Время возвратило в нынешнюю российскую действительность биржи. Слово биржа сегодня на слуху у всей России: биржи разные, — и каких только нет: и фондовые, и валютные, и товарные; подоспели и пугающие своим названием биржи труда, о них за годы Советской власти люди напрочь забыть успели.
И сами биржи, и их деятельность, расцветавшие в царской России, были упразднены в нашей стране в конце 20-х годов, во времена нэпа. При возрождении бирж вся связанная с ними терминосистема, сложившаяся на рубеже ХІХ-ХХ веков, оказалась устаревшей. Это породило новую волну созда ния биржевой лексики применительно к нашему времени, — в первую очередь, терминологической, как формальной, так и неформальной. И специалисты сразу столкнулись с тем, что вся прежняя биржевая терминология оказалась непригодной для делового общения. И поскольку языком международного общения сегодня является английский, он-то и стал языком формирования нового биржевого языка, а с ним и неминуемого его спутника — жаргонной лексики. На первых порах, в 1990-е годы, англо-американиз- мы хлынули в речь биржевых специалистов, даже само старое слово биржевик оказалось вытесненным словом трейдер (англ. trader — «торговец»); стали поговаривать не о биржевом, а трейдерском жаргоне, который наибольшее распространение получил в сфере фондового рынка. В Интернете появилось поначалу пособие «Биржа и ценные бумаги» (2001), а потом «Словарь трейдерского сленга от Stager’а» (2002), «Словарь великорусского биржевого жаргона» (2005) К. С. Царихина. Но ныне угар увлечения англо-американизмами стал выветриваться; резко уменьшилось количество заимствований (вульгаризмов), отчего словарь биржевиков стал приобретать все большую русскость: происходит процесс «отстаивания» брокерских жаргонных терминов и «выдавливания» их из брокерского лексикона, появились многочисленные русские кальки. Обратимся к вокабуляру сленга (жаргона) фондовой биржи, где тот уже успел сложиться, постоянно обога щаясь жаргонными кальками, которые более легки для восприятия, например: сделка на ночь (из англ. overnight) вместо прежнего англизированного овернайт. Появились чисто русские номинаты: так, жандарм — это прозвище инвестора, который своей интервенцией на бирже способствует урегулированию курса, устанавливая относительное спокойствие после периода нестабильности конъюнктуры; добрый дядя — лицо, которое контролирует фирму, но не является ее сотрудником. А вот жаргонные прозвища-зооморфизмы. Опытные и часто успешно ведущие дела биржевые игроки — это волки, неопытные же и трусливые трейдеры (игроки), не имеющие своего мнения о перспективах рынка, — овцы; трейдеры, тактика которых направлена на погоню за максимальной прибылью, — свиньи; мелкие спекулянты-неудачники— муфлоны. Всякий покупатель акции, а еще и игрок на повышение — это бык, любой же их продавец — это медведь.
Причем у быка уже появились дериваты бычара, тупой бы чара, а у англизированного скальпера — синонимы заяц, черепашка. Брокеры и дилеры получили свои жаргонные клички: брокер бродячий (англ. roling broker) — «брокер, не имеющий четкой специализации, берущийся за любой заказ», а длинный дилер (англ. long dealer) — «участник биржевой торговли, бык, который предвидит покупки в надежде на обратную операцию в будущем, а также владелец неликвидного остатка контрактов на покупку» [Люляева 2007: 46-50; 2009: 212-217]. Непосредственно на российской фондовой бирже созданы многие жаргонные лексемы на русском: крупняк — собирательное название для солидных операторов рынка, а мышечный наркоман — скальпер (англ. scalper — «спекулянт»), который так сильно увлекается игрой, что обходиться без нее уже не может. Мышечный здесь вовсе не от мышцы на теле человека, а от мыши, широко известного компьютерщикам небольшого электронного устройства для управления движением курсора на экране дисплея. На это в дефиниции фразеологизма мышечный наркоман указывает автор «Словаря великорусского биржевого жаргона» К. С. Царихин: «такой игрок вводит заявки в торговую систему с помощью мыши, и отсюда вытекает само название» [с. 49]. Появляются собственно русские контаминаты: торговля мимо свечей — «стиль совершения операций, при котором торговец покупает или продает, не дожидаясь завершения формирования цены (свечи)», переставлять хаи — «обновлять максимумы (о бумаге)»: «Лучара хаи переставляет! Пора брать!» Ну, чем тут, скажите, не давняя офенская «криптограмма»: «Шихтамассу терю- хала; хли на юр лепшать» («Барышня мне сказала: иди на чердак спать»)? Происходит активное грамматическое освоение анг- ло-американизмов, что проявляется в приобретении существительными и прилагательными способности к склонению: «На чарте рисуются бары», «Мы заняты подсчитыванием итогов трейда». Интересными наблюдениями над биржевым жаргоном делится с читателями Н. А. Люляева. При заимствовании английских глаголов часто сохраняется иноязычная основа и основа действия, само же заимствование оформляется по модели русского языка: скальпировать (< to scalp ), эндждить (< to enjoy ), баить (< to bug ), селить (< to sell). Причем при создании глаголов баить и селить, видимо, оказали влияние русские глаголы баять и селить [Люляева 2009: 213]. Оказывает влияние и эффект языковой игры, — например, при образовании термина оферист (от англ. offer — «цена предложения») — «выставляющий заявку на продажу» — обыгрывается фонетическая близость слов оферист и аферист', причем данная жаргонная лексема успела уже обзавестись несколькими идиомами: брать по оферам («покупать по ценам предложения»), кусать офера — это умеренная, а грызть офера — слабая покупка. Процесс формирования отечественного жаргоннобиржевого вокабуляра продолжается.