Итак, первая мегарская колония на берегах Мраморного моря была основана вдали от Босфора. Милетяне, которые вплоть до появления мегарян (в конце VIII в.) были безраздельными хозяевами этих мест, тоже не предприняли никаких действий, чтобы закрепиться на берегах пролива.
По-видимому, объяснение этому следует искать в том, что связи с Причерноморьем в данный период были еще слишком редкими и нерегулярными. После киммерийского нашествия и разгрома Синопы отношения с Южным Причерноморьем, вероятно, надолго прекратились. Второе основание Синопы Евсевий относит'к 631 г. до н э. Несколько более ранним временем он датирует возникновение Истрии близ устья Дуная (Истра) и поселения Борисфен, локализуемого на о. Березань (соответственно 6о7 и 646 гг. до н.э.). Эти хронологические указания, подтверждаемые археологическим материалом, показывают, что в VII в. до н. э. связи милетян с Причерноморьем становятся более активными. Основание названных колоний в экономически перспективных районах, скорее всего, было результатом предварительного знакомства с местностью, выявления ее ресурсов (как-то: наличие свободных, пригодных для обработки земель, сырья для местного производства и для экспорта в метрополию, а также коммуникаций для установления контактов с отдаленными районами материка), что предполагает более или менее продолжительное присутствие милетян в Причерноморье в период, предшествующий основанию колоний. Установление более регулярных связей с Черным морем должно было способствовать осознанию стратегических преимуществ местностей, прилегающих к Босфору. В первой половине VII в. до н. э. начинается освоение этих мест мегарскими колонистами. а) Калхедон и Селимбрия Первой мегарской колонией в районе пролива стал Калхедон. Литературная традиция и надписи дают две формы названия города - KaXxrjSwv и XaXxrjSwv, причем вторая форма с течением времени получает более широкое употребление. 363 364 Большинство источников сходятся в определении метрополии Калхедона. Фукидид, упоминая о городе, замечает, что это мегарская колония в устье Понта (Thuc., IV, 75). О Мегарах, как о метрополии Калхедона, сообщают также Страбон (Strab., VII, 6, 2, р. 320; XII, 4, 2, р. 563), Помпоний Мела (Mela, I, 101) и Евстафий (Eustaph. Comm ad Dion. Perieg., 764).365 В то же время Гезихий Милетский говорит о существовании версии, согласно которой основателями Калхедона были пришельцы из Халкиды, хотя тот же автор упоминает мегарянина Линея, занимавшего в Калхедоне высокое положение и участвовавшег о в основании города (Hesych. Patria Const., 20-21). Как справедливо отмечает К. Ганель, сообщение Еезихияоб участии халкидян в основании Калхедона является лишь одной из многих попыток объяснить название города.366 Вообще же в древности но-разному объясняли происхождение названия Калхедона. Одни из предлагаемых версий основаны на этимологических легендах, в то время как другие представляются исторически достоверными. К числу первых относится, помимо указанного выше сообщения Гезихия, отрывокиз комментария Евстафия к Дионисию Периэгету, где он связывает название города с именем Халкедона, сына Кроноса (Eustaph. Comm, ad Dion. Perieg., 803 - со ссылкой на Арриана). Название Калхедона производили от имени Халкиды, дочери Нико- меда (Ps.-Scymn., 729), или Халкедона, сына Калхаса (Hesych. Patria Const., 21). Вместе с тем античная традиция содержит информацию, на основании которой можно сделать заключение не только о происхождении названия Калхедона, но и, возможно, об одной из причин, предопределивших возникновение города именно в этом месте. Речь идет о наличии здесь залежей ме- ди (хаХхос), что нашло отражение в топонимике данного региона. Многие древние авторы упоминают остров Халкитиду близ Калхедона (Халкедона), известный своими медными рудниками367 (Plin. N. Н., V, 151; Marcian. Heracl. Epit. peripli Menippei, fr. 3 Muller, Steph. Byz., s. v. ХаХхГтк; s. v. XaXxr)8ov; Hesych., s. v. Arj|iovT]cnoc; /аХхос;). На острове, почва которого из- за содержащейся в ней меди имеет красноватый оттенок, обнаружены следы древнего горного промысла.368 Область вокруг Калхедона имела характерное название — Халкида, а протекавшая вблизи города река называлась Халкедоном (Eustaph. Comm, ad Dion. Perieg., 803; Dion. Byz. Anapl. Bosp , 11. FI1G T.V. P.190; Hesych Patria Const., 21) или, по другим данным, тоже Халкидой (Stcph. Byz., s. v. XaXxrjSuv). Вполне вероятно, что город получил свое имя от реки, как об этом говорят Евстафий (Eustaph. Comm, ad Dion. Perieg., 803 —- со ссылкой на Арриана) и Гезихий (Hesych. Patria Const., 21)- примеров такого рода наименований в истории колонизации можно найти немало (Гела, Селинунт, Истрия, Борисфен, Фасис и т. д.). Может возникнуть вопрос: знали ли мегаряне о запасах меди в данном регионе до появления Калхедона, или их открытие и разработка явились следствием колонизации? Ответ на этот вопрос представляется однозначным. За тот период времени, который отделяет основание Калхедона от основания Астака, мегаряне имели возможность неплохо изучить северное побережье Пропонтиды, прилегающее к Астаку.369 Времени для этого было достаточно, ибо, как сообщает Иеронимовская версия Евсевия, Калхедон был основан в 685 г. до н. э. (Euseb. Chron., 93 Helm). Если, однако, принять во внимание дату возникновения Византия, которую указывает Евсевий, и интервалы между основаниями Калхедона и Византия, которые дают 1 еро- дот (Herod., IV, 144) и Еезихий (Hesych. Patria Const., 20), то дата появления Калхедона должна быть снижена на несколько лет.370 Таким образом, интервал между основаниями Астака и Калхедона составляет едва ли менее трех десятилетий. Плавая столько лет в этих водах, мегаряне не могли не заметить группу островов, расположенных вдоль северо-восточного побережья Пропонтиды. Вряд ли можно сомневаться в том, что основатели Калхедона, выбирая место для будущей колонии, учли те выгоды, которые можно было получить от разработки залежей меди на одном из этих островов. Название колонии, образованное от уаХхбс; (медь), и факт действительного наличия меди в этих местах нельзя рассматривать как простое совпадение. Выбор места для основания Калхедона породил в древности известное высказывание о том, что основатели города были слепы, поскольку не заметили явных преимуществ мыса у залива Золотой Рог, где впоследствии был основан Византий. Впервые это высказывание встречается у Геродота, который вкладывает его в уста персидского военачальника Мегабаза, оставленного Дарием на европейском берегу пролива после окончания похода на скифов. Посетив Византий в конце VI в. до н.э., Мегабаз именно в такой форме оценил преимущество его местоположения по сравнению с соседним Калхедоном (Herod., IV, 144). Ту же мысль о «слепых» калхедонянах мы находим у Страбона, который приписывает ее оракулу, данному по случаю основания Византия (Strab., VII, 6, 2, р. 320). Рассказ Страбона об оракуле, повелевающем основать Византий «напротив слепых», повторяется Тацитом (Tacit. Ann., XII, 63). У Плиния Старшего выражение «город слепых» фигурирует уже в качестве одного из названий Калхедона (Plin., N. Н., V, 149).371 Для того чтобы в полной мере оценить основательность этих суждений древних авторов и понять, действительно ли столь неудачен был выбор места для колонии, необходимо знать причины основания Калхедона и те критерии, которыми руководствовались колонисты при выборе места для поселения. Как для названных выше авторов, так и вообще для всей античной традиции главное преимущество местоположения Византия заключалось в его господстве над проливом, связывающим Эгейский бассейн с Черным морем. Вторым обстоятельством, которое особенно подчеркивает Страбон (Strab., VII, 6, 2, р. 320), являлось обилие рыбы (тунца) в заливе Золотой Рог, ловля которой приносила большие доходы византийцам. Очевидно, что первый из указанных факторов приобрел особое значение лишь тогда, когда Босфор стал оживленным морским путем, т. е. после основания на берегах Черного моря греческих колоний и возникновения постоянных торговых связей с этим регионом. В самом деле, имело ли смысл стремиться к установлению контроля над пустынным проливом, по которому лишь изредка проходило какое-нибудь милетское судно? В период основания Калхедона в Причерноморье, по-видимому, не было греческих колоний,372 хотя отдельные плавания с целью разведывания мест и завязывания торгово-обменных связей могли, конечно, иметь место. Преимущества мыса у бухты Золотой Рог, где позднее был основан Византий, проявились в полной мере тогда, когда Причерноморье стало районом, жизненно важным для Греции. Видимо, не случайно изречение о «слепых» калхе- донянах Геродот относит к концу VI в. до н. э., когда на берегах Черного моря уже существовали десятки греческих поселений. Что касается второго фактора, определявшего в глазах древних преимущество местности у залива Золотой Рог, — а именно обилия рыбы373 то следует учесть, что в момент основания Калхедона, когда в районе залива не было других греческих колоний, ничто не мешало калхедонянам пользоваться этим богатством, пересекая на лодках расстояние от их города до Золотого Рога. Ситуация изменилась, очевидно, после появления Византия, местоположение которого давало ему возможность монопольно использовать рыбные запасы залива. Таким образом, когда в 80-х годах (или, по другим данным, в первой половине 70-х годов) VII в. до н. э. переселенцы из Ме- гар прибыли к берегам Босфора, основными критериями при выборе территории были для них не контроль над проливом или овладение местами, выгодными с точки зрения рыбной ловли. Г лавным фактором, предопределившим место будущей колонии, стали залежи медной руды. Значение этого фактора было тем более велико, что Астак, в силу указанных выше причин отрезанный от внутренних районов Малой Азии, не мог в то время выполнять роль поставщика металлов. Вместе с тем для колонистов, несомненно, имело значение и наличие на азиатском берегу Босфора пригодных для сельскохозяйственного использования земель, поскольку новая колония должна была обеспечить себя продуктами первой необходимости (то, что невозможно было произвести на месте, колонисты могли получать в обмен на вывозимую медь). Исходя из вышесказанного, мы должны признать неверным предлагаемое некоторыми авторами определение Калхедона как сугубо аграрной колонии.374 Разумеется, наличие хоры было обязательным атрибутом любой апойкии, и Калхедон в этом смысле отнюдь не являлся исключением.
Колонисты, отправленные мегарянами в Калхедон, должны были освоить и разделить на наделы прилегающие к городу земли--это диктовалось как жизненной потребностью, так и сложившимся типом хозяйственной организации греческого полиса. Обладание земельным наделом являлось необходимым элементом привычного уклада жизни и признаком социального статуса гражданина нового полиса. В то же время можно думать, что для метрополии тюль выведения этой колонии заключалась не только в том, чтобы удалить из города избыточное, не обеспеченное землей население, но и в том, чтобы с ее помощью обеспечить для себя доступ к сырьевым ресурсам данного региона. Запасы меди в районе Калхедона были не настолько велики, чтобы город мог стать крупным экспортером этого металла,375 но, очевидно, достаточны для обеспечения местных нужд и потребностей метрополии. Можно, однако, предположить, что в дальнейшем, по мере оскудения медных рудников, доля сельскохозяйственного производства в экономике Калхедона возросла. Данные античной традиции относительно ойкиста Калхедона на первый взгляд несколько противоречивы. Иомионий Мела сообщает, что основание колонии возглавил мегарянин Архий (Mela, I, 101). Гезихий в кратком очерке истории Византия376 упоминает мегарянина Динся, участвовавшего в основании Кал- хедона и затем возглавившего город (Hesych. Patria Const., 20).377 Когда после появления Византия окрестные варвары стали нападать на город, Линей во главе калхедонского флота пришел на помощь византийцам (Hesych. Patria Const., 22). В рассказе Г'езихил нет прямого указания на то, что Линей был ойкистом Калхедона он назван колонистом (атсскхск;), но высокое положение, какое он занимал в колонии, вполне могло свидетельствовать об особой роли Линея в основании города.378 Впрочем, можно допустить, что данные Мелы и Гезихия не противоречат, а дополняют друг друга. Согласно Гезихию, Линей возглавлял город спустя девятнадцать лет после основания Калхедона. Возможно, традиция, отголоски которой представлены у названных авторов, изображала Архия как ойкиста, а Линея — как его преемника, вставшего во главе колонии после смерти ойкиста. После возникновения Калхедона на прилегающие к нему побережья Босфора и Пропонтиды устремился поток переселенцев, основавших несколько новых поселений. Время появления населенных пунктов, расположенных на хоре Калхедона, неизвестно. Лионисий Византийский, описывая побережья Босфора, упоминает принадлежащую калхедонянам якорную стоянку Фиелу и ряд поселений — Потамоний, Навсиклею, около которой калхедоняне одержали победу в морском сражении, На- всимахий, где тоже некогда произошло морское сражение, Ки- коний и Хрисополь (Dion. Byz. Anapl. Bosp., 5 -9. FHG. T.V. P.188 f.). Селение Хрисополь упоминается также Страбоном (Strab., XII, 4, 2, р.563). Стефан Византийский со ссылкой на гераклейского историка Нимфида называет еще один порт кал- хедонян—Фриксову Гавань (Steph. Byz., s. v. Фр^о;. FHG. Т.II. Р.13). Отношения калхедонян с жителями этих поселений, принятыми на правах эпойков и имевшими, следовательно, ограниченные права в новом полисе,379 не всегда были спокойными. Интересно в этой связи замечание Дионисия Византийского о порочности эпойков (TSV ^jioixr,advT(ov), населявших Ки- коний, следствием чего явились внутренние волнения в государстве и насильственное изгнание эпойков из хоры (Dion. Byz. Anapl. Bosp, 8. FUG. T. V. P. 189).380 Археологические исследования в Калхедоне практически не проводились.381 Среди случайных находок, обнаруженных в районе Калхедона, Дж. Боурдмен отмечает надгробие середины VI в до н. э. с надписью на ионическом диалекте.382 Возможно, его появление здесь связано с прибытием новой волны греческих поселенцев, происходивших не из Мегар, а из какого-либо ионийского центра Малой Азии. В то же время основная масса эпиграфических памятников Калхедона показывает, что колонисты пользовались дорийским диалектом своей метрополии.383 В некоторых надписях упоминается характерная для Мегар должность жимнетов в ее специфическом мегарском значении (Collitz — Bechtel, III, № 3052, 3053, 3054). Надписи из Калхедона представляют эсимнетов как членов дежурной комиссии Совета, избранной из числа булевтов сроком на один месяц. Ясно прослеживаемая связь калхедон- ских эсимнетов с Советом дает основание говорит!, о заимствовании института эсимнетов из метрополии, скорее всего, в период возникновения Калхедона.384 Из Мегар была заимствована также эпонимная магистратура царя (Collitz Bechtel, III, 1, №3054 = CJG, II, №3794, слк. 1), составляющая характерную черту конституции Мегар и мегарских колоний.385 Возможно, к числу заимствованных из метрополии и, следовательно, древнейших магистратур Калхедона следует отнести также должность гиеромнамона, упоминаемую в той же надписи. Аналогичная должность известна в родственном Калхедону Византии (Dem. De corona, 90; Polyb., VI, 52, 3). В Мегарах зафиксирована должность мнамона (JG, VII, № 18), а в основанном Гераклеей Понтийской Херсонесе надписи упоминают коллегию симмна- монов (JPE, I2, № 344, 346, 349, 352, 353).386 История архаического Калхедона нам практически неизвестна. Позднее, по мере возрастания экономического и политического значения Византия, Калхедон чаще всего шел в русле его политики, что сказалось, в частности, в сближении монетных типов двух городов начиная с конца V в. до н. э.387 Влияние Византия сказалось и на истории другой мегарской колонии — Селимбрии— основанной в этом регионе. Античная традиция сохранила очень мало сведений об этом городе. Главное место среди них занимает сообщение Псевдо- Скимна, который отмечает, что мегаряне основали Сслимбрию раньше, чем Византий (Ps.-Scyinn., 715 Г). Это замечание, восходящее, как полагает Ф.Гизингер, к Эфору,388 еще раз подтверждает мысль о том, что до определенного момента мыс у бухты Золотой Рог, где позднее возник Византий, не привлекал внимания колонистов. Селимбрия была основана на северном берегу Пропонтиды, в 60 км к западу от Византия, в глубине небольшой бухты, на побережье которой возвышался высокий холм, круто обрывающийся в море.389 По-видимому, до основания мегарской колонии здесь находилось фракийское поселение, название которого было заимствовано греческими колонистами.390'24 Страбон, объясняя происхождение названия Месембрии, указывает, что Зр(а — фракийское слово, обозначающее «город», и добавляет далее: «точно так же город Селиса называется Селимбрией» (Strab., VII, 6, 1, р. 319). Аналогичное объяснение названия города дает Стефан Византийский: «Селимбрия город во Фракии; назван по имени Селиса, ибо 3pia у фракийцев означает „город”» (Steph. Byz., s. v. Er]Xnp(3pia; cp.: s. v. MearipfSpia). Принимая предлагаемую древними авторами этимологию, некоторые исследователи видят в Селисе фракийского основателя города, давшего ему свое имя.391 Учитывая тот факт, что частица ppi (Рр) действительно часто содержится в названиях фракийских племен (брены, бриги, брисы, брианты) и местностей, следует, безусловно, признать фракийское происхождение названия Се- лимбрии, даже допуская, что греческие авторы могли не точно передать смысл этого фракийского слова.392 Дата основания Селимбрии неизвестна. Свидетельство Псевдо-Скимна, который говорит о приоритете Селимбрии по отношению к Византию (Ps.-Scymn., 715 f.), не означает, что ме- гаряне обосновались в Селимбрии непосредственно перед тем, как появился Византий. Скорее всего, последний выбран для сравнения как ближайшая к Селимбрии мегарская колония. На самом деле интервал между основанием Селимбрии и Византия мог быть весьма значительным, ибо ничто не мешает предположить, что Селимбрия была основана вскоре после Калхедона, а возможно, и несколько ранее. Между тем мотивы, повлиявшие на выбор места для колонии, в этом случае были иными, нежели при основании Кал- хедона. Как было показано выше, для основателей Калхедона важна была близость медных рудников, хотя, конечно, учитывались и другие факторы, имеющие значение для развития полиса. Основателей же Селимбрии, скорее всего, не интересовали рудные ископаемые или другие сырьевые ресурсы Фракии- -в противном случае они выбрали бы для поселения иное, более подходящее место.393 Они поселились на берегу удобной бухты, на высоком холме, который легко мог быть превращен в неприступную крепость, в местности с достаточно плодородными, пригодными для сельскохозяйственного использования землями. Очевидно, для метрополии главный смысл выведения этой колонии заключался в том, чтобы удалить из города «лишних» людей, которым Мегарида не могла дать средств к жизни. Исходя из этого, можно согласиться с теми авторами, которые говорят о Селимбрии как об аграрной колонии.394 По- видимому, в дальнейшем она поддерживала с Мегарами тесную связь. Когда в конце VII в. до н. э. Самос основал поблизости от Селимбрии город Перинф, Мегары начали войну с самосской колонией, отстаивая, вероятно, не только собственные интересы, но и интересы своих колонистов (Plut. Quest,. Qr 57).395 В связи с вышеизложенным возникает вопрос о характере взаимоотношений мегарских колонистов с фракийцами, на землях которых они поселились. Местоположение Селимбрии как будто свидетельствует о стремлении колонистов обезопасить себя от местного населения, по-видимому, насильственно изгнанного с насиженного места. С другой стороны, мы знаем, что в соседнем Византии, где фракийцы также враждебно встретили греческих переселенцев, дело закончилось в конце концов подчинением какой-то части фракийцев и обращением их в коллективных рабов наподобие спартанских илотов (подробнее об этом см. ниже). Неизвестно, как развивались отношения с фракийцами в Селимбрии и в Калхедоне, но, вероятно, нельзя полностью исключить того, что мегаряне и здесь действовали теми же методами (впоследствии эта модель отношений с местным населением была опробована мегарянами в Гераклее Понтий- ской). Немногочисленные надписи, найденные в древней Селимб- рии, сохраняют дорийский диалект, принесенный колонистами из метрополии, вплоть до позднеэллинистического времени. В одной из надписей восстанавливается название должности про- эсимнета (CoIIitz-Bechtel, Ш, 1, №3068), что позволяет говорить о заимствовании из метрополии свойственной Мегарам структуры Совета. Как уже отмечалось, во все периоды своей истории Селим- брия находилась как бы в тени своего могущественного соседа Византия, который уже вскоре, после основания выдви нулся на первый план среди колоний этого региона.