Проблемы внешней политики, как уже отмечалось, всегда занимали важнейшее место в голлистской идеологии. Это логически вытекало из деголлевской концепции величия Франции и предполагало прежде всего ревнивую заботу об обеспечении национальной независимости.
В практической области деголлевские правительства, вдохновлявшиеся данной концепцией, не останавливались для достижения этой цели перед риском конфронтации с империалистическими соперниками. Об этом свидетельствовали такие внешнеполитические шаги Франции при де Голле, как выход из военной организации НАТО в 1966 г., принятие курса на развитие сотрудничества с СССР и другими странами социалистического содружества, вызвавшее в свое время значительные трения Франции с лидирующими державами капиталистического мира, и в первую очередь с США. Руководители ОПР в целом демонстрировали противоре^ чивое отношение к этим вопросам, хотя они и старались учитывать голлистскую внешнеполитическую традицию. Уже в выступлении на учредительном съезде партии в декабре 1976 г. Ширак отдал дань этой традиции, заявив, что «независимость будет пустой фразой, если внешняя политика ке будет вестись на основе отказа от какого бы то ни было подчинения загранице» 311. Отвечая в марте 1978 г. на вопрос корреспондента газеты «Монд» о том, что отличает ОПР от прочих партий правительственной коалиции, он поставил на первое место «приверженность голлистов идеалам национальной независимости». По его словам, это предполагало в первую очередь «неприятие блоков и гегемоний», требование поддерживать на достаточно высоком уровне ядерный военный потенциал Франции и заботу о высоких темпах экономического развития04. Примерно такие же внешнеполитические тезисы сформулированы в последней программе партии. В ней сохранены почти все голлистские лозунги, зафиксированы основные направления внешней политики Франции, определенные еще де Голлем: Западная Европа, «третий мир», в особенности средиземноморские и африканские страны; отношения с США; отношения с Советским Союзом и другими социалистическими государствами. Наряду с этим обращают на себя внимание некоторые сдвиги в системе приоритетов, идущие в сторону сближения с внешнеполитическими взглядами лидеров Республиканской партии: больший упор на необходимость связей с Североатлантическим союзом и с США, возросшая противоречивость формулировок по вопросу о западноевропейской интеграции. С одной стороны, как пишется в программе, «объединенная Западная Европа не может быть не чем иным как ассоциацией народов, конфедерацией государств». В ней повторяется также известный голлистский тезис о том, что «Европа должна быть европейской», т. е. независимой от США. Кроме того, объектом первостепенной заботы ЕЭС должна остаться сельскохозяйственная политика, под чем подразумевается главным образом сохранение позиций французских сельскохозяйственных производителей. В этой связи ОПР высказалась против «преждевременного» включения в ЕЭС Греции, Испании и Португалии, требуя, чтобы вначале были созданы механизмы защиты интересов аграрного сектора Франции, в особенности производителей вин, маслин, фруктов и т. д.312 С другой стороны, как в «Предложениях для Франции», так и в манифесте «Ставка в игре» содержатся призывы укрепить «европейскую солидарность», увеличить координацию экономических усилий государств — членов ЕЭС. В предисловии Ширака к последнему манифесту заявляется, что «страны старой Европы погибнут, если им не удастся к концу этого века прийти к прочному и действительному единству в противовес великим державам и развивающимся странам» 313\ Конечно, в европейской политике де Голля отмечались некоторые сложные моменты, поскольку перед Францией ставилась непростая цель использовать европейскую интеграцию лишь в собственных интересах. При этом необходимость учитывать как реакцию партнеров по «Общему рынку», так и различное отношение к данной проблеме внутри страны, не говоря уже о потребностях дипломатической борьбы, подчас вынуждали де Голля выступать с несколько туманными заявлениями на этот счет, что находило свое отражение и в программных документах партии. Однако для лидеров ОПР европейский вопрос стоял несколько по-иному, чем для де Голля: будучи прежде всего прагматиками, они стремились приспособиться к противоречивой позиции своего избирательного корпуса. Согласно данным социологических опросов, проведенных в 1978—1979 гг., более половины избирателей ОПР (68%) поддерживали идею дальнейшего продвижения по пути западно-европейской интеграции314. Вместе с тем 41% опасались усиления преобладающего влияния ФРГ, которое вызывало у них беспокойство 315. Отсюда отмеченная противоречивость программных положений ОПР. Руководство партии старалось не оттолкнуть от с$бя патриотически настроенных французов, среди которых всегда было немало приверженцев голлизма; Одновременно оно стремилось учитывать как взгляды либерального крыла партии, которое никогда не страдало особым «антиевропеист- ским комплексом», так и настроения той части электората, которая выражала согласие с европейской политигюй Жискар д’Эстена. В определенной мере ОПР отошла от антиамериканского наследия де Голля. В программе партии 1977 г. подчеркивалось, что лозунг «европейской Европы» никоим образом: не равнозначен враждебности к США. Даже если экономическиз интересы США й западноевропейских государств противоречат друг другу, говорилось далее в программе, остается неизменным то обстоятельство, что как те, так и другие принадлежат к одной и той же цивилизации, т. е. к капиталистическому миру. Авторы программы считали, что «необходимо раз и навсегда покончить со всякой двусмысленностью в этом вопросе. Стремление к независимости Европы ни в чем не противоречит союзу и дружбе с Соединенными Штатами, Мы обязаны сохранять и то и другое» ". Заметно изменилась и трактовка лидерами ОПР участия Франции в военной организации НАТО. Долгое время голлистская партия была наименее проатлантической в буржуазном лагере страны. Ширак, в частности, неоднократно заявлял, что он считает «абсурдными» попытки возвратить Францию в эту военную организацию316. Вместе с тем уже в программе ОПР 1977 г. подчеркивалось, что Североатлантический пакт является «союзом свободы» и что «откровенное декларирование разногласий по обеим сторонам Атлантики не могут повредить той фундаментальной истине, что в случае опасности Франция и Европа будут союзниками американского народа» 317. В последующие годы появились признаки определенного сползания ОПР на более проатлантические позиции. Речь идет как о положительном отношении лидеров партии к размещению в Западной Европе (по решению НАТО) американских ядерных ракет среднего радиуса действия, так и о некоторых высказываниях влиятельных деятелей ОПР. В частности, летом 1983 г. советник Ширака по вопросам обороны М. Орийяк открыто призвал к возвращению страны в интегрированную военную организацию НАТО. По мнению Орий- яка, Франция должна содействовать созданию межсоюзнического штаба, который был бы призван координировать деятельность генеральных штабов стран НАТО, опираясь на системы раннего оповещения и связи318. Появление и усиление проатлантической тенденции в пропаганде ОПР сопровождались известным пересмотром традиционной голлистской концепции отношений Франции С СССР и его союзниками. В программе ОПР 1977 г. говорилось о необходимости стремиться к «согласию» с Советским Союзом и другими странами социалистического содружества. В ней воздавалось должное генералу де Голлю, который был одним из первых лидеров капиталистического мира, осознавших всю важность разрядки международной напряженности. «Именно он,—констатировалось в документе,—открыл пути согласия с Востоком, дабы затем превратить их в пути разрядки и сотрудничества» 319. Однако по мысли авторов программы, Франция может вести политику разрядки, только сочетая ее с участием в Североатлантическом союзе и с ^акти- эизацией сотрудничества с США. Оба эти направления, по мнению лидеров ОДР, являются «взаимодополняющими». Выдвигая тезис о «неделимости» разрядки, они пытались связать ее с событиями в Африке (т. е. с усилением антиимпериалистической борьбы на этом континенте). Стараясь изобразить эту борьбу как следствие некоего «вмешательства» извне, они заявляли, что речь идет об угрозе независимости молодым африканским государствам 320. В дальнейшем руководители ОПР явно оказались в плену у измышлений, которые распространяются некоторыми кругами во Франции, о росте «военной угрозы» западноевропейским государствам со стороны СССР, а также о том, что переговоры между Советским Союзом и США по вопросу об ОСВ якобы представляли собой «попытку сговора двух сверхдержав за счет других наций» 321. Ширак, в частности, не только солидаризовался с подобными высказываниями, но и развил их, утверждая, что «точно так же, как наша безопасность не могла быть обеспечена американским ядерным зонтиком, стабильность в мире не может быть достигнута на основе разрядки между Америкой и Советским Союзом» 322\ В избирательной программе Ширака на президентских выборах 1981 г. содержался также тезис о том, что нынешний Jtypc Франции в отношении СССР якобы «недостаточно сбалансирован» и дает слишком много «односторонних уступок» советскому партнеру. Идя по пути, очерченному прежде всего определенными кругами США, Ширак призывал «ужесточить» этот курс, потребовав, в частности, политических и идеологических уступок от Советского Союза в обмен на дальнейшую активизацию торгового и экономического обмена 323. Между тем еще до избирательной кампании 1981 г. этот и другие подобные тезисы убедительно опровергались в самой ОПР, прежде всего деятелями ортодоксального крыла партии. В частности, касаясь проблемы западноевропейской интеграции, М. Дебре писал о том, что «создание Европы должно означать лишь координацию политических курсов, сотрудничество государств на основе уважения национальной независимости, а не искусственное образование какой-то наднациональной или вненациональной системы» 324. У Дебре не было сомнений в несостоятельности «европеистских» установок: «Европейской нации как таковой не существует; ее нельзя определить ни по языковой, ни по исторической общности, ни тем более по единой национальной воле или по узам солидарности. История учит нас, что единство, которое иногда может быть присуще европейским народам, исчезает при малейших кризисах, и на смену ему сразу же приходят соперничество и борьба за национальные интересы и притязания» 10Э. В традиционном голлистском духе выдержаны и высказывания Дебре относительно США и военной организации НАТО. Если мощь американского империализма, рассматривавшегося как щит против «коммунистической экспансии», оправдывала, с его точки зрения, союз с Соединенными Штатами, то односторонняя ориентация на эту страну, а тем более подчинение Америке в экономическом, политическом и культурном смысле выглядело совершенно абсурдным. «Политика США,— заявил он,— строится в соответствии с концепцией, выработанной их руководителями в данный момент и ориентируемой исключительно на американские интересы». Равнение на Североатлантический союз, по словам Дебре, нельзя расценивать иначе, как «отречение от самого себя» 325. Лидер ортодоксального крыла подвергал в этой связи критике внешнеполитические тезисы республиканцев. Он выражал решительное несогласие с концепцией Республиканской партии, в основе которой лежит убеждение во все возрастающей взаимозависимости экономик капиталистических держав и вытекающей отсюда невозможности для Франции вести полностью независимую политику. «Эта аргументация,— писал Дебре,— не нова и в наши дни ею пользуются атлантисты или европеисты интеграционистского толка. Подобные аргументы могут взять на вооружение и те, кто хотел бы сделать Францию своим сателлитом. Такие утверждения неверны, ибо политика — это постоянное соперничество. Ни одна страна не является независимой от противников или соперников. Его независимость — это сила, которая позволяет ему избежать подчинения» ш. Дебре полагал необходимым продолжать курс на обеспечение всесторонней национальной независимости, что требовало прежде всего неприятия гегемонии США. По сравнению с авторами программы ОПР Дебре, будучи далеким от симпатий к коммунизму и СССР, гораздо подробнее и с более конструктивных позиций рассматривал вопрос о фрацкосоветских отношениях. Он указывал, что сотрудничество между двумя странами стало важнейшим элементом необходимого диалога Восток — Запад, дало отличный повод к демонстрации независимой внешней политики Французской республики.
Кроме того, раззитие торгового обмена с СССР создало новые возможности для экономического развития Франции. По убеждению Дебре, поддержание «предпочтительных» отношений с Советским Союзом — насущная необходимость для Франции. Причем, помимо отмеченных факторов, важную роль здесь играет и то, как заявлял лидер ортодоксального крыла, что только СССР может быть противовесом влиянию ФРГ и США на Европейском континенте 326. Разумеется, во внешнеполитических воззрениях ортодоксальных голлистов и шираковского руководства ОПР есть много общего. И те и другие считают, например, необходимым играть на противоречиях между великими державами. Визит Ширака в Пекин в сентябре 1977 г. был расценен подавляющим большинством активистов и функционеров партии как проявление приверженности традиционной голлистской политике балансирования между более сильными странами из. Лидеры всех течений ОПР считают необходимым в этой связи, чтобы Франция всячески содействовала преобразованию современного «двухполюсного» мира в «многополюсный». Отсюда внимание, уделяемое ими Китаю—стране, которая, как заявляет Ширак, в будущем может превратиться в «сверхдержаву» 1!\ Подавляющее большинство голлистов поддерживало линию ОПР в отношении развивающихся стран, которая сво- дилась к поощрению диалога между «Севером и Югом», или* другими словами, между промышленно развитыми капиталистическими странами и государствами, поставляющими сырье и топливо. ОПР считала, что следует продолжать «эксперимент», начатый в Ломе, где в 1975 г. 46 развивающихся стран заключили соглашение об экономическом сотрудничестве с ЕЭС. Только в этом случае, говорилось в программе партии, можно «избежать столкновения между производителями и потребителями, которое означало бы горизонтальный раскол мира, не менее опасный, чем вертикальный» т. е. раскол на две общественно-политические системы. Особенное значение при этом придавалось налаживанию содружества с государствами тропической Африки, в первую очередь франкоязычными, и арабскими странами Ближнего Востока. Выступая в Марселе в январе 1977 г., Ширак подверг критике африканскую политику Жискар д’Эстена, считая ее недостаточно эффективной, и потребовал увеличить начиная с 1980 г. помощь союзникам Франции на этом континенте, ибо, как он заявил, «речь идет о судьбе Франции и Африки в ближайшую четверть века» 327. В данном случае подразумевалась не только экономическая цомощь, но и: военная поддержка прозападных режимов в этом районе земного шара. Об этом же говорилось в программе OIIP. В ней содержался призыв перестроить экономические отношения с африканскими государствами так, чтобы последние могли преодолеть свою отсталость, грозящую опасными социально-политическими издержками для «западного влияния». Лидеры партии считали необходимым не просто увеличить финансовую помощь странам «черного» континента, но и способствовать более быстрому экономическому развитию. (Речь дпла, естественно, о «дружественных» Западу режимах.) По мнению голлистов, индустриальные капиталистические державы Западной Европы должны при этом действовать более согласованно, разработав своего рода «новый план Маршалла», В «Предложениях для Франции» указывалось по этому поводу, что «Европа, будучи зависимой от поставок из Африки различных видов сырья, должна как можно скорее разработать новые формы отношений с этим континентом: пересмотреть принципы разделения труда, чтобы содействовать индустриализации африканских стран путем передачи им необходимой технологии; наладить эксплуатацию аграрных ресурсов Африки таким образом, чтобы она могла прокормить себя; организовать трехстороннее сотрудничество между Европой, Африкой и арабским миром с тем, чтобы гарантировать надежное снабжение африканским сырьем европейские государства» 328. Вместе с тем лидеры ОПР были явно озабочены проникновением в традиционную сферу их интересов в Африке других стран — участниц ЕЭС, в частности ФРГ. Они подчеркивали, что в «Общем рынке» появилась тенденция расширять связи между ЕЭС и его африканскими партнерами в ущерб влиянию Франции, причем, что особенно тревожило голлистов, даже с франкоязычными государствами. Поэтому ОПР рекомендовала французскому правительству занять более решительную позицию как в ЕЭС, так и в различных международных организациях, где ему надлежало выступать за оказание большей помощи странам Африки. Особое внимание уделялось в программных документах ОПР и в высказываниях голлистских деятелей арабским нефтедобывающим странам. Дружественные отношения с ними имеют жизненно важное значение для Франции. Именно из этих стран Франция получает основную часть импортируемого жидкого топлива, без которого ее промышленный аппарат попросту не смог бы функционировать. В «Предложениях для Франции» в этой связи декларировалась необходимость развития максимально широкого сотрудничества с ними и определялась позиция партии относительно арабо- израильскогр конфликта, в целом благожелательная для противников Израиля. В то же время нетрудно заметить определенную эволюцию в этом вопросе: если в манифесте «Ставка в игре», например, говорилось о выводе израильских войск с оккупированных арабских территорий и о выполнении резолюции Совета Безопасности от 22 ноября 1967 г., то в «Предложениях для Франции» эти пункты были опущены и основной упор делался на обеспечение «надежных и признанных» границ Израиля329. Это объясняется весьма сильным распространением произраильских настроений среди правых избирателей во Франции. Идеологи ОПР проводят разницу между арабским миром вообще и арабскими государствами Средиземноморья, которые занимают исключительное место в их системе приоритетов, считаясь своего рода удельным «доменом» Франции. Наи более активными приверженцами «французского» Средиземноморья выступали ортодоксальные голлисты, с точки зрения которых «для сохранения мира в этом районе необходимо, чтобы независимость находящихся здесь стран была гарантирована исключительно прибрежными государствами» 11Э. Это отношение голлистов к средиземноморским арабским странам объясняется целым рядом причин. Во-первых,: они представляют собой обширный рынок для сбыта продукции французской промышленности. Во-вторых, они являются огромным и наиболее близким к Франции «резервуаром» сырья, во многих видах которого насущно нуждаются французские монополии. Наконец, как указывали сами голлист- ские деятели, арабские страны располагают значительным потенциалом рабочей силы, который в результате иммиграции части арабского населения во Францию уже весьма способствовал ускорению ее экономического развития. Фундаментом внешней политики Франции, согласно программным документам ОПР, является высокая обороноспособность страны. Она основывается прежде всего на дальнейшем развитии ударных ядерных сил, подлежащих совершенствованию «и в количественном и в качественном плане» ,20. В этом отношении голлистская доктрина не претерпела никаких изменений, и именно под давлением ОПР правительство Жискар д’Эстена решило продолжить реализацию программы строительства серии атомных подводных лодок, о приостановке которой было объявлено ранее. Одновременно ОПР ратовало за укрепление обычных видов вооруженных сил страны, требуя с этой целью увеличить военные расходы. Причем, как указывалось в программе 1977 г., перед французской армией должна была стоять задача не только защищать национальную территорию и важнейшие морские пути, но и оказывать помощь союзникам Франции — партнерам по Североатлантическому союзу и прозападным режимам Африки330. Последний тезис отражал взгляды подавляющего большинства членов партии. Вместе с тем он все же не пользовался единодушной поддержкой, поскольку подвергался критике со стороны некоторых деятелей ОПР. Обращаясь к африканской политике Жискар д’Эстена, бывший генеральный секретарь ЮДР А. Сангинетти, в частности, решительно осудил военное вмешательство Франции в дела неко- торых африканских государств. По его мнению, эта политика отвечала чаяниям главным образом тех кругов страны, в том числе военных, которые надеялись на постепенное возвращение Французской республики в НАТО. Эти круги, подчеркнул Сангинетти, всегда отличавшиеся «показным национализмом», толкали правительство на «необдуманные военные авантюры» в Африке, напоминающие времена Четвертой республики. Между тем по мнению Сангинетти* «золотое правило голлизма применительно к Африканскому континенту и другим районам земного шара заключалось в том, чтобы признавать государства и нации, а не режимы. Ныне политика Франции строится с учетом главным образом характера режима, личных связей и симпатий между руководителями, хотя все эти факторы ненадежны и не отвечают нашим самым очевидным национальным интересам»122. Как явствует из анализа внешнеполитической программы ОПР, ее положения в большинстве случаев совпадали с соответствующими положениями традиционной голлистской доктрины. В то же время наметилась определенная эволюция по таким важным проблемам, как западноевропейская интеграция, отношения Франции с Соединенными Штатами и НАТО. Эта эволюция была обусловлена изменениями в социальной базе партии, в частности увеличением в ней удельного веса консервативных прослоек мелкой и средней буржуазии с весьма противоречивыми внешнеполитическими установками. С одной стороны, антикоммунистические рефлексы этих прослоек делают их восприимчивыми к пропаганде пронатов- ских и проамериканских кругов, распространяющих миф о «советской угрозе». Этот же надуманный предлог зачастую используется и сторонниками западноевропейской интеграции с тем, однако, отличием, что в данном случае, как правило, одновременно говорится о необходимости создать противовес США. С другой стороны, конфликт с фракциями буржуазии, ориентирующимися на международный капитал, побуждал указанные прослойки в большей мере, чем сторонников других буржуазных партий, опасаться усиления иностранного влияния во Франции, ослабления ее национальной независимости. Разумеется, при исследовании внешнеполитической программы ОПР нельзя сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что эта партия с момента создания притягивала к себе определенную часть патриотически настроенных избирате лей из всех социальных слоев населения. Их позиции в ОПР отстаивает прежде твсего ортодоксальное крыло, в наибольшей мере сохранившее верность заветам де Голля. В целом идейно-программные установки ОПР отражали наличие довольно серьезных противоречий в буржуазном лагере Франции. Об этом свидетельствовала, в частности, полемика голлистских лидеров с республиканцами о социально-экономической стратегии. Разумеется, поражение СФД и ОПР на президентских и досрочных парламентских выборах 1981 г., превращение обеих партий из правительственных в оппозиционные стали фактором смягчения этих противоречий. Объективная необходимость в единстве действий побудила руководителей ОПР и СФД на какое-то время «забыть» о разногласиях даже по столь важному вопросу. Тем не медее речь идет о столкновении двух разных стратегий экономического развития Франции. Стремление фракций господствующего класса* представляющих в основном международный капитал, ориентировать экономику страны главным образом на международный рынок с тем, чтобы эффективнее воспользоваться особенностями международного капиталистического разделения труда, наталкивается на упорное сопротивление прослоек и групп буржуазии, действующих преимущественно на внутреннем рынке. Нарастающая острота этого конфликта проявилась во взаимоотношениях Республиканской партии и ОПР, отражающих интересы этих двух буржуазных течений. Своеобразие заключается в том, что второе течение охватывает большую часть мелкой и средней буржуазии с присущим этим прослойкам специфическим консервативным мировоззрением. Опора на них предопределила фактическую трансформацию голлистской партии, ее отход от идей буржуазного реформизма и сползание па консервативные позиции. Эта эволюция усилила противоречия в самой голлистской партии. С одной стороны, обострилась борьба между крылом, которое тяготеет к тесному союзу с республиканцами, и ортодоксальным крылом. С другой — в ОПР уменьшились вес и влияние так называемого левого голлизма, представители которого наиболее активно отстаивали буржуазно-реформистские идеи, т. е. главным образом идею «участия». Все эти особенности расстановки сил в буржуазном лагере нашли свое выражение в политической борьбе, развернувшейся после образования ОПР, как в ней самой, так и в масштабе всей страны.