Построение концептуальной модели (концептуализация, связка В схемы П3.1)

Ядром наших рассмотрений будет служить процесс формирования и операционализации понятий (в том числе понятий изучаемых закономерностей, операционализация которых даст нам основу для выбора метода анализа). Особое внимание, уделяемое нами соответствующим проблемам, объясняется тем, что любое эмпирическое социологическое исследование почти всегда бывает направлено на изучение тех или иных понятий — социальной напряженности, солидарности трудящихся, деловой культуры, — по существу состоит в чет ком определении и измерении этих понятий. Мы не будем в полной мере рассматривать указанный процесс. В литературе имеется много работ, посвященных операционализации понятий. Выделим некоторые (слабо рассматривающиеся в литературе) аспекты указанного процесса, непосредственно связанные с элементами моделирования в деятельности социолога (в частности, покажем, что здесь может быть свое отнесение к ценности — своя аксиоматика и блок-схемы; осуществление подобных шагов по существу означает четкое выделение используемых модельных представлений).

Целесообразность такой трактовки термина «понятие», которая

обычно используется для термина «концепт»

Наша трактовка термина «понятие» ближе к тому, что в средневековой философии понималось под термином «концепт» (напомним, что латинское vonceptus означает собрание, восприятие, «схватывание», зачатие). Эти два термина во многих работах (написанных и в средние века, и в наше время) употребляются как тождественные. Однако именно средневековые философы развели соответствующие этим терминам представления. «Понятие есть объективное единство различных моментов предмета понятия, которое создано на основании правил рассудка или систематичности знаний. Оно неперсонально, непосредственно связано со знаковыми и значимыми структурами языка, выполняющего функции становления определенной мысли, независимо от общения». «Концепт формируется речью... Речь осуществляется в пространстве души с ее энергией, ритмом, жестикуляцией, интонацией, бесконечными уточнениями, составляющими смысл комментаторства. Концепт предельно субъектен. Изменяя душу индивида, обдумывающего вещь, он при своем формировании предполагает другого субъекта, актуализируя смыслы в ответ на его вопросы... Концепт синтезирует в себе три способности души, и как акт памяти ориентирован в прошлое, как акт воображения — в будущее, как акт суждения — в настоящее» [Неретина, 2001].

Рассмотрение описанного смысла термина «концепт» представляется нам актуальным, поскольку, используя его (замещая им традиционное представление о понятии), мы волей-неволей учитываем такие трудноуловимые аспекты рождения представлений об изучаемом явлении, как зависимость этих представлений от субъективных смыслов, связываемых с этим явлением исследователем, респондентами и, что для нас самое главное, — авторами тех методов, которые использует социолог в процессе измерения (в том числе при гом анализе структуры понятия, который должен осуществляться при его формировании и операционализации) и анализа данных. Последнее обстоятельство в литературе практически не обсуждается.

Ниже мы, в соответствии с традицией, все-таки будем говорить о формировании и операционализации понятий, а не концептов. Но в термин «понятие» будем вкладывать тот смысл, который отвечает описанному выше термину «концепт».

Формирование понятий

Прежде всего отметим необходимость согласования друг с другом тех представлений о понятиях, которые существуют в сознании исследователя и респондента (это вытекает из описанного выше смысла термина «концепт», отождествляемого нами с термином «понятие»). Наше представление о том, как это можно делать, отражено на рис. П3.4. Подробнее о них можно прочитать в [Толстова, 2001 ]. Здесь поясним, что термин «ИПС-тип» обозначает совокупность тех черт личности, которые обусловлены всем ее предыдущим развитием и психологическими чертами; обозначения: «И» — историко-биографическая, «П» — психологическая и «С» — социально-психологическая (связанная с ценностными ориентациями респондента, его социальными установками, принятой им нормативной системой и т. д.) компоненты типа. Соответствующую типологию назовем ИПС-типологией.

согласование на основе ИПС-типологии респондентов

Рис. П3.4. Построение концептуальной модели: формирование понятий (типологии, лежащие в основе такого формирования)

Обсудим процесс, отраженный в схеме на рис. П3.4, применительно к конкретной рассматриваемой нами задаче. Опишем, какими могут быть соответствующие шаги для понятий «конкретные события» и «вид протестного поведения» (на наш взгляд, их нельзя рассматривать отдельно: понимание человеком события, в соответствии с нашими предположениями, обусловливается его представлениями о том, к какому виду протестного поведения это событие приводит). Л именно, покажем, использование каких именно методов может быть запланировано для: (а) построения типологии исследователями; (б) выявления типологий, отвечающих респондентам; (в) разработки И ПС-типологии респондентов; (г) согласования (а) и (б) на базе (в).

Напомним, что в случаях (а) и (б) речь идет о типологиях, на базе которых в сознании исследователя или респондента формируются рассматриваемые понятия15.

Представляется, что указание примеров методов, позволяющих построить интересующие нас типологии, лучше всего покажет читателю, что именно мы под типологиями понимаем.

Итак, нас интересует процесс выделения человеком (исследователем или респондентом) в огромном множестве происходящих вокруг него явлений таких, которые можно назвать событиями в нашем смысле, т. с. таких, реализация которых приводит к тому или иному протестному поведению. Подчеркнем, что в число наших целей не входит подробное описание способов решения рассматриваемой задачи. Поэтому мы ограничимся главными существенными для нас моментами: коротко укажем возможные пути решения задач, связанных с выявлением упомянутых типологий и попытаемся вычленить главные используемые при этом модельные предположения.

(а) Выявление исследовательской типологии явлений, имеющих отношение к формированию понятия «событие »

Для построения искомой типологии может служить анализ газет (как центральных, так и местных для рассматриваемого региона) за выбранный промежуток времени. Задача ставится следующим образом; найти все упоминания о тех или иных протестиых выступлениях (обращение в газеты и в органы государственного управления, забастовки, голодовки, самоубийства, перекрытия дорог и т. д.), определив по возможности причины, побудившие участников этих выступлений к проведению соответствующих актов. На базе собранных данных у исследователя должно сформироваться представление о том, что именно из происходящего в обществе можно называть конкретными событиями (в нашем смысле, событие — это то, что приводит к про- тестному поведению). При этом, вероятно, «наше» событие будет неким обобщением происходящих в реальности эпизодов: так, кражу кошелька и кражу курицы, приведшие к драке, мы назовем конкретным событием «мелкая кража». То же можно сказать о видах протестного поведения. Отметим, что объединение конкретных эпизодов и в понятие «конкретное событие», и в понятие «(конкретный) вид поведения» зачастую бывает непростым. Логические шаги типа того, с помощью которого выше мы пришли к понятию конкретного события «мелкая кража», зачастую базируются не на том, что указанные два эпизода привели к одному и тому же виду поведения, а просто на априорных соображениях исследователя (неявно базирующихся, вероятно, на подсознательном ощущении того, что кража кошелька и кража курицы — юридически явления одного порядка).

(б) Выявление осуществляемой респондентами типологии явлений, имеющих отношение к формированию понятия «событие»

Классификация конкретных происшествий (приводящая к нашему понятию «конкретное событие»), осуществляемая респондентами, может отличаться от исследовательской. Так, выше мы привели пример, казалось бы, естественного возникновения конкретного события «мелкая кража». Однако основания, по которым человек объединяет происходящие в обществе инциденты, могут быть совсем другими. К примеру, может быть важен (с интересующей нас точки зрения — с точки зрения возникновения СН, приводящей к протестному поведению) не размер кражи, а то, у кого украли — у богатого (тогда и большая кража может у окружающих не вызвать никаких эмоций) или у бедного (тогда и малая кража может вызвать бурные требования наведения порядка). Для изучения типологии происходящих в обще* стве инцидентов, неявно осуществляемой респондентами, может быть предложена, к примеру, следующая логика. Сначала можно попытаться найти те основания, по которым жители региона объединяют друг с другом эти инциденты (с точки зрения того, насколько эти инциденты вызывают у респондентов протест), а уже затем, осуществив классификацию инцидентов в найденном пространстве, выделить их типы, т. е. собственно то, что мы будем называть событиями.

Для поиска упомянутых оснований (т. е. признакового пространства, в котором затем будет осуществляться классификация) могут быть использованы, например, методы, относимые обычно к психосемантическим, — теория личностных конструктов, предложенная Келли [Келли, 2000] (метод репертуарных решеток) — теоретическая концепция, объясняющая, как человек строит целостный интегрированный образ мира. Используя указанную теорию, мы тем самым примем следующие аксиомы (заметим, что снова речь идет об аксиомах и, значит, об отнесении к ценности): •

человек смотрит на мир сквозь создаваемые им шаблоны, а затем пытается подогнать их к тем реалиям, из которых состоит этот мир; эти шаблоны, примеряемые опытным путем к истинному положению вещей, следуя Келли, будем называть конструктами; •

выявление системы конструктов — единственный путь к объяснению и обеспечению возможности предсказания оценок и отношений к миру конкретных людей; •

система конструктов специфична для каждого человека, личность — особая уникальная целостность (таким образом, подход Келли идиографичен); найти систему конс труктов, отвечающих человеку, значит, научиться видеть мир «глазами другого»; •

в основе процесса рождения в сознании человека понятия лежит биполярность человеческою мышления, поэтому конструкты носят биполярный характер; Келли показал, что оценки людей и событий через призму оппозиций максимально информативны для целей предсказания, т.

суть конструктов лучше всего выявляется в тех ситуациях, когда человек вынужден с определенной точки зрения сравнивать, чем сходны и чем отличаются друг от друга некоторые пары объектов (это положение опирается на выделение двух функций сознания — обобщение и противопоставление).

Отличие наших предположений от утверждений Келли состоит в том, что мы полагаем, что системы конструктов разных людей могут быть сходны друг с другом (таким образом, наш подход в определенной мере номотетичен). Во всяком случае, это представляется справедливым для конструктов, интересующих нас — тех, которые определяют такое отношение к событиям, которое вызывает стремление человека к протестному поведению.

Для выявления конструктов, обусловливающих протестное поведение, необходимо запланировать проведение таких бесед с несколькими десятками жителей региона, в течение которых можно будет применить разработанную Келли технику репертуарных решеток. Можно использовать, например, один из известных методов соответствующего плана — метод триад, В соответствии с этим методом необходимо сформировать триады из оцениваемых объектов (возможных инцидентов) и каждому респонденту предлагается указать важное качество, по которому два элемента триады сходны друг с другом и отличаются от третьего. Это позволяет построить конструкт.

Как говорят достижения психолингвистики [Леонтьев, 1997, с. 78-79], для повышения эвристической значимости психолингвистических экспериментов (аметод триад, рассматриваемый как некоторый ассоциативный тест, может быть отнесен к их числу) целесообразно использовать разные экспериментальные методики и затем сопоставлять полученные данные. В частности, ассоциативные эксперименты целесообразно дополнять экспериментом по методике семантического дифференциала. Соответствующий шаг имеет смысл запланировать и в нашем случае.

Заметим, что для классификации инцидентов в найденном признаковом пространстве (пространстве конструктов) мы, вероятно, будем вынуждены пользонаться методами кластерного анализа. А здесь — очень большое поле для моделирования. Используя тот или иной алгоритм, исследователь, осознает он это или не осознает, фактически задействует определенную модель, определенное понимание искомых типов. Сколько алгоритмов (а их известно много сотен) — столько возможных способов понимания типа классифицируемых объектов. Подробнее об этом можно прочитать, например, в [Типология и классификация..., 1982], Проблемы, встающие при использовании методов кластерного анализа, относятся к числу тех, которые практически всегда встают при использовании в социологии математических методов анализа данных. Как мы уже отметили выше, в данном Приложении мы не будем их рассматривать, хотя, конечно, проблема построения адекватных реальности моделей здесь является центральной. Отметим лишь, что мы говорим об использовании метода анализа данных на этапе выявления понятия, еще до его операционализации, не говоря уж о том, что мы пока не дошли собственно до построения формальной модели, т. е. до того этапа, который обычно и связывается с использованием математического аппарата.

Нетрудно видеть, что предложенный подход — не единственно возможный способ выявления того, как жители региона фактически классифицируют инциденты в процессе формирования своих представлений о том, что такое событие. Можно было бы, к примеру, провести изучение писем жителей региона в органы местной исполнительной власти совместно с ответами на них. При этом целесообразно было бы использовать технику информативно-целевого анализа выборочной совокупности текстов, подробно описанную в работе [Прогнозное социальное проектирование, 1994, с. 90 и далее] и примененную ее авторами для решения сходной задачи. Представляется, что использование наработок коллектива авторов, написавших названную книгу (руководитель разработок — Т. М. Дридзе), в нашем случае тем более полезно, что в этой книге, помимо всего прочего, идет речь о степени напряженности проблемной жизненной ситуации. Родство этого понятия с интересующим нас понятием социальной напряженности (о чем, конечно, надо думать при изучении протестного поведения) отнюдь не сводится к случайному совпадению слов. В упомянутой книге речь идет о напряженности как об интегральной характеристике проблемной жизненной ситуации, рассматриваемой как системное образование. И, что нам хотелось бы подчеркнуть особо в связи с нашим методическим анализом процесса построения концептуальной модели предметной области, цитируемые авторы говорят о том, что процедура определения напряженности жизненной ситуации — задача более глубокого ситуационно-биографического интервью и что информативно-целевой анализ писем может служить лишь для выявления истоков и факторов напряженности. Такой взгляд вполне отвечает нашим представлениям и о том, что такое социальная напряженность и как ее можно изучать, и, более широко — о том, какие методические подходы могут использоваться при построении концептуальной модели. Вероятно, использование т. н. качест венных методов (а именно к числу таковых принадлежит упомянутое выше глубокое ситуационно-биографическое интервью) здесь должно быть обычным приемом.

(в) и (г) Разработка ИЛС-типологии респондентов и объединение на этой основе типологий из (а) и (б)

В соответствии со схемой на рис. П3.4 объединение исследовательских и респондентских взглядов на суть изучаемых понятий должно осуществиться на базе построения ИПС-типологии респондентов. Не имея возможности здесь полностью описать наше представление об этом этапе процесса нашего обобщенного измерения, упомянем лишь некоторые аспекты построения И-составляюгцей этой типологии (напомним, что «И» означает «историко-биографическая»). Для поиска соответствующих классов можно, например, провести фокусированные интервью с фокусом, направленным на выявление того, какие события могли бы заставить респондента прибегнуть к протестному поведению и к какому именно. Отметим, что один из методологических принципов, лежащих в основе грамотно проводимого фокусированного интервью (см., например, описание классической мертоновской схемы такого интервью в [Мертон и др., 1991]), сводится к необходимости определенной предварительной подготовки и интервьюера, и респондента (имея это в виду, мы в процессе изучения протестного поведения просили респондентов написать «сочинение» о том, какие обстоятельства могут заставить их прибегнуть к протестным выступлениям и к каким именно; контент-анализ сочинений позволил получить много неочевидных содержательных выводов).

Далее искомая типология (напомним, что мы рассматриваем только И -фактор) может быть получена с помощью методов анализа данных. Так, выделив на базе анализа текстов, полученных в результате упомянутого фокусированного интервью, отвечающие гипотезам смысловые единицы (имеются в виду гипотезы об искомых типах; о необходимости формирования такого рода априорных гипотез при построении любой типологии мы говорили в [Типология и классификация..., 1982]), можно затем их «превратить» в наборы значений определенных признаков и к полученным таким образом данным применить методы поиска взаимодействий. При этом взаимодействие понимается нами в том обобщенном смысле, который был предложен в [Толстова, 2000а]. Комплексное использование нескольких таких методов (классификацию методов см. там же) даст возможность четко выявить, какие именно сочетания значений признаков, характеризующих «историю» респондента, обусловливают характер его восприятия того или иного события и соответствующее отношение к различным видам протестного поведения (использование алгоритма THAID позволит найти, скажем, такие сочетания «биографических» характеристик человека, что более 90 % людей, обладающих этими сочетаниями, к примеру, при каждом повышении цен уговаривают товарищей по работе организовать забастовку).

О психологической и социально-психологической (учитывающей нормы и ценности респондентов) составляющих ИПС-типологии и об объединении на ее основе взглядов исследователя и респондентов на суть изучаемых понятий, о формировании соответствующих ЭС и МС мы здесь не будем говорить.

Говоря об использовании математических методов в процессе формирования понятий, мы «вышли» на то, о чем говорили выше: структура понятия зависит от субъективных смыслов, вкладываемых в это понятие не только исследователем и респондентами, но и (в неявном виде!) авторами методов (о принципах согласования представлений об изучаемом предмете, с одной стороны, существующих в сознании исследователя, а с другой — заложенных в тех методах анализа данных, которые исследователь намеревается использовать, коротко идет речь, например, в [Толстова, Коченков, 2003]). Конечно, ученые, разработавшие, к примеру, упомянутый нами выше алгоритм THAID, не «привязывали» его использование именно к поиску таких биографических характеристик человека, которые определяют его протестное поведение. Этот алгоритм направлен на поиск сочетаний значений рассматриваемых признаков (т. е. поиск «взаимодействий»), детерминирующих определенное «поведение» респондентов (в нашем случае — «поведение» группы людей означает то, что среди этой группы достаточно велика доля людей, обладающих определенным про- тестным поведением). Но и алгоритмы «перебора» сочетаний значений признаков могут быть разными (а разные алгоритмы, вообще говоря, могут привести к разным результатам), и понимание поведения далеко не однозначно. Наряду с названным алгоритмом подобные задачи решают также, например, заложенный в известной компьютерной системе SPSS алгоритм CHAID, на базе которого построена целая система поиска взаимодействий «answer trees».

В дополнение к сказанному, отметим важность, наряду с системой, отражающей структуру понятия, рассматривать «методную» систему, элементами которой служат методы, позволяющие эту структуру выявить. Между элементами-методами имеются свои взаимодействия, определяемые принципами их комплексного использования. Эти принципы надо разрабатывать.