Парламентские выборы 1978 г. и выборы в Европейский парламент 1979 г.
Деятельность ОПР после учредительного съезда в декабре- 1976 г. подчинялась двум стратегическим целям —не допустить победы левых сил на парламентских выборах 1978 г. и одновременно создать условия для победы кандидата голлистов, т.
е. Ж. Ширака, на президентских выборах 1981 г. Выполнение этих задач было сопряжено со значительными сложностями и требовало постоянного тактического лавирования, умения вовремя пойти на необходимый компромисс. Опасаясь левой оппозиции, Ширак не мог, в особенности до марта 1978 г., решиться серьезно нарушить единство правительственной коалиции. Помимо риска поражения всего большинства, это создало бы ему в глазах правых избирателей репутацию главного виновника ее раскола и ее возможной неудачи. Вместе с тем уверенность в ошибочности тактики Республиканской партии, стремление представить себя правительственному электорату как альтернативу и победе левых силг и «центристскому» курсу президента требовали определенного отмежевания от политики республиканцев. Этот элемент тактической схемы ОПР приобретал все большую важность по мере возрастания угрозы со стороны левых партий и увеличения недовольства различных фракций консервативной буржуазии внутриполитическим и социально-экономическим курсом правительства. Волна беспокойства и страха, захлестнувшая правящий класс после поражения правительственной коалиции на кантональных выборах 1976 г., казалось, давала Шираку все шансы выступить в роли «спасителя» буржуазной Франции от победы левой оппозиции и тем самым утвердиться в качестве основного претендента на президентский пост. В противоположность Жискар д’Эстену и его партии, председатель ОПР и его соратники преднамеренно не проводили слишком очевидной разницы между ФКП и социалистической партией. Такой тактический вариант диктовался стремлением нейтрализовать воздействие центристской пропаганды республиканцев на собственно правительственный электорат. Ширак и другие лидеры голлистской партии не могли допустить, чтобы стремление республиканцев добиться расширения большинства за счет социалистов нашло поддержку у правительственных избирателей. В случае достижения республиканцами этой цели голлисты не только были бы вытеснены из правительственной коалиции, но скорее всего были бы ощутиме> ослаблены в избирательном плане. Поэтому утверждая, что* ФСП стоит практически на тех же идейных позициях, что и Коммунистическая партия Франции, и что она объективно ведет дело к «настоящей революции», а не к реформированию общества, лидеры ОПР одновременно уверяли обывателей в слабости социалистов, в отсутствии у них серьезного влияния в мире труда, особенно среди рабочих. Этим аргументировались заявления о том, что в случае победы на парламентских выборах, соцпартия ничего не сможет противопоставить своему партнеру по коалиции и в результате неизбежно окажется в подчинении у него *. Вместе с тем ОПР активизировала критику правительственной политики и усилила противодействие инициативам правительства в парламенте. Стычки с республиканцами, не перестававшими говорить о «перебалансировании сил» внутри правительственной коалиции, все более резкий тон по отношению к главе государства дополняли тот пропагандистский облик, который руководство ОПР старалось придать своей партии. Один из голлистских депутатов так объяснял неизбежность такой позиции в сложившейся ситуации: «Мы не- можем уступить, ибо весь успех Ширака после 25 августа держится на том, что в глазах общественного мнения он отличается от Жискар д’Эстена» 331. Однако серьезнейшей помехой при осуществлении этой тактики оставалась необходимость в правительственной солидарности. Несмотря на постоянную тенденцию Жискар д’ Эс- тена на вытеснение ОПР из правительства и замену голлистских министров представителями независимых республиканцев и центристов, голлисты все же по-прежнему удерживали в своих руках значительную часть правительственных постов (в 1976 г. И из 43). Лидеры Республиканской партии не могли пойти на окончательное лишение ОПР представительства в кабинете министров, памятуя как о фракции голлистской партии в Национальном собрании, без поддержки которой самое понятие большинства потеряло бы всякий смысл, так и об избиратель ном влиянии ОПР. В конечном счете республиканцы и голлисты нашли взаимоприемлемый компромисс: было объявлено, что министры от ОПР занимают свои посты «в качестве частных лиц», т. е. их деятельность в правительстве не имеет якобы никакой связи с их партийной принадлежностью. Компромисс не означал, конечно, ослабления стратегических и тактических расхождений между двумя партиями: речь шла лишь о соглашении, продиктованном жизненно важными интересами господствующего класса в целом. (Однако даже в этих условиях Жискар д’Эстен выбирал, как правило, министров из числа тех голлистов, которые не являлись сторонниками Ширака.) Разногласия между союзниками-соперниками проявились с новой силой во время муниципальных выборов 1977 г. Гол- лдсты и республиканцы не смогли выставить единого кандидата в таких крупных городах, как Тулон, Аяччо, Авиньон, Брест, Сен-Ло, Дакс и Биарриц. Разница в тактических линиях, направленных на недопущение победы левых сил, привела также к конфликту между ними по вопросу о кандидатуре на пост мэра Парижа, возникшего в связи с предоставлением столице муниципального статута. Выбор руководителей Республиканской партии пал на М. д’Орнано — безусловного сторонника Жискар д’Эстена, но весьма неудачного кандидата с точки зрения голлистов и даже значительной части республиканцев. М. д’Орнано, не будучи парижанином, известен как мэр «курорта миллионеров»—города Довиль, что, естественно, не вызвало симпатий в рабочих кварталах Парижа. От голлистов на этот пост сначала претендовал Ж. Ламален, занимавший видное положение в парижской федерации ОПР. Однако буквально накануне выборов, по совету Жюйе, свою кандидатуру выставил Ширак, мотивировав это решение тем, что кандидатура д’Орнано обернулась бы победой кандидата левых сил. Поступок Ширака был расценен французской прессой как прямой вызов президенту республики, поддерживавшего д’Орнано. В конечном счете эта «битва за Париж» закончилась победой председателя ОПР (голлисты завоевали 57 мандатов из 104 в новом парижском муниципалитете, республиканцы— 17)* Для руководителей ОПР она была важна не только тем, что предотвратила установление административного контроля левых сил над столицей. Этот успех голлистов означал ощутимый удар по престижу Республиканской партии; он позволял Шираку в еще большей степени выдвинуться на авансцену политической жизни. (Глава столичного муниципалитета по протокольным обязанностям должен, на пример, присутствовать на многих официальных церемониях и вместе с президентом встречать высокопоставленных иностранных гостей страны.) Кроме гого, все буржуазные партии, в том числе и ОПР, всегда использовали муниципальные средства как один из источников финансирования партийной деятельности. Понятно, что миллиардный бюджет Парижа представлял в этом плане особенно широкие возможности. В целом же муниципальные выборы, состоявшиеся 13 и 20 марта 1977 г., обернулись сокрушительным поражением для партий правящего лагеря страны, утративших в общей сложности 43 муниципалитета: 10— ОПР, 10— Социально-демократической центр, 7 — независимые республиканцы, 7 — «умеренные, поддерживающие большинство», 6 — «независимые» из НЦНК и 2 — радикала. Союз левых сил в результате этой победы стал контролировать муниципалитеты в 159 крупных городах из 221332. Буржуазная печать Франции в это время явно отдавала предпочтение тактике Ширака и, напротив, критиковала курс президента. Характерно следующее высказывание газеты «Монд»: «Жискару, судя по всему, свойственно желание не замечать некоторые факты, если оно уже не перешло в ослепление. Кажется, что глава государства упорно отказывается признать ту роль, которую играет в противовес ему председатель ОПР» 333. Таким образом, в целом в этот период правящий класс Франции склонялся к поддержке тактической линии, предложенной лидером ОПР. Влияние Ширака и голлистской партии достигло пика после 1974 г. Правая пресса все чаще изображала председателя ОПР «сильным человеком», который «спасет Францию от коммунистов» 334. Эта пропаганда, по всей видимости, оказывала все большее воздействие на обывателя. С декабря по июнь 1977 г. популярность Ширака, как засвидетельствовал ойрос общественного мнения, впервые превзошла популярность Жискар д’Эстена—57% против 39% в- Голлистская партия в это время непрерывно пополнялась новыми, как правило, весьма реакционно настроенными сторонниками. Митинги, организуемые ОПР, все чаще превращались в антикоммунистические манифестации. Шираку даже пришлось вновь выступить с серией «успокоительных» речей. В одной из них он заявил: «Мы должны остерегаться искушения поддаться некоторым нашим естественным склонностям. Мы должны сделать все возможное, чтобы воплощать собой лучшее, что есть в тех, кого называют левыми и правыми» 335. Эти назидания не могли, конечно, изменить того факта, что ОПР окончательно трансформировалась в организацию, притягивавшую реакционные силы. Характерно, что тактика Ширака получила публичное одобрение одной из самых крупных (организаций крайне правых, возглавляемой Ж.-Л. Тик- сье-Виньянкуром. В одном из своих выступлений он назвал председателя ОПР «человеком завтрашнего дня, крупным организатором масс, надеждой родины». Как пе без сарказма заметили по этому поводу Кризоль и Ломо: «Ширак с удовольствием обошелся бы без этой поддержки» 336. Правда, другая часть крайне правого течения — Национальный фронт во главе с Ж.-М. Ле Пеном, выражала весьма критическое отношение как к тактике ОПР, так и к политике всей правительственной коалиции337. Все это не могло, однако, скрыть реального положения вещей — глубокого кризиса в правительственной коалиции, начавшего угрожать коренным политическим интересам всего господствующего класса, и в первую очередь его монополистической верхушки. В таких условиях лидеры Республиканской партии были вынуждены отчасти пересмотреть свой тактический план. От него остался лишь прежний курс на ослабление союза левых сил, отрыв от него колеблющейся части избирателей. Республиканцы не отказались от данного курса, поскольку как отмечал журнал «Пуэн», они полагали, что в ходе муниципальных выборов за кандидатов левых сил проголосовали те консервативные избиратели, которые были «шокированы» реформистскими начинаниями правительства. Своим голосованием они выразили протест против попыток дальнейшего осуществления каких-либо реформ. Но на парламентских выборах, по убеждению лидеров Республиканской партии, эти избиратели в любом случае должны были поддержать кандидатов правительственной коалиции. По этой причине следовало продолжать привлечение реформистски настроенных избирателей, используя для этого и частичные уступки трудящимся 338. Вместе с тем неутешительные для союзников по прави-* тельственной коалиции результаты кантональных и муниципальных выборов побудили руководителей республиканцев попытаться несколько сгладить разногласия с ОПР. Этому способствовал и Ширак, выступивший в мае 1977 г. с предложением заключить «пакт большинства», в котором были бы зафиксированы основные принципы взаимоотношений между союзниками во время выборов: 1) кандидат большинства обязуется поддерживать политическую линию коалиции и до первого тура выборов не вступать в полемику с другими ее кандидатами; 2) во втором туре кандидат большинства, получивший наибольшее количество голосов против кандидата союза левых сил, должен иметь предпочтение и все остальные представители большинства должны снять свои кандидатуры и вести кампанию в его поддержку» и. Выдвижение подобного предложения было отчасти облегчено тем, что к этому времени из руководства Республиканской партии были устранены лица, известные враждебностью к голлистам. Новые руководители республиканцев благожелательно встретили идею Ширака, предложив со своей стороны выработать «кодекс хорошего поведения» для всех партнеров по правительственной коалиции. Генеральный секретарь Республиканской партии Ж.-П. Суассон еще накануне своего избрания заявил, что целью его группировки отныне является «объединение всех, кто находится между ОПР и социалистической партией», уточнив в то же время, что республиканцы больше не претендуют на присоединение к ним центристов и радикалов, а ограничатся выработкой с ними соглашения о распределении инвеститур 339. Жискар д’Эстен в январе 1977 г. также сделал примирительное заявление, в котором указал, что «большинство должно быть плюралистским, без предпочтения со стороны президента». На пресс-конференции 23 мая того же года он вновь вернулся к этому вопросу, заявив, что «большинство должно примириться со своим разнообразием, но это разнообразие надлежит превратить в согласие» 340. В конечном счете этот обмен мнениями завершился подписанием в июле 1977 г. «пакта большинства», в основу которого легли предложения Ширака. Было установлено, что в более чем половине избирательных округов кандидаты партийноправительственной коалиции могут в ходе первого тура кон- курировать друг с другом. Иначе словами, практически утверждался принцип первичных выборов. Одновременно руководство республиканцев и центристов вынуждено было отказаться от своего требования, выдвинутого раньше, об утверждении премьер-министра Р. Барра главой всего большинства. Оппозиция ОПР не позволила также выработать совместную правительственную программу большинства, вместо нее был подписан лишь избирательный манифест, в котором перечислялись принципы политики партий, составляющих правительственную коалицию 341. Этот документ был явно предназначен для «внешнего пользования», его целью было замаскировать острые разногласия между республиканцами и голлистами. Нервозность и раздоры в обеих партиях усиливались по мере того, как опросы общественного мнения свидетельствовали о намерении большинства избирателей отдать свои голоса левым партиям. Даже в декабре 1977 г., после того как прекращение деятельности союза левых сил стало свершившимся фактом, только 45% избирателей намеревались голосовать за кандидатов правительственной коалиции, а 51% — за представителей левой оппозиции342. Но еще до 22 сентября, т. е. до того момента, когда обнаружились серьезные противоречия между партиями левой коалиции, лидеры как республиканцев, так и голлистов не скрывали в приватных разговорах пессимизма в отношении исхода парламентских выборов. Неудивительно, что обострение разногласий в левом лагере вызвало у руководителей Республиканской партии вздох облегчения и послужило стимулом для активизации усилий по реализации центристского курса. Подобный поворот событий дал основания республиканцам говорить о верности избранной ими внутриполитической стратегии и об ошибочности стратегии линии голлистов, в первую очередь Ширака. Последний был вынужден снизить тон своих критических выступлений как в отношении правительственной политики, так и в отношении партнеров по коалиции. Своеобразным признанием поражения Ширака на этом этапе соперничества с В. Жискар д’Эстенем стал его визит к президенту в ноябре 1977 г. Посещение Шираком Елисейского дворца не означало, конечно, прекращения внутренней борьбы в большинстве, но должно было продемонстрировать, что ее накал снижается. Лидер ОПР особенно опасался предстаты перед своими избирателями виновником раскола правительственной коалиции именно в то время, когда у нее появился шанс на, победу. Все говорило о том, что положение Ширака и его партии резко осложнилось. Поскольку ОПР в своей тактике и пропаганде делала основной упор на то, что только она может предотвратить победу левой оппозиции или, по меньшей мере, стать основной оппозиционной силой в случае такой победы, новая ситуация означала потерю голлистами самого убедительного аргумента. В то же время укрепление позиций республиканцев позволило им усилить давление на центристов и радикалов с целью убедить последних в необходимости единой организации под предлогом сплочения всех сил, чтобы использовать представившийся шанс. Это относилось в первую очередь к Социально-демократическому центру, съезд которого состоялся в октябре 1977 г. Как показали дальнейшие события, лидеры СДЦ и, прежде всего Леканюэ, не остались глухи к призывам республиканцев. Активизация попыток образования единого правоцентристского фронта подкреплялась интенсивной пропагандой как на уровне Республиканской партии, так и со стороны правительства. Жискар д’Эстен использовал в предвыборный период каждый повод, чтобы уверить избирателей в том, что «главной помехой на пути к подлинному изменению общества, к радикальным реформам является раскол Франции на два примерно равных по силе лагеря» 1в. Единственным выходом из создавшейся ситуации, заявлял президент, было бы восстановление единства французской нации, возможного в случае осуществления его центристских планов, которые предполагали не только усиление и расширение центра, но и ослабление «крайних» группировок. Под последними подразумевались прежде всего французские коммунисты, а затем голлисты, которых республиканцы упорно помещали правее себя на политической арене. К пропаганде традиционных тезисов республиканцев был привлечен и премьер-министр Р. Барр. Характеризуя его речь, произнесенную 7 января 1978 г. в Блуа, газета «Монд» отмечала, что премьер-министр «построил свое выступление, исходя из главных лозунгов Республиканской партии: призвал к единству всех французов независимо от их политических убеждений; отрицал крайности, восхвалял „естественную эволюцию44 и осуждал „революцию44; обещал „конкретное и реалистическое44 решение проблем неимущих слоев, а также установление климата „терпимости, понимания и доверия44. Обозреватель газеты справедливо назвал речь Барра «апологией центристского пути» 343. Но наибольший резонанс вызвало выступление 28 января 1978 г. в Верден-сюр-ле-Ду главы государства. В условиях ожесточенной избирательной борьбы, шансы на победу в которой, по общему мнению, сохраняли левые силы, Жискар д’Эстен решил бросить на чашу весов свой престиж, отказавшись тем самым от роли «арбитра нации». Заявив, что президент республики «не является избирательным агентом какой- либо партии», Жискар д’Эстен в то же время подверг критике совместную правительственную программу левых сил, претворение которых в жизнь, по его словам, «ввергло бы Францию в экономический хаос» 344. Естественно, что это выступление Жискар д’Эстена вызвало положительные отклики всех партий большинства, и прежде всего ОПР. Ширак в этот же день выразил свое удовлетворение той частью речи президента, в которой он, по его мнению, «всем своим высоким престижем поддержал стратегическую линию, выработанную ОПР» 1Э. (Как видно из этих слов Ширака, он не преминул воспользоваться речью Жискара д’Эстена, чтобы лишний раз подчеркнуть «правильность» тактики голлистской партии.) Но наибольшее значение выступление президента имело для центристов и радикалов, с которыми велись закулисные переговоры о создании нового объединения. Еще 16 января руководители этих группировок, а также Движения социал- демократов, маленькой организации, руководимой М. Леже- ном, объявили о выставлении единых кандидатов в 363 избирательных округах345. Речь Жискар д’Эстена, несомненно, дала новый импульс этому процессу перегруппировки сил, и уже через три дня после нее, 1 февраля 1978 г., было официально объявлено об учреждении Союза за французскую демократию (СФД), включившего в себя, помимо Республиканской партии, Социал-демократический центр, Республиканскую партию радикалов и радикал-социалистов и Движение социал-демократов. Разумеется, это событие вызвало резкую реакцию со стороны ОПР и в частности Ширака, который, назвав происшедшее «недостойной махинацией», заявил, «что речь идет также о стратегической ошибке, уменьшающей шансы большинства на победу» 346. Со своей стороны голлисты ужесточили позицию в отношении выставления единых кандидатов правительственной коалиции. В результате большинство пришло к выборам, имея только 118 единых кандидатов на 491 избирательный округ 347. В остальных кругах кандидаты ОПР и СФД должны были в первом туре конкурировать друг с другом. Несмотря на эти разногласия, и ОПР и СФД сделали все возможное, чтобы не допустить победы кандидатов левых партий в решающем втором туре, сумев мобилизовать практически всех своих возможных избирателей. Отсутствие до этого тура единства левых сил и мобилизация правого лагеря позволили правительственной коалиции одержать победу, хотя и с очень незначительным преимуществом. Партии левой оппозиции собрали во втором туре 49,3% голосов, т. е. почти половину. Тем не менее в условиях мажоритарной системы голосования группировки правящего большинства смогли получить солидное преимущество в Национальном собрании — 291 мандат из 491 (из них 148 мандатов ОПР, 122 —СФД).
По числу набранных голосов новообразованная организация почти сравнялась с голлистами: СФД —21,5%, ОПР — 22,6% 348. Вместе с тем политическая борьба во время выборов засвидетельствовала дальнейшее ослабление избирательного влияния буржуазного лагеря. Впервые в истории Пятой республики левые партии собрали в первом туре больше голосов, чем правительственные, — 49,81% по сравнению с 46,7%. Эволюция общественного мнения страны влево подтверждается также сравнением этих данных с итогами первого тура парламентских выборов 1973 г. и президентских выборов 1974 г., на которых левая оппозиция собрала соответственно 46,1 и 46,06% голосов. При этом в 1978 г. достигла рекордного уровня политическая активность избирателей: во втором туре участие в голосовании приняли 84,76% — самый высокий показатель за время существования всеобщего избирательного права во Франции 2\ Более поздние социологические исследования показали, что исход борьбы на выборах решили те колеблющиеся слои, избирателей, которые определили свою окончательную позицию лишь буквально накануне голосования, либо только перед вторым туром. Всего они составили около 5% избирательного корпуса: 4% из них в конечном счете поддержали кандидатов «большинства», 1% — их противников349. Основную массу лиц из первой категории представляли новые избиратели социалистической партии, принадлежащие к «новым средним слоям», прежде всего «кадрам». В 1974 г. они, как правило, голосовали за Жискар д’Эстена, но затем постепенно начали переходить на сторону социалистической партии. Опросы общественного мнения в 1977 г. свидетельствовали, например, что 67% «высших кадров» считали приход левых сил (имелись в виду в основном социалисты) необходимым условием «осуществления кадровых реформ», 76%, что он (Гудет «предупреждением» господствующему классу350. На эти прослойки в первую очередь пытались воздействовать монополии, правительство и правая пресса, которые перед выборами использовали любую возможность, чтобы запугать обывателя. Все вкладчики частных банков, например, получили официальные письма с предостережениями относительно падения курса франка в случае победы левых партий351. Параллельно искусственно понижался курс франка, биржевые прогнозы постоянно носили панический характер. Ежедневно правая пресса сообщала об утечке капиталов за границу, о вывозе из страны ценностей в связи с неопределенностью исхода выборов и т. д. Особенного накала нагнетание подобного психоза достигло в период между двумя турами. В конечном счете это оказало влияние на поведение избирателей, которые, по словам известного французского политолога М. Дюверже, ранее отличались тем, что «были враждебны правительственным партиям, но при этом испытывали еще большую враждебность к левым силам. Голосуя против правительственных кандидатов в первом туре, они полагали, что проявили свой оппозиционный настрой. Очистив таким образом свою совесть, они на практике поддержали во втором туре большинство» 352. Вместе с тем приведенные выше цифры об эволюции электорального поведения «кадров», а также тот факт, что около 1 млн. представителей колеблющейся прослойки все же проголосовали за левые партии и во втором туре, говорили о начавшемся процессе пере хода этой прослойки на более твердые позиции, причем преимущественно на позиции поддержки левых сил. Что же касается голлистской партии, то итоги выборов показали, что она, с одной стороны, по-прежнему пользовалась значительным влиянием в стране. Республиканская партия вместе со своими союзниками по СФД, как и ранее, не могла управлять страной без хотя бы ограниченной поддержки ОПР. Достаточно высокий уровень личной популярности сохранял в это время и руководитель голлистов: в апреле 1978 г. 43% опрошенных заявили, что они довольны Шираком как политическим деятелем. Однако в тот же период популярность Жискар д’Эстена была гораздо более высокой: его деятельность одобряли 59% опрошенных353. С другой стороны, уже само создание СФД нанесло серьезный удар по позициям голлистов: избирательный успех нового объединения сделал их положение еще более трудным. Именно так осветила создавшуюся ситуацию буржуазная пресса. Журнал «Экспресс», например, расценил успех СФД как «победу и над голлистами и лично над Шираком, который требовал от главы государства проведения досрочных парламентских выборов. Конечно, ОПР осталась первой партией большинства, хотя голлисты и потеряли часть мест. Но СФД, объединение жискаровцев, наспех сколоченное за месяц до выборов, начинает их настигать» 354. Примерное равенство между ОПР и СФД по влиянию на избирателей существенно усложнило ситуацию в правительственной коалиции, тем более, что парламентские выборы не привели к устранению расхождений по вопросам тактики. Жискар д’Эстен, выступая в конце марта 1978 г. по поводу предстоящей очередной реорганизации правительства, вновь уделил особое внимание теме «национального единства» и — как пути к нему — установлению «плодотворного диалога» между оппозицией и большинством» 2l. На состоявшемся в апреле 1979 г. пленуме ЦК ОПР Ширак, не называя имени президента, подверг эту линию острой критике, заявив, что «она более выгодна нашим противникам», что «на недавних выборах победил генерал де Голль» 355. (Имелась в виду тактика де Голля, основанная на формуле «либо я, либо хаос».) Эти разногласия обострились, когда руководители СФД на волне оптимизма, вызванного результатами голосования на выборах, поспешили потеснить ОПР в правительственной и парламентской сферах. Как и следовало ожидать, представители СФД заняли доминирующее положение в правительстве, о составе которого было объявлено в начале апреля 1978 г.; ОПР, собравшая больше голосов на выборах, получила 13 постов министров и государственных секретарей, а СФД — 22. Несмотря на все противоречия, и СФД и голлисты выступили единым фронтом, когда депутаты от левых партий предложили назначить представителей шести постоянных комиссий Национального собрания до пропорциональной системе голосования. В результате только один из этих постов был предоставлен представителю социалистической партии. Но при обсуждении кандидатуры на главный пост — председателя Национального собрания произошло столкновение СФД и ОПР. Фракция СФД поддержала кандидатуру Шабан-Дель- маса в противовес Э. Фору, получившему поддержку голлистов. Победа Шабан-Дельмаса, оказавшаяся возможной благодаря переходу на его сторону части сторонников Ширака (более 40 депутатов ОПР нарушили дисциплину голосования и не подчинились указанию Ширака), дала СФД и стоящим за ним лидерам республиканцев дополнительное средство воздействия на голлистов. Отныне республиканцы могли уже попытаться осуществить свои стратегические планы, предусматривающие ослабление опасного противостояния между примерно равными по силам правым и левым лагерем за счет центристского течения. Важным этапом на этом пути должны были стать первые прямые и всеобщие выборы в Европейский парламент, намеченные на 9—10 июня 1979 г. Они должны были проходить по пропорциональной системе голосования, что, по мнению руководителей Республиканской партии, давало возможность разделить коммунистов и социалистов и в то же время изолировать ОПР от других партий правительственной коалиции. При любых обстоятельствах, считали они, эти выборы позволят выявить действительное влияние в стране каждой политической силы, в особенности СФД и ОПР, и таким образом определить, кто из них имеет больше шансов на победу на президентских выборах 1981 г.33. Что касается Ширака, то он оказался в сложном положении и в собственной партии. Принадлежность к правительственной коалиции пока еще рассматривалась многими голлистами как непреодолимое препятствие на пути к усилению критики правительственной политики, без чего ОПР не могла отмежеваться от нее. Чрезвычайный съезд ОПР в апреле 1978 г. отразил эти трудности, так как, несмотря на зафиксированные в его решениях некоторые критические замечания в адрес правительства, Ширак натолкнулся на сопротивление значительного числа членов парламентской фракции партии. В этих условиях руководитель голлистов был вынужден пойти на определенный компромисс, объявив в ноябре 1978 г. об установлении перемирия в отношениях с правительством. Обозреватель журнала «Экспресс» писал, что «Ширак, вынужденный следовать за президентом из-за угрозы потерять часть своих избирателей, не имел другого выхода, как объявить перемирие на шесть месяцев с правительством Барра» 356. Однако, как вскоре выяснилось, этот шаг был лишь тактическим маневром, предназначенным по-видимому для «успокоения умов» в самой ОПР, где часть близких к республиканцам лидеров не желала вступать в конфликт с главой государства. Кроме того, в ОПР сложилась оппозиция «политической ячейке» партии (см. главу II части второй). Осенью 1978 г. о выходе из ОПР объявил Сангинетти, обосновав это «засильем» в ОПР ближайших сотрудников председателя партии — Жюйе, Гаро, Паска и Гепа, которые, по его словам, были виновны в поражениях голлистов357. Противодействие окружению Ширака начали оказывать и другие лидеры партии, в особенности из первого и второго поколений голлистов. Советников Ширака обвиняли как в авторитарных методах управления, так и в ошибочной такике политической борьбы, что, в сущности, и было главной причиной недовольства. Вместе с тем и среди советников председателя ОПР не было единства. В марте 1979 г. из «политической ячейки» вышел Гена, заявивший, что его больше не устраивает стиль руководства Ширака. (Он был заменен председателем фракции ОПР в Национальном собрании Клодом Лаббе.) Все это свидетельствовало о кризисе в партии. Как показывали опросы общественного мнеиия, он сопровождался уменьшением ее влияния среди избирателей86. ОПР после парламентских выборов не могла предложить им какой-нибудь «мобилизующей» темы, которая позволила бы Шираку прийти к 1981 г. в ореоле лидера национального масштаба. Вскоре, однако, такая тема появилась в связи с приближающимися выборами в Европейский парламент, которые Ши рак, как и лидеры республиканцев, счел репетицией перед президентскими выборами. Причем основную ставку в новом туре борьбы председатель ОПР сделал на «антиевропеист- скую» карту. Этот тактический вариант диктовался рядом причин. Немаловажное значение имело, например, то обстоятельство, что он хорошо вписывался в голлистскую традицию и давал возможность использовать для нейтрализации прожискаровского течения ортодоксальное крыло. Главное же, как метко отметил журнал «Экспресс», он позволял «вывести партию из слишком узкой для маневрирования сферы внутренней политики и перенести центр тяжести борьбы с правительством на более благородную голлистскую и президентскую почву, обыграть тему Европы и национальной независимости» 37. Действительно, хотя руководство ОПР выражало недовольство социально-экономическим курсом правительства, оно не могло подвергать его слишком острой критике, не рискуя при этом вызвать отход от «большинства» колеблющейся фракции электората. Позднее, когда противоречия между республиканцами и голлистами еще более обострились, последние пошли на этот риск. Но в 1979 г. ОПР еще не «созрела» для такой тактики. Продолжая оставаться крупнейшим компонентом правительственной коалиции, голлисты вынуждены были ограничиваться полуоппозицией по вопросам, непосредственно затрагивающим интересы правящего лагеря в целом. Тема противодействия европейской политике правительства была, видимо, сочтена руководителями ОПР, и прежде всего Шираком, наиболее нейтральной с классовой точки зрения и в то же время достаточно интересующей общественное мнение, чтобы была замечена разница в отношении к этому вопросу между ОПР и Республиканской партией вместе с ее союзниками по СФД. Полемизируя с другими лидерами ОПР, Ширак указывал, что коль скоро правительство не справляется с проблемами инфляции и безработицы и тем самым вызывает проявление недовольства своих избирателей, ОПР должна привлечь эти голоса, критикуя «европейскую» линию республиканцев. Вместе с тем голлистские лидеры рассчитывали на поддержку патриотически настроенных избирателей, как правило одобрявших в свое время внешнеполитическую линию генерала де Голля. Руководители ОПР стремились в первую очередь не допускать перехода части этих избирателей к ФКП, которая всегда выступала с патриотических позиций и активно осуждала политику западноевропейской капиталистической интеграции. Достижение этой цели, по мнению председателя ОПР, позволило бы компенсировать потери среди собственно голли- стских избирателей, часть которых, вероятно, не согласилась бы с партией, противоречащей европейской политике Жискар д’Эстена. Ведь, как показали опросы общественного мнения, удельный вес сторонников «европейского строительства» в электорате голлистов был одним из самых высоких среди французских политических группировок — 78% 358. В декабре 1978 г. Ширак решил начать активную «анти- европейскую» кампанию. Решение это было продиктовано прежде всего тактическими мотивами: месяцем раньше состоялся чрезвычайный съезд партии, на котором обсуждалась данная проблема и была одобрена резолюция, в целом выдержанная в умеренных тонах по отношению к правительству. Голлистские делегаты ограничились тем, что потребовали от него добиваться от партнеров Франции по ЕЭС торжественного обязательства строго соблюдать статьи Римского договора и не расширять полномочия Европейского парламента. Однако, после того как президент республики на очередной встрече глав государств и глав правительств «девятки» не выдвинул такого требования, Ширак пошел на резкое обострение ситуации. 6 декабря 1978 г. он опубликовал заявление о европейской политике Франции, в котором подверг ее очень резкой критике. В заявлении, по свидетельству французской прессы, почти полностью написанном Дебре, в частности, указывалось: «Все дает нам основание считать, что за словесной дымовой завесой и под прикрытием технократического жаргона готовится закабаление Франции. Налицо согласие с уменьшением ее международной роли. Что касается нас, то мы должны сказать «нет»... Нет — политике наднационального характера, нет — политике экономического порабощения страны, нет — устранению Франции с международной арены» 359. Председатель ОПР предупредил французов, что если полномочия Европейского парламента останутся такими, какими они зафиксированы в Римском договоре, и не будут изменены в соответствии с новым порядком выборов (имелось в виду избрание членов парламента прямым и всеобщим голосованием), то этим будет положено начало действительной инте грации Франции в наднациональную группировку и подчинению ее США и ФРГ. Ответственность за такие последствия Ширак возложил на СФД, которую, он назвал «партией заграницы». Декларация произвела несомненное впечатление на общественное мнение. Положительно оценили ее и французские коммунисты. Член ЦК ФКП Р. Андриё выразил удовлетворение тем, что «в такой важной для будущего Франции области правительственная политика отказа от национальной независимости наталкивается на растущее противодействие части большинства» 360. Однако в самой голлистской партии этот шаг Ширака вызвал настоящий кризис. С осуждением заявления Ширака выступил один из деятелей либерального крыла ОПР, министр юстиции А. Пейрефит, назвавший его «недопустимым». Около 30 депутатов-голлистов пригрозили выйти из рядов партии, а такие деятели партии, как Гишар, Фрэ и Шабан- Дельмас, публично выразили намерение опубликовать манифест о разногласиях с Шираком. Тем не менее председатель ОПР сумел добиться компромисса с либеральным крылом и в то же время заставить его в целом одобрить свою политическую линию. Он смог достичь этого, заверив правительство, что ОПР не станет чинить препятствий его социально-экономической политике, продолжая соблюдать объявленное ранее перемирие. Параллельно были приняты решительные меры против нарушителей партийной дисциплины, в частности против Пейрефита. Кроме того, Ширак использовал уже упоминавшийся довод о необходимости привлечь голоса избирателей, недовольных общим курсом правительства. Все же достигнутый компромисс оставался непрочным. С одной стороны, представитель либерального течения ОПР О. Гишар возглавил созданное в январе 1979 г. Движение за независимость Европы, в руководство которого, кроме некоторых функционеров ОПР, вошли несколько безусловных «европеистов» из СФД. Движение объявило своей целью добиться конценсуса правительственной коалиции по европейскому вопросу на основе следующих принципов: конфедеративная организация институтов объединенной Западной Европы; сохранение в неизменном виде полномочий Европейского парламента; укрепление западноевропейского блока и проведение его политики на базе межправительственных соглашений; «стремление к независимости и индивидуальности Европы» 361. Анализируя эти принципы, нетрудно заметить очевидное желание создателей ДНЕ найти промежуточный вариант европейской платформы, который с теми или иными оговорками мог бы удовлетворить и голлистскую партию и СФД. Тем не менее он оказался совершенно неприемлемым для ортодоксального течения ОПР. Выступая в феврале 1979 г, в Лотарингии по поводу закрытия там металлургических комплексов, лидер течения М. Дебре произнес одну из самых своих «антиевропеистских» речей, в которой недвусмысленно обвинил правительство в том, что оно идет на поводу у металлургических монополий ФРГ362. Подобная внутренняя разобщенность, конечно, ослабляла партию и уменьшала ее шансы на серьезный успех на предстоящих выборах. К тому же голлистам не удалось ограничить критику правительства только внешнеполитическими вопросами. Будучи вынужденными участвовать в дискуссии по социально-экономическим проблемам, которую открыли левые партии, оци вновь оказались на очень узком поле маневра. Подтверждением тому служила позиция, занятая ОПР в связи с требованием левых партий о созыве чрезвычайной сессии Национального собрания, выдвинутым в марте 1979 г. Эти партии, в частности ФКП, справедливо полагали, что на этой сессии следовало полностью отвергнуть политику правительства в социально-экономической сфере. Однако ОПР не только отказалась пойти по этому пути, но фактически воспрепятствовала вынесению вотума недоверия, за который высказались ФКП и ФСП. За текст, предложенный социалистами, прого* лосовали 200 левых депутатов, в то время как «ОПР, по су ществу, выступила единым фронтом с СФД против этой ини циативы» 363. В конечном счете результаты сессии свелись к составлению двух специальных комиссий для изучения положения в области занятости, в сфере государственных средств массовой информации. Как писала газета «Эко», эти события еще раз показали самое уязвимое место в тактической схеме голлистских лидеров: «Невозможность полностью порвать с правительственной коалицией и необходимость в то же время отмежеваться от нее» 4\ Аналогичный вывод можно было сделать и после съезда ОПР, состоявшегося в конце марта 1979 г.., На этом съезде, собравшем около 30 тыс. активистов партии, Ширак выступил с речью, содержавшей критику социально-экономического курса и европейской политики правительства, а также тактической линии СФД внутри большинства. Вместе с тем он вновь подтвердил, что ОПР будет соблюдать перемирие с правительством до выборов в Европейский парламент 9— 10 июня 1979 г.364 Двойственность позиции голлистской партии привела к ее сокрушительному поражению. Несмотря на исключительную активность Ширака и ортодоксального крыла ОПР, гол- листские кандидаты собрали только 16,1% голосов (СФД— 27,4%). Правда, выборы прошли в обстановке равнодушия избирателей к поставленным перед ними вопросам. Абсентеизм составил на этот раз свыше 39% 365. Эта особенность выборов, а также результаты, полученные ОПР, подтвердили верность данных опросов общественного мнения, проводившихся в ходе избирательной кампании и показавших, что, по мнению большинства французов, Жискар д’Эстен в целом продолжал внешнеполитический курс, унаследованный от де Голля366 (и что у голлистов, таким образом, не было шансов нажить политический капитал, когда они избрали главной темой критической кампании международную проблему). Ошибочность тактики Ширака и его советников, рассчитывавших убедить французов в обратном, оказалась столь очевидной, что это незамедлительно сказалось на их влиянии в партии. ОПР вступила в новую кризисную фазу, которая потребовала от лидеров партии пересмотра своей деятельности в тактическом, организационном, пропагандистском и других планах.