«Школа радости» Витторино да Фельтре

Маркиз Мантуанский предоставил для Витторино и его учеников один из своих любимых дворцов, носивших название «Casa Giojosa», т.е. «Дом празднества». Витторино дал ему название «Casa Giocosa», т.е.

«Дом игр». Как выражается один итальянский историк, «бывший дворец стал действительно домом литературных игр и умственных наслаждений, после того как перестал быть домом роскошных празднеств».
Местоположение школы было великолепно. Она стояла на возвышенности с чудным видом на реку Минчио, на одной из окраин города.

Вероятно, согласно указаниям Витторино, дом был заново декорирован, стены были украшены фресками, изображавшими играющих детей. Вообще все помещение школы и ее положение были настолько привлекательны, что вполне оправдывали название «Casa Giocosa». Под этим названием эта школа перешла и в историю. Мы будем ее называть «Счастливый дом», или «Дом счастья».
«Дом счастья» имел внушительные размеры: все комнаты были высокие с обилием света и воздуха, коридоры были также светлые и широкие. Витторино полагал, что красота и привлекательность обстановки содействуют здоровой умственной работе. В этом отношении он стоял на точке зрения, резко противоположной той, которая доминировала в середине века, когда полагали, что нездоровая, некрасивая местность особенно пригодна для устройства университетов или вообще учебного заведения.
«Счастливый дом», наоборот, был окружен с трех сторон прекрасным большим лугом, примыкавшим одной своей частью к реке. Луг пересекало несколько широких дорог, вдоль которых были посажены чудные деревья. Витторино весьма ценил этот луг, так как он служил для игр воспитанников.
Не следует забывать, что в школе Витторино все учащиеся были пансионерами и что это входило, по-видимому, в планы Витторино, так как только при таком условии он считал возможным достижение вполне успешных результатов.
Хотя «Счастливый дом» по своей внешности и оставался дворцом, Витторино убрал из него всю роскошную по тому времени обстановку и вообще все лишние украшения, так что дети и юноши жили в сущности в скромной обстановке. Наиболее замечательным обстоятельством было, однако, то, что все ученики жили совершенно в одинаковых условиях и что с ними как сам Витторино, так и его помощники обращались совершенно одинаково. Лень, дерзость или непослушание, кто бы ни оказывался в этом виновен, наказывались одинаково, без каких-либо послаблений для детей знати.
Впрочем, Витторино приходилось весьма редко прибегать к наказаниям. Он жил со своими воспитанниками как отец со своими детьми, и даже отдавался им гораздо более, чем это может сделать отец.
В самом деле, Витторино не имел других интересов кроме детей: он их учил, вместе с ними ел, вместе с ними играл, вместе с ними отправлялся на экскурсии и т. п. Дети любили его и, вообще говоря, беспрекословно ему повиновались. Бывало, однако, что тех или иных приходилось подвергать наказанию, причем Витторино не отказывался принципиально даже от физического наказания, представляя его как альтернативу удаления из школы. lt;...gt;
Задача Витторино как пропагандиста гуманитарного воспитания заключалась в гармоническом развитии всего человека — его тела, ума, характера, и в этом отношении он стоит выше других замечательных педагогов своего времени, хотя бы Гуарино, который стремился, главным образом к тому, чтобы сделать из своих учеников знатоков латинского и в особенности греческого языка.

Витторино считал главной своей задачей приготовить будущих граждан, людей жизни, людей дела, таких людей, для которых литературные или научные интересы не могли бы заслонить очередных животрепещущих задач окружающей действительности.
Само собой разумеется, его ученики употребляли много времени на изучение латинского и греческого языков — ведь мы находимся на эпохе полного расцвета идей и увлечений Возрождения. Однако подобно другим даровитейшим выразителям идей этой достопамятной эпохи и даже в большей мере, чем многие из них, Витторино не закрывал глаз на важность других областей знания помимо классических языков. У него замечалось даже стремление к сообщению своим ученикам известной энциклопе- дичности знаний. lt;...gt;
Еще замечательнее практиковавшиеся в «Счастливом доме» методы обучения. Первоначальные сведения по арифметике сообщались детям посредством игр, причем, как говорил Витторино, он в этом случае шел по стопам древних египтян. Геометрии он учил вместе с черчением, с работами по измерению площадей и объемов по съемке. Напомним, кстати, читателям, что Витторино был выдающимся математиком.

Далее в школе Витторино учили алгебре, астрономии, которой Витторино заменил прежнюю астрологию. Даже естественная история не была забыта Витторино, хотя, конечно, она проходилась в таком виде, который соответствовал младенческому состоянию этой отрасли знаний в описываемое нами время.
В центре всех школьных занятий были все-таки классические языки, причем латинский язык изучался как язык живой, разговорный, каким он в то время в значительной степени и был, особенно в Италии. Есть основание думать, что и греческий язык изучался так же, как живой язык, причем применялся разговорный метод...[VIII]
Значительный вклад в педагогику эпохи Возрождения внес знаменитый французский писатель-гуманист Франсуа Рабле (1483 — 1553). Представив в своем романе «Гаргантюа и Пантагрюэль» едкую, красочную сатиру на бесплодность и беспомощность средневековой учености, он выстраивает систему нового воспитания. В него входят средства физического воспитания, прежде всего режим, прогулки, некоторые физические упражнения. Особое значение он придает знакомству ученика с явлениями природы, наблюдениям, беседам о виденном. Он отбрасывает средневековое учение о греховности плоти, едко высмеивает лицемерие и ханжество в поведении служителей церкви, утверждает религию как любовь к людям.
Сочинения Франсуа Рабле пользовались большой популярностью и были переведены на многие европейские языки.

Представитель северной части Европы, выходец из Голландии Эразм Роттердамский (1469—1536) снискал себе славу своим сочинением-памфлетом «Похвальное слово глупости». Это высмеивание бесплодности схоластических дискуссий, показ отупляющего их влияния на человека. Гуманист утверждал нравственное значение приобщения к урокам античности, глубокого знания древних языков, истории, литературы.
Оценивая в целом значение учений педагогов-гуманистов в истории педагогической мысли, можно утверждать, что хотя влияние идей педагогов эпохи Возрождения на последующую практику школьного дела в Европе было сравнительно невелико, однако они внесли значительный вклад в историю развития педагогической мысли своей критикой схоластической учености, идеями о значении в образовании подлинных знаний о мире, об активности способов обучения, гуманистических основаниях организации процесса учения, уважения личности ребенка.
Их сочинения вошли в золотой фонд развития педагогики, обогатили ее не только своим содержанием, но и как блестящие образцы оригинальной и яркой формы педагогического знания.
Фрэнсис Бэкон
О схоластической науке
Этот род выродившейся учености господствовал среди схоластиков: обладая острым и сильным умом и обильным досугом, они могли лишь очень мало разнообразить свое учение; их ум был заключен в узкий мир немногих авторов (главным образом Аристотеля, их властителя), подобно тому как они сами были заключены в кельи монастырей или учебных заведений; они почти не знали ни истории природы, ни истории человечества, и их ум из количественно ограниченного материала, но при непрерывном напряжении остроумия начал ткать трудолюбиво ту научную паутину, которую мы находим в их произведениях. Ведь остроумие и рассудок человека, если он обрабатывает материал, полученный им из созерцания творений Бога, приноравливается к предмету, который ставит ему известные границы; но если он имеет себя самого своим объектом и все черпает изнутри, как паук паутинные нити, тогда его работа бесконечна, тогда он ткет паутину учености, поражающую тонкостью ткани, но несущественную и бесполезную.
Публ. по: Хрестоматия по истории педагогики / Сост.
И.Ф.Свадковский. — М., 1936. — Т. 1. — С. 99.
Рекомевдуемая литература Безрогое В. Г., Мошкова Л. В., Огородникова И. И. Концептуальная модель историко-педагогического процесса в средневековой Европе // Все-

мирный историко-педагогический процесс: Концепции, модели, историография. — М., 1996. Евстафьев П. В. Начальные основания педагогики: Учебник для институтов, гимназий и учительских семинарий: Настольная книга для родителей и воспитателей. — СПб., 1880. Западноевропейская средневековая школа и педагогическая мысль. — М, 1989-1990. -Вып. 1.-Ч. 1-2. Культура Возрождения и Средние века / Под ред. Л.С.Чиколико. — М., 1992. Очерки истории школы и педагогики за рубежом / Под ред. К. И. Салимовой. — М., 1988. — Ч. 1. — Гл. 4. Рабле Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль. — Л., 1938. — Кн. 1. — Гл. 14, 15, 21-24. Хофман Ф. Мудрость воспитания: Пер. с нем. — М., 1979. Хрестоматия по истории зарубежной педагогики / Сост. А. И. Пискунов. — М., 1991.

<< | >>

↑

Источник: 3. И. Васильева. История образования и педагогической мысли за рубежом и в России. 2006

Еще по теме «Школа радости» Витторино да Фельтре:

- Воспитание ребенка - Дидактика - Дошкольное образование - Избранные педагогические труды - Инновационная педагогика - История педагогики - Книги по педагогике - Коррекционна педагогика - Логопедия - Педагогика и воспитание - Педагогическая методика преподавания - Социальная педагогика - Физическая культура и спорт -