§ 2. Религиозно-философские собрания как выражение модернистских тенденции в православной идеологии

Первыми крупными представителями богоискательства были Мережковский и Розанов. Их деятельность по пропаганде религиозно-модернистских идей началась с конца 90-х годов, сначала на квартире Мережковских и в различных литературно-художественных салонах Петербурга, а затем на «религиозно-философских собраниях», официально открытых в конце 1901 г.

Несмотря на то что работа собраний контролировалась синодом, они дали возможность светским религиозным философам и богословам высказать свои претензии к официальному православию и свои предложения по поводу той, как они полагали, явно неудовлетворительной роли церкви, которую она играла в резко изменившихся условиях общественной жизни России. Цель собраний состояла, по замыслу их инициаторов, в том, чтобы сделать церковь главным инструментом ослабления классовой борьбы, «крайностей» самодержавия, основной социальной («культурно-исторической») силой, долженствующей объединить и «примирить» вокруг себя все общественные слои и классы, ибо, по утверждению их участников, «возрождение России может совершиться на религиозной почве» (61,7).

Какие конкретные формы могло принять такое «примирение» всех социальных сил, это зависело от решения проблемы соединения интеллигенции и церкви. Интеллигенции — потому что с таким проектом выступила религиозная интеллигенция, которая с начала XX в. стала претендовать на лидирующую роль в идейной жизни России. С церковью — потому что эта интеллигенция была религиозной интеллигенцией. Идеологическое и даже организационное соединение буржуазно-помещичьей интеллигенции с русской церковью, соединение с материальной к кадровой базой православия было делом хотя и безнадежным, но в высшей степени заманчивым. Оно было безнадежным потому, что в целом православная церковь

выступала как вернейший и рабски зависимый от самодержавия союзник и защитник консерватизму. «Я, — заявил, например, при открытии религиозно-философских собраний в Петербурге епископ Сергий, — являюсь сюда с физиономией весьма определенной, являюсь служителем церкви, и отнюдь не намерен ни скрывать, ни изменять этого своего качества» * (там же, 3).

Вместе с тем заманчивым и многообещающим этот союз представлялся в силу того обстоятельства, что духовенство, церковь были все еще весьма влиятельной идеологической силой на многих уровнях общественной жизни России.

Наиболее трезвые общественные деятели и философы из либеральных и буржуазно-демократических кругов, например Тернавцев или спустя несколько лет Булгаков, говорили больше не о «теоретических» — догматических, мистических и философских — основах союза интеллигенции и церкви, а прямо о необходимости духовного перевооружения «церкви учащей», т. е. той, которая в приходах, школах и гимназиях закладывала основы религиозного мировоззрения и формировала общественное мнение. К этому необходимо добавить, что в среде русского духовенства в форме «новоправославия» стало создаваться нечто вроде церковной оппозиции. «Наличность либерального, реформаторского движения среди некоторой части молодого русского духовенства, — писал в 1905 г. В. И. Ленин, — не подлежит сомнению: это движение нашло себе выразителей и на собраниях религиозно-философского общества и в церковной литературе. Это движение получило даже свое название: «новоправославное» движение (2, 9, 211).

Д. Мережковский, занимавший в «собраниях», пожалуй, самую радикальную позицию, прямо указывал, что условием «религиозного возрождения» является «отделение» царя и синода от России и религии. Большинство же участников дискуссий этот вопрос обсуждало в более осторожной форме, как догматическую проблему соотношения церкви «мистической» («тела Христова») и церкви — социального института («исторического христиан-

* Подавляющая же часть духовенства, которая не пришла на «собрания», высказывалась более определенно: «Мы благословляем государственную власть в России со всеми этими губернаторами, судьями, исправниками, становыми, урядниками, так ненавистными свободной совести пропагандистов...» (цит. по: 61, 23).

ства»). В основном же споры концентрировались на проблемах аскетизма — творчества, потустороннего—земного, духа — плоти, брака — монашества, пола — проституции и т. п. Центральной фигурой «собраний» был В. Розанов, чьи высказывания вызывали двойственное к себе отношение, так как, с одной стороны, обращали внимание на явные пороки социальной практики и идеологии православия, с другой — делали это в декадентски-скандальной и вульгарной форме, что не могло не вызвать недовольства даже у сторонников новоправославия.

<< | >>

↑

Источник: В.А.Кувакин. Религиозная философия в России. НАЧАЛО XX ВЕКА. 1980

Еще по теме § 2. Религиозно-философские собрания как выражение модернистских тенденции в православной идеологии: