Глава XIII ДРУГИЕ ЗАМЕЧАНИЯ, ПОМОГАЮЩИЕ РАСПОЗНАВАТЬ ОБЩИЕ И ЧАСТНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ

I замечание. Следует различать всеобщность двоякого рода: одну можно назвать метафизической, другую — моральной.

Я называю всеобщность метафизической, когда она является совершенной и не допускает исключений.

Моральной я называю всеобщность, допускающую некоторые исключения, ибо в отношении того, что связано с моралью, довольствуются тем, что вещи таковы в большинстве случаев, ut plurimum. Морально всеобщим является, например, высказывание, которое приводит святой Павел и с которым он соглашается: Cretenses semper men- daces, malae bestiae, ventres pigri107.

Или то, что говорит этот же апостол: Omnes quae sua sunt quaerunt, non quae Jesu Christi108,

Или то, что говорит Гораций:

Omnibus hoc vitium est cantoribus, inter amicos Ut nunquam inducant animum cantare rogati, Injussi nunquam desistantl09.

Или то, что можно услышать от многих:

Что все женщины болтливы;

Что все молодые люди непостоянны;

Что все старики хвалят прошлые времена*

Для всех предложений этого рода достаточно, чтобы так было в большинстве случаев; из них, строго говоря, нельзя ничего заключать.

Ибо эти предложения не настолько общи, чтобы они не допускали исключений, и поэтому возможно, что заключение будет ложным. Так, например, мы не могли бы заключить о каждом критянине в отдельности, что он лжец и злой зверь, хотя апостол в общем соглашается со словами одного из критских поэтов: Критяне всегда лжецы, злые звери, большие любители поесть; ведь некоторые жители этого острова, возможпо, не имели пороков, свойственных остальным.

Таким образом, в отношении предложении, которые являются лишь морально всеобщими, мы должны соблюдать меру. С одной стороны, прежде чем выводить из ШІХ частные следствия, надо хорошо подумать. С другой стороны, надо не опровергать их и не отказываться от них как от ложных, хотя бы и можно было найти случаи, на которые они не распространяются, а просто показывать, если им придают слишком широкий смысл, что их не следует понимать во всей строгости. II

замечание. Есть предложения, которые, несмотря на то что они допускают исключения, должны считаться метафизически всеобщими, если в обычной речи эти редкие исключения не мыслятся в значении общих терминов. Например, если я говорю: У всех людей только по две рука, такое предложение в обиходе, безусловно, должно считаться истинным. И было бы придиркой возражать, что существовали уроды о четырех руках, которые тем не менее были людьми, ибо достаточно очевидно, что в подобных общих предложениях не говорится об уродах, а утверждается лишь, что по природе у людей только две руки. Точно так же можно сказать, что все люди для выражения своих мыслей пользуются ввуками, но не все пользуются письменностью. И если бы кто-нибудь, желая найти в этом предложении ложь, указал на немых, такое возражение было бы неосновательным, поскольку достаточно очевидно, что, хоть это и не выражено, здесь имеются в виду лишь те, для кого природа не создала препятствия к тому, чтобы пользоваться звуками, будь то отсутствие возможности их слышать, как у людей, глухих от рождения, или неспособность их производить, как у немых. III

замечание. Есть предложения, которые являются общими только потому, что их следует относить к generibus singulorum, а не к singulis generum110, как принято говорить у философов. Иными словами, ко всем видам некоторого рода, а не ко всем индивидуумам этих видов. Так, например, говорят, что все животные спаслись в Ноевом ковчеге, потому что спаслось по нескольку животных каждого вида. Иисус Христос сказал о фарисеях, что они платят десятину со всех трав, decimatis omne olus !п, не в том смысле, что они платят десятину со всякой травинки, а в том смысле, что нет таких видов трав, с которых бы они не платили десятины. Свя- той Павел говорит: Sicut et ego omnibus per omnia pla- ceo 112, разумея, что он приноравливается к людям всякого рода — иудеям, язычникам, христианам, хотя он пришелся не по нраву своим многочисленным гонителям. Или, например, о человеке говорят, что он испытал все тяготы,— это означает «все виды тягот».

IV замечание. Есть предложения, которые являются общими только потому, что субъект в них мыслится ограниченным частью атрибута. Я говорю «частью», так как было бы смешно, если бы он был ограпичен всем атрибутом, как, например, если бы кто-нибудь утверждал, что предложение Все люди праведны истинно,— ибо он понимал бы его в том смысле, что все праведные люди праведны, что было бы нелепо. Но когда атрибут является сложным и состоит из двух частей, как, например, в предложении Все люди праведны благодатью Иисуса Христа, можно с полным основанием утверждать, что термин праведные в субъекте подразумевается, хотя он и не выражен, поскольку ясно, что хотят сказать лишь то, что все праведные люди праведны только благодатью Иисуса Христа. И таким образом, это предложение истинно в самом строгом смысле, хотя оно и кажется ложным, если принимать во внимание только то, что выражено в субъекте, ибо существует множество людей злых и грешных и, следовательно, отнюдь пе оправданных благодатью Иисуса Христа. В Писании есть очень много предложений, которые следует понимать в таком смысле, и в числе прочих речение святого Павла: Как чрез Адама все умирают, так чрез Иисуса Христа все оживут из. Ибо несомненно, что бесчисленные язычники, умершие в неверии, не были оживлены Иисусом Христом и что они не примут никакого участия в жизни славы, о которой говорит в этом месте святой Павел. И таким образом, смысл приведенных слов апостола следующий: как все те, что умирают, умирают чрез Адама, так все те, что оживают, оживают чрез Иисуса Христа.

Есть также много морально всеобщих предложений такого вида: Французы — хорошие солдаты; Голландцы — хорошие матросы; Фламандцы — хорошие живописцы; Итальянцы — хорошие комедианты. Это означает, что французы, которые служат солдатами, обыкновенно хорошие солдаты и т. д.

V замечание. Не следует полагать, будто нет другого признака частности, кроме слов quidam, aliquis, некоторый и тому подобных. Напротив, ими пользуются довольно редко, особенно в нашем языке.

Когда частица des пли de обозначает множественное число артикля un, имена, согласно новому замечанию, которое можно найти в «Общей грамматике»114, понимаются в частном смысле, а с артиклем les они обычно понимаются в общем смысле. Поэтому существует большая разница между следующими двумя предложениями: В наше время врачи (les mSdecins) считают, что при лихорадке полезно питье и г. д.; В наше время врачи (des medecins) считают, что кровь образуется не в печени. В первом предложении слово врачи обозначает всех нынешних врачей, а во втором — только отдельных врачей.

Нередко перед des, или de, или un в единственном числе ставят слово есть, например: есть врачи. Делают это двояким образом.

Во-первых, после des или un ставят только существительное, служащее субъектом предложения, и прилагательное, служащее его атрибутом независимо от того, стоит ли оно на первом или на втором месте.

Во-вторых, к существительному присоединяют прилагательное посредством слова который: Есть опасения, которые обоснованны. Но несмотря на наличие слова который, подобные предложения по смыслу относятся к простым, ХОТЯ ОНИ И являются сложными в выражении. Ибо это равнозначно тому, как если бы просто сказали: Некоторые опасения обоснованны. Такие обороты речи еще более употребительны, чем вышеприведенные. Есть люди, которые любят только себя; Есть христиане, которые недостойны этого имени.

Подобным оборотом иногда пользуются в латыни. У Горация:

Sunt qtiilms in salyra videor nimis acer, et ultra Legem tendere opus, >сть

154

Это то же самое, как если бы он сказал:

Quidam existimant me nimis acrem esse In satyra

«Есть такие, кто считает, что я слишком резок в сатире».

Так же и в Писании: Est qui nequiter se humiliat — «Есть такие, кто притворно уничижает себя»116,

Omnis, всякий, с отрицанием также делает предложение частным, с той разпицей, что в латыни отрицание предшествует слову omnis, а во французском языке опо следует после слова всякий: Non omnis qui dicit mihi, Do- mine, Domine, intrabit in regnum coelorum — «Не всякий, говорящий мне „Господи, господні", войдет в царство небесное» 117; Non omne peccatum est crimen—«Не всякий грех есть преступление».

Одпако в древнееврейском языке non omnis часто означает nullus, как, например, в псалме: Non justificabi- tur in conspectu tuo omnis vivens —«Ни один из ныне живущих не оправдается пред Богом»118. Это связано с тем, что в таких случаях отрицание приходится на глагол, а не на omnis.

VI замечание. Предыдущие замечания могут быть полезны, когда [в предложении] есть термин, обозначающий общность,— всякий, ни один и т. д. Но когда его нет и, с другой стороны, нет никакого термина, обозначающего частность, как, например, когда я говорю: Человек разумен, Человек справедлив, тогда возникает занимающий философов вопрос, должны ли предложения, называемые у них неопределенными, считаться общими или частными. При этом имеются в виду те случаи, когда такие предложения не входят в последовательное рассуждение или когда из дальнейших слов не видно, в каком из этих двух смыслов их надо попимать; ибо несомненно, что о смысле предложений, в которых есть какая- либо двусмысленность, следует судить но тому, что сопутствует им в речи тех, кто их образует.

Рассматривая неопределенное предложение само по себе, большинство философов утверждают, что оно должно считаться общим при необходимом содержании и частным — при случайном.

С этой максимой, насколько я зпаю, согласны весьма сведущие люди, и тем пе менее она совершенно ложна; паоборот, падо сказать, что, когда некоторое качество от- носят к общему термину, неопределенное предложение должно считаться общим при любом содержании. И таким образом, при случайном содержании оно должно рассматриваться не как частное, а как ложное общее предложение. Именно таково естественное суждение, которое люди выносят о них, отвергая их как ложные, когда они не истинны в общем смысле, по крайней мере в смысле моральной общности, коей люди довольствуются в обыденных разговорах о различных предметах.

Ибо кто потерпел бы, чтобы говорили, что медведи белые, что люди черные, что жители Парижа — дворяне, поляки — социниане, англичане — трусы? Но, однако, согласно различению этих философов подобные предложения следовало бы считать совершенно истиппыми, поскольку, будучи неопределенными при случайном содержании, опи должны были бы рассматриваться как частные предложения. Ведь исгинно же, что есть белые медведи, например в Новой Зелаидии; что есть черные люди, например эфиопы; что некоторые жители Парижа — дворяне, некоторые поляки — социниане, некоторые англичане — трусы. Итак, ясно, что, каково бы пи было содержание неопределенных предложений такого рода, их принимают за общие, но при случайном содержании довольствуются моральной всеобщностью. Поэтому очень часто говорят: Французы храбры; Итальянцы подозрительны-, Немцы высокорослы; Жители Востока сладострастны, хотя нельзя сказать, что это верно в отношении всех индивидуумов, ибо довольствуются тем, чтобы это было верно в отношении большинства.

Более разумно другое различение: неопределенные предложения являются общими, когда они относятся к какому-либо учению, например: «Ангелы не имеют тела», в описании же фактов и в повествованиях они являются частными. Например, когда в Евангелии говорится: Mi- lites plectentes coronam de spinis, imposuerunt capiti ejus119, ясно, что здесь имеются в виду только некоторые, а не все воины. Дело в том, что, когда говорят о единичных действиях, в особенности если они ограничены определенным временем, эти действия обычно соответствуют общему термину лишь потому, что они относятся к нескольким индивидуумам, отчетливая идея которых содержится в уме тех, кто образует эти предложения; так что подобные предложения, если хорошо подумать,— скорее единичные, нежели частные 12°, как можно судить из того, что было сказано о терминах, сложных по смыслу, в гл. VIII первой части и гл. VI второй части.

VII замечание. Имена тело, общество, парод, понимаемые, как обычно, собирательно — как обозначающие все тело, все общество, весь народ, не образуют ни собственно общих, ни тем более частных предложений, а только лишь единичные. Например, когда я говорю: Римляне победили карфагенян; Венецианцы воюют с турками; Судьи такой-то местности осудили преступника эти предложения не являются общими; иначе можно было бы заключить о каждом римлянине, что он победил карфагенян, что было бы ложным. Они не относятся и к частным, ибо это означает больше, чем если бы я сказал, что некоторые римляне победили карфагенян. Такие предложения являются единичными, поскольку любой народ рассматривают как некую моральную личность, живущую долгие века, существующую, доколе народ составляет государство, и действующую в течение всего этого времени через людей, которые ее составляют, подобно тому как человек действует посредством своих членов. Поэтому и говорят, что римляне, которые были побеждены галлами, завоевавшими Рим, победили галлов во времена Цезаря, относя, таким образом, к одному и тому же термину римляне два атрибута: быть побежденными в одно время и быть победителями — в другое время, хотя при Цезаре не было в живых ни одного римлянина из тех, что жили во времена галльского завоевания Рима. Это показывает, почему каждый индивидуум тщеславится великими делами своего народа, в коих он не участвовал,— что так же глупо, как глупо было бы тщеславие уха, которое, будучи глухим, гордилось бы зоркостью глаза и проворством руки.