Изменение идеалов и норм описания, объяснения, понимания

емых объектов.

ifi У

В классической науке идеалом объяснения и описания считалась характеристика объекта «самого по себе», без указания на средства его исследования.

Ограниченные возможности единственной модельной картины реальности стали очевидными еще в классической физике. Уже тогда сформировались две конкурирующие картины мира, одна из которых основывалась на механике Ньютона, другая - на аналитической механике Лагранжа - Эйлера. Используя разные формализмы для описания макромира, они при всей своей альтернативности дополняли друг друга.

Однако только при исследовании объектов квантовой физики была осознана необходимость четкой фиксации принципа дополнительности. Попытки осознать причину появления противоречивых образов, связанных с объектами микромира, привели Н. Бора к его формулированию. Согласно этому принципу, для полного описания квантово-механических явлений необходимо применять два взаимоисключающих (дополнительных) набора классических понятий (например, частиц и волн). Только совокупность таких понятий дает исчерпывающую информацию об этих явлениях как целостных образованиях. Изучение взаимодополнительных явлений требует взаимоисключающих экспериментальных установок (в одних квантовые объекты ведут себя подобно волнам, в других - подобно частицам, но никогда как те и другие одновременно).

Принцип дополнительности позволил выявить необходимость учета двойственной - корпускулярно-волновой - природы микроявлений, связи того или иного их определения с конкретными экспериментальными условиями. В соответствии с идеей Бора корпускулярная и волновая картины в квантовой теории противоположны, но не противоречивы. Они одинаково необходимы для полного описания микрообъекта. Исследование физических явлений показало, что частица и волна - две дополнительные стороны единой сущности, все особенности микрообъекта можно понять только исходя из его корпускулярно-волновой природы.

Если в физике концепция дополнительности связана с определенными видами эксперимента и теоретического описания и относится к синтезу представлений классической и квантовой механики, то сама идея дополнительности сохраняет лишь ее общие черты и может быть использована для анализа соотношения любых теоретических представлений (или описаний), отражающих внутренне противоречивые (двойственные) стороны объекта.

Оценивая значение великого методологического открытия Н. Бора, М. - Борн писал: «принцип дополнительности представляет собой совершенно новый метод мышления. Открытый Бором, он применим не только к физике. Метод этот приводит к дальнейшему освобождению от традиционных методоло- гических ограничений мышления, обобщая важные результаты»231 . Атомная физика, отмечал он, учит нас не только тайнам материального мира, но и новому методу мышления.

При дополнительном описании сложного объекта современной науки признается, что одной-единственной картины изучаемого явления недостаточно и необходимы по меньшей мере две картины232 . Эти картины, хотя и взаимно исключают друг друга, только взятые вместе могут дать исчерпывающее описание явления. В этом смысле идея дополнительности может быть использована в качестве методологической основы решения альтернативных ситуаций в науке, возникающих как следствие применения различных познавательных средств к единому объекту. Её направленность на преодоление односторонности мышления, против абсолютизации какого-то одного специфического метода познания (и способа описания) предполагает анализ самой познавательной ситуации как необходимое условие правильного построения (и интерпретации) знания о целостном объекте. В определенном смысле дополнительность может быть представлена как некий регулятивный принцип образования системного знания, как основа современных представлений о целостности объекта и целостности знания233.

Широкое применение в постнеклассической науке приемов и методов теоретического описания уникальных, индивидуально неповторимых объектов ставит методологическую задачу анализа типов такого описания. Известная оппозиция - «либо генерализирующий, либо индивидуализирующий подход» - на взгляд В. С. Степина, снимается, когда речь идет об исторических реконструкциях234. Когда осуществляется историческая реконструкция, исследователь не просто описывает индивидуально неповторимые события. Он выстраивает их особым образом, чтобы продемонстрировать логику изучаемого исторического процесса. Он имеет дело с неповторимым, индивидуальным процессом и вместе с тем генерализирует. Как и во всяком теоретическом исследовании, здесь предварительно конструируются гипотезы, которые затем многократно проверяются и корректируются историческими фактами. Сама реконструкция одновременно выступает как специфическое объяснение фактов. Более того, хорошая историческая реконструкция обладает предсказательной силой, способна выявлять такие новые факты, которые историк-эмпирик не увидел.

И еще одно замечание относительно специфики теоретических знаний об уникальных исторически развивающихся системах, на которую обращает внимание В. С. Степин. При построении исторических реконструкций исследователь всегда опирается на предварительно выбранную им систему оснований науки - на некоторую картину исследуемой реальности, на систему идеалов и норм науки, на определенные философские основания.

В методологии современной науки активно обсуждается проблема соотношения описания и объяснения как функций науки. С другой стороны - осознается ограниченность представлений о необходимости противопоставления функций описания и объяснения, характерных для классической науки. Последняя считала феноменологические теории временными и преходящими, мирилась с ними как с временным злом, исходя из того, что описательная (феноменологическая) теория отвлекается от раскрытия внутренних причин, внутренних механизмов, внутренней сущности и ограничивается изучением внешних сторон явлений, их поведения235. Объяснительная теория дает все то, от чего отвлекается феноменологическая. Противопоставление вопросов «как» и «почему» имело определенный смысл лишь в рамках классической физики (феноменологической термодинамики и статистической физики, микроскопической электродинамики и электронной теории). Это можно объяснить наглядным характером классической атомистики и обыденным пониманием объяснения как сведения к чем-то известному и обязательно модельно-наглядному.

Формирование теории относительности и квантовой механики показало несостоятельность обыденной трактовки объяснения и на первых порах породило мнение о феноменологическом характере этих теорий. Теория относительности - только описывает релятивистские эффекты, но не объясняет их; квантовая механика - лишь описывает вероятностное поведение микрообъектов. Будущая теория, которая должна быть создана, объяснит якобы причины их поведения. Так ли это? В современной науке утверждается мнение, что эти теории лишь кажутся описательными, если к ним подходить с точки зрения концептуальных схем классического естествознания, но оказываются объяснительными, когда их рассматривают в рамках новой концептуальной схемы. Различие между описательными и объяснительными теориями с точки зрения сегодняшнего дня - это различие частных и общих (фундаментальных) теорий236.

Признание подобных тенденций ведет, с одной стороны, к переосмыслению нашего отношения к миру, с другой - к формированию новой методологии их познания. В методологии современной науки утверждается понимание того, что степень представленности функций описания и объяснения в теориях различных типов различна.

Реальной проблемой методологии современной науки является проблема соотношения объяснения и понимания. Длительное время существовало противопоставление между естественными и гуманитарными науками. Естествознание ориентировалось на постижение природы самой по себе, безотносительно к субъекту деятельности. Его задачей было достижение объективно истинного знания, не отягощенного ценностно-смысловыми структурами. Ученые стремились выявить и объяснить наличие причинных связей, существующих в природном мире, и, раскрыв их, достичь объективно-истинного знания, установить законы природы. Гуманитарные же науки были ориентированы на постижение человека, человеческого духа, культуры. Для них приоритетное значение имело раскрытие смысла; не столько объяснение, сколько понимание. Неопозитивизм, высокомерно относившийся к гуманитарным наукам и пренебрегавший их своеобразием, не нашел в системе своих понятий места для понятия понимание. Философская герменевтика, противопоставляя гуманитарные науки естественным, оставляет в стороне проблемы, связанные с объяснением. Поэто- му проанализировать природу понимания как универсальной формы интеллектуальной деятельности, установить взаимосвязь понимания с объяснением герменевтика не смогла237. Формирующаяся сегодня философия познания стремится решить эту проблему.

Историчность системного комплексного объекта и многовариантность его поведения предполагает широкое применение особых способов описания и предсказания его состояний - построения «сценариев» возможных линий эволюции системы в точках бифуркации. С идеалом строения теории как аксиоматически дедуктивной системы всё больше конкурируют теоретические описания, основанные на применении метода аппроксимации, теоретические схемы, использующие компьютерные программы и т.д. При этом исследование уникальных, самоорганизующихся систем осуществляется чаще всего методом вычислительного эксперимента на ЭВМ. Он позволяет выявить разнообразие возможных структур, которые способна породить система. Но, обосновывая принципиальную непредсказуемость будущего, отсутствие жестких законов, предначертыва- ющих это будущее (будущее не фиксировано жестко) современная наука все же не отрицает, что настоящее и будущее зависят от прошлого.

С другой стороны, взаимодействие человека с развивающимися системами, характеризующимися синергетическими эффектами, принципиальной открытостью и необратимостью процессов, протекает таким образом, что само человеческое действие не является чем-то внешним, а как бы включается в систему, видоизменяя каждый раз поле её возможных состояний. Перед человеком в процессе деятельности каждый раз возникает проблема выбора некоторой линии развития из множества путей эволюции системы. Познав нечто, он начинает действовать уже по-другому, с учетом полученных знаний. Значит и история начинает идти по-иному246. Причем в деятельности с саморазвивающимися системами особенно в их практическом, технико-технологическом освоении особую роль начинают играть знания запретов на некоторые стратегии взаимодействия, потенциально содержащие в себе катастрофические последствия. Важно отметить, что соединение объективного мира и мира человека в современных науках - как природных, так и гуманитарных - с неизбежностью ведет к трансформации идеалов идеалов «ценностно-нейтрального исследования». Объективно истинное объяснение и описание применительно к «человекоразмерным» объектам не только допускает, но и предполагает включение аксиологических (ценностных) факторов в состав объясняющих положений238.