Наследие Бурдье исчисляется 37 книгами, созданными индивидуально или в соавторстве, и примерно 400 статьями. В исключительном многообразии социологических сюжетов, которые встречаются у автора, Луи Вакан (Loi'c Wacquant) выделяет несколько принципиальных идей, пронизывающих его творчество.
Вакан считает, что во всех своих трудах Бурдье имеет своим предметом разнообразные формы человеческой практики, что, по сути дела, социология Бурдье представляет собой теорию практики и одновременно критику сложившихся форм господства (доминирования). Социология Бурдье является критикой по отношению к унаследованным категориям и формам мышления. Тем самым он бросает вызов тем способам управления, которые осуществляются современными технократами и интеллектуалами под прикрытием слов о культуре и рациональности. Вспомним, что марксистский проект начинался с критики немецкой идеологии (1846). Бурдье берет на себя смелость критического анализа современных форм социального мышления, отдавая себе отчет в смысле существующих идеологических конструкций и в ограниченности используемых ресурсов. Поэтому его собственная позиция носит вполне открытый характер: он выступает ни от имени класса, ни от имени какой-либо другой политической силы. Он выступает от имени социальной науки и вместе с тем от левых сил, которые — в соответствии с французской традицией — не имеют четкой партийной принадлежности. Далее, социология Бурдье направлена против сложившихся форм власти и распределения привилегий, равно как и против политики, обеспечивающей поддержку господствующей влас ти. Эта двойная критика состояния сознания и практики господства основана на объяснении многообразных процессов, которые маскируют существующий социальный порядок и обеспечивают приемлемость существующих иерархий. Главное в решении этой задачи — анализ символического насилия как совокупности скрытых способов навязывания тех смыслов и значений, которые легитимируют и упрочивают сложившиеся неравенства в обществе. Анализ такого рода ведет к уяснению тех условий, при которых эти существующие иерархии могут быть поставлены под вопрос, трансформированы и опрокинуты. Вакан выделяет четыре особенности проекта Бурдье, характеризующие стиль его творчества. Первая из них состоит в том, что его концепция социального действия, социальной структуры и знания является последовательно монистичной или антидуалистичной. Она направлена против устоявшихся оппозиций в социальной науке, среди которых выделяются субъективизм и объективизм, материализм и символизм, интерпретация и объяснение, синхронное и диахронное видение мира, микро- и макроанализ общества.
Вторая особенность стиля Бурдье состоит в постоянном синтезировании новых идей независимо от их источника. В методологическом плане его исследования объединяют статистическую технику и непосредственное наблюдение, включают в себя взаимодействие, дискурс и обращение к документальным источникам. Третья особенность, на которую обращает внимание Вакан, состоит в том, что бурдьеристское видение общества, как и веберианское, в основе своей «агонистично» (agonistic): социальный мир для него — вместилище бесконечного и безжалостного соперничества. В ходе этого соперничества неизбежно возникают различия, которые и составляют содержание и ставки социального существования. Содержание, а не состояние, повсеместная черта коллективной жизни. Изучение разнообразных содержательных различий направляет исследования Бурдье на то, чтобы сделать их видимыми и понятными. Борьба, а не «воспроизводство» является главной метафорой и истоком его мышления. И последняя черта его творчества: философская антропология Бурдье основана не на теории интереса, а на концепции признания — непризнания индивида со стороны общества. Вопреки часто встречающемуся восприятию трудов Бурдье, его позиция не имеет ничего общего с утилитаристской теорией социального действия, согласно которой индивиды сознательно строят свои стратегии, направляя их на присвоение богатства, статуса и власти. Вслед за Блезом Паскалем Бурдье считает, что конечная причина поведения человека состоит в жажде достоинства (the thirst for dignity), которую способно удовлетворить только общество. Ибо только благодаря тому, что группа или институт дают человеку имя, место и задачу, он может надеяться на преодоление конечности и всеобщей абсурдности существования. Люди становятся людьми благодаря тому, что они подчиняются «суждениям других, это основной источник неуверенности и опасности, но в такой же мере, без всякого противоречия, это основной источник уверенности, убежденности и посвящения»115. Социальность бытия означает различия, а различия включают в себя иерархию, которая, в свою очередь, превращается в бесконечную диалектику различений и притязаний, признаний и отторжений, случайностей и неизбежностей.