С точки зрения Герберта Шиллера, больше всего от информационной революции выиграли крупные корпорации в передовых капиталистических странах, поскольку они представляют собой наиболее лакомый сегмент рынка.
В XX в. рыночная экономика пре вратилась из экономики бесчисленного множества малых предприятий в экономику, в которой доминирующее положение занимают немногочисленные, вертикально и горизонтально интегрированные корпорации, работающие по всему миру. Переход к корпоративному капитализму привел к ряду важных следствий для развития информационной среды, каждое из которых связано с осевой ролью этих корпораций, сконцентрировавших в своих руках огромные богатства. Одно из преимуществ корпораций состоит в том, что информация и информационные технологии развивались таким образом, что именно корпорации и стали их наиболее крупными потребителями. Корпорации располагают мощными компьютерами, для них созданы интерфейсы телекоммуникационных систем и разработаны наиболее совершенные технологии электронной обработки информации, они в состоянии все это себе позволить, а их информационные потребности как раз и могут быть удовлетворены с помощью таких технологий. По мере того как корпорации росли, усложнялись и расползались по всему миру (а они стали в последнее время еще масштабнее, их деятельность — более диверсифицированной, а государственные границы утратили для них всякое значение), становилось, например, ясно, что у них есть прямо-таки «встроенная» потребность в информационных сетях и наиболее развитых системах управления. Имея предприятия, расположенные в разных концах света, корпорации не могли бы существовать без самых совершенных компьютерных технологий, которые позволяют интегрировать эти предприятия в единую систему и управлять ею. В этом, конечно, нет ничего нового, но, учитывая, сколько ходит легенд о прямо-таки сверхъестественных причинах появления новых технологий, все-таки нужно сказать, что те, кто готовы платить за изощренные информационные технологии, и находят в конце концов то, что в наибольшей степени соответствует их потребностям. Если мы примем во внимание определяющую роль прибыли при капиталистическом способе производства, то поймем, что история изобретений в технике определяется в основном теми, кто платит по счетам. Дэвид Нобл (Noble, 1977), занимаясь этой историей, показал на фактах, что инженерная мысль в США развивалась в тесной связи с формированием в экономике корпоративного сектора. В частности, рассматривая историю создания новейших технологий, Нобл (Noble, 1984) показал, что компьютеризация производства определялась требованием менеджмента, чтобы цеховое звено не принимало никакого участия в разработке новых систем. Менеджмент добивался, чтобы компьютеризация усилила именно его роль в производстве, а не работников цеха. Речь шла о дальнейшей концентрации власти в руках тех, кто и так контролировал деятельность предприятий. Поскольку информационные технологии «отлично соответствуют требованиям мирового капитала» (Schiller, 1981, с. 16), они помогают укреплению системы как в пределах отдельного общества, так и по всему миру. Причем разными способами. В частности, эти технологии дают возможность корпорации использовать местную рабочую силу, местную специфику (политические, региональные, экономические и прочие особенности) с такой эффективностью, которой нельзя было бы добиться без совершенной системы коммуникаций, позволяющей мгновенно связаться с разбросанными по всему миру филиалами компании. Те же технологии облегчают корпорации осуществление стратегии децентрализации (то есть позволяют сокращать штаты работников штаб-квартир и поручать выполнение отдельных функций дочерним компаниям, действующим как «независимые» коммерческие организации), одновременно усиливая роль основного командного звена в центре, поскольку теперь деятельность на местах уже легко отслеживать, а ее результаты — фиксировать с помощью целого ряда методов (например, ведения детализированных данных о продажах, о производительности труда, вплоть до производительности труда отдельных работников). Информационные технологии позволяют корпорациям выполнять операции по всему земному шару, обращая минимальное внимание на введенные местными властями ограничения. Даже суверенные страны не отслеживают потока сообщений, которыми с помощью частных телекоммуникационных сетей и компьютеров, работающих в реальном масштабе времени, обмениваются между собой корпорации. Как может узнать, например, правительство Индии или какой-нибудь страны в Африке, что делает базирующаяся на их территории корпорация, если информация, касающаяся компании Форда или IBM, передается из Детройта в Лагос или из Нью-Йорка в Бомбей в цифровой форме через спутник, принадлежащей западной компании? Часто возникают вопросы, например, об уровне внутрикорпоративных цен (то есть об использовании корпорацией собственных способов ведения учета, которые позволяют ей снизить издержки по оплате труда или при осуществлении инвестиций, учитывая или, наоборот, игнорируя реальные соотношения цен в данном регионе), но в эпоху информационных технологий и передачи информации в электронной форме на подобные вопросы практически невозможно дать однозначного ответа (Murray, 1981). В рассуждениях о власти, которую дает корпорациям доступ к информационным сетям, упускается из виду важное — забывают, что продукты «информационного взрыва» доступны только их собственникам. Я уже многократно возвращался к той роли, которую играют корпорации в сегодняшней экономике, и писал о том, как они навязывают нам свои ценности и препятствуют иному осмыслению действительности, что оказывает существенное влияние на информацию. Мы уже отмечали это, рассматривая последствия введения платного доступа к информации и применения в отношении нее рыночного подхода. Теперь я хочу остановиться на отношениях собственности в информационной сфере, поскольку эти отношения играют в связи с информацией важную роль. Одним из следствий применения принципа частной собственности по отношению к информации, как мы увидим, стало то, большинство информационных служб работают на корпоративный сектор, где сосредоточена наибольшая экономическая мощь. Другим следствием стало то, что масса информации, приобретенной корпорациями, стала недоступной обществу и, вероятно, останется недоступной навсегда. И именно потому, что она находится в частной собственности. Это очевидно для Герберта Шиллера, который считает, что в современной Америке «колоссальное количество информации скрывается от общественности, потому что владеющие ею корпорации считают ее частной собственностью» (Schiller, 1991а, с. 44). Очевидный пример положения, когда собственники делают с принадлежащей им информацией все что хотят, это информация, собранная в ходе исследований рынка и данные о научных исследования и разработках, которые ведутся частными компаниями.
Интеллектуальная собственность, патентование и защита авторских прав — это те области права, которые в информационную эпоху процветают, и их процветание — показатель того, какую важность в наши дни приобрели права собственности на информацию. И, наконец, нужно подчеркнуть, что корпоративный капитал — это отнюдь не какая-то внешняя среда, в которую были помещены информационные технологии. Информационная революция не только совершалась на потребу корпоративному сектору, она управлялась и осуществлялась самим корпоративным капиталом. Ведь это факт, что информационная индустрия представляет собой олигополию, гигантскую и глобальную по своим масштабам индустрию. В списке ведущих поставщиков информационных технологий мы находим несколько крупнейших в мире корпорация вроде IBM, Digital Equipment, Microsoft, Philips, Hitachi, Siemens и General Electric. Эта часть рынка постоянно находится в процессе ферментации; слияния и поглощения следуют друг за другом, и вовлеченными в них неизменно оказываются крупнейшие корпо рации, которые борются за максимальную долю быстро перестраивающегося рынка, при этом направление их деятельности постоянно меняется: к производству вычислительной техники они присоединяют производство средств связи, к офисному оборудованию — производство вычислительной техники, к издательскому делу — образовательные услуги. Вот несколько примеров, которые иллюстрируют схемы деятельности и приоритеты корпораций в информационной сфере. В конце 1993 г. американская телефонная корпорация Bell Atlantic Corp. попыталась приобрести Telecommunications Inc. (ТСГ) — крупнейшего оператора кабельного телевидения, сумма сделки должна была составить около 33 млрд долл. Если бы «самая значительная сделка за десятилетие, которое и так было отмечено беспрецедентными слияниями корпораций» (из заявления члена Федеральной комиссии по связи Джеймса Квелло, приведенного газетой «Нью- Йорк геральд трибьюн» (New York Herald Tribune, 1993, October 11, с. 11), состоялась, то это было бы самое крупное поглощение за всю предшествующую историю, а возникшая после слияния компания заняла бы шестое место в списке 500 самых крупных компаний США, публикуемом журналом «Форчун». Предполагалось объединить оператора кабельного телевидения и телекоммуникационную компанию, которая уже предлагала ряд информационных услуг (развлечения, электронная торговля, совершенные системы связи). Сделка сорвалась в 1994 г., но нужно учесть, что она была самая драматическая из сделок такого рода, а они в этой области продолжаются. С этой сделкой связана другая: ГС/решила купить Paramount Communications Inc., одну из крупнейших компаний, занятых производством фильмов, со значительным потенциалом в области кино- и видеофильмов. В перспективе виделось создание таким образом «информационной магистрали» XXI в., а непосредственной целью — усиление контроля со стороны корпоративного капитала за проектированием и планированием таких магистралей. В мае 1991 г. AT&T — крупнейшая в мире телекоммуникационная компания, которая не только предоставляла услуги, но и производила оборудование и вела научные исследования и разработки в известном всему.миру научно-исследовательском центре Bell Laboratories, объявила о слиянии с NCR, пятой по величине компанией США в области производства компьютеров. Сделка, размеры которой оценивались в 7,4 млрд долларов, привела бы к объединению фирм, производящих вычислительную технику и занимающихся телекоммуникацией, и расценивалась тогда как самое значительное событие в компьютерной промышленности (среди других событий такого рода — установление связей с Европой, в частности с фирмой Olivetti). Ее инициатором выступила AT&T, которая была освобождена от ограничений, наложенных на нее в антимонопольным законодательством в начале 1980-х годов (предоставление услуг телефонной связи). Несколькими годами позже, в 1998 г., AT&T возобновила попытки приобрести Telecommunications Inc. Bell Atlantic Corp., которой в 1993 г. было отказано в такой же сделке, сама появилась на свет в результате расчленения AT&T в 1984 г. Тогда AT&T была лишена статуса естественного монополиста на услуги связи в самих Соединенных Штатах. Взамен отказа от деятельности на местном рынке (на котором работает, например, Bell Atlantic) AT&T получила право работать на любом другом рынке. До разделения ей было запрещено предлагать свои услуги за пределами США и в такой сфере, как кабельное телевидение (Webster and Robins, 1986, с. 242-245). Bell Atlantic, потерявшая Telecommunications Inc., получила в качестве компенсации возможность купить в 1997 г. Nynex (размеры сделки оценивались в 26 млрд долларов), а на следующий год объединиться с оператором международной связи GTE (размеры сделки оценивались в 70 млрд долларов). Тем временем AT&T благополучно приобрела Telecommunications Inc. (стоимость сделки 48 млрд долларов) и тем самым создала промышленную группу, объединившую крупнейшую в стране телекоммуникационную компанию и крупнейшего же оператора кабельного телевидения, создав основы для предоставления одновременно услуг телефонной связи, кабельного телевидения и доступа в Интернет. Однако самое масштабное из всех слияний произошло в начале 2000 г., когда объединились America Online (AOL) и Time Warner. America Online, крупнейший интернет-провайдер, слился с информационным гигантом (ему принадлежат CNN, НВО, журнал Time, киностудия Warner Brothers и др.), размеры сделки оценивались в 106 млрд долларов (Economist, 2000,15 January, с. 23-25). За три года до этого AT&T хотела купить America Online за 30 млрд долларов, но ее предложение было отклонено. В результате слияние привело к возникновению AOL Time Warner — по величине четвертой в мире корпорации и, возможно, первой интегрированной онлайновой медиакорпорации, способной как обеспечить доступ к Интернету, так и создавать для него наполнение (контент), хотя и преимущественно развлекательного характера. Эти примеры демонстрируют важные особенности информационной сферы, которые имели для Герберта Шиллера решающее значение. Информационная индустрия представлялась ему полем, на котором соперничают гигантские капиталистические корпорации, которые во все большей мере берут на себя ответственность за организацию и предоставление связи и за содержание информации. Поскольку вся эта область развивается по пути конвергенции и интеграции (технологии и услуг, программного и аппаратного обеспечения), в плане организации бизнеса неизбежно начинаются лихорадочные усилия все объединить или все что можно поглотить. Господство в этой сфере корпораций неизбежно приводит к тому, что решающее значение приобретают такие ценности, как прибыльность, возможности сбыта и предложение на основе платежеспособного спроса.