20 июля (1 августа) 1825 г. Двор переселился в Петергоф, где 22 июля, в день тезоименитства вдовствующей императрицы Марии Федоровны, состоялась обычная великолепная иллюминация. Это был последний петергофский праздник в присутствии Александра I.
Вслед за тем Александр I перебрался в Каменноостровский дворец, а великий князь Николай Павлович — в соседний Елагинский дворец. Тем временем здоровье императрицы Елизаветы Алексеевны ухудшилось. Лейб-медик Виллие, личные врачи императрицы К. К. Штоффреген и И. Ф. Рюль высказали мнение, что императрица Елизавета не сможет перенести петербургской зимы. Считалось, что Елизавета Алексеевна (или, как тогда писали, Елисавета Алексеевна) больна чахоткой (туберкулезом). На самом деле это была врачебная ошибка, которую установили только после ее кончины и вскрытия. Императрица страдала болезнью сердца. Как бы там ни было, врачи настоятельно рекомендовали ей провести зиму на курортах Италии или Франции. Как вариант предлагался и юг России. Окончательный выбор сделала сама Елизавета Алексеевна, заявив, что поедет только в Таганрог, который «по внутреннему убеждению своему предпочитает Крыму»245. После эмиграции значительной части татарского населения в Турцию в конце XVIII в. Таврида была еще не освоенным краем. Крым пугал путешественников «крымской лихорадкой», хотя покупка земли на южном побережье впрок была в самом разгаре, и дороги строились. Выбор Таганрога вызывал у исследователей некоторое недоумение... Сравнительно небольшой город-порт на побережье мелководного Азовского моря (около 8 тыс. жителей обоего пола) с одной благоустроенной главной улицей. Климат в зимнее время с сильными ветрами также был не слишком хорош. Да, Александр ранней осенью всегда совершал длительные путешествия. Да, между императрицей Елизаветой Алексеевной и Александром I в 1824 г. вновь наметилось сближение душ, и он, действительно, был обеспокоен ее здоровьем. Да, она сама отказалась ехать в «чужие края», давно и прочно связав свою жизнь и смерть с Россией, ставшей для нее новой родиной. Да, Александр последние годы стремился к уединению и жизни вне дворцового этикета. Да, среди прочих причин, определивших этот шаг, было и неопределенное состояние с наследованием престола и необходимость предотвращения заговора, на что намекал уже биограф императоров Александра и Николая Н. К. Шильдер246. Что делать, если Елизавета Алексеевна скончается (это произошло 4 (16) мая 1826 г., через полгода после кончины Александра Павловича)? Не с этой ли целью (именно для нее) он захватил в Таганрог похоронные принадлежности? (предположение Т. В. Андреевой). Не вступит ли император в новый брак и не родится ли сын — законный наследник престола? Кроме того, до раскрытия заговора нельзя было объявлять публично нового престолонаследника. Возможно, Александр ничего особого не замышлял, а действительно доверил свою жизнь и судьбу престолонаследия Провидению. Но церемониться с заговорщиками, как это было в период первых декабристских обществ после манифеста о запрете всех тайных организаций от 1 августа 1822 г., император не собирался. Он продолжал смотреть в будущее с оптимизмом, не думал о смерти и не планировал отказываться от престола. Но он бежал от проблем, от ответственности за принятие окончательного решения! Xарактер императора определил его поведение в сложной ситуации. 8 (20) августа император утвердил маршрут следования. Предполагалось посетить Нижнюю Волгу (Царицын, Черный Яр, Астрахань) и Урал. Детальных планов на продолжение путешествия, пожалуй, не было. Александр объявил, что он отправится в Таганрог, чтобы вернуться в столицу к новому году. Самым насыщенным из последних дней Александра I в Санкт- Петербурге было 30 августа (12 сентября), день его тезоименитства (благоверного князя Александра Невского). Он посетил в этот день Казанский собор, Александро-Невскую лавру, присутствовал на церемонии освящения Михайловского дворца. В записках великого князя Николая Павловича упоминаются эти события: «30-го августа был я столь счастлив, что государь взял меня с собою в коляску, ехав и возвращаясь из Невского монастыря, государь был пасмурен, но снисходителен до крайности. Обед был в новом дворце брата Михаила Павловича, который в тот же день был освящен. Здесь я простился навсегда с государем, моим благодетелем, и с императрицею Елисаветой Алексеевной»247. Действительно, Николай Павлович в тот же вечер уехал на инспекцию в Бобруйск и больше уже не увидел ни брата, ни его супругу. Ни единым словом в этот последний день общения Александр не намекнул брату о подготовленном в 1823 г. манифесте относительно назначения наследником престола Николая Павловича вместо его старшего брата Константина (о междуцарствии подробнее в следующем пособии) и даже о заговоре, угрожавшем всему государственному строю империи. Следующий день, 31 августа (11 сентября), Александр Павлович провел в Павловске у своей матери Марии Федоровны, а последнюю ночь — в Каменноостровском дворце. В утренней тишине около 4 часов утра 1 (13) сентября 1825 г. один без свиты, как всегда, в дорожной коляске Александр I покинул Каменноостровский дворец. Миновав перед рассветом пригороды Петербурга, Александр I приказал кучеру остановиться: его внимание привлекла комета, отчетливо видимая над горизонтом. С четверть часа он смотрел на нее и на оставленную позади столицу. «Видел ли ты комету?» — спросил он у кучера. Тот подтвердил. «Знаешь, что она предвещает?» Не дожидаясь ответа, император сам произнес: «Бедствие и горесть» — и добавил, помолчав: «Так Богу угодно!»248 Трудно сказать, было ли это предзнаменование в действительности, но год кометы осени 1811 - лета 1812 г. император хорошо помнил. В 8 часов утра император миновал Царское Село. Он еще раз остановился на выезде, чтобы попрощаться с Царским Селом и направился по Белорусскому тракту, так как собирался объехать Москву Как обычно, Александр прихватил с собой весь рабочий аппарат. Главой Императорской Свиты был начальник Главного штаба генерал- адъютант барон И. И. Дибич. В свите состояли: лейб-медик Я. В. Вил- лие, лейб-хирург Д. К. Тарасов, вагенмейстер полковник А. Д. Со- ломко, директор канцелярии начальника главного штаба Ваценко, капитаны А. Г. Вилламов и Н. М. Петухов, гоффурьер (точнее камер- фурьер)249 Д. Г. Бабкин, капитан фельдъегерского корпуса Ж. Годефруа, метрдотель Ф. И. Миллер, камердинеры Анисимов и Федоров, а также четыре лакея250. На пути в Таганрог император неожиданно отменил все воинские смотры и 13 (25) сентября вечером был уже в Таганроге, проделав путь за 12 дней. На месте он занялся благоустройством «дворца». Это было одноэтажное каменное здание с высоким цоколем и зеленой крышей, по фасаду было расположено 13 окон251. Внутри здание было разделено большим залом, служащим приемной и одновременно столовой, на две половины. Две комнаты на правой половине дома занял Александр I, остальные восемь маленьких комнат на левой половине были предназначены для Елизаветы Алексеевны. Прислуга разместилась в подвальном этаже. Император наблюдает за расстановкой мебели, сам вбивает гвозди для картин и гравюр.
Через три дня вслед за Александром I в дорогу отправилась императрица. Князю П. М. Волконскому, только что вернувшемуся из Парижа, было приказано сопровождать Елизавету Алексеевну. Это было несколько неожиданно, ведь в столкновении с А. А. Аракчеевым П. М. Волконский проиграл; с 25 апреля 1823 г. бывший начальник Главного штаба находился в отставке. Но именно Петра Михайловича Волконского Александр I назначил главой свиты императрицы, в которой находилась и сестра князя. Елизавета Алексеевна приехала в Таганрог через десять дней после мужа, пробыв в пути на неделю больше. 23 сентября Александр Павлович едет в дормезе (экипаже, в котором можно было спать в пути. — Л. В.) на ближайшую станцию встречать жену. Супруги снова воссоединились, и Елизавета Алексеевна ожила. В скромном таганрогском доме, где маленькие окна выходили во двор с фруктовым садом, а вдали было море, началась тихая спокойная жизнь. Александр I прогуливается в саду или по улицам города по утрам в любую погоду с 7 до 10 часов утра, затем катается или верхом, или в дрожках с императрицей. После обеда супруги также дружно на коляске объезжают окрестности города, любуясь курганами. «По прибытии императрицы царственные супруги не расставались, гуляли вместе», — свидетельствовала фрейлина С. А. Муханова (Мада- това)252. По вечерам Елизавета Алексеевна играет на фортепьяно, а Александр Павлович сидит рядом с нею и поет. Он оживлен и, кажется, спокоен. В состав немногочисленного Двора входили генерал-адъютанты князь П. М. Волконский и И. И. Дибич, камерфурьер Д. Бабкин, камердинеры Анисимов и Федоров, статс-секретарь Елизаветы Алексеевны Лонгинов, камер-фрейлины княжна В. М. Волконская и Е. П. Валуева, пять врачей, аптекарь, две камер-юнгферы и несколько человек домашней прислуги. Александр, как радостно сообщает императрица в письме в Баден к матери, не собирается возвращаться в Петербург раньше нового года. Впрочем, таганрогская идиллия продолжалась недолго. Александру I не удалось «убежать» от проблем. 22 октября приходят печальные известия от А. А. Аракчеева, который сообщает об убийстве 10 октября дворовыми его домоправительницы и любовницы Н. Ф. Минкиной-Шумской. Справка Женщины привлекали Аракчеева не меньше, чем артиллерия. В 36 лет высокий, но сутулый, «лицом не привлекательный», аккуратный в одежде А. А. Аракчеев, привыкший покупать красивых крепостных крестьянок для удовлетворения своих потребностей, осенью 1805 г. влюбился в одну из таких женщин. Ее звали Анастасия (Настасья) Федоровна Минкина (? - 10 сентября 1825 г.). У нее были жгучие темно-карие глаза и черные как смоль волосы. По одной из версий она была женой крестьянина-кучера, цыгана по происхождению, из имения Аракчеева Грузино. Она стала всячески угождать временщику. Впрочем, вопреки расхожему мнению, в этом возрасте Аракчеев мог еще произвести приятное впечатление на женщин. Она не смогла родить от Аракчеева, но договорилась с крестьянкой о покупке ребенка, изображая одновременно беременность. Активно проявила себя и в роли домоправительницы, тем более что, будучи не особенно грамотной, писать умела. Это для временщика было очень важно. Обширное хозяйство и дворовые требовали надзора. Положение в обществе требовало официальной женитьбы на дворянке. 4 февраля 1806 г в Сергиевском артиллерийском соборе в Санкт-Петербурге состоялось венчание Аракчеева. Его избранницей стала дочь ярославского помещика Ф. Н. Хомутова Наталья Федоровна, которой исполнилось 23 года. Его семейная жизнь длилась недолго, в 1807 г. супруги «разъехались». Дело было не только в грубости Аракчеева, но и в нежелании супруги делить мужа с его любовницей. После этого Аракчеев замкнулся в себе еще больше. Минкина была возведена в купеческое сословие под фамилией Шумской. О том, что Михаил Шум- ский не его сын, Аракчеев узнал в конце 1819 - начале 1821 г. Аракчеев продолжал его любить, направил в Пажеский корпус, но постоянное пьянство Михаила не способствовало его карьере. Ничего путного из него не вышло. Потом он жил на субсидии Аракчеева, а после его кончины—Ни- колая I. День 10 сентября 1825 г. начинался для Аракчеева, находившегося по делам примерно в 30 верстах от своего имения в Грузино, как обычно. Около часа дня к нему прибыл доктор К. Х. Даллер и сообщил, что, по сведениям прибывшего из Грузино грузинского головы Павла Шишкина, Настасья Федоровна заболела, и надежды на выздоровление нет никакой. Граф помчался в Грузино, мучаясь неизвестностью. На подъезде к Грузино он встретил штабс-капитана Кафка и спросил его о здоровье Настасьи Федоровны. Кафка простодушно ответил: «Нет никакой помощи, голова осталась только на одной кожице». Ее убили дворовые (отрезали голову кухонным ножом) за постоянные издевательства, которые от нее терпели. Аракчеев похоронил ее в Грузинском соборе рядом с могилой, приготовленной для себя, и начал жестокий сыск. Его приехал утешать архимандрит Фотий. Александру I о случившемся несчастье граф написал 12 сентября. Накануне он написал также генерал-майору А. А. Эйлеру с приказом принять командование отдельным корпусом военных поселений. С того дня Аракчеев отошел от дел, уведомив об этом императора де-факто. Тогда же, не вскрывая пакет от провокатора И. В. Шервуда с сообщением о заговоре, он переадресовал его Александру I. 5 октября 1825 г Новгородская палата Уголовного суда определила: «Означенных преступников, наказав кнутом, сослать в каторжную работу в Сибирь вечно, дав им: Василию Антонову сто семьдесят пять, Прасковье Антоновой — сто двадцать пять, Дарье Константиновой — девяносто пять, Федосье и Татьяне Ивановым — по семидесяти и Елене Фоминой — пятьдесят ударов». 23 декабря 1825 г. приговор был приведен в исполнение. Василий и Прасковья Антоновы умерли во время экзекуции, а Елена Фомина — через несколько дней. Остальные отлежались и были отправлены в Сибирь. После смерти Настасьи Федоровны графу открылись некоторые тайны ее жизни. Это были записочки молодым офицерам и записки тех, кто присылал ей подарки в надежде на протекцию. Подарки Аракчеев возвратил дарителям. Император Александр I казался спокойным, но его подозрительность, развивавшаяся вместе с глухотой, бросалась в глаза. Наконец, им снова овладела «охота к перемене мест», и 11 октября он покидает Таганрог. На протяжении нескольких дней он совершает поездку по Области Войска Донского. Он посетил казачью столицу Новочеркасск, затем расположенную на берегу Дона станицу Ак- сайскую и ночевал в армянской колонии Нахичевань (ныне район Ростова-на-Дону на правом берегу реки). В Таганрог император вернулся 15 октября. Здесь 18 октября он принимает графа И. О. Витта, который докладывает информацию о тайном обществе, полученную от тайного осведомителя — елисаветградского помещика А. К. Бош- няка. Александр I приказал графу И. О. Витту, как и ранее Шервуду, продолжить наблюдения. Последний донос капитана Вятского полка А. И. Майбороды на полковника П. И. Пестеля застал императора на обратном пути из Крыма в Таганрог.