§ 3. Россия и освободительная борьба молдавского народа во время русско-турецкой войны 1768—1774 гг. Молдавский вопрос на русско-турецких переговорах

Еще накануне войны представители многих балканских народов обращались к России с просьбой о помощи в их освобождении от османского ига. Подобные просьбы поступили в 1762 г. от черногорцев, в 1765 г. от греков горного района Морей и др.50. При известии о начале войны к России обратились представители сербского и греческого народов51.

В ноябре 1769 г. на созданном для обсуждения вопросов, связанных с войной, совете при высочайшем дворе было решено отправить русский флот в Средиземное море и содействовать восстанию греков. В решении совета говорилось: «...отправить как в Морею, к далматам, в Грузию, так и ко всем народам, в турецкой области живущим, нашего закона (т. е. православных. — Авт.) для разглашения, что Россия принуждена вести с турками войну за закон, а к черногорцам для того послать, что ежели экспе диция в действо произведена будет, то в рассуждении положения земли иметь в оной безопасное пристанище»52.

19 января 1769 г. Екатерина II обратилась с манифестом к народам Юго-Восточной Европы, призывая выступать против Османской империи53. В манифесте сообщалось, что Россия ведет войну за освобождение христианских народов. В других манифестах, обращенных к отдельным балканским народам, утверждалось, что их интересы будут приняты во внимание при заключении мира с Турцией.

Версия правительства, согласно которой Россия вела войну за освобождение христиан, была далека от подлинных целей внешней политики царизма. Однако это не исключает объективно прогрессивного значения указанных манифестов, способствовавших усилению борьбы балканских народов за свое освобождение. Единоверная Россия явилась для них страной-освободительницей. Как и в це* лом на Балканском полуострове, в этот период духовенство играло важную организующую роль в освободительном движении и активно участвовало в нем54.

Внешнеполитическая деятельность России содействовала усилению борьбы молдавского народа за освобождение от османского ига. Проводниками политики молдавско-русского сближения выступали и представители духовенства Молдавии. Еще до начала военных действий, в 1769 г. молдавский митрополит Досифей заверил царское правительство, что после вступления русских войск в княжество молдаване «...едни усты и едним сердцем, письменно и персонально вступят в подданство России»55. Молдавское духовенство направило к русскому командованию посла, чтобы заверить в готовности доставлять сведения о турецких войсках и подготовить продовольственные запасы для русской армии56.

В условиях господства в княжестве феодально-государственных форм эксплуатации трудящихся масс представители духовенства, не занимавшие посты в государственном аппарате, получали мало доходов из поступлений от собранных государственных податей. Другая перспектива открывалась бы перед ними в случае присоединения края к единоверной России.

Ориентация на Россию соответствовала также главным внешнеполитическим устремлениям светских феодалов. Но крупное служилое боярство было более осмотрительным. Оно боялось потерять доходные должности в государственном аппарате в случае восстановления турецкого владычества, а потеря должности, как правило, оборачивалась разорением хозяйства. В то же время молдавским феодалам приходилось постоянно делить с османскими завоевателями поступления от феодально-государственной эксплуатации крестьян. Понимание этого укрепляло их стремление к сотрудничеству с русским командованием. Двойственность позиции молдавского боярства метко охарактеризовал П. А. Румянцев, заявив, что бояре подобны «двухликому Янису с двумя сердцами и оба фальшивые»57.

Представители среднего и особенно мелкого боярства, занимавшие незначительные должности в центральном и местном аппарате управления или потерявшие эти должности, а также мазылы, рупташи и различные категории служилых людей имели весьма ограниченный доступ к доходам, поступавшим в казну от феодально-государственной эксплуатации крестьян, или были лишены его. Они являлись той активной силой господствующего класса, которая выступала за усиление частнофеодальной эксплуатации крестьян, вела последовательную антиосманскую борьбу на стороне России, часто возглавляя волонтерские отряды.

Последовательным сторонником России было местное торгово-ремесленное население городов. Тяжелые поимущественные подати, предоставление льгот иностранным купцам, передача городов в частное владение отдельным крупным феодалам — все это служило основой для антифеодального и антиосманского выступления горожан. Так, ясские мещане еще до вступления русских войск в Молдавию стали втайне готовить отряд волонтеров и сообщили русскому командованию о своем намерении изгнать турок из города, как только к нему приблизятся войска.

Горожан поддерживали сельские жители.. Из них наиболее активно в волонтерские отряды вступали резеши, испытавшие всю тяжесть государственного податного гнета.

Русско-турецкая война привела к усилению борьбы феодально-зависимых крестьян, страдавших от гнета и эксплуатации со стороны государства и местных землевладельцев. Их борьба носила антифеодальную и антиосманскую направленность. Они надеялись с уничтожением иноземного владычества избавиться от неограниченных государственных поборов и тем самым улучшить свое положение. Включаясь в волонтерское движение, они оказывали помощь русской армии продовольствием, транспортом, строили дороги, ремонтировали мосты tf т. д. Однако их участие в волонтерском движении носило стихийный характер. Объявляя себя волонтерами, крестьяне часто не имели достаточных средств, чтобы приобрести снаряжение для поступления в регулярные части. Этому противились и землевладельцы, не желавшие терять рабочие руки в своих вотчинах. Стихийное волонтерство было постоянным явлением на протяжении всей русско-турецкой войны. Так как оно носило антифеодальный характер, с ним боролось местное боярство и солидарное с ним русское командование.

Таким образом, антиосманскую борьбу России поддерживало абсолютное большинство населения Молдавского княжества. Об этом знала и Порта, объявившая, что любой житель княжества старше 12 лет в случае участия в военных действиях на стороне России будет объявлен предателем и впоследствии подвергнут строгому наказанию53. Одновременно, чтобы удержать население Молдавии в повиновении, господарю были отпущены деньги из турецкой казны для вербовки наемников, названных арнаутами, и создания из них отрядов, целью которых было не допустить перехода жителей городов и сел на сторону русской армии. Но «арнаутские команды» сразу же после их создания стали нападать на турок, а после вступления русских войск весной 1769 г. в Молдавию слились с волонтерскими отрядами и принимали участие в военных действиях

В военных планах русского командования учитывались настроения жителей княжества, и это было положено в основу политических отношений с их представителями.. На время войны управление княжеством было возложено на совет бояр (Диван), и командование поддерживало отношения с ним как с местным органом власти. Во взаимоотношениях с органами управления Молдавии русское командование исходило из необходимости привлечения местных жителей, и прежде всего молдавского боярства, на сторону России. Лучшим средством для осуществления этой цели, по мнению П. А. Румянцева, являлось сохранение прежней структуры государственного аппарата, а также существовавших в княжестве законов и обычаев. В приказе А. А. Прозоровскому он писал: «Всякая вводимая новость от победителя с уничтожением порядков, к коим привыкли, покажется им трудною, а тех жителей больше мы привлечем к себе, ежели не утесним ничем их свободы, и отдавать станем правосудьи, ежели бы до вашей резолюции дошли, какие представления вы старайтесь согласоваться в решении сим правилом»59.

В декабре 1769 г. в с. Летичев, где находилась штаб- квартира главнокомандующего русских войск, прибыла делегация молдавских бояр и духовенства, изложившая свою программу по вопросу об управлении княжеством. В поданных П. А. Румянцеву «Пунктах» бояре просили оставить во главе княжества Диван, а также назначить к ним одного из «генералов русской армии в качестве представительствующего в Диване»60. Бояре не хотели брать на себя всю ответственность за управление княжеством, боясь мести турок в случае возвращения его Турции. Русское командование удовлетворило их просьбу. «Без нарушения ваших обрядов, — отмечал главнокомандующий, — я оставлю в земле вашей правительство так как оное до сего было»61.

Понимая тяжелое экономическое положение Молдавии, П. А. Румянцев запретил денежные поборы, приказав «в зачет оных брать лошадей и волов, потребных для армии, коими тот край изобилует... провиант и фураж»62. Он рас- порядился собирать «токмо такие подати, которые жите- ки дать могут и охотно и без всякого себе отягощения»63. Такие меры укрепляли симпатии молдавского народа к России, которая с пониманием относилась к его нуждам. К тому же эта политика имела положительные последствия, она дала возможность крестьянству поставлять продовольствие и фураж русской армии без его разорения. Более того, как показывают исследования экономической истории Молдавии этого периода, за время войны увеличились площади под зерновыми, улучшилась рыночная конъюнктура на молдавский скот64.

Создание административного аппарата П. А. Румянцев начал с формирования Дивана. «В молдавский Диван, — сообщал он Екатерине II, — посадил я членов, по избранию... и по удостоверению от генерал-поручика фон Што- фельна, а надзирание в оных за делами генерал-майору Черноевичу вверил»65. Председательствующий в Диване русский генерал, не вмешиваясь в конкретные дела внутреннего управления, занимался общим направлением деятельности администрации, ликвидировал возникающие противоречия.

П. А. Румянцев постоянно совершенствовал государственный аппарат княжества. Его инструкции и приказы подтверждают, что он не ограничивался общим руководством. С глубоким вниманием он контролировал проведение в жизнь разработанных им мероприятий. Русское командование старалось обеспечить правильное распределение функций между их членами. Диван был разбит на департаменты, которые имели подробные инструкции для их деятельности66.

Судебный департамент, в который входили «великий логофет с двумя великими ворниками», создавался «для разбору всех тяжб» о неправильных решениях уездных и городских судов, для «рассматривания и обсуждения дел уголовных и других прямо в сей суд по обычаю земли вступающих, а также для контроля за деятельностью местных судебных органов в скором и беспристрастном споров решении»67. Судебный департамент должен был выносить решения на основании тех законоположений и обычаев, какие в Молдавии «до сего времени были»68. Для упорядочения деятельности казначейства был организован специальный департамент. В его задачи входило «наблюдать и управлять все камерные дела», заниматься государственными выплатами, «взымать через исправников, сборщиков и откупщиков денежные и натуральные налоги», заботиться, «чтобы земледелие и делостроительство в лучшем по возможности порядке пребывали и возрастали»69. Департамент был обязан в начале года намечать бюджет княжества, представлять отчеты и «ежемесячные ведомости о приходах и расходах» на утверждение Дивана, а последний для «сведения об оных главнокомандующему»70. П. А. Румянцев требовал от этого департамента, чтобы сборы податей производились точно по его указаниям, категорически запрещал устанавливать новые налоги для населения: «...чтобы равномерие было наблюдаемо, и одни перед другими не были отягощаемы»71.

Русское командование предупредило членов Дивана и исправников, что лица, уличенные в незаконном присвоении доходов и насилиях над податным населением, будут лишены должности и привлечены к ответственности по законам военного времени. Главнокомандующий русской армией предписывал Дивану «должностных лиц и изобличенных в малейших насилиях тотчас мест лишая осуждать по законам, на таковых вредных обществу постановленным и ко мне с мнением на решение представлять»72. Местное население, пострадавшее от разорения, временно освобождалось от различных повинностей.

В ответ на жалобы крестьян на местную администрацию русское командование отправляло своих представителей на места для расследования злоупотреблений73. Считая бояр своей классовой опорой в княжестве, русское командование должно было одновременно учитывать и требования крестьянства, стараясь получить их военную поддержку и содействовать сохранению спокойствия в тылу. Чтобы привлечь местных жителей в волонтерские соединения, им выдавались охранительные листы об освобож дении от налогов (сальвогвардии). Сальвогва^дии получали и села, в которых находились почтовые станции.

Мероприятия русского командования были направлены на то, чтобы, не меняя в целом структуру государственного аппарата и местные законы, пресечь злоупотребления местной администрации и установить контроль за ее деятельностью. Они вызывали положительный отклик среди широких масс населения. В годы войны количество волонтеров в русской армии постоянно .росло, что свидетельствовало о всевозраставшей поддержке антиосманской борьбы России со стороны жителей княжества. Если в начале 1770 г. волонтерские части насчитывали 6300 человек, то к 1774 г. их было около 12 тыс. человек74. По подсчетам Н. А. Мохова, волонтеры составляли около 2% населения княжества75. В связи с этим он отметил, что обычно «при самом массовом призыве в армию можно мобилизовать 8—10% всего населения». В приведенном случае количество добровольцев свидетельствует о ярко проявившихся политических симпатиях значительных масс населения страны76.

Отряды молдавских добровольцев участвовали во всех крупных военных сражениях русской армии с турецкими войсками: в битвах у р. Ларга (7 июля 1770 г.) и р. Кагул (21 июля 1770 г.), в штурме Бендер (16 сентября 1770 г.), а также в военных действиях за Дунаем — сражениях под Туртукаем и Гирсовом (1773 г.), Козлуджей (1774 г.) и др.

Оказывая военную и материальную поддержку русской армии, широкие народные массы княжества надеялись, что Молдавия будет избавлена от османского владычества. Кроме этого, представители боярства и духовенства с самого начала войны старались добиться от царского правительства обещания принять княжество в русское подданство.

В конце 1769 г. в Петербург была отправлена делегация, состоявшая из наиболее видных феодалов княжества: епископ Иннокентий Хушский, архимандрит Варфоломей Мазаряну, игумен Венедикт, бояре Лупу, Балш, Паладе, Мило. От имени населения княжества делегация обратилась к русскому правительству с просьбой принять Молдавию в состав России. В обращении говорилось: «Мы все жители молдавские, увесь духовный и мирской чин и с великой радостью и со всенижайшим смирением... всеподда нейше вашего императорского величества просим: да будут приняты с высокою монаршескою крепостию и милосердием... из глубины душ наших просим, яко да всегда будем под высоким защищением и покровом Вашего императорского величества... охранены непобедимым оружием Вашего императорского величества»77.

Русское правительство с удовлетворением приняло просьбу делегатов: им был устроен торжественный прием. На нем Екатерина II обещала принять княжество «под высочайший покров...»78. Но понимая, какое противодействие этому могли оказать европейские державы, русское правительство весьма осторожно подошло к решению данного вопроса. В ответном послании молдавскому Дивану содержалось лишь его заверение «...стараться о защищении от лютости... непримиримого врага»79.

Вопрос о судьбе Дунайских княжеств обсуждался на заседании Государственного совета 16 сентября 1770 г., сразу же после серии блестящих побед русской армии в Молдавии. Были приняты два варианта решения вопроса о княжествах. Согласно первому, минимальному, варианту, Россия требовала, чтобы княжества оставались под ее властью до тех пор, пока не будет покрыта сумма ее военных убытков в объеме 25 млн. руб. Во втором, максимальном, варианте Россия выражала готовность отказаться от компенсации военных убытков, «если Молдавия и Валахия оставлены будут в независимости и Дунай будет поставлен турецкою границею»80.

Однако осуществлению планов русского правительства препятствовали европейские державы, опасавшиеся дальнейшего укрепления позиций России на Балканах и выступавшие за сохранение цельности Османской империи, т. е. за статус-кво. Особое беспокойство военные успехи России причиняли империи Габсбургов. Приближение русской армии к границам империи, рост освободительного движения в княжествах были восприняты в Вене как угроза австрийским владениям, и особенно — населенным жителями православного вероисповедания. Вот почему в августе 1760 г. при встрече с прусским королем Фридрихом II в г. Нейсе (Силезия) Иосиф II заявил, что Австрия не допустит, чтобы Дунайские княжества были присоединены к России81.

Наилучший для себя выход Габсбургская империя усматривала в быстрейшем заключении мира между Россией и Турцией при посредничестве Венского двора. Чтобы оказать давление на Россию, Австрия начала вести с Турцией переговоры, которые завершились в июле 1771 г. подписанием так называемого субсидного договора. В ответ на обещания Австрии не допустить присоединения Дунайских княжеств к России и содействовать скорейшему заключению мира с Россией Порта обещала выплатить ей денежную субсидию в размере 11 млн флоринов и предоставить австрийским купцам такие же привилегии в торговле с Турцией, какими пользовались французские и английские купцы82. Русские условия о мире, ставшие известными в Вене в начале апреля 1771 г., — независимость Крыма и Дунайских княжеств, свобода российской торговли в Черном и Средиземном морях — вызвали большую тревогу и были объявлены неприемлемыми-

Усиление России в Подунавье противоречило интересам ее союзницы Пруссии, которая наряду с Австрией предлагала свои услуги в качестве посредницы для заключения мира с Турцией. Когда в конце 1770 г. русское правительство ознакомило прусского короля со своими условиями мира, тот ответил: «Турки ни за что не согласятся уступить Валахию и Молдавию... Австрия скорее решится на войну, чем позволит какие-нибудь изменения в положении Молдавии и Валахии»83.

Фридрих II добивался скорейшего заключения мира между русским правительством и Портой с тем, чтобы перестать платить России ежегодные субсидии в размере 400 тыс. руб., определенные союзным договором 1764 г. Кроме того, он стремился воспрепятствовать тому, чтобы Россия воспользовалась плодами своих побед, так как опасался, что, укрепив свои позиции, она меньше всего будет считаться с Пруссией и не допустит осуществления ее планов в отношении раздела Польши84.

Понимая, что вопрос о независимости Молдавии и Валахии является одним из основных препятствий для начала русско-турецких мирных переговоров, русское правительство искало новые варианты решения. Один из них был высказан Н. И. Паниным на заседании Государственного совета 16 мая 1771 г. Его суть заключалась в том, чтобы в ответ на согласие России на присоединение к Пруссии части польских земель передать Дунайские княжества Речи Посполитой85. Однако Австрия категорически возразила и против этого плана, понимая, что при слабости Польши в княжествах будет преобладать влияние России. Австрийское правительство выступило против отделения Молдавии и Валахии от Порты, подчеркнул канцлер Кауниц, и по другой причине: «Сии два княжества столь важны для турок,, что без оных Константинополь всегда будет иметь недостаток в съестных припасах и в потребных на строение морских судов материалах». Если дело дойдет до крайности, угрожал канцлер, то венский двор не сможет обойтись без того, «чтобы не употребить надлежащих предосторожностей к сохранению благосостояния собственных его земель и равновесия политической европейской системы»86.

Резко враждебную позицию по отношению к России продолжала занимать Франция. Узнав о русских условиях мира, она стала настаивать, чтобы Порта не соглашалась на мирные переговоры. Более того, французское правительство оказывало давление на Австрию, стараясь вынудить ее объявить войну России87. Английское правительство в начале войны поддерживало Россию88. Оно одобряло те действия русского правительства, которые прямо или косвенно могли оказать противодействие политике ее главного соперника — Франции. Лондонский кабинет проявлял лояльность к действиям военно-морских сил России в Черном и Средиземном морях89. Однако Англия выступала против предоставления Дунайским княжествам независимости, считая, что это усилит там русское влияние и создаст базу для дальнейшего проникновения России на юго-восток Европы, что противоречило ее интересам в этом регионе90.

После окончания кампании 1771 г., завершившейся поражением Турции на суше и на море и занятием русскими войсками Крыма, Порта оказалась в исключительно тяжелом положении. Чтобы предотвратить принятие ею русских условий мира, Венский двор решил оказать содействие в начале русско-турецких переговоров.

Ухудшение международного положения России, особенно угроза войны со стороны Швеции, ее внутриполитические осложнения (финансовые и продовольственные затруднения, рост социальных противоречий) требовали быстрейшего окончания войны. В связи с этим на заседании Государственного совета 24 октября 1771 г. было принято решение отказаться от требования предоставить независимость Дунайским княжествам и вернуть их Турции, но при определенных условиях91.

Решение русского правительства ускорило начало русско-турецких переговоров, которые начались 17 июля 1772 г. в г. Фокшани. Хотя Россия отказалась от требования независимости Молдавии и Валахии, русская делегация, в которую вошли Г. Г. Орлов и А. М. Обресков, выдвинула в неультимативной форме отмеченные выше программы максимум и минимум по вопросу о княжествах. Упомя нутые требования выдвигались на основании права «uti possidendi», т. е. завоевания оружием. Однако турецкая делегация не согласилась даже обсуждать вопрос о княжествах, и переговоры прекратились. Это был лишь дипломатический демарш Порты. Заинтересованность в заключении мира содействовала продолжению переговоров в Бухаресте. Их вели с 29 октября 1772 г. А. М. Обресков и рейс-эфенди Абдур-Резак.

После того, как Россия решила вернуть Молдавию на определенных условиях Турции, молдавское боярство стало просить при заключении мира улучшить положение княжества в составе Османской империи. С этой целью были написаны письма представителям России Г. Г. Орлову и А. М. Обрескову92 При обсуждении на Бухарестском конгрессе вопроса о Дунайских княжествах Обресков следующим образом сформулировал позицию России: «Княжества Молдавское и Волоское с крепостями Хотинскою, Ибрайль- скою и Журжевскою, российским оружием приобретенные, по силе военного права должны принадлежать России. Но ежели Блистательная Порта согласится оставить сии две провинции вольными и независимыми при собственном их правлении, в таком случае императорский российский двор равномерно отречется от требования остальных тридцати миллионов, должных ему за понесенные во время войны убытки. Також отречется от требования сего, ежели Блистательная Порта согласится оставить сии две провинции с вышеупомянутыми крепостями на тридцать лет в российском владении. Но ежели Блистательная Порта желает, чтобы оные два княжества были ей возвращены, то императорский двор на некоторых договорах и на то окажет снисхождение, но в таком случае Блистательная Порта должна будет уплатить вышеописанные тридцать миллионов рублей»93.

Предложенные Обресковым варианты решения вопроса о княжествах не были приняты турецким представителем. Он настаивал, чтобы были указаны условия возвращения княжеств Порте. Сведения о трудностях переговоров, вызванных упорством турецких представителей, доходили до жителей княжеств. В начале 1773 г. к Румянцеву явилось несколько делегаций от населения Молдавии с выражением опасения за будущее княжества. В письме к Обрескову от 19 января фельдмаршал писал, что «...смущение здешнего народа в рассуждении жребия их от часу возрастает, так что наконец и митрополит здешний письменно ко мне отозвался об угрожающей им опасности и требует от меня утешения, чтобы они не лишены бы ли милости и заступления России»94. Когда мирные переговоры подходили к концу и стало ясно, что в условиях сложившейся международной обстановки не удастся добиться независимости Молдавии и Валахии, представители России стали придавать особое значение условиям возвращения княжеств под власть Турции. В ходе выработки условий предусматривалось, чтобы Молдавия и Валахия пользовались внутриполитическим суверенитетом в составе Османской империи и чтобы жители княжеств были избавлены от произвола османов. Это было целесообразно по политическим соображениям, так как таким путем русское правительство стремилось ослабить влияние Турции и укрепить свои позиции в Дунайских княжествах, а также сохранить симпатии к России молдаван и, таким образом, обеспечить себе их поддержку в будущем.

На конгрессе русская делегация противостояла натиску не только турецкой дипломатии, но и дипломатии европейских держав. Под давлением австро-французской дипломатии турецкие послы отклоняли требования России в отношении предоставления независимости Крыму и свободного мореплавания российского флота в Черном и Средиземном морях. Это привело к срыву переговоров и продолжению военных действий.

Стремясь улучшить положение Дунайских княжеств в составе Османской империи, Россия начиная с Фокшан- ского конгресса выдвигала требования о восстановлении «прав и привилегий», которые они имели ко времени установления османского владычества. В письме от 12 ноября 1771 г. Н. И. Панин сообщал А. Г. Орлову, что императрица согласилась вернуть княжества Порте с условием, чтобы они «остались навсегда с теми правами и привилегиями, с которыми они вошли в турецкое подданство»95.'Такое требование, как полагают исследователи96, возникло в результате настоятельных просьб представителей господствующих классов княжеств, находившихся в 1770 г. в Петербурге в составе делегаций молдавских и валашских бояр и высшего духовенства.

Но для того, чтобы «древние права и привилегии» княжеств были приняты во внимание на русско-турецких мирных переговорах, требовалось их документальное подтверждение. Поскольку в распоряжении бояр подобных документов не имелось, они в первое время ссылались на устную традицию, записанную ранее местными летописцами и Д. Кантемиром. Но впоследствии они «воссоздали» ее в виде «капитуляций», данных султаном Дунайским княжествам ко времени их перехода под владычество Ос манской империи. Так возникли копии «древних переговоров» княжеств и Турции. Среди них числился и султанский фирман 1512 г., в соответствии с которым Молдавия была включена в состав Османской империи на условиях уплаты дани и полной внутренней автономии. Поскольку Порта нарушила свои обязательства, бояре требовали освобождения из-под ее власти, назначения господарей из числа местных бояр и установления покровительства России, Австрии и Пруссии над княжествами.

В исторической литературе широко обсуждался вопрос о подлинности «древних договоров» и времени представления их копий участникам русско-турецких переговоров. В последней четверти XVIII — середине XIX в. эти акты рассматривались при мирных переговорах России н Турции как подлинные документы. Правда, Порта неоднократно заявляла, что подлинники указанных документов отсутствуют в турецких архивах, но это не принималось во внимание русскими дипломатами.

К началу XX в. в результате анализа текстов указанных документов, а также исторических условий, в которых они могли появиться, историки стали отрицать их подлинность97. В последнее время некоторые румынские авторы утверждают, что «капитуляции» могли существовать как реальные документы, которые были затем утеряны и восстановлены в XVIII в. согласно сохранившейся традиции98. Но они не привели убедительных доказательств того, что предание действительно основывается на подлинных договорах.

Советский историк Л. Е. Семенова на основании анализа богатого документального материала пришла к выводу, что только во внешнеполитических условиях последней четверти XVIII в., когда господствующим классам Дунайских княжеств предоставилась возможность использовать в своих интересах широко распространенный в османской практике режим «капитуляций», они составили указанные документы (с перечислением прав и привилегий княжеств), признания которых стали добиваться у Порты при дипломатическом содействии России99.

В исторической литературе было также высказано мнение, что во время Фокшанского конгресса русские представители получили копии «старых договоров» для их предъявления турецкой делегации100. В последнее время историки склоняются к мнению, что указанные «капитуляции» были официально представлены русским дипломатам несколько позднее101.

Тем не менее уже во время Фокшанского и Бухарест ского конгрессов требование о восстановлении «древних прав и привилегий» княжеств (возможно, тогда еще документально не оформленных в виде упомянутых «копий») служило для русских дипломатов важным аргументом в борьбе за расширение автономных прав Дунайских княжеств в составе Османской империи. Все это подтверждает неправомерность попыток некоторых буржуазных историков доказать, что «старые договоры» якобы обеспечивали Дунайским княжествам автономию и суверенитет на всем протяжении османского владычества, и тем самым умалить усилия русской дипломатии улучшить положение княжеств в составе Османской империи102.

Последовавшие после Бухарестского конгресса успешные действия русской армии за Дунаем летом 1773 г. поставили турецкую армию на грань катастрофы. В июне 1774

г. была разгромлена 40-тысячная турецкая армия у Козлуджи, были осаждены крепости Рущук, Силистрия и Шумен. Русская средиземноморская эскадра нанесла сокрушительные удары турецкому флоту. В создавшихся условиях Порта была вынуждена просить о мире. В болгарском местечке Кючук-Кайнарджи 10 июля 1774 г. был подписан русско-турецкий мирный договор, в основу которого легли условия, представленные российской делегацией.

Согласно мирному договору, Россия получила крепость Азов, а также Кинбурн, Керчь и Еникале, право на свободное мореплавание через Черное море и проливы103. Объявление независимости Крыма значительно укрепило южные рубежи страны. Статья 16-я (пункт 8-й) договора оговаривала положение Молдавии в составе Османской империи: освобождение на два года населения княжества от уплаты государственных податей, от задолженности по ним за годы войны, установление фиксированного объема дани, уплачиваемой Молдавией Порте, в объеме кануна войны, взимание ее через представителей молдавской администрации, сбор натуральных поставок для Порты местными властями.

Османская империя признала за Россией право выступать в защиту населения княжества. Покровительство России имело большое значение в дальнейшей борьбе молдавского народа за освобождение из-под гнета султанской Турции. В договор были включены пункты, которые предоставляли всем жителям княжества полную амнистию и право переселения со всем своим имуществом в другие страны. Занятые ранее турками земли княжества вокруг Хотина, Бендер и других крепостей подлежали возврату.

Молдавия получила также право держать в Стамбуле своего «поверенного в делах из христиан греческого закона». Этим ранг прежних уполномоченных господарей поднялся до уровня дипломатических представителей.

Положения договора были подтверждены султанским хатти-шерифом (указом), изданным в декабре 1774 г. Таким образом, благодаря России положение Молдавского княжества в составе Османской империи юридически значительно улучшилось. Положив начало покровительству России над Дунайскими княжествами, Кючук-Кайнард- жийский договор создал прецедент для установления подобных отношений и с другими балканскими народами, находившимися под владычеством султана. Это имело огромное значение для последующей политики России в Юго-Восточной Европе104. Однако предстояла длительная и упорная борьба за фактическое претворение в жизнь условий Кючук-Кайнарджийского мира.

Кючук-Кайнарджийский мирный договор создал условия для начала перехода от развитого к позднему феодализму и зарождения элементов капиталистических отношений в княжестве.

После Кючук-Кайнарджийского договора отношения между Молдавским княжеством и Османской империей регулировались договорами и конвенциями, выработанными в ходе переговоров между Портой и европейскими странами и прежде всего Россией и изданными в соответствии с ними султанскими хатти-шерифами.