Критика английскими философами христианства с позиций деистического свободомыслия.

В предшествующем разделе освещалась огромная роль «Богословско- политического трактата» Спинозы в исследовании Ветхого Завета как вполне исторического документа, лишенного той мистической ауры, которой его снабдила многовековая иудеохристианская традиция. Автор решительно воспротивился предложениям перевести это произведение на голландский. Вместе с тем Спиноза не предпринял никаких попыток провести аналогичное исследование в отношении Нового Завета, 563

сближая учение Иисуса Христа с философской ментальностью. Теперь Толанд в сочинении «Христианство без тайн» (впервые анонимно на английском языке опубликовано в Лондоне в 1696 г.) и Коллинз в «Рассуждении о свободомыслии» (1719) и в «Рассуждении об основах и причинах христианской религии» (оба анонимно, в Лондоне в 1724 г.), гордо именовавшие себя «свободомыслящими» (free-thinkers), предприняли исследование Нового Завета.

Толанд в названном произведении обратился к идеям раннего, первоначального христианства и пытался сблизить его идеи и положения с ясностью деистической «естественной религии». Сложность же христианского культа, переполненного суевериями, молитвами, поклонением иконам и множеством всякого рода обрядов автор «Христианства без тайн» объяснял эгоистически злонамеренными измышлениями жрецов- священнослужителей, широко использовавших нелепости язычества и ветхозаветного иудаизма, когда они стали активно приспосабливать моральные заветы христианства к идеологическим запросам Римской империи. В своей рационалистической прямолинейности Толанд перечеркивал основоположное понятие откровения, трактуя его как обычную информацию о вере и решительно противопоставляя ей разум. Столь же категорично философ отрицал различные чудеса, если, как обычно, они трактовались священниками как сверхприродные — хотя и весьма редкие — явления, противоречащие пониманию нормального человеческого разума.

Для уяснения социальной ситуации, в каковой оказывалась философия ранних английских просветителей, весьма показательно, что в одном из «Писем» (II14) автор подчеркивает раздвоение учений «у большинства философов» — на эзотерическое, тайное, предназначенное для осторожного обсуждения с ближайшими друзьями, и экзотерическое, открытое, сообщаемое «всем без различия». Та же позиция еще более пространно формулируется в последнем, весьма значительном произ- 564 ведении Толанда «Пантеистикон» (1720, на лат. яз., анонимно, в Лондо- не). Сам термин «пантеисты» применительно к социнианам, которых, как выше отмечено, значительно раньше именовали деистами, автор впервые употребил еще в 1705 г. Ссылаясь на древних мыслителей, Толанд доказывает (XVI) закономерность разделения философии «на экзотерическую, или общедоступную и искаженную, и эзотерическую, или чистую и подлинную». Философ приводит здесь древнее изречение: «Говори вместе с толпой, а мысли с философами» (XIII 2, т. 1, с. 375). Обобщающий вывод Толанда, зафиксированный в «Пантеистиконе», состоит в том, что необходимо разрушить до основания всякого рода суеверия, переполняющие религии, и вырвать их с корнем. В результате «религия, соединенная с познанием природы» (там же, с. 393), станет подлинным пониманием и благочестием, достойным самого широкого распространения. Но, в сущности, это уже философская «религия». Однако ее признание означало отвержение атеизма, трактуемого в духе времени как аморализм. При этом моральный вред суеверий значительно превосходит, по Толанду, вред атеизма. Христианство вместе с тем в «Пантеистиконе» совсем не упомянуто.

Единомышленник Толанда Коллинз в «Рассуждении о свободомыслии» в категорию свободомыслящих включил всех выдающихся философов от Сократа, Платона, Аристотеля и Эпикура до Герберта Чербери, Гоббса, Декарта, Локка и других самостоятельных мыслителей. Значительно, что среди них он поместил и такого еретика, как Ориген. Свободомыслящими Коллинз считал всех, кто отличался глубиной критического мышления, свободного от почитания заскорузлых авторитетов.

Критическая трактовка христианства в «Рассуждении об основах и причинах христианской религии» в общем близка той, которую развивал Толанд в названных произведениях. Коллинз решительно отвергал буквалистское толкование не только Ветхого, но и Нового Завета, которое было незыблемо для воинствующих ортодоксальных богословов. Перекликаясь с первоначальными теоретиками Священного Писания, Коллинз считал единственно рационалистическим и символическое понимание буквалистских сюжетов, переполненных чудесами и противоречиями. Деву Марию, мать Христа, философ считал просто молодой женщиной. Чудеса, творимые Иисусом Христом, по убеждению Коллинза, тоже следует толковать иносказательно.