Как мы уже видели в предыдущем разделе, разные люди в разное время, в разных местах и с самым разным успехом переводили на латинский язык разные части Библии. В результате возник хаос. Разные версии были так перемешаны и искажены, что не нашлось бы и пары согласующихся друг с другом рукописей.
Поэтому папа Дамас (366-384) решил исправить сложившуюся ситуацию; эту непростую задачу он доверил великому библеисту древней Латинской церкви — Софронию Евсевию Иерониму, известному ныне как св. Иероним. Точные место и дата рождения Иеронима неизвестны. По его собственным словам в последней главе труда «О знаменитых мужах», он родился «в городе Стридо (Стридон), на границе Далматии и Паннонии, захваченном готами». Паннония, как известно, была южной частью страны, известной ныне как Венгрия; Далматия же располагалась к югу от Паннонии и к северу от Адриатики (часть сегодняшней Югославии). Где именно располагался Стридон — вопрос спорный. Согласно самой новой точке зрения, это может быть современное Грахово-Поле в Югославии1028. Дату рождения Иеронима определяют либо около 330 г., либо в 346-347 г. Первое основано на утверждении Проспе- ра Аквитанского в его «Хрониконе», что Иероним умер в 420 г. в девяностолетием возрасте. Однако это противоречит словам самого Иеронима (Epist. Iii) о том, что он был еще юн цом, когда в 374 г. писал к Гелиодору (Epist.xiv). Кроме того, литературная деятельность Иеронима началась в 370 г.; поэтому большинство ученых1029 склонны принять более позднюю дату его рождения. Обучение, полученное Иеронимом, как нельзя лучше подготовило его к будущему великому труду переводчика. Родившись в христианской семье среднего достатка, он получил наилучшее образование по грамматике и риторике в Риме у знаменитого учителя Элия Доната, о котором всегда отзывался очень уважительно, называя его «praeceptor meus». Иероним с усердием изучал риторику* бывая на заседаниях суда, чтобы слушать выступления лучших адвокатов своего времени. Он познакомился с классической латинской литературой, изучал Плавта, Теренция, Саллюстия, Лукреция, Горация, Вергилия, Персия и Лукана — с комментариями Доната и других авторов1030. Это развило его чувство литературного стиля, и он стал последователем традиций Цицерона. Ho с греческой классикой Иероним был далеко не так хорошо знаком. Действительно, он, по-видимому, не учился греческому языку до своего приезда в Антиохию в 373— 374 гг., около 26 лет от роду. Он обнаруживает некоторое знакомство с книгами Гесиода, Софокла, Геродота, Демосфена, Аристотеля, Теофраста и Григория Назианзина. В сферу его знаний входил также еврейский язык. Этот язык он с большим трудом выучил уже в зрелом возрасте. Сначала, в течение пяти лет аскетического затворничества в сирийской пустыне Халкис (374-379 гг.), его учителем был некий обращенный в христианство еврей, имя которого до нас не дошло, а впоследствии в Вифлееме (около 385 г.) — палестинский рабби Бар-Анина, который, боясь иудеев, занимался с ним по ночам. Иероним знал еврейский язык хотя и не в полной мере, но гораздо лучше, чем Ориген, Ефрем Сирин и Епифаний - единственные, кроме него, отцы Церкви, знакомые с этим языком. Такова филологическая подготовка человека, которому было суждено создать стабильную литературную форму Библии для всей Западной церкви1031. Даже великий Августин, похоже, испытывал благоговение перед огромными познаниями Иеронима в Библии. Хотя и считая нужным неоднократно выражать несогласие с вифлеемским ученым монахом, Августин тем не менее — не из ложной скромности, но из простой честности — писал ему: «Я не обладаю столь великим знанием божественного Писания, как ты, и даже не мог бы обладать таким знанием, какое вижу у тебя»1032.
Сам Иероним от всего сердца соглашался с подобной похвалой — об этом можно судить по его гордым словам к оппоненту Руфину, что он «философ, ритор, грамматик, диалектик, знающий еврейский, греческий и латинский языки, трехъязычный» (vir trilinguis)1033. Здесь Иероним, казалось бы, очень уж гордится собственной образованностью; но он действительно был компетентнейшим ученым своего времени, способным взяться за редакцию латинской Библии. Эта задача была возложена на него следующим образом. В 382 г. папа Дамас вызвал Иеронима из Константинополя в Рим в качестве советника на соборе (Epist. cviii. 6). После завершения собора Дамас, в полной мере оценив обширную эрудицию Иеронима, оставляет его в Риме в качестве своего секретаря (Epist. cxxiii. 10). На следующий год, хотя Иерониму было, по-видимому, не более 35 лет, папа Дамас велит ему выработать единый, достоверный латинский текст Библии; ему предстояло не сделать новую версию, но лишь отредактировать уже имеющиеся тексты, руководствуясь греческим оригиналом. Мы не располагаем рассказом ученого папы Дамаса, известного главным образом своими стихотворными эпитафиями в нескольких римских катакомбах. Ho из адресованного Дамасу предисловия к редакции Евангелий (ок. 384 г.) мы можем судить, как Иероним отнесся к поручению папы. Он пишет следующее: «Ты убеждаешь меня пересмотреть старолатинскую версию, засев за разбор копий Писания, рассеянных ныне по всему миру; и поскольку все они отличаются друг от друга, ты хочешь, чтобы я решил, какая из них согласуется с греческим подлинником. Это труд любви, но труд в одно и то же время и рискованный, и дерзновенный, ибо судя других, я выставлю себя на всеобщий суд. Кроме того, как отважусь я изменить язык мира, когда он убелен сединой, и снова вернуть его к ранним дням детства? Найдется ли человек, ученый или неуч, который, взяв в руки этот том и поняв, что прочитанное идет вразрез с его привычными вкусами, не разразился бы немедля бранью, не назвал бы меня фальсификатором и профаном за то, что я осмелился дополнить древние книги, изменить их или исправить?»1034 Однако нашлись две причины, по которым Иероним все- таки решился подвергнуть себя подобному позору. Во-пер- вых, как он говорит далее в «Предисловии», этот труд возложил на него Дамас, верховный понтифик. Во-вторых, расхождения между старолатинскими рукописями были прямо- таки ужасающие. Действительно, в версии, как отмечает сам Иероним, было «почти столько же образцов текста, сколько рукописей» (tot sunt [exemplaria] раепе quot codices)1035. Опасение Иеронима, что его сурово осудят за переделку Священного Писания, не было беспочвенным. Его редакция латинской Библии вызвала и критику, и гнев, порой чрезвычайно яростный. По свидетельству Августина (Epist. Ixxi), при чтении недельной главы Писания на богослужении в городе Oa, в Северной Африке, когда прихожане услышали, что Иона покоился под hedera («плющ»), вместо привычного по старолатинской версии cucurbita («тыквенное дерево»), раз разилась такая буря фанатичного возмущения, что епископ чуть не остался без паствы! Ho Иероним также не менее яростно защищал свой труд: называл своих клеветников «двуногими ослами» или «тявкающими собаками», которые «думают, что невежество и святость - одно и то же». Однако время шло, и противостояние утихло: высочайшая точность и научность версии Иеронима принесли ей признание и победу. Это был классический случай победы достойнейшего. 2.