Астак был основан на северо-восточном побережье Пропонтиды, в глубине далеко вдающегося в сушу Измитского залива, который древние авторы называют Астакийским или Ольвий- ским заливом (Strab., XII, 4, 2, р.
563; Ps.-Scyl , 92; Mela I 19' Plin. N. II., V, 149). ' ’ Среди дошедших до нас известий об основании Астана первое место по объему сообщаемых сведений занимает небольшой экскурс гераклейского историка Мемнона, включенный им в сочинение «О Гераклее» в связи с рассказом о событиях в Вифи- нии в III в. до н. э Сообщив об основании вифинским царем Никомедом новой резиденции — Никомедии — напротив Астана, Мемнон дает некоторые сведения из истории последнего: «Ас- так основали мегарские колонисты в начале 17-й Олимпиады. Они назвали город Астаком согласно оракулу, в честь одного из по томков тех, кого в Фивах называли Спартами и Гегенами, человека знатного и мудрого, но имени Астак. Этот город, часто подвергавшийся набегам соседей и ведший много войн, избавился от бед, стал славным и сильным, когда после мега- рян здесь поселились афиняне. В то время в Вифинии правил Лидалс. После его смерти правил Ботир, проживший 76 лет». (Memnon, XX = FHG. Т III. Р.563). Предлагаемая далее Мемно- ном генеалогия вифинских правителей показывает, что гера- клейский историк был хорошо осведомлен в данном вопросе. Это не покажется удивительным, если учесть, что 1'ераклея, как и Астак, находилась на территории Вифинии. Географическая близость двух городов могла, видимо, отразиться на степени осведомленности Мемнона о прошлом Астака. Но, несомненно, еще более важным фактором, стимулировавшим этот интерес, должно было явиться представление об общем происхождении Астака и Гераклеи, основанных в разное время переселенцами из Мегар. Особого внимания заслуживает хронологическое указание Мемнона, который относит основание Астака к 712/711 г. до н. э. (01., 17, 1 712/711 г. до н. э.). Приняв эту дату, мы должны были бы признать Астак самой ранней мегарской колонией на Пропонтиде. Этому, однако, противоречит сохраненное Фотием свидетельство Харона из Лампсака, согласно которому Астак был основан калхедонянами (Phot., s. v. ’Ooxctxo^ = FUG, IV, р. 627). Это сообщение, не дающее точного хронологического указания, вместе с тем заставляет снизить дату основания Астака по меньшей мере на три десятилетия, чтобы привести ее в соответствие с традиционной датой основания Калхедона, которую дает Евсе- ВИЙ (685 г. до н. э.). При этом следует учесть, что сообщение Харона определяет лишь terminus post quern основания Астана, и, следовательно, позволяет отнести возникновение города как к VII в. до н. э., так и к более позднему времени. Таким образом, перед нами две версии. Согласно первой версии, Астак был основан в конце VIII в. до н. э. мегарянами. По второй версии, город возник в процессе внутренней колонизации. развернутой мегарской колонией Калхедоном в неизвестное время, но не ранее времени появления самого Калхедона, т. е. 685 г. до н. э. В современной литературе, посвященной греческой колонизации, вопрос об основании Астака остается практически неисследованным. Авторы некоторых работ, затрагивая интересующий нас вопрос, без какой-либо аргументации и развернутого анализа данных традиции, принимают версию о раннем основании Астака.329 Вместе с тем существует довольно устойчивая тенденция недоверия к «высокой» дате, предлагаемой Мемно- ном. Наиболее полное выражение эта тенденция нашла в статье И. Тепффера, появившейся в 1896 г.330 Сравнивая версию Мем- нона с версией Харона, он отдает предпочтение последней как наиболее древней. Вместе с тем И.Т.епффер делает попытку объединить обе версии, полагая, что Мемнон, говоря о мегар- сжих колонистах, основавших Астак, имел в виду не переселенцев, прибывших непосредственно из Мегар, а калхедонян, которые тоже были мегарскими колонистами.331 'Гаковы основные аргументы И. Тепффера, с помощью которых он обосновывает свой тезис об основании Астака Калхедоном, отвергая соответственно «высокую» дату возникновения города. Вывод И Тепффера без какой-либо дополнительной аргументации был принят К. Ганелем.332 В последнее время сомнения в ранней дате появления Астака высказали также 21ж. Боурдмен и А. Грейхем.16^ В связи с этим представляется целесообразным вернуться к данным традиции об основании Астака. Сразу же следует отметить, что едва ли может быть признана удачной попытка И. Тепффера примирить Мемнона с Хароном в вопросе о метрополии Астака. В рассказе Мемнона первые основатели города упоминаются дважды. В первом случае это Meyap?wv axoixoi, в которых И. Тепффер предлагает видеть кал- хедонян. Однако далее, говоря о заселении Астака афинянами, Мемнон подчеркивает, что они появились в городе после мега- рян (р.Ета Мсуар^а?). Принимая это во внимание, мы должны заключить, что основавшие Асгак Mcyap^wv axoixoi --- выходцы из Мегар, и всякое иное толкование слов Мемнона следует признать надуманным. Мемнон, таким образом, не дополняет Ха- рона, а дает совершенно иную версию. И если свидетельство Харона стоит особняком, не находя подкрепления в других источниках, то для рассказа Мемнона, напротив, имеется немало параллелей. Кроме рассказа Мемнона до нас дошло еще два свидетельства о выведении Астака непосредственно из Мегар. Первое из них, принадлежащее Страбону (Strab., XII, 4, 2, р. 563), представляет собой сжатый и несколько искаженный пересказ того же источника, который лежит в основе рассказа Мемнона. Первыми основателями города Страбон называет мегарян.333 Интересно отметить, что экскурс в историю Астака в обоих случаях—и у Мемнона, и у Страбона — дается в связи с упоминанием об основании в 264 г. до н. а Никомедии, которая изображается как город, расположенный вблизи от Астака, но не совпадающий с ним.334 Э го позволяет говорить о заимствовании экскурса об Астаке из одного общего источника с сохранением его структуры и внутренних логических связей. Общим источником для Мемнона и Страбона в данном случае могло стать сочинение Нимфида, гераклейского историка конца IV — первой половины III в. до н. э.335 Сохранившиеся фрагменты его труда «О Гераклее» дают основание полагать, что историю Гераклеи Нимфид излагал в достаточно широком историческом контексте, в частности, включая в нее сведения о других мегарских колониях данного региона.336 Для Нимфида, не только историка, но и видного политического деятеля Гераклеи, вполне понятен интерес к событиям в соседней Вифинии, особенно к деятельности современника гераклейского историка — вифинского царя Никомеда. Появление в этом контексте экскурса в историю Астака уже у Нимфида представляется поэтому более чем вероятным. Вместе с тем очевидно, что если сведения об основании Никомедии могли быть получены Нимфидом от его современников (и, возможно, на основании личных впечатлений), то, обратившись к истории возникновения Астака, он должен был воспользоваться письменными источниками. В литературе уже высказывалась мысль о том, ч то Нимфидом могла использоваться ранняя гераклейская хроника неизвестного автора, к которой обращались также Эфор и Феопомн.337 Вели это предположение справедливо, версию об основании Астака мегаря- нами в VIII в. можно с известной долей вероятности отнести к ранней гераклейской традиции. Представление о мегарском происхождении Астака нашло отражение также в «Землеописании» Помпония Мелы (Mela, 1, 19). Возможно, что о прямом участии мегарян в колонизации этого района Пропонтиды говорит название одного из соседних с Астаком поселений, упоминаемых Аррианом — xoXi/viov Meyapix6v (Steph. Byz., s. v. Mryapixov. FHG. T. III. P.592).338 Оценивая в совокупности свидетельства традиции о метрополии Астака, следует признать, что версия Мемнона имеет достаточно веские подтверждения. То же можно сказать относительно его хронологического указания, которое находит подкрепление в «Хронике» Евсевия. Относя основание Астака к 711 г. до н. э., т. е. к тому же году, что и Мемнон, Евсевий тем не менее представляет не гераклейскую, а какую-то иную традицию, существовавшую, возможно, параллельно с гераклейской. Это нашло отражение в иной, нежели у Мемнона и Страбона, трактовке вопроса о соотношении Астака и Никомедии. Гера- клейская традиция говорит о переселении жителей Астака в основанную неподалеку Никомедию, в то время как в другой традиции, представленной Евсевием и Павсанием, речь идет о переименовании Астака в Никомедию.339 Л ля нас, в связи с исследуемым вопросом, важно отметить, что представление о древности Астака имело, по-видимому, достаточно широкое распространение, и это заставляет с должным вниманием отнестись к сохранившейся дате основания города. Говоря о степени достоверности представленной Мемноном гераклейской традиции, необходимо учесть, что находят подкрепление и некоторые другие детали рассказа гераклейского историка. Имеются, в частности, свидетельства о подчинении Астака афинянам в V в. до н. э. Начиная с 454 г. до н. э. Астак как член I Афинского морского союза упоминается в афинских налоговых списках (CIA, I, № 226, 227, 228, 229, 230, 235, 239, 242). Последнее упоминание об Астаке в этих надписях датируется 441/40 г. до н. э. Спустя шесть лет после этого, в 435/4 г. до н.э., афиняне вывели в Астак свою колонию (Diod., XII, 34).340 Именно с этим периодом истории Астана Мемнон связывает расцвет города. Специального рассмотрения заслуживает вопрос об эпоним- ном герое Астана. До нас дошло два предания о происхождении названия города. Одно из них сохранилось у Мемнона, и это, пожалуй, единс твенная деталь в его рассказе об Астане, не имеющая подкрепления в других источниках. Согласно Мемнону, город был назван именем фиванца Астана, потомка одного из воинов, выросших из посеянных Кадмом зубов дракона.341 Совершенно иную легенду передает Арриан, связывающий название города с именем Лстака, сына Посейдона и нимфы Ольвии (Steph. Byz., s. v. ’'Аатахос; = FHG. Т. III. P. 592). Обе легенды, созданные в разное время, содержат определенное историческое зерно. Более поздняя легенда Арриана возникла, по-видимому, в Никомедии, объединившей жителей двух соседних городов — Астака и Ольвии/342 Это нашло отражение в создании новой легенды, соединившей анонимных героев двух городов.343 344 Мемнон передает легенду, имевшую хождение в Гераклее и, возможно, в других родственных ей городах, в период, предшествовавший основанию Никомедии, а может быть, и утверждению афинян в Астаке. Несколько неожиданным в этой легенде представляется появление фиванского героя в роли эпонима мегарской колонии. Исторической основой легенды могла стать реальная или предполагаемая ассоциация между Астаком и Беотией. Не исключено, что эта ассоциация связана с участием группы беотийцев в основании Астака, ибо* известно, что жители Беотии иногда принимали участие в ме- гарских колонизационных предприятиях/79 Выбор эпонимного героя мог зависеть также от оракула, особенно если этот оракул был связан с Беотией. Не настаивая ни на одном из предложенных объяснений, заметим только, что легенда Мемнона, как и легенда Арриана, должна была отражать определенные исторические условия, ее породившие, и потому не может быть отвергнута как историческая фикция. Исходя из этого, можно заключить, что гераклейская традиция об Астаке дает в целом весьма достоверную информацию о возникновении города. Основываясь на совокупности имеющихся данных, можно говорить об основании Астака Мегарами в конце VIII в. до н. э. Это означает, что Астак был второй ме- гарской колонией после Мегар Библейских - и первой среди мегарских колоний Пропонтиды и Понта. Вместе с тем следует признать, что и версия Харона, утверждающего, что метрополией Астака был Калхедон, возникла не на пустом месте. Основанием для ассоциации Астака с Калхедо- ном могли послужить тесные контакты двух соседних городов, связанных общностью происхождения, имеющих общие культы и учреждения, заимствованные из метрополии. Не исключено, что более сильный Калхедон в какой-то период осуществлял контроль над Астаком или выводил туда своих поселенцев.345 Основание Астака явилось важным событием в истории ме- гарской колонизации. Отказавшись от расширения своего присутствия в Сицилии, мегаряне спустя примерно полтора дясяги- летия после основания Мегар Библейских перешли к планомерному освоению района Пропонтиды, где в конце VIII — начале VII в.
до н. э. для них сложилась более благоприятная ситуация. б) Некоторые исторические аспекты Для того чтобы понять причины изменения направления ме- гарской колонизации, мы должны рассмотреть этот факт на фоне других современных ему событий. Как уже отмечалось, начальный период Великой греческой колонизации совпал по времени с Лелантской войной, вызвавшей размежевание политических сил в Греции. Конфронтация, в которой участвовали все ведущие греческие метрополии, была перенесена и в районы колонизации, где во второй половине VIII в. до н. э. происходят столкновения между колонистами двух враждующих групп полисов. Можно думать, что именно противодействие Халкиды и Коринфа явилось причиной того, что после основания Мегар Гиблейских мегаряне вынуждены были изменить направление колонизации. Выбор нового направления северо- восточного— предопределялся в некоторой степени тем обстоятельством, что в районе черноморских проливов в период, когда здесь появились мегарские колонисты, не было ни одной колонии Халкиды и ее союзников. Первые колонии в проливах и Пропонтиде — Кизик, Артака, Проконнес, Парион —были основаны Милетом, союзником Эретрии и, следовательно, представителем той коалиции, в которую входили Мегары. Несколько позднее милетяне заложили в этом районе Абидос, Лампсак, Колоны, Приап, Киос и другие города, установив таким образом контроль над Геллеспонтом и южным побережьем Пропонтиды. Союзнические отношения Мегар и Милета явились, видимо, причиной того, что колонизация этого региона в течение многих десятилетий велась преимущественно силами милетских и мегарских колонистов.346 Мы не знаем, был ли раздел сфер влияния между участниками Лелантской войны результатом особой договоренности или он произошел стихийно вследствие нежелания Халкиды и Коринфа допустить конкурентов на запад. Так или иначе, во второй половине VIII — начале VII в. до н. э. Пропонтида и зона черноморских проливов становятся сферой исключительного влияния Милета и Мегар. При этом обращает на себя внимание расположение милетских и мегарских колоний в Пропонтиде: первые занимают южное побережье от устья Геллеспонта до Киоса, вторые располагаются на севере и северо-востоке Пропонтиды. Такая упорядоченность наводит на мысль о том, что колонизация Пропонтиды происходила на основе договоренностей, определяющих сферу влияния обеих сторон. Иначе трудно объяснить, почему за пять десятилетий, отделяющих основание Аслака от основания Византия, миле- тяне не обратили внимания на мыс у бухты Золотой Рог, контролирующий вход в пролив Босфор,несмотря на то, что Черное море интересовало их уже в это время. Вместе с тем нельзя не заметить, что и мегаряне долгое время обходят стороной это выгодное во всех отношениях место. Уже в древности этот факт вызывал удивление и непонимание. Первая мегарская колония в этом регионе—Астак — была основана вдали от Босфора, в самом дальнем восточном углу Пропонтиды (близ современного Измита). Местоположение Астана, как, впрочем, и ранних милетских колоний Пропонтиды, со всей очевидностью показывает, что во второй половине VIII в. до н. э. установление контроля над выходом в Черное море не оыло еще актуальным вопросом.347 348 Для первых милетских, а затем мегарских колонистов, поселившихся на берегах Пропонтиды, важен был именно этот район, богатый рыбой (Strab., VII, б, 2, р. 320), имевший плодородные земли (Strab., XII, 8, 11,р.575; XIII, 1, 12, р. 587) и дававший возможность организовать торговлю с населением прибрежных районов.183 Что касается Аста- ка, то в нем многие исследователи видят прежде всего аграрное поселение.349 Это определение, безусловно, верное для позднеархаического и классического периодов, требует корректировки, когда речь идет о раннем периоде истории Астака, или, точнее, о тех целях, которые преследовали мегаряне, выводя в Пропонтиду свою первую колонию. В конце VIII в. до н.э., когда практически все побережье Пропонтиды еще не было занято колониями (Кизик, Артака и Проконнес находились на островах в южной части Пропонтиды), выбрать место для поселения было легче, чем позднее, в VII в. до н.э., в период массовой колонизации этого региона. Лля того чтобы основать колонию, ориентированную на сельскохозяйственное производство, вовсе не было необходимости плыть в самый дальний угол Пропонтиды, лежащий в стороне от морских путей. Вероятно, помимо желания найти пригодную для обработки землю, мегарскис колонисты руководствовались и какими-то иными интересами, реализовать которые они могли именно в этом районе- в крайней восточной точке глубоко вдающегося в сушу залива, в месте, наиболее приближенном к центральным районам Малой Азии. Выбор места для мегарс.кой колонии не покажется случайным, если принять во внимание, что именно на это время (вторая половина VIII в. до н. э.) приходится быстрый, но кратковременный расцвет Фригийского царства, исторический центр которого находился в долине реки Самарий (Homer. II., Ill, 187).350 Сангарий (совр. Сакарья), впадающий в Черное море в пятистах стадиях западнее Гераклеи Понтийской (Strab., XII, 3, 7, р. 543), в нижнем течении делает крутой поворот к западу, образуя излучину, приближающуюся к району Астака на расстояние около трехсот стадиев,351 т.е. чуть более пятидесяти километров. Выше по течению Сангария располагался политический и экономический центр Фригии — город Г ордион, названный по имени царя Гордия, основателя Фригийского государства (Herod., I, 35; 45; Strab., XII, 5, 3, р. 568; Curt., Ill, 1, 11; Arrian., I, 29, 3 -5). Под властью фригийцев во второй половине VIII в. до н. э. находились многие сопредельные территории Малой Азии, включая Лидию и южное побережье Пропонтиды.352 Вероятно, избранный мегарянами район в глубине Измитского залива также контролировался фригийцами или, во всяком случае, был тесно связан с Фригией. Период наивысшего расцвета Фригийского царства совпадает со временем правления Мидаса, сына Гордия, который правил, согласно Евсевию, в 738 - 696 хт\ до н. э. Раскопки в Гор- дионе и его окрестностях, где исследовались курганные захоронения,353 показываю т, что к концу VIII в. до н. э. I ордион становится крупным торговым и ремесленным центром с развитым металлургическим, ткацким и деревообрабатывающим нроиз- водством. Не случайно в античной традиции образ Мидаса становится олицетворением богатства (Tyrt., fr. 9, l-14 = Stob., 4, 10). Легенда утверждала, что одним споим прикосновением Мидас мог превращать окружающие предметы в золото (Arist. Polit., I, 3, 16 = 1257 b; Ovid. Metamorph., XI, 85; Hyg. Fab., 191).354 Изделия из золота и слоновой кости, найденные в мегаронных сооружениях Гордиона (особенно в так называемом «дворце»), являются зримым свидетельством экономического процветания Фригии и богатства ее правителей Начиная с VIII в. до н. э. во многих областях Греции появляются изделия фригийских ремесленников, а также поступающие через Фригию вещи из Урарту.355 Торговые пути, по которым в Восточное Средиземноморье поступал фригийский и восточно-анатолийский импорт (прежде всего металлы), не до конца ясны. Вероятно, значительную роль в этой торговле играли греческие города Малой Азии, хотя, как отмечает Дж. Боурдмен, восточный импорт лучше представлен в материковой Греции и на Крите, чем в Милете или других городах малоазийского побережья.356 Роль посредников в установлении контактов с Фригией могли играть ранние милетские колонии на Пропонтиде. Вполне возможно, что и Мегары, обращаясь к колонизации этого региона, имели в виду такого же рода деятельность. Местоположение первой мегарской колонии на Пропонтиде трудно объяснить иначе, как попытку мсгарян проникнуть в район, открывающий кратчайший путь во Фригию, что давало блестящую возможность для организации транзитной торговли. Вряд ли можно согласиться с мнением А. Грейхема. который, без достаточных оснований отвергая «высокие» даты основания для колоний Пропонтиды (за исключением Кизика), приходит к выводу о том, что фригийское правление исключало появление греческих колоний в данном регионе.357 Торговые связи с греками являлись, несомненно, обоюдовыгодными.358 Стремление Мидаса к упрочению связей с Грецией демонстрирует уже тот факт, что фригийский царь был первым из негреческих правителей, принесших дар в Дельфийское святилище (Herod., 1, 14). Как было показано ранее, «высокая» дата основания Лстака является достаточно надежной, из чего можно заключить, что фригийский царь не противодействовал возникновению мегар- ского поселения (как, видимо, и милетских поселений, о которых говорилось выше). Но едва ли Астак смог в полной мере оправдать те ожидания, которые с ним связывались. Около 700 г. до н. э. в Малой Азии появляются киммерийцы, под напором которых пали Синопа (Herod., IV, 12; Scymn., 941-953), Антандр (Steph. Byz., s. v. ’AvxavSpoc;) и другие города. В 696 г. до н. а. (по Г,все- вию) в сражении с киммерийцами погиб царь Мидас. (Strab., I, 3, 21, р. 61),359 подвергся разрушению Гордион, что предопределило упадок Фригии и в дальнейшем ее подчинение сначала Ассирии, а затем Лидии.360 Длительное, в течение пяти десятилетий, пребывание киммерийцев в Малой Азии должно было повлиять на структуру и направление торговых связей в регионе. Во время нашествия киммерийцев на Малую Азию в районе Астака появляется еще одна новая сила, с которой в дальнейшем должны были считаться мегарские колонисты. С запада из Фракии в северо-западные районы Малой Азии вторгаются племена вифинцев (Arrian, fr. 37, FHG, III, p. 593 = Eustaph. Comm, ad Dion. Per., 322), о фракийском происхождении которых говорят многие древние авторы (Herod., Ill, 90; VII, 75; Thuc., IV, 75; Xen. Hell., I, 3, 2; III, 2, 2; Xen. Anab., VI, 4, 1; Ps.-Scyl. Peripl., 92; Diod., XIV, 38; Arrian. Anab., I, 39, 5). Эд. Мейер относит их появление на азиатском берегу Босфора примерно к 700 г. до н. э.361 Многие поздние авторы говорят об Астаке как об одном из городов Вифинии. Вероятно, все эти события, произошедшие вскоре после основания Астана, не позволили ему реализоваться как торговому центру и предопределили дальнейшую судьбу колонии, которая вплоть до III в. до н. э., когда ее жители были переселены в Никомедию, оставалась небольшим аграрным поселением. Таким образом, как нам представляется, первых мегарских колонистов, появившихся в районе Пропонтиды, интересовали прежде всего те выгоды, которые можно было получить от торговли с Фригией. Это позволяет предположить, что основание Астака было инициировано представителями торговых слоев мегарского общества, которые, выводя в интересующий их район своих поселенцев, надеялись, видимо, активизировать связи с внутренними районами Малой Азии, откуда в Средиземноморье поступали металлы и высоко ценимые в греческом обществе ремесленные изделия. Древние авторы помещают в районе Астака и другие греческие поселения. Одно из этих поселений- - Ольвия—было позднее переименовано в Никомедию (Steph. Byz., s. v- Nixoprj&eia; s. v. ’0X(3ia). Время основания и метрополия Ольвии неизвестны. В одном из фрагментов Арриана, где перечисляются, по-видимому, населенные пункты этого региона, рядом с Аста- ком упомянуты Герея и Мегарик (Arrian., fr. 29, FUG. Т. Ill, р. 592 Steph. Byz., s. v. MEYapiXov). Стефан Византийский называет Мегарик городком (xoXixviov; ср.: Plin. N. II., V, 148: Megarice oppidum), относительно же Гереи он, используя уже не Арриана, а Демосфена, автора «Истории Вифинии», сообщает, что так назывался мыс возле Калхедона (Steph. Byz., s. v. ‘Проста). Если верно наше предположение о том, что Арриан имел в виду не этот мыс, а населенный пункт близ Астака, можно заключить, что речь идет о мегарских поселениях, назва- ния которых связаны с названиями территориальных округов (ком) Мегариды раннеархаического времени (Plut. Quest Gr 17). Поселения этого региона практически не исследованы; имеется лишь небольшой материал, главным образом позднеклас- сичес.кого и эллинистического времени, полученный в результате случайных находок в районе Измита.362