Студенты-социологи часто жалуются, что не могут связать абстрактные положения социологической теории с фактами собственного опыта, с чертами непосредственно знакомого им социального мира. Это и понятно', ведь «прыжок» от собранных данных (или «от письменного стола») к теоретическому объяснению, каким-то образом совершаемый социологами, в их собственной концептуализации остается необъясненным.
Студентам старших курсов, осваивающим социологический образ мышления, поневоле приходится принимать на веру весь набор понятий, описывающих, по общему мнению, социальный мир, «как он есть». Студенту, овладевшему социологическим жаргоном и навыками практического исследования, кажется, будто ему открылся доступ к «реальным глубинным структурам» социальной жизни, и первоначальные сомнения относительно связи теоретических объяснений с непосредственно воспринимаемым миром постепенно исчезают. К выпускным экзаменам большинство студентов если и не полностью обращаются в социологическую веру, то, во всяком случае, достаточно овладевает навыком работы с общими понятиями, чтобы считаться полноправными представителями социологической культуры. Феноменологическая критика поднимает именно те фундаментальные проблемы социологического анализа, которые игнорируются традиционной социологией. Тем самым она подтверждает обоснованность первоначальных студенческих опасений и сомнений. С точки зрения критиков, возводимые традиционной социологией словесные конструкции отнюдь не отражают мир «как он есть», связь этих сооружаемых архитекторами-социоло- гами грандиозных лингвистических построений с социальным миром совершенно неизвестна. Сооружения эти в лучшем случае могут служить приютом страдающим от многословия социологам, однако людям, практически действующим в этом мире, они представляются скорее экзотическими храмами, двери которых открыты только для посвященных. Феноменологическая социология указывает на необходимость разрушения этих, как писал Маца, «сюрреалистских сооружений примитивной социологии» [138, р. 108], она показывает путь переориентации этой дисциплины, реализуя социологический проект на прочном фундаменте социальных значений. Эта глава посвящена анализу процессов конструирования сюрреалистских систем традиционной социологии; главная наша задача будет состоять в том, чтобы выяснить, как в процессе выработки объяснения совершается тот самый прыжок от данных к теории, о котором мы говорили выше. Уже сейчас можно утверждать, что важнейшим вкладом феноменологической критики и связанных с нею позитивных разработок стало прояснение природы характерного для традиционной социологии зияющего разрыва между теоретизированием и практическим исследованием и открытие путей его преодоления. Главной темой данной главы будет поэтому анализ причин разрыва между теорией и методологией в традиционной социологии; моя цель — привлечь внимание к слишком часто игнорируемым проблемам, касающимся роли теории и методологии, а также отношений между социологическим предприятием и социальной реальностью, которую оно призвано описывать. Анализируя разрыв теории и методологии, мы Детально рассмотрим четыре важнейшие проблемы объяснения и описания в социологии, а именно весьма запутанный вопрос о роли социологической теории, вопрос об отношениях между теорией и методами исследования, вопрос о природе социологических понятий к^к связующих звеньев между теорией и исследованием и проблему обоснованности социологических объяснений Хотя непосредственная задача этой главы — критическая оценка взаимоотношений теории и метода в традиционной социологии, цель нашей критики состоит в обосновании альтернативного подхода, формулируемого в последующих главах. Целью этого альтернативного подхода будет, во-первых, выяснение фундаментальных структур социального взаимодействия и содержательных форм, которые эти структуры обретают в различных сферах социальной жизни, и, во-вторых, поиск средств их социологического постижения. В основе этой и последующих глав лежит предпосылка об эмпирическом характере социологии как науки. Слово «эмпирический» применительно к социологии можно понимать двояким образом. Во-первых, с точки зрения ее предмета социология должна иметь дело с теми способами, какими обыденное взаимодействие действительно конструируется членами общества для их же собственного потребления. Результаты или эмерджентные свойства социального взаимодействия представляют собой нормативно определенное отношение к нормативно созданным актам (как, например, обыденная трактовка «преступления»). Именно эти нормативные результаты становятся главным предметом исследования в традиционной социологии. Феноменологическая социология, напротив, сосредоточивается в первую очередь на том, как индивиды совершают социальное взаимодействие. Это, конечно, не следует путать с характерным для традиционного подхода интересом к тому, что они совершили. До тех пор пока не будут правильно поняты процессы конструирования социальных взаимодействий, преждевременно было бы изучать их содержание. Почему я говорю «преждевременно», станет ясно, когда мы рассмотрим, как традиционное исследование превращает некоторые проблематичные явления в непроблематичные.
Если принятые на веру предпосылки, на которых основывается большинство традиционных социологических исследований, сделать предметом изучения (к чему, собственно, и призывает феноменологиче ская критика), то многие доказательства, данные и объяснения, которые считались ранее «адекватными», покажутся в высшей степени сомнительными. Теперь о втором значении термина «эмпирический». Считать социологию эмпирической дисциплиной — значит утверждать, что понимание того, как индивиды конструируют свои социальные миры, может быть достигнуто лишь путем изучения реальных социальных миров. Такого рода эмпирический анализ является необходимой предпосылкой для выработки альтернативной социологии. Социологические объяснения должны естественно следовать из собранных в процессе изучения социального мира данных, а не создаваться воображением ученого. Поэтому эмпиризм — единственное средство выработки социологически адекватных и обоснованных абстракций. Кроме того, подчеркивая эмпирический характер альтернативной социологии, мы показываем, что большинство теоретических абстракций в традиционной социологии имеет весьма слабую или неопределенную связь с социальной реальностью. До тех пор пока мы не можем установить связи между социологической абстракцией и реальностью, которую, как предполагается, она описывает, мы не можем присваивать ей какой-то особый статус, она остается для нас всего лишь еще одним объяснением социального мира или какого-то его аспекта. Отметим, кстати, что большинству социологических описаний и объяснений не удается показать характер связи между ними сами49 ми и реальным опытом индивидов в конкретных социальных контекстах. Основная предпосылка феноменологической социологии состоит в том, что единство теории и практического исследования достигается только в том случае, если методология не сводится к манипулированию совокупностью исследовательских методов (как то имеет место в традиционной социологии), а рассматривается как процессы выработки социологом абстрактного образа ситуации. Наблюдение, отбор, интерпретация, абстрагирование— все это методы, используемые социологом, конструирующим свою «теорию». В таком случае методологией будет считаться то, как социолог принимает решение о том, что в социальном мире имеет отношение к изучаемой им проблеме, и как он рас сматривает эти аспекты мира в процессе выработки объяснения или теории. Методология, следовательно, включает в себя все процессы, при помощи которых конструируется теория. Пока мы не реконструировали процессы, благодаря которым наблюдатель перешел от непосредственного наблюдения социального мира к описанию его в понятиях, мы не можем оценить данное им описание; без такого рода прояснения наша интерпретация его описания неизбежно будет опираться на некоторые принятые на веру обыденные предпосылки, позволяющие нам имплицитно считать, что мы-де знаем, что «имеет в виду наблюдатель». Традиционная социология не смогла понять, что обыденные предпосылки сами нуждаются в исследовании. В данный момент я хочу лишь подчеркнуть се неспособность осознать важность этих предпосылок для адекватной постановки проблемы социологического объяснения; последствия этого факта будут рассмотрены далее в этой и последующих главах. Такого рода подход делает методологический анализ необходимым по отношению к любому из так называемых теоретических суждений независимо от того, претендует ли оно на прямую связь с наблюдением или нет. Фактически дело обстоит так, что, чем меньше связано теоретическое суждение с наблюдением, тем большую роль играют методологические соображения в процессе его интерпретации. Если же теория не связана с четко определенной совокупностью эмпирических наблюдений и если теоретик не описывает процесс выработки этой теории, возможность интерпретации его теоретических обобщений становится вовсе сомнительной. На практике эта проблема получает решение благодаря тому, что мы, сами того не сознавая, обращаемся к обыденным представлениям о мире. Таким образом, объединяющей темой последующего обсуждения взаимоотношений социологической теории и социологического исследования будет первостепенная важность проблем методологии. В основе обсуждаемых нами вопросов лежат два важнейших и тесно связанных друг с другом факта: во- первых, характерная для нынешней социологии путаница и разногласия в отношении роли и задач социологической теории и, во-вторых, широко распространившая ся среди социологов привычка рассматривать теоретические проблемы как нечто самостоятельное и независимое от методологических проблем. В результате сложились и постепенно получили преобладание такие методы теоретизирования и исследования, которые опираются на ряд принимаемых на веру предпосылок относительно того, как должны быть связаны между собой теория и исследование, какие следует собирать социологу данные и какие объяснения он должен формулировать. Отказа от этих необоснованных предпосылок и выработки альтернативного взгляда на взаимоотношения теории и методологии и требует феноменологическая критика.