Некоторые из разновидностей марксизма также придерживаются системного взгляда на социальный мир48. Поскольку марксистская модель социальной системы представляет собой альтернативу функционалистской, полезно остановиться на ней подробнее.
Марксисты рассматривают социальную систему как систему социальных отношений, организованную вокруг экономической инфраструктуры и основанную на власти и насилии. Эта модель направлена прежде всего на объяснение динамики социальных изменений. С марксистской точки зрения определенные социальные процессы порождают противоречия в рамках экономической инфраструктуры, что в свою очередь приводит к открытому социальному конфликту. Тем самым проводится различие между институциональными отношениями внутри системы (которые, как предполагается, являются объективными условиями социальной жизни) и социальной деятельностью, порождаемой этими отношениями '. Под институциональными отношениями понимаются производительные силы, производственные отношения (организованные социальные отношения, соответствующие производительным силам), а также правовая и политическая надстройка. Производственные отношения — это прежде всего отношения, возникающие в результате разделения труда, порождаемые уровнем развития средств производства и различающиеся в зависимости от отношений собственности, представляющих собой их нормативное выражение и составляющих основу классовой структуры общества. Классовая принадлежность индивида определяется, следовательно, его местом в процессе производства и, как таковая, не зависит от самого индивида. Маркс называл это явление «классом в себе». «Класс в себе» является объективным условием осознания индивидом своего места в социальном порядке вещей. Маркс называл это «классом для себя». Для марк- систа-системника, следовательно, социальное действие обусловлено объективным положением индивида в классовой структуре, опосредствованным его осознанием этого положения. Понимаемое таким образом действие может быть охарактеризовано как разновидность инструментальной рациональности, ибо индивид использует для достижения стоящих перед ним целей любые средства, возможные в данных объективных условиях. Таким образом, и цели и средства его деятельности, а также действительные отношения между ними детерминированы институционализированной классовой структурой самой системы. Действие, следовательно, оказывается построенным в зависимости от материальных интересов. Более того, классовое положение является объективным источником власти благодаря непосредственно связанным с ней отношениям собственности на средства производства. Эта система характеризуется высокой степенью взаимозависимости между производительными силами и производственными отношениями, причем первые детерминируют вторые таким образом, что последние соответствуют определенному уровню развития производительных сил. Точно так же существует высокая степень взаимозависимости между производительными силами и производственными отношениями (экономической инфраструктурой), с одной сюроны, и правовой и политической надстройкой — с другой. Инфраструктура здесь детерминирует формы надстройки, ибо владение производительными силами обеспечивает контроль над прочими сферами общественной жизни. Изменения в системе происходят тогда, когда по мере развития экономической инфраструктуры производительные силы вступают в конфликт с существующими производственными отношениями. Возникает классовый конфликт, ибо рост производительных сил сопровождается появлением нового класса, сознательно стремящегося к свержению старого господствующего класса, который в свою очередь пытается сохранить свое положение. Чем сильнее институциональные противоречия, тем выше уровень классового сознания, тем напряженнее классовый конфликт. Наконец, структурные противоречия достигают такого накала, что существующая система оказывается не в состоянии обеспечить их примирение; конфликт выливается в социальную революцию, в ходе которой старый правящий класс заменяется новым. Классовый конфликт и революция порождаются, следовательно, объективными условиями развития системы. Основным институциональным противоречием внутри капитализма считается противоречие между общественным характером производства и капиталистическим присвоением, вызванное к жизни особенно- стямд рыночной экономики. Рынок порождает объективные условия эксплуатации и пауперизации пролетариата, что ведет к возникновению классового сознания и практической деятельности, направленной против контролирующей рынок буржуазии. Положение усугубляется постоянными кризисами перепроизводства/возникающими из-за конкуренции буржуазии на рынке, вызванной погоней за максимальной прибылью от продажи произведенных товаров. Адекватность представленной здесь модели социального мира оказывается сомнительной в силу того, что так называемые объективные условия соцчальной системы на деле являются продуктом реализаци интерпрс^ацчонных процедур, применяемых наблю- дателем-марксистом, опирающимся на несколько фундаментальных предпосылок относительно природы социального мира. Речь идет прежде всею о предпосылках, касающихся материалистического хар?ктера социального действия, следующих из философских представлений о человеке как о «homo laborans»', а также из повседневных наблюдений, свидетельствующих о первостепенной важности материальных побуждений. Эти предпосылки, следовательно, представляют собой одну из многих первичных конструкций социального мира, а не «объектизное» описание его реальных свойств.
Более того, применение этой модели к анализу социального мира обнаруживает ее двусмысленный характер. Дело не только в том, что такие понятия, как производительные силы, производственные отношения, базис (инфраструктура) и надстройка, слишком абстрактны (то есть лишены строго эмпирического соотнесения с реальной социальной деятельностью членов общества), часто они оказываются неотличимыми друг от друга, если не вообще взаимозаменяемыми. Так, например, в содержание экономической инфраструктуры нередко включается идеальный компонент технологических систем; при этом вроде бы сохраняется строгость материалистического подхода и в то же время произвольно обходятся проблемы, касающиеся идеальной детерминации социального действия2. Совершенно неопределенным является марксистское понятие класса: классы определяются то по источнику дохода, то по месту в системе производства, то по факту наличия ор ганизовянного сознания, а иногда и по всем трем признакам сразу. Непонятно, наконец, что в действительности имеют в виду марксисты, утверждая, что отношения собственности суть не производственные отношения, а лишь нормативное выражение последних. Наибольшая неопределенность обнаруживается, когда речь заходит о роли социального сознания как продукта и как детерминирующего фактора социальной де- * Человек трудящийся (лат) Марксистская и неомарксистская литература изобилует при- ерами попыток описать содержание экономической инфраструктуры таким образом, чтобы учесть критику односторонней материали- ической интерпретации социальной деятельности. ятельности. Например, неясно, должна ли пролетарская революция произойти неизбежно в силу объективных противоречий капиталистической системы, или она должна совершиться при посредстве организованного сознания, или для этого требуются действия обоих факторов. Если встать на точку зрения активного воздействия сознания, то сознание представляется обладающим автономией, что несовместимо с общей детерминистской схемой подхода. Сам Маркс осознавал проблемы, связанные с таким подходом к объяснению реальных явлений, отклоняющихся от предложенной им модели, о чем свидетельствует разработанная им концепция ложного сознания. Однако эта концепция оказывается проблематичной, ибо основывается на признании объективной логики институциональных структур, которой противопоставляются ложные субъективные представления о ней в сознании действующих индивидов, чем и объясняется неспособность последних принять эту логику и подчиниться ей. Между тем, тезис о наличии объективной логики социальных институтов сам по себе является результатом применения некоторых интерпретационных критериев. Как указывает МакХью, «назвать сознание «ложным» — значит заменить один критерий (здравый смысл) другим (социологическое представление об институтах). Все правильно, все прекрасно, за исключением того, что неразумно приписывать субъективность одному и объективность другому, ибо и то и другое объективно само по себе. Отношение критериев — вот что порождает различия... Нельзя, конечно, утверждать, что истинным эталоном являются представления непосредственных деятелей... Однако представления деятелей, то, как они определяют ситуацию, составляет основу действий, а именно эти действия являются аналитической основой институтов» [140, р. 10—11]. Дело в том, что Маркс никогда не интересовался тем, как в действительности члены общества воспринимают и описывают явления социального мира и как приписываемые явлениям значения меняются со временем в зависимости от применяемых для их описания методов. Подобные проблемы он предпочитал решать на основе представлений о мире, содержащихся в его собственной теоретической модели. Сказанное не означает, что работы Маркса и социо- логов-марксистов лишены всякой ценности; просто их следует принимать как своего рода вторичное объяснение интерпретационных процедур, используемых представителями определенного социального мира, осознающего себя как капитализм. С таких же позиций следует, видимо, относиться к трудам Вебера. Но даже самая номиналистическая интерпретация не превратит Маркса в феноменолога, хотя кажется, что он близко подошел к этой позиции в своих ранних работах. Правда, одно из критических направлений, в котором может развиваться феноменологическая парадигма, — исследование проблем порождения определенных обыденных миров — складывается под влиянием марксистского анализа диалектических отношений практики (самосознающей деятельности) и исторических условий ее возникновения. Такая попытка предпринимается в трудах социологов Франкфуртской школы \ ведущей фигурой которой является Хабермас. Мы еще раз повторяем, что социология должна исследовать, каким образом уже конституированный социальный мир становится доступным в качестве проблемного фокуса ее интересов; для этого необходим анализ действительных процедур, с помощью которых члены этого мира созидают его как реальность и которые не могут быть схвачены овеществляющими абстракциями теории систем, навязывающими ему, в терминах своей теории, якобы свойственную ему природу. Отсылаю читателя к написанной в этом ключе работе Шрой- ра [188], попытавшегося объяснить возникновение и легитимизацию ехнократического сознания в посткапиталистическом мире.