Афганистан в начале XX века

Положение Афганистана несколько отличалось от положения большинства схожих с ним по статусу стран Востока того времени. Подвергаясь через внешнюю торговлю воздействию капиталистического рынка, Афганистан, однако, не был превращен в объект экспорта капитала. Афганское государство не было опутано внешними займами, на его территории не существовало иностранных концессий. В XX в. Афганистан вступал страной, сохранявшей самостоятельность во внутренних делах, но с неполным суверенитетом, ограниченным внешнеполитическими запретами. Он оставался изолированной от внешнего мира, замкнутой и слабо развитой страной, в которой не было ни железных, ни автомобильных дорог. Основой экономической жизни для большинства населения этой страны было, как и прежде, сельское хозяйство: земледелие и пастбищное скотоводство. По сообщениям приезжающих в Среднюю Азию из Афганистана купцов, наиболее плодородными районами, «снабжающими продуктами земледелия не только местное население, но и имеющими возможность вывозить избыток продуктов», считались Бадахшан, Кундуз, Чарвилайет, Герат, Фарах, Кандагар с Газни и долина среднего течения реки Кабул *. Однако в стране часто не хватало хлеба. Вывоз пшеницы, ячменя, джугары и муки в Среднюю Азию из пограничных областей Северного Афганистана в отдельные урожайные годы был очень невелик и, по-видимому, носил в основном характер обычной базарной торговли между соседними районами.

Главной продовольственной культурой Афганистана была пшеница. Второе место по площади посевов занимал ячмень, являвшийся преобладающей культурой и основой питания населения горных и высокогорных районов. Третье место принадлежало культуре риса59.

Под влиянием природных условий в основных земледельческих районах Афганистана издавна получило преобладание поливное земледелие, в ряде районов единственно возможное. Для орошения использовались воды рек, ручьев. В некоторых районах применялось кяризное орошение. Основным земледельческим районом страны в начале XX в. был Афганский Туркестан, в котором на плодородных лёссовых почвах возделывались главным образом зерновые культуры. В оазисах Афганского Туркестана наряду с орошаемым земледелием в крупных масштабах в предгорьях велось и неполивное земледелие, выращивались пшеница и ячмень.

Гератский оазис с его разнообразными, довольно глубокими аллювиальными почвами, орошаемыми водами реки Герируд, был известен со времен средневековья. В результате многовековых усилий трудящихся-земле- дельцев здесь развивалось полеводство, садоводство, бахчеводство и огородничество. *

Продукты, как правило, вывозились преимущественно в соседние районы и области. Центром другого крупного оазиса, орошаемого водами реки Аргандаб, был Кандагар. Природные условия для обработки земель, представлявших собой узкие прибрежные полосы с каменистыми неглубокими почвами, способствовали развитию плодоводства. В окрестностях Кандагара быстрое развитие получило садоводство и огородничество. Но в основном это были протянувшиеся по берегам Аргандаба гранатовые рощи.

Наряду с такими крупными оазисами, как Гератский и Кандагарский, значительные массивы земель под поливными культурами находились в более или менее узких горных долинах, расположенных на высотах от 1400 до 2600 м. Земля обрабатывалась самыми несложными сельскохозяйственными орудиями. В основном это деревянный плуг, уравнительная доска «мала» (заменявшая борону) и т. п. Молотьба производилась перегонкой животных по разбросанным стеблям с колосьями. Однако в устройство этих примитивных орудий труда все ьремя вносились простые, но полезные усовершенствования60. Кроме того, накопленный веками опыт местных земледельцев способствовал внесению некоторых усовершенствований в сельскохозяйственное производство. Это нашло свое выражение в применении приспособленных к природным условиям различных способов ирригации, в умелой подготовке полей к посеву, в улучшении почвы естественными удобрениями, в тщательности ухода за растениями.

В целом в результате сложившихся к началу XX в. неблагоприятных исторических условий земледелие в Афганистане оставалось малопродуктивным, основанным на ручном труде. Развитие его тормозилось прежде всего социально-экономическими условиями. Сохранялись феодальные отношения, преобладали натуральные и полунатуральные формы хозяйства.

На рубеже XX в. на севере страны (в меньшей степени в Кандагарском оазисе) начало ускоряться развитие хлопководства в связи с ростом вывоза хлопка в Индию и особенно в Россию. Из других технических культур возделывались масличные, в основном лен и кунжут (преимущественно в северной части страны), в некоторых местностях — опийный мак (в Бадахшане и в Афганском Туркестане) и в незначительных количествах — сахарный тростник (в Джелалабадском оазисе).

Одной из основных отраслей хозяйства Афганистана наряду с земледелием оставалось пастбищное скотовод, ство. На богатые пастбища в Северном Афганистане ежегодно перегоняли стада кочевники из южной части стра^ ны. С давних пор славился выпасами Бадгис. Большие пастбищные угодья Хазараджата способствовали как развитию животноводства среди местных жителей-хаза- рейцев, так и притоку сюда кочевников во время сезонных передвижений.

К началу XX в. кочевое скотоводство оставалось главной отраслью хозяйства некоторых крупных афганских племен. Из дурранийских племен скотоводами-кочевни- ками были нурзаи, а из гильзайских — сулейман-хель. Имелись также афганские племена, занимавшиеся отчасти земледелием, отчасти кочевым скотоводством. Из дурранийских племен к числу таких относились ачак- заи.

Стада кочевников состояли преимущественно из овец. Весьма хорошими качествами отличалась шерсть белых курдючных овец, разводимых гильзаями. Афганские скотоводы разводили также верблюдов (особенно в Кандагарской области), ослов, зебу, буйволов. Коневодство было развито сравнительно слабо. В Хазараджате, жители которого вели в основном оседлый образ жизни, скотоводство было отгонным и имело подсобный характер. Используя пастбища, расположенные на склонах гор, многие семьи передвигались для выпаса скота на летовки (отстоящие обычно неподалеку от селений), возвращаясь осенью для уборки урожая. В скотоводческих хозяйствах хазарейцев, как и у афганцев, первое место занимали овцеводство и разведение коз.

В хозяйстве туркмен, остававшихся преимущественно скотоводами, с конца XIX в. (в связи с ростом экспорта каракуля) стало довольно быстро увеличиваться поголовье каракулевых овец. Большое значение скотоводство имело для джемшидов, фирузкухов, таймени, а также части узбеков. У таджиков оно имело почти всегда лишь подсобный характер.

Значительная часть сельских промыслов была связана с обработкой продуктов скотоводства. При сравнительно небольших масштабах хлопкового хозяйства и первостепенном значении овцеводства домашнее производство различных изделий из шерсти получило в Афганистане довольно широкое распространение. Из шерсти вырабатывались ткани, войлок, ковры и много других предметов обихода. Афганские кочевники занимались выделкой грубых шерстяных тканей и одеял, ковроткачеством, валянием войлока, а также вязанием чулок, плетением арканов и т. п. В Хазараджате ткали ковры, паласы, производили шерстяные ткани высокого качества. В одежды из кустарных хазарейских сукон одевалось большинство населения Афганистана. В горных таджикских районах выделывались шерстяные ткани, идущие на халаты и паласы. Узбеки вырабатывали грубую шерстяную ткань, паласы, мешки и т. п. Кандагар был известен изготовлением войлочной верхней одежды. Хотя обработка шкур, выделка кож и изделий из них производились в рамках домашнего сельского производства, этим занимались в сравнительно широких масштабах и ремесленники во многих городах Афганистана.

Выработка хлопчатобумажных тканей была в Афга-і нистане менее развита. Домотканая материя («карбас»), производство которой было налажено, в частности, в таджикских горных районах, употреблялась лишь беднейшими слоями населения. Узбекские ткачи выделывали простые, но прочные хлопчатобумажные материи (алача и мата). В некоторых частях страны существовало кустарное производство шелковых тканей. Из городов Афганистана наибольшее значение как центр ремесленного производства имел Кабул; второе место принадлежало Кандагару.

Значительную роль в жизни ремесленников продолжали играть традиции средневековой цеховой организации. Городские ремесленники одинаковых профессий занимали отдельные кварталы или ряды на базарах. Так, в Кандагаре, к северу от Гератского базара, помещались сундучные мастера, а напротив них — портные и сапожники. В Кабуле существовал специальный базар, где не только продавались, но и вырабатывались предметы домашнего обихода из меди. Среди ремесленников Кабула .выделялись как профессиональным умением, так и высоким качеством художественной отделки своей продукции мастера по производству медной посуды, а также резчики по дереву и ювелиры. В Кандагаре основными видами ремесленного производства были выделка зимней одежды из войлока и войлочных изделий, а также обработка шелка. Кандагарские мастера славились искусством вышивки шелками войлочных одежд, предназначенных для богатых людей. С давних пор заслуженной известностью пользовались туркменские и гератские специалисты ковроткачества

Положение подавляющего большинства рядовых ре- месленникоЕ было очень тяжельш. С раннего утра и до позднего вечера, буквально не разгибая спины, трудились они в мастерских богатых кабульских купцов, помещавшихся, как правило, в низких полуподвальных помещениях под лавками на базарах.

В начале XX в. хозяйственное и культурное развитие Афганистана проходило в весьма сложных условиях. Внешнеполитическая ситуация стала более устойчивой лишь Б результате стабилизации положения на границе с Россией, В то же время после соглашения 1893 г. с Англией граница Афганистана с Британской Индией сделалась постоянным очагом конфликтов. Почти не прекращавшиеся военные действия против английских завоевателей в землях пограничных афганских (пуштунских) племен нарушали традиционные коммерческие связи между Афганистаном и Индией, торговля с которой оставалась на первом месте во внешнеторговом обороте Афганистана.

Политические и экономические обстоятельства побуждали эмира к усилению связей с Россией, хотя бы в единственно возможной без риска немедленного конфликта е Англией форме торговых связей. В 1898— 190С гг. Абдуррахман-хан стал больше, чем прежде, склоняться к расширению торговли с Россией и с Бухарой, в связи с чем он несколько снизил пошлины на ввоз русского сахара и текстильных изделий61. Русские власти и торгово-промышленные фирмы в свою очередь оказывали в это время значительное содействие участию афганцев в торговле между Россией и Афганистаном.

Будучи тяжело больным, эмир стал готовить своего старшего сына, Хабибуллу-хана, к занятию престола, желая предотвратить междоусобную борьбу за власть, столь часто в былые времена разгоравшуюся в Афганистане после смерти правителей. Абдуррахман-хан поручал ему руководство важнейшими ведомствами, предоставил право смещения и назначения гражданских и военных должностных лиц, т. е. делал все, чтобы Хабибул- ла-хан смог, вступив на трон, опереться на войско и незамедлительно взять власть в свои руки.

Абдуррахман-хан умер 1 октября 1901 г. Смерть скрывали от населения до 3 октября, когда Хабибулла-хаа был торжественно провозглашен змиром и принял присягу от членов правившей семьи, а также от других находившихся в Кабуле влиятельных лиц и от «простых людей». О восшествии на престол Хабибулла-хан известил вице-короля Индии письмом, в котором заявил о намерении следовать по стопам своего отца, обещал быть «другом его друзей» и не становиться на сторону его врагов. Вице-король Индии лорд Керзон попытался немедленно вырвать у нового эмира дополнительные уступки, еще более урезывающие суверенитет страны. Используя начавшуюся переписку о пересмотре англо-афганских соглашений, Керзон счел выгодным истолковать их как договоры, заключенные лично с Абдуррахман-ха- ном и нуждающиеся в возобновлении после его смерти., Он сообщил Хабибулле-хану, что они могут быть возобновлены лишь после обсуждения и урегулирования «вопросов, затруднявших англо-афганские взаимоотношения».

На приглашение Керзона встретиться в Пешаваре весной 1902 г. Хабибулла-хан ответил отказом, мотивируя его тем, что из-за отсутствия спорных вопросов НЄТІ надобности в дополнеьия> к соглашениям, заключенным Абдуррахман-ханом. Второе приглашение (июнь 1902 г.) Хабибулла-хан оставил вовсе без ответа.

Внутреннее положение в Афганистане в первые годы правления Хабибуллы-хана было неустойчивым, а его власть непрочной. В 1902 г. страну поразила засуха, вызвавшая голод. Вспыхнула эпидемия холеры. В 1903 г. дуррани и гильзаи выступили с протестом против обязанности поставлять одного воина из каждых восьми способных носить оружие. Эмир пошел на некоторые v ступки афганским племенам.

В английской и русской прессе начала XX в. неоднол кратно сообщалось о намерениях России установить отношения с Афганистаном путем обмена торговыми представителями 62. Однако британская дипломатия противодействовала выходу Афганистана из состояния изоляции. Попытки установления прямых русско-афганских контактов между пограничными властями и обмена тор- ! овыми представителями между Россией и Афганистаном остались безрезультатными.

Английские власти проводили военную подготовку, увеличивая и реорганизуя колониальную армию, строили Железные дороги на севере Индии и готовились к про должению их по территории Афганистана на случай войны между Англией и Россией. Есть сведения о том, что в апреле 1904 г. англичане вели переговоры с Хаби- буллой-ханом об «уступке» Англии Кунара для сооружения по долине реки Кунар дороги к русской границе 63,

Международная обстановка облегчала британской дипломатии проведение активных действий на Среднем Востоке в связи с неудачами царской России в войне с Японией. Стремясь использовать эту ситуацию для укрепления своих позиций в Афганистане, руководители британской политики направили в Кабул миссию Дэна с целью заключения нового договора. Дэну было поручено добиваться сохранения полного контроля со стороны британского правительства над внешней политикой Афганистана и получить согласие эмира на постройку на подвластных ему территориях железных дорог, соединяющих его владения с Индией. По сообщениям печати, миссия Дэна ставила также перед Хабибуллой- ханом вопрос о продолжении по территории Афганистана индийских телеграфных линий и о предоставлении английским подданным права въезда в страну. По-видимому, Дэн требовал и замены находившегося при кабульском дворе агента из индийских мусульман официальным посольством. Есть основания полагать, что Дэн пытался добиться разрешения эмира на приезд в Афганистан английских военных инженеров для руководства фортификационными работами на афгано-русской границе.

Принятие таких требований значительно усилило бы проникновение британского империализма в Афганистан, подготовляя почву для окончательного превращения этой страны в английскую колонию. Дэн привез в Кабул проект договора, выработанный Керзоном. Хабибулла- хан отказался принять его, выразив резкое недовольство одной из статей, ограничивавшей право ввоза оружия в Афганистан.

Переговоры, продолжавшиеся с конца 1904 по март 1905

г., неоднократно заходили в тупик. 1 января 1905 г. Хабибулла-хан предложил свой проект договора, сводившийся к продлению на срок его царствования прежних соглашений, заключенных с Абдуррахман-ханом. Проект этот английскими колониальными властями Индии был признан неприемлемым. Но в правящих кругах метрополии верх взяли сторонники более осторожной политики, не считавшие выгодным идти на риск войны. Британское правительство решило принять проект договора в редакции Хабибуллы-хана, который и был подписан в Кабуле 2Гмарта 1905 г.

Самолюбие Хабибуллы-хана в известной мере было удовлетворено признанием за ним англичанами королевского титула. В тексте договора он был назван «Его Величество сирадж ал-миллат ва-д-дин эмир Хабибулла- хан, независимый король афганского государства». Конечно, наличие эпитета «независимый» не означало изменения позиции английского правительства в вопросе о подлинной независимости Афганистана, по-прежнему лишенного одного из основных прав суверенного государства— права самостоятельных дипломатических сношений с другими странами. Принятие Хабибуллой-ханом обязательств Абдуррахман-хана перед Англией закрепляло за ней сохранение контроля над внешней политикой Афганистана. За это англичане стали платить новому эмиру такую же субсидию, какую получал Абдуррахман- хан.

В начале 1907 г. Хабибулла-хан, приняв приглашение вице-короля Минто, совершил поездку в Индию. Англо- индийские колониальные власти устроили афганскому эмиру пышный прием. Он получил высшие английские ордена, побывал на военных кораблях в Бомбее, охотился на тигров во владениях махараджи Гвалиора, посещал в Калькутте и в других местах фабрики, заводы, музеи и т. д. Особый интерес эмир проявлял к военным делам. Во время визитов в воинские лагеря он осматривал артиллерию, наблюдал за «процессом работы беспроволочного телеграфа» и даже взобрался в корзину военного воздушного шара. Вернувшись в Афганистан, он неоднократно в своих публичных выступлениях подчеркивал необходимость военно-технических заимствований и усовершенствований, модернизации армии и военного дела, связывая с этим признание неотложности разнообразных реформ в стране.

Хотя в начале XX в. англо-русские отношения продолжали оставаться напряженными, постепенно стали намечаться признаки надвигающегося поворота в политике Англии, связанного прежде всего с резким усилением ее соперничества с Германией. Готовя большое наступление против Англии на Востоке, германский им периализм стал уделять внимание не только Ирану, но п Афганистану как воротам в Индию. Немецкие фирмы продавали афганскому эмиру образцы артиллерийского вооружения, по которым предполагалось обновить производство орудий на заведе «Машин-хане» в Кабуле.

Целям проникновения германского империализма в Месопотамию служила и Багдадская железная дорога. Британским политическим руководителям приходилось считаться как с перспективой появления в Персидском заливе германских военных кораблей, базирующихся в построенных немецкими инженерами доках, так и с угрозой использования Багдадской дороги гогенцол- лерновской армией. Это побуждало некоторых английских государственных деятелей ставить вопрос о пересмотре политики на Ближнем и Среднем Востоке. К 1906 г. проникновение германских империалистов на Ближний Восток и в Иран усилилось, в том же направлении шло и их экономическое наступление. Резкое обострение противоречий между Англией и Германией, революция в Иране и рост освободительного движения н Индии определяли новую обстановку, что побуждало британские правящие круги искать пути сближения с Россией,

Царское правительство в течение некоторого времени придерживалось выжидательной политики в отношении намерений британской дипломатии. Однако с весны 1906

г, оно стало склоняться к соглашению с Англией. Этот поворот объяснялся стремлением быстрее получить французские и английские займы, столь важные для укрепления царского режима, ослабленного поражением в войне с Японией и революцией в России. Царская дипломатия, вступая в переговоры с Англией, готова была отступить от прежних позиций, связанных с Афганистаном, взамен на содействие Англии в вопросе о проливах и в балканской политике. Но, идя на уступки Англии по главным политическим вопросам, касающимся Афганистана, царская дипломатия стремилась выговорить какие-нибудь льготы для развития русско-афганской торговли.

Суть соглашения Англии и России о размежевании сфер влияния, подписанного 18 (31) августа 1907 г., была охарактеризована В. И. Лениным следующим образом: «...делят Персию, Афганистан, Тибет (готовятся к войне с Германией)»64. Пять статей соглашения каса лись Афганистана, В статье 1 содержалась прежняя формула признания Афганистана страной, «лежащей вне сферы русского влияния». Однако если прежде царская дипломатия официально никак не высказывалась относительно лишения афганского эмира права непосредственных сношений с другими государствами, то теперь она обязывалась «пользоваться для всех своих политических сношений с Афганистаном посредничеством правительства его британского величесіва». Царское правительство соглашалось также «не посылать никаких агентов в Афганистан»65.

В статье 2 правительство Англии заявляло, что оно обязуется не присоединять и не занимать какой-либо части Афганистана, не вмешиваться во внутреннее управление этой страной. Это лицемерное заявление британского правительства, отвергавшего в секретных переговорах с Россией в том же 1907 г. всякую мысль об оіраничении своей «свободы действия» по отношению к Афганистану66, сопровождалось оговоркой насчет необходимости выполнения афганским эмиром его обязательств перед британским правительством как условия действительности зафиксированного в этой статье английского обязательства.

В статье 3 признавалось, что русским и афганским должностным лицам на границе и в пограничных областях «не возбраняются непосредственные контакты» с целью решения «местных вопросов, не имеющих политического характера». В статье 4 декларировалось признание принципа торгового равноправия Англии и России в Афганистане и предусматривалось, что, если развитие торговли приведет к необходимости иметь в Афганистане русских торговых агентов, британское и царское правительства «согласуют между собой вопрос» о мерах, которые надобно будет принять. В статье 5 вхождение в силу соглашения применительно к Афганистану обусловливалось одобрением относящихся к нему статей со стороны афганского эмира.

Вице-король Индии информировал Хабибуллу-хана о содержании имеющих отношение к Афганистану статей соглашения письмом от 10 сентября 1907 г. В своем ответе эмир сообщил, что Государственный совет признал соглашение невыгодным для Афганистана и нарушающим его независимость. Затем он публично заявил о непризнании соглашения 1907 г, Эмир должен был считаться с отрицательным отношением к этому соглашению, во всяком случае с тем, что в правящих кругах Афганистана о нем было распространено мнение как об унижающем достоинство страны и пагубном для ее независимости.

Опротестование Хабибуллой-ханом этого соглашения и дальнейшая политика эмира сводили на нет торговое равноправие сторон, а также перспективы «непосредственных сношений» пограничных властей и допуска в Афганистан русских торговых агентов, выговоренных царской дипломатией в ходе дипломатического торга. Афганистан остался «запретной страной» прежде всего именно для России.

Англо-русское соглашение 1907 г. ослабляло позиции Афганистана, ибо для него создалась гораздо более тяжелая, чем в предшествующие годы, внешнеполитическая обстановка, осложнявшая перспективы восстановления его государственного суверенитета. Возможности игры на англо-русских противоречиях, использовавшиеся в свое время Абдуррахман-ханом, теперь свелись к минимуму. В этих условиях Хабибулла-хан продолжал придерживаться политики изоляции страны, проводившейся его отцом. Европейцам по-прежнему строго воспрещался въезд в Афганистан без особого на то разрешения эмира, выдававшегося лишь в единичных случаях.

В находившемся под деспотической властью эмира Афганистане около 7з населения составляли кочевники и полукочевники, сохранялись архаические для XX в. феодальные отношения. Вместе с тем, будучи во внешнеполитической зависимости от Англии, эмир подпадал под все большую зависимость от нее и в экономической области. Вывозя сырье и импортируя промышленные товары, Афганистан постепенно превращался в аграрносырьевой придаток капиталистического мира. Насильственная изоляция и тяжкий груз средневековья препятствовали хозяйственному и культурному развитию страны. Крестьянство было податным сословием, обязанным уплачивать поземельный и другие налоги в пользу эмирской казны, которые взимались в значительной своей части или даже преимущественно натурой. Крестьяне страдали от жестокого произвола и вымогательств чиновников, связанных с широко практиковавшейся системой сдачи сбора податей на откуп.

Чиновники, ведавшие сбором податей, строго контролировали крестьян, опечатывая собранный урожай. Земледелец под страхом сурового наказания не мог им пользоваться, пока не сдаст полагавшийся с него налог.

В годы правления Хабибуллы-хана с налогоплательщиков кроме зерна и скота, взимавшихся в счет основных налогов— малиата и заката, взыскивалось много других податей и поборов, в частности «похоронных», «свадебных» и др. Применялись принудительные работы по очистке казенных арыков, ремонту и постройке дорог, мостов и т. п.67 Особенно тяжелым оставалось положение крестьян в покоренных афганскими эмирами районах северной и центральной части страны, в Афганском Туркестане, Хазараджате и т. д. В Афганском Туркестане обширные территории принадлежали на правах домена лично Хабибулле-хану; часть этих земель раздавалась афганской знати.

Положение малоимущих скотоводов, обремененных многочисленными податями и поборами, было также очень тяжелым. Многие из них, как и оседлые крестьяне, страдали как от развития денежного хозяйства, сопровождавшегося проникновением в деревню торговоростовщического капитала, так и от подрыва натуральных форм хозяйства. Значительная часть крестьянства разорялась и обезземеливалась. Среди кочевников резко усилилось имущественное неравенство, и многие малоимущие скотоводы превратились в пастухов стад, принадлежащих богачам.

Поскольку своей фабрично-заводской промышленности в Афганистане (кроме нескольких казенных предприятий) еще не существовало, потреблявшиеся товары фабрично-заводского производства ввозились из-за границы. Экономика страны во многом зависела от внешней торговли, в которой первое место занимала Индия. Английские империалисты использовали эту торговлю и участвовавший в ней индийский капитал для расширения своего влияния в Афганистане.

Из Афганистана экспортировалась главным образом продукция овцеводства — каракулевые шкурки и овечья шерсть. В 1913—1914 гг. вывоз шерсти и каракуля составил почти половину всего экспорта Афганистана в Англию (Индию) и Россию68. Хабибулла-хан сохранил эмирскую монополию на экспорт каракуля, введенную Абдуррахман-ханом. Ко времени первой мировой войны численность каракульских овец в Афганистане превышала 1 млн. голов69. Хабибулла-хан вел оптовую торговлю и другими товарами, расходуя крупную часть английской субсидии на коммерческие закупки в Индии.

В начале своего правления Хабибулла-хан провел некоторые мероприятия, способствовавшие укреплению позиций национального купечества. Но внутренняя торговля развивалась медленно. При сохранении натуральных и полунатуральных форм хозяйства удерживалась ставшая анахронизмом средневековая податная система сбора налогов натурой, препятствовавшая росту товарно- денежных отношений. Однако в Афганистане, хотя и медленно, все же происходили немаловажные изменения: росли города, развивались торговля и ремесла, в некоторых районах расширялась ирригационная сеть, укреплялись связи помещиков с рынком, в крупной торговле повышалась роль местного купечества, складывалась национальная торговая буржуазия. Предпосылками этих изменений были политическая консолидация, возраставшая специализация сельского хозяйства, складывание внутреннего рынка.

В страну ввозилась, хотя и в незначительном количестве, современная техника. Проведением телефонной линии между Кабулом и Джелалабадом в 1909—1910 гг. был сделан первый шаг в развитии современных средств связи. Было построено несколько небольших электростанций и принято решение соорудить ГЭС в Джабаль ус-Сирадже (в 60 км от Кабула) для снабжения энергией нескольких новых казенных предприятий фабрично- заводского типа. Оборудование и материалы, необходимые для строительства этой первой в Афганистане ГЭС, импортировались преимущественно из США, руководство ее сооружением возглавлялось американским инженером. Строительство началось в 1907 г. и закончилось только в 1919 г.

В 1903 г. в Кабуле начало работать казенное кожевенно-обувное предприятие. Его продукция предназначалась в основном для афганской армии. К 1917 г. закончилось строительство кабульской суконной фабрики. История ее постройки — наглядное свидетельство того, с какими трудностями приходилось сталкиваться Афганистану при сооружении промышленных предприятий. Наряду с дороговизной самого промышленного оборудования непомерных расходов стоила его доставка при митивными транспортными средствами в условиях бездорожья горной страны. Только возведение стен фабричного здания из-за отсутствия необходимых строи- тельных материалов и затруднений при транспортировке (их привозили из отдаленных районов) затянулось на пять лет. Покупная цена машин для кабульской суконной фабрики составила немногим более 80 тыс. долл., а доставка их обошлась эмирской казне в 240 тыс. долл.70

Экономические результаты первых шагов в создании фабрично-заводской промышленности Афганистана были очень невелики. Кроме того, для освоения новой техники, даже поступавшей в крайне ограниченном количестве, требовались специалисты, получившие хотя какое-нибудь современное образование. Необходимость научно-технических усовершенствований в военном деле также со всей очевидностью показывала эмиру и его окружению, что для армии нужны способные и грамотные офицеры. Иными словами, попытки модернизации афганского государства в начале XX в. вызывались требованиями жизни. Первоначально эти попытки ограничивались техническими заимствованиями в вооружении. Увеличивалось начатое еще при Абдуррахман-хане освоение заморских новинок в дворцовом обиходе. Но затем были осуществлены и более важные нововведении в области просвещения.

Внешняя европеизация двора эмира сводилась к заимствованиям в этикете, к пополнению меню эмирской кухни новыми блюдами, приготовлявшимися по западным поварским рецептам, к смене Хабибуллой-ханом во время приемов и некоторых церемоний национального костюма на европейский мундир или фрак, что вызывало соответствующие перемены и в одеяниях сановников. К числу придворных развлечений прибавились такие спортивные игры, как гольф, теннис и крикет. Эмир и его приближенные обзавелись американскими авторучками, инвентарь дворцовых канцеляристов пополнился пишущими машинками и т. п. Хабибулла-хан не изменял своему пристрастию к автомобильной езде, и к началу первой мировой войны у него было 58 автомашин разных марок для личных выездов.

Новшества в придворном обиходе и закупки заморских диковинок, которые Хабибулла-хан выбирал по иллюстрированным каталогам европейских и американских фирм и заказывал через бомбейских комиссионер ров, не выходили, как правило, за стены дворцов, оставаясь достоянием государя и узкого круга его приближенных. Эти новшества не оказывали сколько-нибудь существенного влияния не только на жизнь страны и народа, но даже на быт господствующего класса в целом. Проявляя большой интерес к технике (прежде всего военной), эмир вместе с тем неизменно ориентировался на ортодоксальный ислам, как на важнейшее орудие своего господства. Он признавал, однако, необходимость модернизации образования и изучения в известных пределах современных наук для сохранения своего государства и укрепления своей власти. Оставаясь типичным восточным деспотом, он шел на это, отдавая дань велению времени, но стремясь сохранить в неприкосновенности феодальные устои жизни и никоим образом не становясь на путь проведения хотя бы самых ограниченных политических и социально-экономических реформ.

И все же создание в 1903 г. государственного гражданского учебного заведения «Хабибия», а также организация к 1909 г. офицерского училища «Харбия» положили начало появлению (весьма немногочисленной в первое время) новой афганской интеллигенции, получившей в той или иной мере современное образование. Это сыграло значительную роль в развитии культуры и распространении новых идей в стране. «Хабибия» —- первое в XX в. светское учебное заведение в Афганистане было основано как лицей, т. е. полная средняя школа общеобразовательного характера с 12-летним сроком обучения, организованная по типу англо-индийских колледжей. Лицей этот предназначался для подготовки чиновников. Лицеистами, за редким исключением, были только отпрыски знатных афганских семей; возраст учащихся колебался в пределах от 12 до 40 лет. Фактический срок обучения, как правило, выходил за рамки установленных 12 лет71. Полный курс заканчивали лишь немногие.

Во главе лицея стоял д-р Абдул Гани, индийский мусульманин, находившийся на эмирской службе с 1895 г.72 Педагогами в нем преимущественно были афганские преподаватели и приезжие учителя из индийских мусульман; некоторые предметы преподавали турки. Программа лицея составлялась по образцам общеобразовательных средних школ Британской Индии для мусульманского населения и включала как традиционные религиозные предметы, так и дисциплины, проходившиеся в европейских школах.

В начальных классах в учебную программу входили: преподавание основ мусульманского вероучения, язык фарси, арифметика, география, упражнения в каллиграфии. Программа второй ступени содержала продолжение занятий по мусульманской религии, географии, языкам фарси и пашто (пушту), а также истории, одному из иностранных языков (английскому, урду или турецкому), рисованию, счетоводству и уроки по ознакомлению с гигиеной и санитарией. В классах третьей ступени проходили богословие, язык фарси (и литературу на нем), историю, географию, алгебру, тригонометрию, аналитическую геометрию, механику, природоведение, химию и английский язык73.

В военной школе «Харбин» было две ступени: начальная (общеобразовательная) и специальная (военная). Программа военной школы включала такие предметы, как коран, каллиграфия, арифметика, геометрия, алгебра, грамматика, история ислама, всеобщая история, затем ряд специальных военных дисциплин, гимнастика и строевая подготовка. В военной школе главные специальные дисциплины вели турецкие офицеры. Однако там работали и афганские педагоги, в том числе Махмуд-бек Тарзи.

Началом деятельности лицея «Хабибия» был сделан важный шаг к созданию современной системы образования в Афганистане, имевший большое историко-культурное значение. Общее число учащихся в лицее в среднем составляло около 250—270 человек. В военной школе вначале было 150 учащихся, а к концу правления Хабибуллы-хана их численность достигла 900 человек74.

Наряду с созданием лицея и офицерского училища была предпринята попытка частичной модернизации образования и в традиционных мусульманских школах. Правда, все школы, учрежденные с такой целью в Кабуле (их насчитывалось там 60), находились при мечетях, т. е. не были еще светскими учебными заведениями. В новых начальных школах насчитывалось около 5

тыс. учащихся; срок начального образования был определен в 5 лет. Несмотря на сравнительно небольшие масштабы, ряд недостатков и пробелов в модернизации образования в Афганистане в начале XX в., по ложительные последствия первых шагов в этой области сказались весьма скоро.

Несомненно также историко-культурное значение расширения издательского дела, введения печатания БОДВИЖНЫМИ литерами наборным способом и усовершенствования типографской техники. В 1911 —1912 гг. была основана «особая», с современным оборудованием типография, названная именем старшего сына эмира — Инаятуллы-хана. Таким образом, были созданы условия для значительного технического улучшения изданий в Афганистане, где в прошлом качество печатной (литографской) продукции было очень невысоким.

Нововведения в области образования и развития печати создавали благоприятные условия для распространения современных прогрессивных идей. В этом крупную роль сыграли приглашенные на педагогическую работу индийские мусульмане, связанные с национально-освободительным движением у себя на родине. Кроме преподавателей в Кабуле находилось несколько техников, оружейных мастеров. Проживали здесь также и получившие убежище некоторые революционные эмигранты из Индии. Несомненно, что влияние освободительного движения в соседней Индии на развитие национальной, буржуазной по своей направленности идеологии в Афганистане было велико. Но, признавая это, следует учитывать значение новых взглядов и идей, проникавших из Турции и Ирана в годы пробуждения Азии. Наряду с индийской в Кабуле была небольшая, но влиятельная турецкая колония, состоявшая в основном из преподавателей офицерской школы.

Изоляция Афганистана от внешнего мира в начале XX

в. не была абсолютной. Связи населения этой страны с соседним Ираном отнюдь не были прерваны, и, несмотря на отсутствие постоянных дипломатических отношений на высшем уровне, между правительствами, традиционные соседственные афгано-иранские связи как торговые, так и культурные сохранялись и в годы иранской революции. Это обстоятельство служило предметом большого беспокойства для афганских властей, особенно в Гератской провинции, опасавшихся воздействия революционных событий в Иране и принимавших меры по закрытию границы, по недопущению ввоза иранских газет и т. п.75 Но, невзирая на все ограничения и запреты, с западной границы в Афганистан продолжали поступать известия о революционных событиях в Иране, что не могло не оказывать влияния на внутреннюю обстановку в стране.

В начале XX в. в Афганистане возникло движение сторонников преобразований. В это же время отмечался рост недовольства широких масс населения. В ряде местностей происходили крестьянские волнения. Народные движения, прежде всего в районах расселения афганских племен, приобретали антианглийскую направленность, усилившуюся в связи с заключением англоафганского договора 1905 г. и особенно англо-русского соглашения 1907 г. Рост национального самосознания и освободительных устремлений создавал благоприятную почву для восприятия идей, вызванных к жизни эпохой пробуждения Азии и распространявшихся под влиянием русской революции 1905 г. Они проникали в Афганистан не только из Ирана и Британской Индии, но и из Средней Азии, непосредственно затронутой революционными событиями 1905—1907 гг., а также й Турции.

Однако внутренние условия Афганистана не благоприятствовали развитию массового революционного движения в таких масштабах, как в соседнем Иране. В то же время и здесь идеи борьбы за обновление внутренних порядков находили приверженцев, призывавших к введению конституции, а также к борьбе за независимость, против английских империалистов. Лицей «Хабибия», в состав преподавателей которого входили лучшие представители афганской интеллигенции и индийские педагоги, стал центром первой тайной организации сторонников реформ и введения конституции в Афганистане. По-видимому, первая группа этой организации была создана в Кабуле в конце 1906 г. Первых провозвестников освободительных идей XX в. в Афганистане называют «старыми конституционалистами».

Одним из инициаторов создания организации был д-р Абдул Гани, вероятно на первом этапе игравший руководящую роль. В дальнейшем ее возглавляли афганцы Мухаммад Сарвар Кандахари и др. Члены первой организации конституционалистов призывали к за- воеванию Афганистаном полной независимости, к проведению внутренних реформ, добиваясь, в частности, Конституционного правления в стране. Были среди них И сторонники республиканской формы правления76. Ве роятно, наиболее решительные из них рассчитывали осуществить свои цели путем заговора и государственного переворота.

Однако организация была предана проникшими в нее эмирскими агентами. В марте 1909 г. члены организации были арестованы. Глава шпионов и фискалов Наиб-хан и начальник полиции Мирза Мухаммад Хусайн, в подчинении которого находились полиция и тюрьмы Кабула, представили Хабибулле-хану деятельность участии- ков раскрытой организации как чрезвычайно опасный заговор, направленный прежде всего против эмира. По свидетельству Абдул Гани, Мирза Мухаммад Хусайн настаивал на смертном приговоре всем конституционалистам, ссылаясь на то, что они были связаны с международным революционным движением в России, Туркестане, Персии77. Всего из этой группы было казнено семь человек, а около 60 брошено в тюрьму. Абдул Гани был приговорен к тюремному заключению. Список имен активных участников движения конституционалистов, репрессированных в 1909 г., приводится в книге афганского историка Мир Гулам Мухаммад Губара «Афганистан дар масир-и тарих» и сопровождается некоторыми сведениями о них; он свидетельствует, что кроме просвещенных людей из афганской знати (их было большинство) в движении принимали участие два кабульских часовых дел мастера, а также придворный экспедитор, т. е. люди, не принадлежавшие к сановной знати.

Карательные меры эмира не ограничились только арестом членов кабульской организации «старые конституционалисты»; репрессии применялись против всех заподозренных в участии в реформаторском движении, причем не только в Кабуле и в Джелалабаде, но и в Герате и Кандагаре. Эмир опасался распространения реформаторских и революционных идей в войсках, на что указывают рассылавшиеся по гарнизонам устрашающие приказы.

Круг сторонников нового, младоафганского движения последующего периода в основном ограничивался образованными людьми из афганской знати и также сравнительно немногочисленными приверженцами из среды новой интеллигенции Афганистана, передового офицерства, купечества. Младоафганцы этого круга хотя и ставили перед собой цель завоевания независимости страны, но были оторваны от масс. Они ратовали за более решительную модернизацию государства, за превращение его в конституционную монархию, стояли за реформы, проведение которых тормозилось наличием остатков средневековья. Хотя такие реформы отвечали коренным интересам всего населения, проведение их «сверху» было выгодно прежде всего купечеству и связанным с торговым земледелием помещикам. Объективно их интересы в первую очередь и выражали младоафганцы, возлагавшие свои надежды на молодого принца Амануллу-хана, третьего сына эмира Хабибуллы-хана.

Признанным идейным главой младоафганцев после разгрома «старых конституционалистов» был Махмуд- бек Тарзи (1868—1933 гг.), влияние которого сильно сказалось на формировании взглядов принца Амануллы- хана, женатого на его дочери Сурайе.

Махмуд Тарзи происходил из Кандагарской ветви баракзайского рода Мухаммадзаев, к которому принадлежала и правившая династия. Отец Махмуд-бека— Гулам Мухаммад-хан был не только известным поэтом, но и обладал склонностями и способностями к другим искусствам; стихи он писал под тахаллусом (литератур- ным псевдонимом) Тарзи (Стилист). Этим псевдонимом впоследствии стал подписываться Махмуд. В 1881 или 1882 г., вскоре после прихода к власти Абдуррахман- хана, Гулам Мухаммад-хан Тарзи, разделив участь многих своих знатных соотечественников, подвергся репрессиям со стороны нового эмира и был со всей семьей изгнан из страны. Он выехал в Индию, затем отправился в Турцию, посетил Багдад и Стамбул. Султан Абдул-Хамид II разрешил ему поселиться в Дамаске. Гулам Мухаммад-хан Тарзи оставался в Сирии до последних дней жизни (ум. в 1901 г.).

Махмуд Тарзи прожил в Сирии около 18 лет. Там он провел свои юные годы, получил образование. Он изучал турецкий и арабский языки. Персидским языком и литературой занимался под руководством своего отца и рано начал писать стихи, обнаружив незаурядный поэтический дар. Юный поэт познакомился с новой турецкой литературой, с прогрессивными идеями и обратился к гражданским, общественным мотивам, отказываясь от сковывающих традиций, в соответствии с которыми глубина содержания столь часто приносилась в жертву стилистической изощренности. Внимание Махмуда Тарзи привлекала и литература Запада, причем произведения европейских авторов он читал в турецких переводах.

Воспринимая новые идеи из книг и встреч с людьми и расширив свой кругозор (он много путешествовал), Махмуд Тарзи пришел к решению посвятить свою жизнь борьбе за независимость отчизны и за ее обновление. Литературную деятельность он начал, еще находясь за пределами Афганистана. Однако печатать свои произведения за границей ему было практически невозможно, и зачастую они оставались в рукописях. Только после возвращения на родину создались условия для издания творений Махмуда Тарзи; широко развернулась и его публицистическая деятельность.

Из эмиграции он вернулся в 1902 г. по приглашению Хабибуллы-хана. Махмуд Тарзи произвел на эмира большое впечатление своей ученостью, широтой кругозора и патриотической убежденностью в необходимости реформ для укрепления и процветания родины. Вскоре Тарзи был назначен главой бюро переводов, основної} задачей которого было информирование эмира о событиях, происходивших в мусульманских странах и в Европе.

В дальнейшем Тарзи выступал в качестве писателя, публициста, переводчика, педагога и воспитателя, глашатая современных знаний и наук, страстного поборника просвещения своей родины и проповедника борьбы за ее освобождение. Большое место в этой благородной просветительской деятельности Тарзи принадлежало руководимой им газете «Сирадж ал-ахбар-и афгания», выходившей с октября 1911 по декабрь 1918 г. Махмуд Тарзи был не только неизменным ее редактором, но и автором очень многих печатавшихся в ней оригинальныч статей и заметок на самые разнообразные темы. Ему принадлежали также многочисленные помещавшиеся в газете переводы, в частности из французской художественной литературы XIX в.

Наряду с этим оригинальные произведения Махмуда Тарзи и выполненные им многочисленные переводы печатались отдельными изданиями. Из опубликованных в 1917 г. переводов Тарзи следует упомянуть прежде всего ряд произведений Жюля Верна («Пять недель на воздушном шаре», «20 000 лье под водой» и др.)* Пере- воды этих произведений в занимательной форме не только знакомили афганского читателя с различными вопросами развития науки и техники XIX в., что имело большое познавательное значение, но и давали ему некоторое представление о взглядах передовой французской интеллигенции левой, социалистической направленности.

К числу оригинальных произведений Махмуда Тарзи принадлежат «Сад мудрости», «Разрозненные мысли», «Образованность в науке», «Повесть о путешествии по трем частям света в двадцать девять дней» и ряд других художественных, научных и публицистических произведений в прозе и стихах, а также множество отдельных стихотворений и статей, опубликованных в периодических изданиях, — всего более 500.

Первой печатной газетой в Афганистане в XX в. была «Сирадж ал-ахбар-и Афганистан»; единственный ее номер вышел в 1905 г. Через шесть лет после этого, в октябре 1911 г., Махмуд Тарзи начал выпускать «Сирадж ал-ахбар-и афгания». В передовой (вступительной) статье к первому номеру «Сирадж ал-ахбар», написанной Махмудом Тарзи, была изложена программа издания и сформулированы взгляды редактора на высокое назначение газетного дела. Рассуждая о пользе газет, Тарзи называл их могучим средством информации, «зеркалом, показывающим мир», наставником в художественной литературе и сильнейшим орудием в борьбе против недоброжелателей отечества (в связи с этим он указывал на величайшее значение гласности).

Очень большой заслугой Махмуда Тарзи и его соратников по перу было распространение научных знаний. Газета не только пропагандировала (абстрактно) пользу науки, восхваляла знание и осуждала невежество, но и вела большую работу по распространению конкретных сведений о современных науках и технических достижениях и изобретениях, открывая читателям окно в большой и новый мир, окружающий изолированный Афганистан.

Принципиальные положения Махмуда Тарзи и его соратников о роли наук в жизни общества и государства и их преклонение перед силой человеческого разума сами по себе имели, конечно, немаловажное значение. Существенно уже то, что впервые в новой истории Афганистана группа образованных людей, не принадлежавших ни по профессии, ни по положению или сословию к служителям культа, осмелилась публично по-своему толко вать Коран, вторгаясь в заповедную сферу привилегий мусульманских улемов. В соответствии со своими взглядами Махмуд Тарзи и его сторонники заверяли, что их планы обновления страны ничуть не противоречат ис- ламу, а, напротив, согласуются с этой религией и вполне совместимы с ней.

Рассматривая многообразную тематику научных и научно-популярных статей, печатавшихся в «Сирадж ал-ахбар», следует отметить прежде всего статьи теоретического характера. Они в популярной форме давали читателю общее представление о таких современных науках, как философия, политэкономия, международное право, о таких институтах, как городское самоуправление, об акционерных обществах и их значении и т. д., подводя афганских читателей к пониманию многих ранее им неизвестных явлений и побуждая задумываться над вопросами о характере прогресса человечества, о формах и сущности европейских политических и социальных институтов и т. д. В «Сирадж ал-ахбар» уделялось внимание таким гуманитарным предметам, как археология, история, филология. Помещались статьи

об искусстве. В газете иногда публиковались информативные сведения о новых результатах научных исследований и путешествий западных ученых. Газета знакомила читателей с основными фактами из истории современных наук, с их достижениями, приводя сведения о важнейших открытиях и изобретениях. Значительное место отводилось информации о технических достижениях. Приводились данные, характеризующие современное развитие средств связи — почты, телеграфа, телефона, радио, а также новейшие для того времени способы сообщения — пароходное мореплавание, железнодорожный транспорт; рассказывалось об автомобилях с разъяснением их устройства и т. п.

Десятки и сотни самых разнообразных статей и заметок раскрывали перед читателями картину научных и технических достижений начала XX в.

В общих чертах содержание газеты определялось следующими рубриками: 1) передовая статья, посвященная какому-либо политическому, философскому или религиозному вопросу; 2) сообщения о событиях внутренней жизни страны; 3) сообщения о зарубежных событиях, главным образом в мусульманских странах, а также в других государствах Азии и Европы; 4) литературный отдел, включавший стихотворные произведения современных поэтов Афганистана; 5) отдел науки и техники, печатавший в основном переводные статьи и заметки, заимствованные из иностранных газет и журналов; 6) раздел «Фельетон». В этом разделе помещались переводные беллетристические произведения (до пятого года издания газеты, после чего за счет «фельетонов» был увеличен объем внутренней и внешней информации); 7) различный по тематике материал, короткие сообщения; 8) объявления.

Выступая с призывами к обновлению страны, Махмуд Тарзи и его единомышленники пытались выявить причины отставания Афганистана и других мусульманских государств в новое время. История афганцев, полагал Тарзи, показывает, что одной из главных причин их отсталости было пренебрежение к образованию и науке. С горечью он указывал, что многие поколения афганцев были лишены способных и образованных учителей. Властвовали традиции и суеверия, и афганцы (подобно другим мусульманам) упустили драгоценное время для развития своих возможностей и ресурсов.

На страницах «Сирадж ал-ахбар» уделялось место высказываниям и рассуждениям о необходимости развития в Афганистане продуктивного сельского хозяйства, современной промышленности (в первую очередь связанной с разработкой горных богатств страны, а также со строительством предприятий по переработке местного сельскохозяйственного сырья), торговли, дорожного строительства и транспорта. Тарзи и его приверженцы обращались к эмиру и к правящей верхушке, возлагая надежды на «просвещенного монарха». Они рассчитывали на быстрое проведение реформ «сверху», главным образом в области просвещения и распространения научных и технических знаний, что должно было повлечь за собой, по их мнению, сдвиги в хозяйственной и общественной жизни страны. Махмуд Тарзи и его единомышленники стремились приспособить афганскую монархию к современным требованиям, видя в ней орудие, обеспечивающее прогресс страны.

Вместе с тем афганский национализм начала XX в., у истоков которого стояли Махмуд Тарзи и его сподвижники, отражал стремление афганского народа освободиться от полуколониальной зависимости от английского империализма. Сам Махмуд Тарзи активно участвовал в борьбе за независимость на разных ее этапах. Идеология Махмуда Тарзи базировалась на религиозной основе. Он выступал как реформатор ислама в своей стране, немало заимствуя у арабских и турецких реформаторов ислама второй половины XIX в. Констатируя наличие религиозной основы в идеологии Махмуда Тарзи, следует подчеркнуть его последовательную борьбу против конфессиональной ограниченности, что имело прогрессивное значение для Афганистана. Газета «Сирадж ал-ахбар» выступала за укрепление связей с другими мусульманскими странами. Несмотря на пропагандировавшиеся в ней идеи мусульманского единства в рамках панисламистской концепции, сама по себе пропаганда связеГї с более передовыми восточными странами с целью усвоения основ нового просвещения и новой культуры была для сохранявшего средневековые устои жизни Афганистана явлением прогрессивным. Афганцы призывались последовать примеру таких мусульманских стран, как Оттоманская империя и Персия, а также немусульманской Японии на трудном пути прогресса, без которого в нынешнем мире невозможно успешно противостоять со- врехменным армиям и преодолеть техническое превосходство европейских стран.

На формирование взглядов Махмуда Тарзи оказали воздействие национально-буржуазные идеи младотурок. Это сказалось и на содержании «Сирадж ал-ахбар», где не только подчеркивались в панисламистском духе особые симпатии к мусульманским странам, но и постоянно проявлялись протурецкие настроения с отзвуками шовинистических взглядов, не чуждых младотуркам.

Однако в «Сирадж ал-ахбар» давался и материал о пробуждении Востока, не укладывавшийся в рамки конфессиональной ограниченности. В разделах, посвященных зарубежной хронике, встречаются оценки событий, характеризующие прогрессивную сторону идеологии младоафганцев. Так, например, в номере от 27 сентября 1912 г. была помещена следующая оценка китайской революции 1911 г. и установления республиканского строя в Китае: «Это событие заслуживает большого внимания. Становится ясным, что нация китайцев пробудилась ото сна и национальные чувства их закипели». Сочувственная оценка в целом этой революции, названной великой п охарактеризованной как событие чрезвычайно важное, на страницах периодического издания, выходившего в феодально-монархическом Афганистане, — весьма примечательное явление.

Гораздо осторожнее в «Сирадж ал-ахбар» подавались политические события, происходившие в самом Афганистане. В хронике внутренней жизни большое место занимали сообщения о придворной жизни, помещались фото-, графии эмирской охоты и т. п. В рубрике внутренних со- бытий отмечалось новое в области техники, появлявшееся и применявшееся как в эмирском дворце, так и в стране, вкратце сообщалось о строительстве промышленных предприятий, каналов, о сооружении и ремонте дорог, мостов и т. п.

События, связанные с началом первой мировой войны, не могли не сказаться на характере внутренней и внешней политики эмира. На дурбаре. состоявшемся в Кабуле 24 августа 1914 г., эмир провозгласил нейтралитет Афганистана. Вскоре он подтвердил свою решимость соблюдать нейтралитет и опроверг слухи, приписывавшие ему враждебные намерения в отношении России. В дальнейшем, несмотря на сложность внутренней обстановки, Хабибулла-хан стремился соблюдать нейтралитет.

В Афганистане, особенно среди афганских пограничных племен, были сильны антианглийские настроения. Значительное воздействие на ситуацию оказывало участие в войне с октября 1914 г. Турции и манифест турецкого султана, провозгласившего «джихад» против Англии и России. Протурецкие и антианглийские настроения были сильны у представителей придворной реакционной группировки консерваторов и противников всяких новшеств — староафганцев, а еще более у младоафган- цев.

Для привлечения на свою сторону Афганистана в качестве союзника германские империалисты пытались использовать религиозный авторитет турецкого султана. Германская и турецкая пропаганда представляли кайзеровскую Германию бескорыстным другом мусульман, распространяя всевозможные вымыслы вроде принятия Вильгельмом II ислама и т. п. В Турции была сформирована германско-турецкая миссия с целью побудить афганского эмира к вступлению в войну на стороне Германии и ее союзников. Замысел организации экспедиции в Афганистан принадлежал Энвер-паше, начальнику турецкого генерального штаба78. В этом штабе еще до начала войны вынашивались планы распространения ту рецкого влияния на подходах к Индии. Как только Турция включилась в войну, сразу же были предприняты шаги по организации экспедиции в Афганистан. В конце 1914

г. Энвер-паша обратился к своим немецким союзникам с просьбой прислать несколько офицеров для усиления состава турецкой экспедиции.

Германский генеральный штаб положительно отнесся к этой идее и направил в Турцию группу офицеров во главе со старшим лейтенантом Оскаром фон Нидермайе- ром. Он хорошо владел персидским языком, за несколько лет до того участвовал в немецкой экспедиции в Иран и в Индию. Германское министерство иностранных дел прикомандировало к миссии дипломатического чиновника — фон Хентига. О. Нидермайер должен был добиться согласия Афганистана на вступление в войну на стороне Германии и ее союзников. Он должен был уговорить эмира Хабибуллу-хана вторгнуться в Индию и в русский Туркестан.

В конце марта 1915 г. экспедиция выступила из Багдада тремя группами. Они продвигались на восток, используя для своих переходов ночное время. Русские и англичане знали о приближении экспедиции к афганоперсидской границе и организовали патрулирование приграничных районов конными отрядами. С большим трудом миссии удалось перейти ирано-афганскую границу. Преследуемая русским казачьим отрядом, она вынуждена была бросить золото и багаж. В 20-х числах августа 1915

г. миссия прибыла в Герат, где была встречена с почетом. Затем, сопровождаемая эскортом, она выехала в Кабул79.

Получив сведения о переходе миссией ирано-афган- ской границы, вице-король Индии Хардинг направил Хабибулле-хану письмо, в котором выражал уверенность в доказательстве эмиром на деле искренности своих обещаний соблюдать строгий нейтралитет80. Согласно информации, полученной царскими дипломатами от британских властей в Индии, в своем ответе вице-королю афганский эмир «торжественно обещал» приказать обезоружить и задержать всех членов миссии, а затем в письме, полученном вице-королем 17 сентября 1915 г., будто бы сообщал о «поимке в Герате германской шайки, которая... под конвоем направлена в Кабул»81.

Хабибулла-хан проявлял значительные колебания в своем отношении к миссии Нидермайера — Хентига.

В первые дни после приезда в Кабул члены миссии даже содержались под стражей. Лишь на восьмой день пребывания в Кабуле О. Нидермайер получил ответ на свои письма эмиру, в котором содержалось извещение о согласии принять миссию.

Во время беседы афганскому эмиру было вручено письмо турецкого султана с предложением под знаменем «джихада» выступить на стороне Германии и ее союзников против Англии и России, а также личное послание кайзера Вильгельма И. В этом послании подчеркивалась распространявшаяся немецкой пропагандой на Востоке версия об освободительной роли Германии и содержалось обещание единства с мусульманами и в будущем.

Отношение эмира к миссии, обращение с ее участниками было очень неровным. При переговорах Хабибулла- хан держался настороженно. В январе 1916 г. Нидер- майеру и Хентигу все же удалось склонить его подписать проект договора с Германией. В связи с этим он разрешил членам миссии принять участие в реорганизации афганской армии. Однако в ходе дальнейших переговоров руководители миссии, затрагивая вопрос о вступлении Афганистана в войну, получали только уклончивые и неопределенные ответы, сопровождавшиеся предъявлением предварительных условий. На одной из встреч Ха- бибулла-хан заявил, что Афганистан выступит против Англии только в том случае, если будет обеспечен нейтралитет России; во время- другой встречи он обусловил свое участие в войне предварительной доставкой из Германии 20 тыс. солдат, 100 тыс. винтовок и 200 орудий, а также боеприпасов и снаряжения82.

Хабибулла-хан был сторонником нейтральной политики. Но он нередко попадал в затруднительное положение из-за прогерманских настроений части сановников и придворных. Особенно активно действовал, возглавляя группировку староафганцев, Насрулла-хан, брат эмира, считавшийся главным претендентом на престол в случае внутреннего переворота.

Англичане в этой ситуации поспешили известить эмира о военных событиях с целью склонить его к продолжению политики нейтралитета и сообщили о взятии русскими войсками Эрзерума. Они не упускали возможностей дискредитировать в глазах эмира миссию Нидер- майера — Хентига, информируя его о перехваченных письмах, которые свидетельствовали о намерениях чле нов миссии произвести в Афганистане переворот, покончить с Хабибуллой-ханом в случае дальнейшей затяжки его выступления против России и Англии. Весной 1916 г. Нидермайер и Хентиг убедились в бесперспективности попыток втянуть Афганистан в войну. Большая часть миссии вскоре покинула Афганистан.

Провал миссии Нидермайера — Хентига объясняется рядом причин. Афганский эмир был непосредственно материально заинтересован в соблюдении нейтралитета, продолжая получать ежегодную субсидию от англичан, рассчитывая на обещанное ее увеличение с 1 900 тыс. до 2

400 тыс. рупий и единовременную выплату после конца войны еще 5 млн. рупий83. Однако, рассматривая политику афганского правительства в 1914—1916 гг., нельзя не учитывать отчетливо выраженного в публичных выступлениях отношения Хабибуллы-хана к нейтралитету вообще и применительно к Афганистану в частности. Весной 1915 г. на дурбаре он охарактеризовал войну как «величайшее бедствие», отметив, что, несмотря на понесенные воюющими странами потери, они «не пришли еще ни к какому результату. Из этого, — заявил он, — явствует, что в настоящее время счастливы только нейтральные государства, что строгий нейтралитет — величайшее благо для Афганистана»84. Рассматривая вопросы о нейтралитете афганского правительства, о политике Англии в отношении Афганистана в годы первой мировой войны, необходимо подчеркнуть величайшее значение выводов и характеристик, сделанных В. И. Лениным относительно этого круга вопросов. В. И. Ленин уделял большое внимание странам Востока, в частности Ирану, а также Афганистану. На основе тщательнейшего исследования различных источников В. И. Ленин выявил характерные черты проводившейся Англией в годы первой мировой войны политики в афганском вопросе. Он констатировал, что англичане считают афганцев в военном отношении отнюдь не такими противниками, «которых можно было бы недооценивать», и подчеркивал, что «Англия с ними архиосторожна»85. При этом В. И. Ленин приводил следующую выдержку из конспектировавшейся им книги Т. Егера (Веймар, 1916), относящуюся непосредственно к взаимоотношениям англичан с афганским эмиром Хабибуллой-ханом: ««Здесь проявляется мудрость политики «бархатных перчаток» со стороны Англии, потому что бережнее, осторожнее, чем они с ним» (афганским эми ром) «обращались, англичане, собственно, ни с кем не могут обращаться»»86.

Английское правительство было очень обеспокоено деятельностью миссии Нидермайера — Хентига. Однако вице-король Индии Хардинг воздержался (вопреки советам лондонского руководства) ог каких бы то ни было попыток побудить афганского эмира к выдаче англичанам этой миссии87. Руководители английской политики, стремившиеся избежать столкновения с Афганистаном еще и потому, что не желали допустить к разрешению «афганского вопроса» царскую Россию (а это признавалось неизбежным «при нарушении Афганистаном нейтралитета»), вели себя по отношению к Хабибулле-хану крайне осторожно, что нередко проявлялось в послаблениях в различных вопросах, связанных с пограничными конфликтами.

Между тем враждебная Англии деятельность членов миссии Нидермайера — Хентига на границе Индии не прекратилась и после отъезда из Афганистана ее основного состава, а положение в районе пограничных афганских племен и без того складывалось для британских колониальных властей очень тревожно: ожидалось большое антианглийское восстание племен 88.

Вот почему английскому правительству приходилось мириться не только с существованием и антианглийским воздействием находившейся в Афганистане небольшой, но влиятельной турецкой колонии, но и с пребыванием и деятельностью членов индийского эмигрантского революционного центра в Кабуле, создавших там в декабре 1915

г. так называемое Временное эмигрантское правительство Индии. Этот индийский эмигрантский центр возглавляли раджа Махендра Пратап и маулана Мухаммад Баракатулла 30.

В свою очередь Хабибулла-хан, вынужденный счи- таться с настроениями в стране и с необходимостью соблюдать обычай предоставления убежища, вначале пассивно отнесся как к Временному правительству, так и к деятельности индийских эмигрантов (большинство их было мусульманами). Впоследствии в угоду англичанам он стал применять к ним репрессии, выслал некоторых из них за пределы страны, что сыграло определенную роль в дискредитации его режима в Афганистане.

Одним из важнейших вопросов, вызвавших недовольство правлением эмира Хабибуллы-хана, было его отношение к освободительной антианглийской борьбе зарубежных афганских племен. Вооруженные антианглийские выступления ополчений этих племен в ряде случаев получали поддержку со стороны племен Хоста и других подданных эмира; эти выступления значительно активизировались уже с 1915 г.89 В 1916—1917 гг. Хабибулла-хан оказал помощь английским колониальным властям, стремившимся локализовать очаги восстаний афганских племен и не допустить их распространения на северо- западных границах Индии. Действия эмира и его должностных лиц вызвали негодование в Афганистане. Он начал получать анонимные письма с обвинениями в предательстве и измене исламу. Представители афганской интеллигенции особенно болезненно относились к действиям Хабибуллы-хана и пограничных властей. К этому времени стал заметен рост национального самосознания, вызванный процессом складывания афганской нации 31.

Тревожная внутренняя и внешнеполитическая обстановка вынудили эмира приступить к проведению мероприятий, связанных с усовершенствованием вооруженных сил, всей военной системы. В 1916—1917 гг. в афганской армии было начато осуществление реформ, приняты меры к улучшению военной подготовки «на случай внутренних осложнений»90.

Непокоренный Афганистан удерживался в изоляции британским империализмом. Однако вольнолюбивые традиции афганских племен по обе стороны индийско- афганской границы, еще далеко не везде окончательно закрепощенных ханами и помещиками, сохранение оружия в руках населения, воспитанная поколениями ненависть к чужеземным поработителям и стремление к независимости— все это создавало условия для развертывания национально-освободительной борьбы при благоприятных обстоятельствах. Такие обстоятельства создались в результате победы Великой Октябрьской социалистической революции в России, коренным образом изменившей международную обстановку в целом и внешнеполитическое положение Афганистана в частности,