4.5. ПОСТМОДЕРНИЗМ. КОНТРКУЛЬТУРА

С 70-х гг. ХХ в. в духовной жизни развитых стран, вступивших в постиндустриальную эпоху, отчетливо проявляется направление – постмодернизм. Постмодернизм особенно заметно повлиял на идеологическую и религиозную жизнь, на литературу и искусство, на гуманитарное знание.

Таким образом, постмодернизм – это не обозначение какого-либо стиля: на основе прежних стилей и направлений он строит разнородное эклектическое образование. Эклектика вызревала в ходе всей европейской истории ХХ в. Уже в начале века культура перестала быть комфортным пространством. В одной точке сосредотачивались все духовные начала: Восток и Запад, африканская, азиатская, европейская культуры сталкивались друг с другом и усиливали процессы ассимиляции тех художественных явлений, которые еще недавно отличались чистотой. Смещение различных духовных пластов постоянно увеличивалось и ставило человека на грань хаоса, начала бытия. Человек начал ощущать, что только он сам отвечает за свое бытие. В середине века испуганное человечество начало пятиться назад, что проявилось в ряде процессов: ортодоксальном христианстве, эстетизме, мощных государственных оболочках. И, как следствие этого, культура «убегает» от диалога в сторону передразнивания. Отражением этих явлений стало искусство постмодернизма. Происходит «перевернутый» диалог, идет отказ от гуманистических принципов и замещение их игровыми.

Артистизм сегодня – это разрыв традиции, прекращение содержательного диалога культурных эпох, он становится символом внешней виртуозности или умелой имитации. На одной грани находятся художник и зритель – но это точка отсчета, варварства. Основные смысловые понятия получают смещение. И всякий раз приходится разрешать личностно-культурные дихотомии: хаос или космос, культура или антикультура, ответственность за свое начало или свобода произвола. В эстетике и искусстве постмодерна теоретик и художник являются фигурами молчащими. В традиционной культуре художник – мастер. В постмодернизме обесценивается время, затрачиваемое на овладение мастерством, хотя не отменяется ни талант, ни интуиция. Центральной становится проблема «дилетантизма» в искусстве. В своей основе постмодернизм антитоталитарен, нет больше мифов единства, но и их потеря не вызывает огорчения. Ценность человека определяется фактом его эмпирического существования, и постмодернисты не считают себя вправе предъявлять ему дальнейшие культурные требования, вырабатывать в нем нормативное «я».

Фактичность и есть ценность, это данное, а не заданное, наличествующее, а не долженствующее быть. Постмодерн как культура оказывается чисто количественным феноменом – идет физическое приращение, возрастание бытия, «восстание масс». Постмодерн труден для интеллектуалов, но доступен неграмотным, и тому подобным. Их искусство необходимо воспринимать как чистое экспериментаторство, освобождение от лжеэстетических связей с любыми социальными структурами.

Постмодерн пришел в европейскую культуру на волне студенческих революций 1968 г. и стал реакцией на искусство, которое к этому времени вкусило все прелести общества потребления. Он попытался привнести в безыдейное к тому времени общество новую сверхидею: сегодня подлинного художника в мире окружают враги. Постмодерн насыщает его революционным потенциалом, создавая новую художественно-революционную ситуацию, изобретая новую цивилизацию. Таким образом, постмодерн достаточно органично вписывается в леворадикальную концепцию эстетического бунтарства. Он созвучен идеям новой сексуальности и новой чувствительности.

Таким образом, для постмодернизма присущ «антиэстетический» характер, деструктивность по отношению ко всем сколько-нибудь принятым общим принципам, стремление к выявлению частностей культурной жизни, не поддающихся регуляции. Постмодернизм претендует на то, чтобы преодолеть эстетическую или рефлексивную дистанцию между культурой и практической жизнью, что нередко ведет к его обвинению не только в разрушении модернизма, но и саморазрушении. Для постмодернизма характерно: подчеркнутая «антистильность», смешение жанров, фрагментарность в образных средствах, ирония, банализация этих средств – все это ведет к «деконструированию», которое должно подорвать и любые нормативные или смысловые элементы культуры. Отвергается всякая внешняя принудительность, есть стремление устранить трансцендентные измерения духовного бытия. Д. Белл считает постмодернизм последовательным преодолением буржуазного духа, стремлением к освобождению подсознательных инстинктов не только в сфере художественной культуры, но и в реальном поведении. Постмодернизм «освобождает» человека от какой-либо внешней регулирующей силы как в экономике или политике, так и в культуре.

В постмодернизме происходит и «освобождение от прогресса», от установки на восходящую линию общественного и культурного развития, должного осуществить власть над природными и социальными процессами, установить порядок и рационализировать человеческую деятельность. Поэтому постмодернизм отвергает и интернациональные стили в искусстве (архитектуре), подвергает сомнению веру в науку и технику, отдавая предпочтение локальным, самобытным, многообразным формам жизнедеятельности. Отвергается правомерность универсальных форм рациональности, рожденных «духом индустриализма», утверждается равноценность различных культурных моделей, реабилитируются те из них, которым ранее отводился статус «низших», «примитивных», «архаических».

Постмодернизм не отвергает ни модернизм, ни любые другие культурные парадигмы, но ликвидирует ту статусную иерархию, вершину которой занимали творцы и экспериментаторы, а массам приходилось ютиться у подножия. Отвергается и различие между центром и периферией, между создателем культурных произведений и аудиторией и даже между совершенным или высоким в искусстве и случайным или повседневным. Отвергается «диктатура новизны и прогресса», отсутствует забота о чистоте художественного явления, допускается и даже поощряется сосуществование самых разнородных элементов. Как полагают постмодернисты, такого рода преодоление всех принудительных проявлений в культуре и означает подлинно демократическое принятие ценности человека в его данности, самом факте его эмпирического существования.

Контркультура.

Наше время отмечено процессами, их суть: 1) планетарность (хотя политика и мораль отстают); 2) крах колониальной системы; 3) кризис тоталитаризма; 4) всплеск национализма, в основном, в фундаменталистской форме, как реакция на унификацию и необходимость сохранения местного своеобразия (культурная экология); 5) парцелляризм, сетевое производство, принцип цеха, информационность, способность быстро откликаться на изменения. Рост анархизма одновременно с усилением интегрирующих центров; 6) экологический и демографический кризис; 7) появление новых ценностей, в частности, права человека – новая ценность интегрирующего характера; 8) культурный эклектизм (похож на эллинизм); 9) информационная революция; 10) культурный диалог; 11) новое отношение к технике: необходимо овладение ею, но при этом должна быть гармония с наукой и моралью; 12) миграция масс, которая вызвана: а) поиском культурной идентичности, б) стремлением к «сладкой жизни», в) экономическими факторами («гастарбайтеры»); 13) новое разделение труда, регионов, классов, возможно появление новых каст (например, профессиональные военные); 14) феномен массы: рычаги истории переходят к среднему человеку. Возможен новый тип гражданского общества: существование малых групп при глобальной связи, которыми нельзя манипулировать. Средний человек становится реальным субъектом истории; 15) возникает иерархия нового типа, а не демократия, усиливается консерватизм.

Новые ценности второй половины ХХ в. повлияли на традиционную западную культуру. Полностью разрушен протестантский этос, определивший генезис западной культуры. В современном мире произошла радикальная переоценка этики труда, смысла жизни, отношений между полами, традиций рациональности. Глубинные коррекции коснулись всего ценностного пространства. В 60-е гг. на Западе возникла новая культура на основе различных феноменов: древних традиций (пасторализма); анархизма; романтического мироощущения богемы; азиатских религиозных и мистических культов; мудрости американских индейцев; нигилизма и дадаизма, – она сумела раскрыть в себе потенциал альтернативной культуры. Сегодняшний плюрализм духовных и ценностных ориентаций – залог будущей универсальной культуры, которая в свою очередь составляет основу последующего дробления «родительской культуры».

Контркультурным значением обладают не отдельные феномены, а вся система субкультур. Контркультура – это совокупный эффект поисков нового ценностного ядра современной культуры.

Технологические достижения «информационного» века привели к духовному обесцениванию прежней культуры, ее отстранению от основных сфер общественной жизни. Реальность как бы превзошла культурные идеалы. Человек может совершить больше чем прежние культурные герои, полубоги. Действительность переросла в ряде отношений культурные идеалы, отодвинув большей частью высшие ценности, которые раньше были объектом безумных и напрасных стремлений. Десакрализация отношения к миру и обществу, упадок идеальной, возвышенной, романтической стороны жизни сопровождаются ее банализацией, обуржуазиванием, подчинением законам рынка, превращением в товар. Прежняя символика и образность, выражавшая высокие и часто недостижимые идеалы, превращаются в продукт массового духовного освоения, но освоения мнимого, ограниченного аудиовизуальным знакомством. Идеалы становятся продуктами массового духовного потребления, но не освоения. Происходит «материализация идеалов», их превращение либо в средство пропаганды, поддержания дисциплины, либо в повод для досуга.

Капиталистическое общество обнаруживает способность к поглощению прежних ценностей, их перевариванию и адаптации к поддержанию статус-кво. Подрывается не только значение стиля прежнего искусства, но и сама сущность прежней культуры. Критики буржуазного стиля в культуре настаивают на том, что всеобщее образование, дешевые издания классиков, компакт-диски и тому подобное, действительно приближают высокое искусство к широким массам, однако ценой превращения его в придаток рыночно-технологической регуляции человеческих отношений.

Контркультура устойчиво расширяет число своих последователей. Ими движет неприятие действительности буржуазного мира, тех пагубных последствий, которые сопровождают его «победное шествие». Отсутствие реального прогресса в отчуждающем характере труда, глобальное разрушение природной среды, совершенствование оружия массового уничтожения, возрастание жестокости и равнодушия в отношениях между людьми, бессилие парламентской демократии в устранении господства политической олигархии, продолжающиеся религиозные и национальные конфликты – все это заставляет сторонников контркультуры искать иной, альтернативный путь, основанный на подлинно человеческих ценностях.

Альтернативные движения выступают как практическая критика современных общественных систем, за самостоятельное участие каждого сторонника такого движения, налаживание постоянных форм солидарности, предполагающий уважение к внутренней свободе и плюрализму мнений, за новые формы кооперации в труде и человеческих отношениях, осмысленному соединению труда и досуга, пренебрежительному отношению к материальному успеху, вещизму и чрезмерному потребительству.

Альтернативные формы жизнеустройства весьма различны: 1) утопические коммуны на общем бюджете, отрицание парной семьи, коллективное воспитание детей; 2) организации на базе восточной мистики (дзен-буддизм, кришнаиты и т.д.); 3) авангардные течения, связанные с поклонением музыкально-эстрадным типам массовой культуры. Негативное в этих движениях – инфантилизм. Позитивное – «зеленые» движения, «дебюрократизация», гуманизм и т.д. Ни одна культура не может развиваться без противодействия со стороны контркультуры. То, что сначала выступает периферийным, может стать основой культуры (например, христианство).

Эти процессы вызвали в 70-е гг. волну неоконсерватизма. Однако очевидно, что нечто происходит. Имеются основные признаки эпохи (конца и начала).

В СССР были скрытые элементы контркультуры (поэзия, туризм, самодеятельная песня, научная фантастика, независимое политическое сознание).