МАРБУРГСКАЯ ШКОЛА - см. НЕОКАНТИАНСТВО

Нелегкое положение м. в 20 в. может быть понято лишь с учетом ее предыстории. Вплоть до периода рационализма м. выступает «царицей наук». Но вместе с тем со времени Ренессанса начинаются возражения против ее статуса; эти аргументы популярно и с предельной остротой формулируются Д. Юмом в эпоху Просвещения. Позднее И. Кант предпринимает свою знаменитую «Критику чистого разума» (1781), чтобы с помощью рефлексии, пояснений и ограничений сделать м. точной наукой. И все же м. остается проблемной сферой: после того как немецкий идеализм вновь возносит ее на спекулятивную высоту, естественнонаучный 'позитивизм объявляет ее анахронизмом. Поскольку и такие мыслители, как К. Маркс, Ф. Ницше, В. Дильтей, соглашаются с данной характеристикой, м. становится в ig в. синонимом далеких от жизни спекуляций.

Вследствие подобной печальной славы многие авторы 20 в. исследуют метафизические проблемы под иными названиями или даже совсем отбрасывают их, но последние при этом зачастую все же имплицитно вводятся, так что м. в 20 в. осуществляется в скрытой форме или как собственная противоположность. Здест кроется одна из причин того, почему адекватная история м. в 20 в. до сих пор не написана.

Положение м. весьма осложнилось на рубеже 19- го веков. Университетская философия частично еще придерживается м. идеализма (см. 'неогегельянство), а отчасти стремится реформировать себя в ответ на позитивистские нападки. Последнее типично для 'неокантианства. Правда, оно, согласно тезису «с Кантом, но только строже, нежели он» (П. Наторп), отбрасывает любую догматическую м. Однако его обращение к трансцендентальному методу И. Канта само есть м., но именно в критическом кантовском смысле, который истолковывается даже слишком идеалистически.

метафизика

В 'прагматизме берется под защиту эмпирически реформируемая м. 'У. Джеймс борется, с одной стороны, с априори-метафизикой, под которой подразумевает прежде всего гегелевское учение, но, с другой стороны, стремится утвердить апостериори-метафизику, которая в качестве метанауки обязана исследовать и

сводить воедино результаты частных наук. 'Интуитивизм 'А. Бергсона принципиально отрицает любую системную философию, а с ней - м., однако его учение об интуиции, которая как часть жизненного порыва в «непосредственном созерцании» постигает смысл и сущность вещей, конечно же, метафизично.

Наряду с названными общими теориями есть много оригинальных разработок по отдельным темам, напр., теория предметностей А. фон Мейнонга (1904), - специальная онтология, которая трактует содержания психических переживаний как самостоятельные сущности («предметы») и тем самым впервые вовлекает в рассмотрение мир воображаемого.

Именно эта теория инспирирует ex negativo [от противного] первый этап 'аналитической философии, логический атомизм. В своей критике А. Мейнонга ТБ. Рассел (1905) стремится показать, что языковая форма предложений не может быть их логической формой. Здесь складывается основная установка аналитической философии: подходить к философским вопросам через логический анализ языка. На этом этапе отношение к м. двойственное: с одной стороны, Б. Рассел и 'Дж. Э. Мур (после 1903) борются с м. британского неогегельянства, с другой стороны, логический атомизм формирует свою, пусть и скромную, м.

Кризис м. достигает кульминации в период между мировыми войнами: череде ее модернизаторов противостоят ее острейшие критики. «Модернизаторы» отказываются от м. как системы в пользу частных дисциплин. ТМ. Шелер начинает с рациональной психологии и теологии. Он обсуждает априорные основы морали (1913) и феноменологически исследует Я и понятие «священного», причем в сфере абсолютности индивидуального сознания он усматривает указание на существование Бога (1921); в его поздних работах разворачивается идея эволюционного пантеизма (1928-1929).

метафизика

Апоретическая метафизика 'Н. Гартмана выдвигает на первый план в качестве основания любой науки реалистическую, т.е. независимую от познающего субъекта онтологию; этот 'критический реализм является, по Н. Гартману, просто рефлексированной формой здравого смысла (naturliches Denkens). ТМ. Хайдеггер подвергает критике то обстоятельство, что традиционная «онтология наличествования» «неверно представляет» временность и историчность «бытия-в-мире»; он делает попытку основать онтологию на изначальном феномене: собственное экзистирование предполагает проект собственного «здесь-бытия» (Dasein). Это «основополагающее конститутивное событие» М. Хайдеггер заявляет в качестве предпосылки всякой м. и тем самым как м. в содержательном первичном значении слова. В этом смысле м. необходимо принадлежит природе человека и есть «понимание бытия», т.е. «само здесь-бытие». Согласно ТК. Ясперсу, основателю - наряду с М. Хайдеггером - 'экзистенциальной философии человека подво- дат к вопросу об абсолютном непознаваемость мира и пограничные ситуации. Это ведет к м., где человек как нечто абсолютное принимает экзистенциальный проект, который все же должен потерпеть крушение. Правда, это крушение раскрывает «собственное бытие», но в то же время отбрасывает человека к исходной ситуации, чем и замыкается круг. Согласно космологической философии процесса ТА.Н. Уайтхеда (после 1929), реальность складывается из самосозидающих, органически сросшихся друг с другом единичностей (actual entities), т.к. они находятся в постоянном движении и взамосвязи со всеми другими, они суть не вещи, а «процессы». «Принцип сращенности», посредством которого они образуются, уравнивается с Богом.

Если «модернизаторы» в той или иной мере критикуют традиционную м., «критики» так или иначе предполагают ее. Наиболее отчетливо это заметно в «Логико-философском трактате» (1921) ТЛ. Витгенштейна. Правда, он выносит за скобки все недоступное логическому языку и т.о. отсылает м. в область «невысказыва- емого». Однако его семантической теории отражения все же требуется онтологический эквивалент, а именно начинающий развиваться логический атомизм, и поэтому фундамент «Трактата» метафизичен.

тВенский кружок (после 1923-1924), сложившийся вокруг ТМ. Шлика, ТР. Карнапа и тО. Нейрата, - главный представитель Логического позитивизма, который выступает вторым этапом аналитической философии. Он ожесточенно атакует м. как «бессмысленную», а ее вопросы - как «мнимые проблемы», которые должны устраняться уточнением языка. Разумеется, вводимые при этом критерии сами являются метафизическими положениями, благодаря чему вся чрезвычайно острая критика подрывает саму себя. Также и карна- повское «преодоление м. посредством логического анализа языка» (1931) направлено, скорее всего, против М. Хайдеггера, а не против м. вообще.

После «поворота» М. Хайдеггер разрабатывает критику м. в форме критики техники: м. как «судьба» западноевропейской философии определяет совр. технику и науку. Исходя из этого, «преодоление» м. может «совершаться» лишь самим бытием. Человек может в лучшем случае подготавливать «пришествие» некоего свободного от м. образа истины бытия, в котором он (человек) «раз-мышляет» о преодолевшем м. бытии.

После кульминации критики м. в логическом позитивизме наблюдается повсеместное возвращение к ней. В континентальной философии это обстоятельство находит отражение в бесчисленных и различных по своей направленности течениях; противоположным примером выступает постепенное возвращение к м. аналитической философии. Вначале смягчается критика: с введением лингвистического анализа, инициированного «Философскими исследованиями» Л. Витгенштейна, место борьбы с м. занимает ее «терапия».

Витгенштейновский анализ тязыковых игр избегает скрытой м., как это было в «Трактате», поскольку она отказывается от нормативности. Более систематично и с тенденцией к нормативизации действует Оксфордская школа обыденного языка Г. Райла (особ, в 1949)> который стремится решать классические проблемы м. через сведение их с помощью муровского метода анализа понятий к языковым и категориальным ошибкам (см. тфилософия обыденного языка).

Отношение к м. меняется, когда тУ.В.О. Куайн (в 1951-1960) начинает рассматривать онтологические импликации естественных наук с позиции логического позитивизма. Так, он исследует обстоятельства, при которых ученый оговаривает существование предметов класса х, и считает необходимым существование лишь отдельных вещей или классов, но никаких других сущностей. ТП. Стросон создает в традиции лингвистического анализа «дескриптивную м.», пытающуся, вслед за И.

Хотя воззрения У.В.О. Куайна крайне антимета- физичны, а П. Стросон также весьма далек от м. в ее классическом смысле, они опосредованно пробуждают интерес к различным специальным метафизическим вопросам и вызывают продолжительные дискуссии, напр. о сущностных качествах, универсалиях (номинализм) и возможных мирах. Из многочисленных работающих в этом направлении философов особенно часто отмечают усилия ТС. Крипке по восстановлению «респектабельности» м.

В 1980-х гг. слово берет поколение философов, которые не находятся под непосредственным влиянием логического позитивизма и поэтому отваживаются непредвзято обращаться км., составляя даже концепции общего характера. При этом оказывается затруднительным сохранение влиятельной куайновской чисто экстенсиональной концепции мира и научного знания вместе с его материалистическим монизмом. ТД.К. Льюису это удается в рамках его концепции реализма возможных миров, но за счет несомненно метафизических спекуляций относительно истории м. Другие авторы, вслед за Р. Чизомом, вновь принимают разные виды сущностей и сближаются с реализмом Повседневности, но вместе с тем все же вынуждены заново ставить многие проблемы классической м. В обоих случаях можно говорить о возвращении м.

В наст, время вновь дискутируются все темы традиционной м. Так, усилиями А. Плантинги и Р. Суинбер- на возрождается даже естественная теология, достигая и Европы (Р. Шпеман). Различия между аналитической и классической м. заключаются уже не в тематике и зачастую даже не в аргументах, но прежде всего в форме аргументации. Напряженная история м. в 20 в. доказывает ее необходимость. Ее острейшие критики сами нуждаются в метафизических предпосылках; идейные основания любого критикующего отвергаются другими как «метафизический остаток». Существенный вклад в реабилитацию м. вносит систематическое изучение трудов И. Канта и Г.В.Ф. Гегеля (напр., Дитером Хен- рихом и гО. Хеффе). При этом позитивистский идеал некоей свободной от м. науки обнаруживает свою иллюзорность: любая конкретная форма м. может быть отвергнута, но м. как таковая, как поиск изначальных принципов действительности остается незаменимой. Это подтверждается принятием классической м. именно представителями совр. физики, напр. Ф. фон Вайц- зеккером. Поэтому кантовский вопрос о возможности м. уже относится только к ее научной форме, ибо ее невозможно избежать, по меньшей мере, в качестве природного дара человека: «та или иная м. была всегда, и навсегда останется».

Лит.: Abel G., Salaquarda J. (Hg.) Krisis der Metaphy- sik. В., 1989; Henrich D., Horstmann R.-P. (Hg.) Metaphysik nach Kant? Stuttgarter Hegel-Kongreft - 1987. Stuttgart, 1988; Hojfe O. Kants Kritik der reinen Vernunft. Die Grund- legung der modernen Philosophie. Miinchen, 2004; Kim J., Sosa E. (Ed.) Metaphysics. An Anthology. Maiden, 1999; LouxM. J. Metaphysics. L., 2002; Loux M. J., Zimmerman D. W. (Ed.) The Oxford Handbook of Metaphysics. Oxford, 2003; Strawson P. F. Analysis and Metaphysics. Oxford, 1992; Inwagen P. van. Metaphysics. Boulder, 2002.

методологический анархизм

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АНАРХИЗМ - философско- методологическая концепция, в основании которой лежит утверждение об абсолютной свободе научного творчества, в первую очередь свободе от «методологического принуждения», т.е. от претензий научной методологии на универсальность и объективность. М.А. связан гл. о. с идеями П. Фейерабенда, развитыми в его работах «Против метода. Очерк анархистской теории познания» (1975) и «Наука в свободном обществе» (1978). Эти идеи перекликаются также с некоторыми постмодернистскими ('Постмодернизм) интерпретациями науки и используются в исследованиях «риторики науки». Претензии на методологический диктат, по мнению П. Фейерабенда, являются реликтом идеологии (своеобразной «светской» религии), согласно которой познание направляется к идеалу истины, следуя непреложным законам и правилам, которые универсальны в силу самой природы человеческого разума, его причастности к законам мироздания. Однако это не более чем иллюзия, исчезающая при непредвзятом рассмотрении истории науки. Наиболее важные и плодотворные идеи и результаты в науке (античный атомизм, коперниканская революция, электромагнитная теория поля, совр. физика микромира и т.п.) достигались именно тогда, когда ученые (сознательно или нет) отказывались следовать тому, что в соответствующие эпохи считалось «очевидными» и «бесспорными» методологическими правилами и шли своим оригинальным путем. Безграничное свободное творчество ума, изобретающего способы решения проблем и оценивающего их по успешности результатов, а не по соответствию законам и правилам есть высшая ценность человеческого познания и человеческого бытия в целом.

Сторонники М.А. выступают против любых форм 'фундаментализма и «джастификационизма» (см. 'Джастификация) в теории познания. В науке нет ни фундаментальных теорий, ни непогрешимого «эмпирического базиса». Результаты наблюдений «сами по себе» не имеют эмпирического значения - оно приписывается им теориями, с которыми связаны наблюдения (тезис о теоретической «нагруженности» наблюдений). Следовательно, наблюдения не могут ни подтверждать, ни опровергать теорию; т.н. «решающие эксперименты» на самом деле только указывают на возможность дискуссии между соперничающими теоретическими конструкциями. Сами теории - изобретения, которые по конвенции применяются как инструменты решения проблем. Они не только не опровергаются опытом, но и не могут вступать в логические отношения (следования, противоречия, дедуктивной эквивалентности), поскольку фигурирующие в них термины имеют различные значения (тезис о '«несоизмеримости» научных теорий), поэтому принцип 'верификации и принцип фальсификации ('Фальсификационизм) как критерии научной рациональности не имеют смысла. Фундаментальные теории представляют собой особые «взгляды на мир в целом», и переход от одной теории к другой есть изменение мировоззрения, а не логическое разви тие научных идей и не накопление истин (тезис анти- кумулятивизма). Методологическое требование «увеличения эмпирического содержания» является ложным следствием из эмпирицистского фундаментализма и противоречит истории науки (напр., переход от геоцентризма к гелиоцентризму первоначально не увеличил, а, наоборот, уменьшил эмпирическое содержание астрономии), на самом же деле теоретическая новация просто создает новую эмпирическую реальность, которую нельзя количественно сравнивать с реальностями иных теоретических конструкций.

Наиболее эффективна такая конкуренция, доступ к которой не ограничен монополией научных элит (каждая из которых стремится выдать свои концептуальные и методологические средства за универсальный метод); чем больше конкурентов, тем жестче прагматические требования к предлагаемым теоретическим альтернативам (принцип плюрализма и «пролиферации», т.е. размножения теорий), тем меньше опасность догматизма и, следовательно, деградации науки. В этом смысле

методологический анархизм

«нормальная наука» тТ. Куна есть симптом упадка, тогда как «революционная», или «кризисная», наука есть свидетельство расцвета и повышения творческой продуктивности. Единственным универсальным критерием участия в процессе научных инноваций является «вседозволенность» (anything goes). В конкурентной борьбе участвуют не только идеи, но и их носители - тнаучные сообщества. Поэтому важными факторами конкуренции в науке являются способы психологического и идеологического воздействия: пропаганда, сознательное замалчивание недостатков и превознесение достоинств защищаемых воззрений, приемы психологической суггестии, апелляция к авторитетам и т.п. В этом смысле наука ничем особенным не отличается от иных форм конкуренции, напр. от политической или идеологической борьбы; ее мораль не выше и не лучше обычной моральной практики в данной культуре.

М.А. не является «методологическим нигилизмом»; отрицается не роль метода, а его «диктатура»; не выбор наилучшей методологии, а свободная конкуренция методов и идей являются стратегией научной рациональности. Эта стратегия соединяет в себе черты Прагматизма, Инструментализма и трелятивизма. Основные тезисы, на которые опирается эта концепция, были подвергнуты критике различными философско-методоло- гическими направлениями: Научными реалистами, критическими рационалистами, Структуралистами.

Лит.: Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986; Feyerabend P. Against Method, L., 1975; Feyerabend P. Science in a Free Society. L., 1978; Feyerabend P. Three Dialogues on Knowledge. Oxford, Г991.