3. Чувственность как предмет исследования философии человека XVII столетия

В философии же дело опять-таки должно было обстоять сложнее. Ведь она ставила своей конечной целью всестороннее «сущностное» исследование человека. Но в соответствии с общими фи- лософско-методологическими требованиями механистического причинного объяснения чувственность человека сначала как бы отделялась от всего человека, изучалась изолированно. (Затем, как мы увидим, ее пришлось снова «встраивать» в единую «природу» человека, что оказалось очень сложной задачей.) Чувства включались в «человеческую природу» в том смысле, в каком свойства каждого тела — в его «природу»: они — специально выделенные для обособленного изучения ее элементы, не совпадающие со всей полнотой чувственно-интеллектуальной деятельности человека. То, в каком именно виде они выделялись, частично опреде- лялось особенностями механицизма. Подобно тому, как протяженность и фигура допускают описание, измерение, подсчет (в соответствии с правилами механики и математики), так и предварительно обособленные чувства были взяты в виде доступных наблюдению, причинному описанию, даже «исчислению» материальных пли приобретающих материализировапную форму воздействий.

Чувственная деятельность, рассмотренная таким образом, была во многом сведена к реакциям органов человеческого тела (нервной системы, мозга) на воздействия внешних тел. «Прежде всего необходимо,— пишет Гоббс,— исследовать причины ощущений, т. е. тех идей, или образов, которые беспрестанно возникают в нас, когда мы ощущаем; необходимо также исследовать и сам процесс их возникновения» 24. В соответствии с такими требованиями философская проблема ощущения трактуется механистически: «Полное определение ощущения,— пишет далее Гоббс,— вытекающее из объяснения его причин и процесса его возникновения, гласит: ощущение есть образ, обусловленный противодействием и направленным вовне импульсом, которые возникают в органе чувств под влиянием импульса, исходящего от предмета и направленного внутрь, при условии известной продолжительности такого импульса» 25. Далее Гоббс вводит для конкретного исследования сложный причинный ряд, который кажется ему строго непрерывным. Началом всякого знания должны стать образы восприятия и воображения. Как они возникают? В «животном организме» формируются предрасположения в виде «влечения» или «отвращения»; имеет место обобщение «симпатий» и «антипатий», влечения или отвращения посредством размышления, и вследствие этого — возникновение воли, желания, влечения, т. е. человеческих страстей. Другим следствием являются возникновение и использование (благодаря размышлению и воле) человеческой речи, образование общих понятий — соединение слов и понятий друг с другом. Материалисты особенно настойчиво и последовательно стремились проследить всю цепочку воздействий, не допуская никаких «прорывов», отклонений от строгости и непререкаемости причинного ряда, исходным звеном которого считалось воздействие тел природы на органы чувств.

Таким образом, с точки зрения материалистов XVII в., чувственность порождается природой, и только ею. Обусловленную только природой чувственность мыслили сделать основой дальнейшего причинного объяснения в учении о человеке. Исследование чувственности в определенном смысле и стало фундаментом домарксистской материалистической философии. Была целиком отвергнута теологическая идея о необходимости в процессе объяснения жизнедеятельности человека идти «далее» природы — к каким-либо внеприродным и внечеловеческим причинам.

Критикуя понимание чувственности в учениях философов XVII в., иногда изображают дело так, будто эти мыслители учитывали только воздействие природы на человека, а не обратное воздействие человека на природу. На самом же деле активный характер человеческой чувственности ими тоже принимается во внимание, что придает «физическому» учению о чувственности характерное противоречие. Любопытно, что, говоря об особенностях человеческой чувственности, мыслители XVII в. не считают эти идеи просто дополнительными по отношению к исходному рассмотрению, которое без них было бы сугубо физическим. Даже Гоббс, который, как мы видели, как будто бы полон решимости провести в анализе чувственности чисто «физический» подход, утверждает исходное значение человеческой чувственности для всей физики, включая, разумеется, и физику человека.

В физике Бэкона, Декарта или Гоббса исследования, относящиеся к особой чувственности человека, в определенном смысле становятся исходными на пути к раскрытию механических свойств природы. Учение об ощущении, о чувственности в целом, которое как будто бы должно стать простым следствием распространения принципов механики (непосредственное воздействие — противодействие— движение) на изучение человеческого тела, занимает не подчиненное, а логически главенствующее положение в составе физики. Так, у Гоббса IV раздел книги «О теле», который носит название «Физика, или о явлениях природы», начинается с главы «Об ощущении и животном движении»; затем уже трактуются также действительно физические сюжеты, как Вселенная, звезды, свет, теплота, тяжесть и т. д. Аргумент в пользу данного порядка рассмотрения таков: тела природы являются нам, и именно через явления мы познаем естественные причины. «Если мы познаем принципы вещей только благодаря явлениям, то в конце концов основой познания этих принципов является чувственное восприятие, или ощущение, и из последнего мы черпаем всякое знание» 26,— пишет Гоббс.

Человек, таким образом, предстает уже как особое природное существо: природа воздействует на человека не иначе, чем через его чувства. Казалось бы, и здесь еще не идет речь о специфике человека: ведь животные аналогичным образом вступают в контакт с природой. Однако у человека, согласно логике мысли фи лософов XVII в., воздействия тел природы на органы чувств по ождают следствия, каких нет в животном мире. Если бы не было еловеческой чувственности, природа никогда не была бы «явлений», а значит, исследованной, объясненной, освоенной, использо- анной. Благодаря чувственности непосредственно возможен кон- акт с природой, ибо сама чувственность есть природная способ- юсть человека. Являясь же способностью именно человека, чув- твенность служит границей и связующим звеном двух миров — іриродного и человеческого. Поэтому философы XVII в., начиная шализировать «телесные» элементы чувственности в рамках фишки, вместе с тем придавали особой человеческой чувственности ісходное значение как для «естественной философии», так и для философии в целом (и, конечно же, для самого учения о человеке). В физической части философии человека XVII столетия, следовательно, надо видеть следующее очень тонкое различение: человек не только толкуется в естественнонаучном духе, как тело природы, но уже изучается философски как особая часть природы. Иными словами, чувственность, понимаемая как способ связи человека с природой, мыслилась и как интегральная часть особой человеческой «природы», т. е. сущности.

В учении о человеческой природе, к рассмотрению которого мы теперь переходим, находят продолжение и дальнейшее развитие новаторские идеи, но вместе с тем усложняются исследуемые проблемы и углубляются характерные противоречия, часть которых была прослежена применительно к физическим разделам философии человека.