Но что это все имеет общего с информацией? Первый из ответов на этот вопрос вытекает из тезиса постмодернистов: все, что мы знаем о мире, мы знаем через посредство языка. Для философов Просвещения было ясно: язык — это средство описания объективной действительности, слова не заслоняют нам действительность.
Но постмодернисты утверждают, что это не более чем «миф о прозрачности» языка (Vattimo, [1989] 1992, с. 18), просто прежние философы закрывали глаза на то, что символы и образы (т.е. информация) представляют собой единственную реальность, с которой мы имеем дело. Таким образом, мы не разглядываем реальность сквозь «дымку» слов, наоборот, язык — это вообще единственная реальность, которая нам доступна. Мишель Фуко когда-то сформулировал эту мысль так: «Действительности вообще нет; все, что есть, это язык, и, даже говоря о языке, мы вынуждены пользоваться им же» (цит. по: Масеу, 1993, с. 150). Одно из следствий, вытекающее из этой посылки гласит: «Язык никогда не был невинным» (Barthes, [1953] 1967, с. 16). Например, по отношению к литературной критике это утверждение значит следующее. Некогда критики видели свою задачу в том, чтобы лучше разглядеть облик капитализма викторианской эпохи в зеркале романа Диккенса «Домби и сын», или, читая рассказы Эрнеста Хемингуэя, понять, какой смысл он вкладывал в понятие мужественности, или определить, как повлияло воспитание Д. Лоуренса на его творчество. Критики исходили из предпосылки, что через призму языка этих писателей мы можем приблизиться к реалиям исторического периода, к взглядам на отношения полов, к роли семейного воспитания. Их целью было установить, хотя бы для себя, роль языка, действуя при этом тактично и стремясь к ясности, то есть объективности, насколько это возможно. Высшим достижением как для автора, так и для критика была ясность изложения, поскольку они хотели увидеть скрытую за текстом действительность. Ролан Барт (1963, 1964) в начале 1960-х годов вызвал большое замешательство во французских литературных кругах, когда выступил против сформулированного выше постулата в полемике с одним из ведущих критиков — Раймоном Пикаром. Барт предложил свое прочтение Расина, классика и основоположника французской литературы, настаивая, что предположение об однозначности его текстов ошибочно и что все подходы к анализу его творчества, с каких бы позиций этот анализ ни осуществлялся и какой бы метаязык при этом ни использовался (язык фрейдизма, марксизма, структурализма и пр.), построены так, что ясность была делом рук самих критиков (Barthes, 1966), которые, например, делали более прозрачным исторический контекст, в котором возникло произведение.
Центральное место в возражениях Барта занимал, конечно, довод, что язык не обладает прозрачностью, и суть авторства (причем речь идет не только о художественной литературе) не в том, чтобы, используя язык, дать возможность увидеть мир, скрытый за ним, а в самом языке (как авторов, так и их критиков). Связь этой полемики с проблемой постмодернизма станет более отчетливой, когда мы вспомним, что Барт и его сторонники распространяли принцип, в соответствии с которым язык — это единственная доступная нам реальность, на широкий круг дисциплин, от истории до социологии. И в каждой из этих дисциплин они пытались (Lyotard) выяснить «господствующую фразу» (phrase- regime), которая характеризовала бы ее предмет. Добившись этого, они поставили под сомнение фразы (принадлежащие, конечно, интеллектуалам) и в духе постмодернизма выдвинули альтернативные подходы, которые рассматривали предметы этих дисциплин исключительно в терминах языка (или, используя их любимое слово, как дискурсы). Важно также, что Барт (Barthes, 1979) применил тот же подход к огромному количеству явлений современного мира: от политики, спортивной борьбы, кино, моды, кухни и радиопередач до газетных публикаций. Причем каждый раз объект описывался как языковое явление, как способ говорить о нем. Если встать на путь, предложенный Бартом, то все, что мы сегодня знаем, становится проблемой языка (дискурса), а любой наш жизненный опыт — это опыт информационный. Ничто нельзя считать прозрачным или понятным, поскольку все создается средствами языка и понимается с помощью языка. Существенный вывод из постмодернистского анализа информации состоит в том, что мы живем не в мире, о котором у нас есть какая-то информация. Напротив, мы обитаем в мире, созданном информацией.