Образ спирали, интуитивный, спонтанный, давно появился в человеческой культуре. Но его познавательная эвристика, его интерпретативные возможности впервые были раскрыты лишь в диалектике — сначала гегелевской, а потом (и в основном) марксистской.
Из диалектики как учения о развитии и всеобщей связи пришло подтверждение и развернутое теоретическое обоснование этого образа. Именно в диалектике определился мировоззренческо-методологический статус «спирали», заработал в полную силу ее исторически-траекторный потенциал. Разумеется, не все элементы диалектики (а она имеет сложное строение) одинаково значимы для образа спирали. Непосредственна лишь связь спирали с законом отрицания отрицания (иногда его упрощают до схемы «тезис — антитезис — синтез»). В свете данного закона процесс развития структурно распадается на отдельные, относительно самостоятельные стадии, этапы, фазы. При этом каждая последующая стадия связана с предыдущей отрицанием — необходимым, сущностным элементом развития. я Отрицание в контексте «отрицания отрицания» f » Что это такое — отрицание в процессе развития? Как его можно и должно понимать? Ведь если предположить, что нет ничего нового под луной, тогда любое отрицание — это просто фикция, иллюзия, самообман. А если каждое изменение (развитие состоит из изменений) являет собой нечто совершенно новое, абсолютно уникальное, тогда движение или развитие — непрерывное, сплошное отрицание. Отрицание в диалектическом смысле, или диалектическое отрицание, не имеет ничего общего с «голым» или «зряшным» отрицанием. В то же время оно и не перегружено излишне почтительным отношением к тому, что отрицается. Иначе оно бы не было отрицанием. Гегель нашел очень удачный термин для диалектического отрицания — снятие (Aufhebung). В нем органически слились три смысловых плана: упразднение, сохранение и подъем. Во-первых, диалектическое отрицание есть устранение, уничтожение, отбрасывание старого, отжившего, того, что не отвечает изменившимся условиям, препятствует дальнейшему развитию. Во-вторых, оно вбирает, удерживает и сохраняет все жизнеспособное, перспективное, ценное, что есть в отрицаемом состоянии, что было в предшествующем развитии. Наконец, в-третьих, диалектическое отрицание дает жизнь новому качественному состоянию, новой стадии развития. А это равнозначно обогащению, тому или иному совершенствованию содержательных, структурных, функциональных и иных характеристик всех относящихся сюда явлений. В общем плане диалектическое отрицание утверждает более высокий уровень развития. Важно рассматривать все три плана вместе, взаимозависимо. Если опустить, проигнорировать хотя бы один из них, ситуация в корне изменится и перед нами будет уже не диалектическое, а какое-то иное отрицание. Например, с исчезновением подъема отрицание попадает в орбиту кругового движения. Когда выпадает упразднение, то подъем рано или поздно вырождается (под своей собственной тяжестью — от «накопительства») в падение, и отрицание становится элементом регрессивного развития. Как известно, старое, отжившее всегда балласт, но в одних случаях, когда отрицание представлено своим полным набором, включая упразднение, балласт старого держит на плаву новое, облегчает его плавание в бурном море жизни. В других случаях, когда такого отрицания нет, старое, напротив, тянет назад, вниз, топит новое. В то же время сказанное не отменяет и того, что в отдельных ситуациях, на тех или иных этапах развития на первый план может выходить любой из трех смысловых пластов диалектического отрицания. Аналогичная структурная перестановка может наблюдаться также в цепочке последовательно взаимодействующих отрицаний. Триединая природа диалектического отрицания, отрицания-снятия, в полной мере раскрывает себя лишь в паре, или последовательном взаимодействии с другим таким же диалектическим отрицанием, т. е. в рамках закона отрицания отрицания. Однако важно иметь в виду следующее. Процесс развития включает в себя множество самых различных отрицаний. Но далеко не всякие два отрицания, следующие друг за другом, составляют закон отрицания отрицания. Подобное возможно только в некоторых достаточно простых случаях или ситуациях. Например, овес растет так: зерно — растение — снова зерно (количественно, а иногда и качественно отличающееся от семенного зерна). Здесь возвращение к исходному началу, повторение пройденного на новой основе действительно происходит через два последовательных отрицания. Вообще же отрицание, повторившееся два раза и более, есть предпосылка для действия закона отрицания отрицания, но не сам этот закон. Отрицание имеет место во всяком процессе развития, в том числе и там, где закон отрицания отрицания не действует. Например, при минерализации, т. е. в процессе превращения живых организмов вследствие их гибели в неорганические минеральные соединения, перед нами множество, целая цепочка последовательных отрицаний, но не закон отрицания отрицания. Для проявления закона отрицания отрицания нужно два отрицания, но именно диалектических, т. е. коренных, полных (с непременным восхождением). Полное отрицание — это переход явления (события, ситуации, процесса) в свою противоположность, в «свое другое», как выражался Гегель. При неполном, частичном отрицании в свою противоположность переходят отдельные свойства, стороны, фрагменты данного явления. Его глубинные, основополагающие характеристики и связи остаются по сути нетронутыми или задетыми лишь косвенно, опосредованно, частично. Неполное отрицание — частичный переход в свою противоположность. В законе отрицания отрицания четко выделяются три важнейших признака: преемственность, поступательность и цикличность. Преемственность есть органическое смыкание последовательных стадий развития, собирание и наследование всех его жизнеспособных элементов. Поступательность раскрывается как последовательное и постепенное продвижение вперед, вверх, от простого к сложному, от низшего к высшему.
Поступательность в единстве с преемственностью обнажает субстанциальный аспект развития. Как отмечал Гегель, на каждой новой ступени развитие «возвышает всю массу своего предыдущего содержания и не только ничего не теряет от своего диалектического движения вперед, не только ничего не оставляет позади себя, но несет с собой все приобретенное и обогащается и сгущается внутри себя»100. Итак, в диалектическом процессе развития движение вперед сопровождается определенным углублением в себя. Дальше — это одновременно и глубже. Более развитое — это в то же время и более глубокое, основательное или, как еще выражался Гегель, более интенсивное. Углубление развития означает наращивание его потенциала, умножение возможностей, последовательной реализацией которых и является развитие. Сохранение преемственности и утверждение поступательности, органически сопрягаясь друг с другом, дают в итоге цикличность. Цикличность в законе отрицания отрицания, однако, совершенно особая. Она имеет мало общего с цикличностью («замкнутый круг», круговорот) в циклической концепции истории. Собственно цикла здесь нет. Второе отрицание связано с возвращением (самовозвращением) к исходному состоянию только по видимости, чисто поверхностно. Гегель раскрывает цикличность как «идущее вспять обоснование начала (и) идущее вперед дальнейшее его определение»101. Маркс различает в ней прежде всего диалектическое переворачивание детерминацион- ных зависимостей развития. Так, «всякая предпосылка общественного процесса производства есть вместе с тем и его результат, а всякий его результат выступает вместе с тем и как предпосылка»102. А Ленин определяет цикличность отрицания отрицания как «повторение в высшей стадии известных черт, свойств etc. низшей и... возврат якобы к старому...»103. Поскольку «возвратное приближение к началу» (Гегель) при отрицании происходит всегда на качественно новой основе или на более высоком уровне развития, то ясно, что каждый его отдельный цикл представляет собой виток, разомкнутый на следующий оборот круга, а . развитие в целом приобретает форму спирали, диалектически соеди- няющей в себе круговое, собственно циклическое и линеарно-восходящее развитие. При спиральной форме развития точка исхода и точка возврата не совпадают, повторяемость не абсолютна, а относительна, частична и, естественно, нет никакой предопределенности или мистического возвращения в прошлое. Любая позиция на данном витке спирали находится над соответствующей позицией предшествующего витка. Возврат якобы к старому играет важную роль в переводе последовательности процесса развития в его субстанциальное и историческое единство. «Якобы» же этого возврата свидетельствует об открытости развития будущему, его новым и таким манящим горизонтам. Формационная спираль общественного развития Спираль общественного развития в марксизме представлена процессом возникновения, развития и смены общественно-экономических формаций. Конкретно она выглядит так. Первобытно-общинный строй (первобытный коммунизм) — начальное, исходное состояние человеческого общества. Исторически оно сменяется или отрицается рабовладельческим строем. Рабовладельческий строй, в свою очередь, отрицается феодализмом, а феодализм — капитализмом. Три отрицания, три разных общественно-экономических формации. Но природа у них, согласно марксизму, одна — классово-антагонистическая. По этой причине они составляют первое (диалектическое, полное) отрицание. Первобытно-коммунистическая сущность исходного состояния человечества превращается в свою противоположность только в результате этого исторически триединого отрицания. На смену капитализму, а вместе с ним, через него и классо- во-антагонистическим формациям вообще приходит коммунизм. Это — второе отрицание, отрицание отрицания. Этим заканчивается большой, всемирно-исторический виток спирали, развитие достигает своего исходного пункта. Происходит возврат якобы к старому, т. е. первобытному коммунизму с его бесклассовостью, коллективным владением средствами производства, самоуправлением, но, разумеется, на неизмеримо более высокой (особенно технологически) основе. Образ спирали в марксизме — образ прогресса, бесконечного поступательного развития общества по (спирально-) восходящей линии. Коммунизмом история ни в коем случае не заканчивается. Спираль истории будет раскручиваться и дальше. С коммунистического общества, как полагал Маркс, начнется «подлинная история» человечества. До коммунизма все развитие человеческого общества — лишь «предыстория», подготовка к рывку в историю. Коммунизм для Маркса — это «царство свободы», в котором гармоничное и всестороннее развитие человека, его природы станет высшей исторической ценностью общества. В принятой XXII съездом (1961) КПСС Программе это царство свободы представлено следующим образом: «Коммунизм — это бесклассовый общественный строй с единой общенародной собственностью на средства производства, полным социальным равенством всех членов общества, где вместе с всесторонним развитием людей вырастут и производительные силы на основе постоянно развивающейся науки и техники, все источники общественного богатства польются полным потоком и осуществится великий принцип «от каждого — по способностям, каждому — по потребностям». Коммунизм — зто высокоорганизованное общество свободных и сознательных тружеников, в котором утвердится общественное самоуправление, труд на благо общества станет для всех первой жизненной потребностью, осознанной необходимостью, способности каждого будут применяться с наибольшей пользой для народа»104. Как разошлась жизнь с этой утопической мечтой, нам, живущим в XXI веке, объяснять не нужно. Впрочем, это уже другой, отдельный вопрос.