинистами, ибо принятием генов они совершают основную ревизию дарвинизма»96. В генетике, которую он называет супраметафизическим туманом, он видит основную причину трудности проникновения диалектики в биологию. С аналогичной критикой генетики с позиций ламаркизма выступает и другой автор этого сборника — Ф.Дучин- ский. Разрыв между «механической» методологией и естествознанием XX века становился все более и более очевидным.