Особенности гражданской войны в России и ее влияние на военную стратегию

Гражданская война в России развивалась в соответствии с общими закономерностями, характерными для гражданских войн различных эпох. Но вместе с тем она имела и ряд отличий по своим целям, политическому и военному содержанию, условиям, формам и способам борьбы.

Главная особенность войны заключалась в ее беспримерной бескомпромиссности и беспощадности. Она и не могла закончиться иначе, как полной и безраздельной победой одной стороны и столь же безоговорочным поражением другой стороны. Возможность примирения, заключения каких-либо, пусть даже временных, соглашений или половинчатых решений в большинстве случаев полностью исключалась. Вопрос стоял однозначно: кто кого? Борьба шла не на жизнь, а на смерть. Это вызывалось несовместимостью интересов и целей противостоявших друг другу группировок, противоположностью их идеологий, безмерной взаимной враждебностью. Отсюда предельная решительность военной стратегии, ее наступательный характер.
Эту особенность войны подчеркивали лидеры как одной, так и другой стороны. «Войны международные, — писал В. И. Ленин, — всегда кончались сделками между имущими классами, и только в гражданской войне угнетенный класс направляет усилия к тому, чтобы уничтожить угнетающий класс до конца, уничтожить экономические условия существования этого класса»1. В равной мере и руководители белого движения постоянно подтверждали свою решимость при любых условиях довести борьбу с большевиками до конца2.
Таким образом, вопрос стоял не только о полном уничтожении неприятельских вооруженных сил, но и всей политической и экономической системы. Это обусловило тотальный характер войны. Соответственно военная стратегия обеих сторон была направлена на достижение победы любой ценой.
Другая особенность гражданской войны заключается в тесной ее взаимосвязи, с одной стороны, с революцией, а с другой — с развернувшейся с самого начала войны военной интервенцией. Захват власти большевиками стал главным катализатором гражданской войны, решающим образом повлиял на расстановку военных и социальных сил в войне, предопределил тесную взаимосвязь борьбы на основных фронтах с не менее напряженной борьбой в тылу. Причем характерно, что в ходе войны обе
стороны почти постоянно одновременно действовали на многочисленных внешних и внутренних фронтах. Последние возникали либо внезапно, либо в результате постоянно назревавших кризисов, массовых восстаний и мятежей, нередко распространявшихся на огромные пространства и, естественно требовавших привлечения немалых сил. Поэтому перед стратегией и той и другой стороны не раз возникала задача подавления повстанческо-партизанских выступлений в своем тылу и одновременной поддержки аналогичных действий в тылу врага, непременного согласования с ними операций, проводимых регулярными войсками.
Так как гражданская война решала главный вопрос — вопрос о власти, то не случайно на всем ее протяжении политические и социально-экономические задачи брали верх над соображениями чисто стратегического порядка.
Между Гражданской войной и военной интервенцией существовала неразрывная связь. Начавшаяся интервенция резко расширила содержательные, пространственные и масштабные рамки гражданской войны, подняла внутренний военный конфликт в России на международный уровень.
Вмешательство в войну Четверного союза, а затем стран Антанты, США, Японии, проявившееся вначале в форме оказания белому движению материальной и моральной помощи, очень скоро вылилось в поддержку его военной силой. В результате образовался своего рода союз, правда неоформленный, внешних и внутренних антибольшевистских сил. Но и большевистское руководство со своей стороны стремилось заполучить себе союзника, пусть даже временного, шаткого, непрочного, ненадежного, условного. С этой целью были заключены мирные договоры с Германией, Эстонией и другими государствами3.
Все это, безусловно, самым решительным образом отражалось на условиях и развитии политической, дипломатической и вооруженной борьбы, придавало военным действиям необычайно сильный и противоречивый характер. Соответственно обе стороны формировали и стратегию. В ее рамках определенно важное значение стали приобретать элементы коалиционных стратегических действий, координация усилий армий и вооруженных формирований различной государственной принадлежности.
Особенность войны состоит и в том, что образовывавшиеся чисто формально военные союзы были весьма неустойчивыми, они менялись в зависимости от многих объективных обстоятельств, в основном когда сталкивались противоречивые интересы. В большей степени это относится к белому движению. В отличие от него большевистское руководство, сумело создать единое государственное образование — Советскую Россию, с которой в июне 1919 г. заключили военный союз номинально существовавшие Украинская, Белорусская, Латвийская и Литовская советские республики, а главное — сформировать единые вооруженные силы. В белом движении не было единства во мнениях ни по политическим целям войны, ни по вопросу о будущем государственном устройстве России; закончились неудачей и все попытки создать объединенные вооруженные силы под общим командованием. В стане противников большевиков остро сталкивались не только интересы Германии и Антанты, но и сопредельных стран и лидеров белогвардейских сил. Их безоговорочные требования о воссоздании «единой и неделимой России» вызывали острое неприятие в руководящих кругах только что отделившихся от Российской империи Польши, Литовской и Латвийской республик, Финляндии, усматривавших в этом прямую угрозу своему суверенитету. Следствием этого явилось их постоянное лавирование, готовность поступиться общей целью, т. е. уничтожением большевизма, ради собственных национальных выгод.
Не было полного согласия и между самими русскими белогвардейскими лидерами и их армиями: шла острейшая борьба за первенство. Вооруженные силы Юга России,
состоявшие из таких разнородных в политическом отношении частей, как Добровольческая, Донская и Кубанская армии, так и не удалось объединить, потому что каждая из них преследовала свои цели. Дело в том, что верхушка донского и кубанского казачества защищала автономистские устремления, что противоречило устремлениям Добровольческой армии, рвавшейся нанести удар на Москву. Белые правительства и атаманы разного толка зачастую признавали лишь одних себя.
Образовавшуюся в результате этого в белом движении и поддерживавших его внешних силах серьезную трещину активно использовали большевики. «Мы, — утверждал Ленин, — победили в войне не потому, что были сильнее, а потому, что, будучи слабее, мы использовали вражду между капиталистическими государствами»4.
Для понимания характера гражданской войны в России исключительно важной является такая ее особенность, как органическая зависимость хода и исхода вооруженной борьбы от решения крестьянского, казачьего и национального вопросов. Именно это в значительной мере и предопределило состав воюющих армий, мобилизационную возможность сторон, степень напряженности военных действий, а в конце концов победу одних и поражение других.
Большевики, опубликовав декреты о мире и земле, сразу же сумели привлечь на свою сторону основную массу крестьян и казаков, что позволило им относительно быстро создать Красную Армию и Флот. Однако введенная летом 1918 г. продовольственная диктатура и в соответствии с декретом Совнаркома РСФСР от 29 мая настоящий крестовый поход против деревенской буржуазии оттолкнули от советской власти большую часть зажиточных крестьян — так называемых середняков. А ведь они составляли 60% всего сельского населения. Именно в этом одна из главных причин неудачи мобилизаций в военных округах и роста дезертирства в Красной Армии. В начале следующего года значительная часть казачества перешла на сторону антибольшевистских сил в связи с развязанным массовым террором против казаков, основанием для которого послужило циркулярное письмо Оргбюро ЦК РКП(б) от 24 января 1919 г.5 Политический проигрыш красных обернулся для белых стратегическим выигрышем: увеличился приток казаков в ряды Вооруженных сил Юга России и соответственно уменьшилась их численность в Красной Армии, что повлекло за собой изменение общего соотношения сил и позволило белому движению временно перехватить стратегическую инициативу.
В неменьшей мере на военную стратегию оказывал влияние национальный вопрос, который в России ввиду ее многонационального состава всегда стоял очень остро. Большевики подходили к нему более осмотрительно и дальновидно, во всяком случае в пропаганде, в то время как белогвардейские лидеры, безоглядно продолжали прежний великодержавный курс.
Правда и то, что в гражданской войне влияние политики на расстановку сил сказывалось далеко неоднозначно. На разных ее этапах позитивные и негативные стороны проявлялись в необычном сочетании. Так, провозглашение партией большевиков права наций на самоопределение по-разному было использовано различными политическими партиями и националистическими группировками для создания суверенных национально-территориальных образований. Первоначально, к концу 1918г., возникло 10 советских республик и коммун, 16 республик и правительств, созданных на территориях, не подвластных большевикам, причем позиции этих образований в зависимости от прихода к власти тех или иных сил неоднократно менялись. В свою очередь это приводило к серьезным сдвигам в военно-политической и стратегической обстановке, тем более, что каждая республика, создавая собственную армию, занимала либо нейтральную позицию, либо принимала участие в войне на той или иной стороне. В таких условиях от органов политического и военного руководства противоборствующих сторон требовался очень строгий учет нацио
нальных моментов. Эффективность разрабатываемых планов операций и боевых действий находилась в прямой зависимости от верного прогноза позиций различных национальных образований и групп, возможного их участия в войне в качестве или вероятных противников, или союзников. Большие сложности возникали в связи с недостаточной определенностью вероятного развития событий, а следовательно, и предполагаемой расстановки сил. Хотя реальный состав регулярных войск сторон и поддавался приблизительному учету, трудно было заранее со всей очевидностью утверждать, какая конкретно сила будет сражаться на той и другой стороне. В принципе это общая закономерность любой гражданской войны, но в период гражданской войны в России она проявлялась особенно остро.
Отличительная черта той войны — довольно четкое географическое размежевание сторон. Большевики и созданная ими Красная Армия опирались главным образом на центральные, самые развитые в индустриальном отношении регионы. Наоборот, белое движение базировалось преимущественно на периферийные районы, в большинстве своем сельскохозяйственные. Это отражалось на потенциальных возможностях вооруженных сил сторон, их комплектовании, оснащении и способах стратегического применения в войне.
То обстоятельство, что большевистская Россия длительное время находилась в кольце фронтов, наложило свой отпечаток на ее военную стратегию, ибо Красная Армия действовала главным образом по внутренним стратегическим направлениям.

Для большевиков особенно важно было своевременно и правильно установить, откуда угрожает наибольшая опасность, чтобы на данном направлении сосредоточить основные силы и средства. Уже с учетом этого предстояло определить, какого противника надо разбить в первую очередь, какие виды стратегических действий нужно применить на различных фронтах, а также какие стратегические перегруппировки осуществить для создания необходимого перевеса в силах.
В стратегическом плане на характер гражданской войны непосредственно влияли и другие объективные обстоятельства. Так обе стороны располагали относительно небольшим составом вооруженных сил, что не позволяло создавать им сплошные фронты с достаточно высокими плотностями войск и сил. Вооруженная борьба велась одновременно на нескольких обширных театрах военных действий, многие из которых не были в необходимой мере подготовлены и оборудованы в оперативном отношении. Военные действия охватывали огромные пространства с различными физико-географическими и природно-климатическими условиями. Протяженность фронтов постоянно то увеличивалась, то резко сужалась. Не раз основные события перемещались с одного фронта на другой и т. п. Все это требовало гибкого маневра силами и средствами, творческого мышления, инициативы и самостоятельности. Отсутствие сплошной линии фронта и наличие значительных промежутков в построении войск создавали выгодные условия для применения противоборствующими сторонами активных, мобильных операций, проведения глубоких ударов и рейдов по тылам противника. Вопрос заключался в том, какая из сторон сможет лучше использовать свои возможности.
Исключительно своеобразными были экономические условия ведения гражданской войны. Тыл обеих сторон был одинаково нестабилен. Да и не могло быть по-другому, когда народное хозяйство разорено, многие предприятия встали, отсутствовали достаточные запасы сырья и топлива, железные дороги работали с огромным перенапряжением, переживало тяжелейший кризис сельское хозяйство. К тому же сложившиеся экономические связи в стране оказались полностью нарушенными. Причем основной промышленный комплекс был разорван линиями фронтов на многие части. Из 5 402 военных заводов России на территории, контролируемой белыми армиями, осталось около 3 500е. Более 1 900 заводов находились в районах, занятых Красной

Армией. Однако ни та, ни другая сторона не могла их достаточно эффективно использовать для налаживания военного производства. Огромные сложности возникли с использованием запасов оружия русской армии, значительная часть которых была захвачена войсками Германии и ее союзниками. Так, по данным Всероссийской коллегии по организации и управлению РККА, 10 апреля 1918 г. на складах большевистской России находилось всего 977 артиллерийских орудий различных систем, 4 669 пулеметов, около 1,25 млн. винтовок, 2,4 млн. снарядов, 512,2 млн. патронов7. Еще меньшими запасами вооружения располагали белые армии.
Выход из создавшегося положения большевистское руководство попыталось найти в переходе к политике «военного коммунизма» и милитаризации всей экономики. В соответствии с постановлением ЦК РКП(б), СНК РСФСР, Совета рабочей и крестьянской обороны и Реввоенсовета республики были приняты чрезвычайные меры по мобилизации промышленности Москвы, Петрограда, Тулы, других промышленных центров. А по мере вытеснения белых армий из восточных и южных районов страны к производству вооружения и ремонту военной техники привлекались все новые и новые заводы. В результате, со второй половины 1918 по 1920 гг. в советской части России было произведено и отремонтировано 2,97 млн. винтовок, 20 729 пулеметов, 2 770 полевых орудий, выпущено 1 373,3 млн. патронов, 10 млн. снарядов8. Тем не менее этого количества вооружения и боеприпасов постоянно не хватало для развертывания и обеспечения боевой деятельности армии и флота. Главком И. И. Вацетис в мае 1919 г. докладывал в Совет обороны: «Вопросы снабжения обстоят особенно остро с винтовками и патронами; последний, повторяю, близок к катастрофе, так как через два-три месяца при решительных действиях на фронтах в нашем распоряжении как в тылу, так и на фронтах может не оказаться ни одного патрона»9. И все же безжалостная для населения политика «военного коммунизма» позволила большевикам с максимальной эффективностью использовать ограниченные материальные ресурсы Советской России. Но она же привела к жесткой централизации управления, принудительному распределению предметов потребления, полуголодному существованию населения и к другим деформациям, что сказалось на колебаниях крестьянства и в определенной мере отразилось на затягивании войны.
Активные, правда менее успешные меры, по организации военного производства приняло руководство белых армий. Но столкнувшись с ограниченностью производственной базы и саботажем рабочих, они так и не смогли преодолеть возникших трудностей, а в последние годы войны даже обеспечить возмещение понесенных потерь. В этих условиях был взят курс на получение помощи от стран Антанты. Только с октября 1918 по конец 1919 гг. вооруженные силы адмирала А. В. Колчака и генерала А. И. Деникина получили из-за рубежа до 800 тыс. винтовок, 13 тыс. пулеметов, свыше 1 300 артиллерийских орудий, сотни танков и огромное количество боеприпасов10. По свидетельству Деникина, основные поставки оружия, техники и снаряжения шли из Англии и Франции, правда, как он считает, «в размерах, недостаточных для нормального обеспечения наших армий, но все же это был главный, жизненный источник их питания»11.
Слабая материально-техническая база ограничивала боевые возможности вооруженных сил обеих сторон, отрицательно сказывалась на решении стратегических задач. Но тем не менее обе стороны и в тех условиях сумели успешно провести немало операций большого масштаба.
Особую роль в гражданской войне играл моральный фактор. Он строго учитывался, а затем использовался и в Красной Армии и в белом движении при разработке и проведении большинства операций, хотя база для этого была различной. Белые сражались под лозунгами «защиты веры», «обеспечения интересов трудящегося на
селения», но прежде всего «сохранения за собственниками их прав на земли»12, привилегий ранее господствовавших классов. Красная Армия, так по крайней мере утверждала большевистская пропаганда, боролась «за свободу», возможность «пользоваться всеми благами культуры, всеми созданиями человеческого труда»13, «за ликвидацию всех форм эксплуатации», за «построение коммунистического общества», а также в надежде своей победой «зажечь пожар мировой революции». Простые по своей сути и очень созвучные настроению обездоленных россиян призывы находили глубокий отклик. Этим гордятся и сами лидеры большевистской партии, и вынуждены признать их враги. «Большевики оказались мастерами в искусстве сочетать действия морального порядка с чисто военными, — отмечал французский генерал Серриньи. — Их боевым операциям в Сибири, Польше, на Кавказе всегда предшествовали в нужный момент агиткампании, направленные параллельно к внесению деморализации в ряды армии и в народную толщу противной стороны. Последовавшие результаты были изумительны и заслуживают глубочайшего изучения»14.
Всемерные попытки использовать моральный фактор для достижения своих целей предпринимало, разумеется, и командование белогвардейских армий, расчитывая не только на высокий моральный дух большей части офицерского состава, но и на недовольство большевистской политикой, которое испытывало значительная часть крестьянства и казачества. Нередко это удавалось, особенно в период успехов на фронтах. Но едва армии белых режимов терпели поражения, наступало, как правило, их быстрое разложение. Дело в том, что настойчивое стремление восстановить в России прежние порядки, неопределенность обещаний, особенно по решению земельного вопроса, отталкивали солдатские массы, порождали дезертиров, а главное — способствовали развитию процессов морального падения в войсках. Это вынуждены были признать и сами белогвардейские лидеры. Например, генерал Деникин в своих воспоминаниях писал: «За гранью, где кончается «военная добыча» и «реквизиция», открывается мрачная бездна морального падения: насилия и грабежа. Они пронеслись по Северному Кавказу, по всему югу, по всему российскому театру гражданской войны, наполняя новыми слезами и кровью чашу страданий народа, путая в его сознании все «цвета» военно-политического спектра и не раз стирая черты, отделяющие образ спасителя от врага... Боролись ли с недугом? Мы писали суровые законы, в которых смертная казнь была обычным наказанием... Мы — и я, и военачальники — отдавали приказы о борьбе с насилиями и грабежами, обиранием пленных и т. д. Но эти законы и приказы встречали иной раз упорное сопротивление среды, не воспринявшей их духа, их вопиющей необходимости»15.
Столь же серьезные трудности в использовании морального фактора испытывали и войска интервентов, вынужденные сражаться на чужой земле за цели, не вполне ясные широким солдатским массам. Зато в полной мере роль этого фактора проявилась в 1920 г., когда войска Красной Армии вступили на этническую территорию Польши. Патриотический подъем в стране, вызванный стремлением отразить нашествие, стал главным условием для проведения успешной мобилизации призывных контингентов в польскую армию и для ее развертывания.
В целом же стратегия обеих сторон во время гражданскрй войны в России подчинялась общим законам войны и принципам военного искусства. Однако при ее практическом применении далеко не все общие закономерности сохраняли свою силу. Это подчеркивали военные руководители обеих сторон. Так, М. Н. Тухачевский отмечал: «Не отрицая вечных основ стратегии ... мы хотим указать те новые данные стратегии гражданской войны, которые нам раньше не приходилось учитывать». Далее он указывал, что в отличие от обычной войны «план гражданской войны не может быть составлен до ее начала», что «гражданская война, начинаясь обычно в не

больших размерах, быстро разрастается до размеров большой ожесточенной войны*. Именно особые условия ее ведения позволяют «небольшими силами завоевать большие пространства», а для достижения успеха в такой войне «как никогда, надо быть смелым, быстрым... надо уметь маневрировать... необходимо уметь произвести научнокритический анализ условий ведения нашей войны»16.
А вот что писал по этому поводу генерал Деникин: «Стратегия внешней войны имеет свои законы войны, неизменные, одинаково присущие эпохам Цезаря, Ганнибала, Наполеона и минувшей мировой войне. Но условия войны гражданской, не опрокидывая самоценность незыблемых законов, нарушают их относительное значение, — иногда в такой степени, что в глазах поверхностного наблюдателя двоится мысль: не то ложен закон, не то совершается тяжкое его нарушение...»17.
Одна из важнейших причин, обусловивших такое положение, состоит в особых условиях формирования и строительства вооруженных сил, участвовавших в гражданской войне.

<< | >>

↑

Источник: В. А. Золотарев. История военной стратегии России. 2000

Еще по теме Особенности гражданской войны в России и ее влияние на военную стратегию:

- Альтернативная история - Античная история - Архивоведение - Военная история - Всемирная история (учебники) - Деятели России - Деятели Украины - Древняя Русь - Историческая литература - Историческое краеведение - История Востока - История древнего мира - История Казахстана - История наук - История науки и техники - История России (учебники) - История России в начале XX века - История советской России (1917 - 1941 гг.) - История средних веков - История стран Азии и Африки - История стран Европы и Америки - История стран СНГ - История Украины (учебники) - История Франции - Методика преподавания истории - Научно-популярная история - Новая история России (вторая половина ХVI в. - 1917 г.) - Периодика по историческим дисциплинам - Публицистика - Современная российская история - Этнография и этнология -