От неклассического к постнеклассическому естествознанию
Если мы говорим о неуловимости грани между классическим и неклассическом естествознанием, о невозможности их жесткого деления (даже при столь принципиальных, концептуальных различиях), тем более нельзя разделить неклассическое и постнеклассическое, в которое оно переросло примерно в последней трети XX в.
И все же остановимся на тех особенностях, которые привнесло в исследование природы постнеклассическое, т. е. идущее за неклассическим, но вырастающее из него, развивающее его естествознание. Прежде всего это касается гибкого баланса устойчивости и изменчивости, составляющего ядро любых эволюционных процессов. Вот как об этом писал Н. Винер (1894-1964), отец кибернетики: «Мир представляет собой некий организм, закрепленный не настолько жестко, чтобы незначительное изменение в какой-либо его части сразу лишало его присущих ему особенностей, и не настолько свободно, чтобы всякое событие могло произойти столь же легко и просто, как любое другое... Это мир Процесса, а не окончательного мертвого равновесия, к которому ведет Процесс, и это вовсе не такой мир, в котором все события предопределены вперед установленной гармонией»46. Именно это имел в виду Дж.А. Уилер, ученик Эйнштейна, утверждая, что в современных представлениях законы природы — это не законы предписания, устанавливающие, как «должно быть», а законы дозволения (или запрета), задающие широкий спектр возможностей, лишь выделяя в нем то, что невозможно. В таком случае неизбежным становится переход от моделей описания природы (наследия классической эпохи, сохранившегося и в неклассическом естествознании) к сценариям. Если в моделях все события и возможности жестко заданы, то в сценариях задано только направление, которое допускает широкое разнообразие возможностей. Так, для сравнения: расширяющаяся Вселенная — это все же модель, пусть и неклассическая, релятивистская, а вот концепция ветвящейся Вселенной (о ней в главе 11) прибегает к сценариям, в которых возможен выбор из допустимых путей эволюции — наподобие того, как это происходит при естественном отборе в ходе биологической эволюции. В середине XX в. американский математик, основатель кибернетики Н. Винер и австрийский биолог Л. фон Берталанфи (1901- 1972) выделили в качестве наиболее перспективной научной программы синтез отрицательной и положительной обратной связи. Первая из них обеспечивает стабильность любых систем — от кибернетических до ДНК, осуществляющей передачу генетического кода (но не объясняющей феномен жизни). Вторая как раз обеспечивает нестабильность, изменчивость систем и характерна для живых организмов. Принцип положительной обратной связи состоит в том, что система под влиянием поступающей информации вносит коррективы в свои действия (как бы самопрограммируется) и тем самым сообразуется с изменяющимися условиями. В исследованиях кибернетических (а затем и природных) систем была выявлена связь между характером их упорядоченности, энтропией и информацией (они обратно пропорциональны, т. е. рост информации сдерживает рост энтропии). По замечанию Л.А. Блюменфель- да, энтропия системы есть не что иное, как количество информации, не хватающей для ее полного описания. Получается так, что Второе начало термодинамики, означающее рост энтропии, подводит любую систему к своеобразному выбору — или сваливание в неконтролируемый хаос, т. е. гибель, или, как единственное средство сохранения, — развитие, переход на новый, более высокий уровень организации. Нетрудно заметить, что этот результат относится к любым системам — природным, экономическим, культурным. Устойчивость, жизненность любых систем поддерживается на основе гибкого баланса между двумя крайностями: с одной стороны — разрушительных изменений, с другой — неизменности, которая является признаком, «гарантом» омертвения, стагнации.
В природе такой баланс обеспечивается своеобразной самоорганизацией. Между тем принципы самоорганизации применимы не только к природным процессам (физическим, химическим, биологическим, психологическим...), но и социальным — экономике, науке, образованию: остается только, чтобы человек учился у природы — на новом уровне знаний о ней. Фактически речь идет о самообновлении как условии поддержания целостности самой структуры. Важнейший вывод концепции самоорганизации (И. Пригожин, Г. Хакен, М. Эйген): жизнеспособны только развивающиеся системы, устойчивость которых возможна лишь при постоянном движении (подобно устойчивости велосипедиста), эволюции, совершенствовании организации, гибкости структурных связей. Не случайно идея самоподдерживающего развития (sustainable development) стала ключевой на Всемирном форуме в Рио-де-Жанейро (1992), на котором глобальные экономические, экологические, политические, культурные проблемы рассматривались в органичном единстве. Еще одной важнейшей особенностью неклассической науки является дальнейшее включение в нее субъекта познания. Если в неклассическом естествознании субъект и объект познания, по существу, пере стают разграничиваться, то в постнеклассической науке все больше сказывается — как на индивидуальном уровне, так и на уровне, так сказать, коллективного субъекта познания — влияние ценностных и целевых установок, предпочтений субъекта познания. Это связано с тем, что современная наука исследует такие природные комплексы, в которые человек включен самой своей деятельностью, в значительной степени влияющей на них (чего не было не только в классическую, но и в неклассическую эпоху). Такими «человекоразмерными» комплексами являются системы «человек-машина» — системы искусственного интеллекта, сложные самоорганизующиеся информационные системы, объекты биотехнологий и генной инженерии, биосфера. Приходится уже думать не только о поиске истины, но и о последствиях поиска, неизбежно связанного с масштабным и трудно предсказуемым воздействием на природу. В связи с этим традиционные внутринаучные ценности (тот же поиск истины) не могут оставаться независимыми от вненаучных ценностей широкого общественного, глобального, всечеловеческого характера. Особый смысл приобретает понятие внутренней этики науки. Как видим, современное научное познание несет на себе отпечаток не только когнитивной, исследовательской деятельности субъекта, но и ценностных составляющих его мыслей и действий. Вопросы и задания 1. В каких социально-политических условиях разворачивалась «необычайная эпоха» в естествознании XX в.? 2. Когда и каким образом революция в естествознании рубежа XIX-XX вв. захватила астрономию? Каковы важнейшие идеи релятивистской космологии? 3. На какие трудности натолкнулись попытки синтеза релятивистских и квантовых принципов? Какие ученые внесли в них наиболее значительный вклад? 4. В чем суть принципа неопределенности и принципа дополнительности? Имеют ли они методологическое значение или являются временной уступкой? 5. Суммируйте основные принципы неклассического естествознания. 6. В чем сущность принципа соответствия? В каком смысле он может быть представлен как принцип несоответствия? 7. Каким образом парадоксы классического естествознания решались в неклассическом естествознании? 8. Как следует оценивать постнеклассическое естествознание — как альтернативу неклассическому или как его концептуальное развитие? 9. Чем обусловлен переход от законов предписания к законам дозволения, от моделей к сценариям развития? 10. Охарактеризуйте два типа обратной связи и их баланс в процессах самоорганизации. 11. Охарактеризуйте понятие самоподдерживающего развития. 12. Как включаются в научное познание ценностно-целевые установки?