СТРАТЕГИЯ, УПРАВЛЕНИЕ И ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС

Дискуссия об организации внешнеполитического механизма США и методах руководства его деятельностью, которая длительное время развивалась в американских правящих кругах, приняла за последние два года особенно интенсивный характер.

Марксистско-ленинское понимание послевоенного внешнеполитического курса США, получившее свое выражение во многих документах КПСС и братских коммунистических партий, требует исследования его с учетом конкретной исторической и социально-политической ситуации. Действительно, глубинные истоки этого курса связаны с той обстановкой в мире, да и в самих США, которая сложилась к исходу второй мировой войны в результате военного разгрома империалистических соперников США — гитлеровской Германии и милитаристской Японии. Это, с одной стороны, ощущение всемогущества державы, вышедшей из войны гегемоном всего капиталистического мира, обладателем монополии на атомное оружие и огромных экономических возможностей, а с другой — страх этой державы перед поднимающимся революционным движением. Такое положение порождало в американских правящих политических кругах жандармскую психологию защитников отживших порядков, претензии на особые права в мире, включая право навязывать другим народам угодный американскому капиталу образ жизни и мыслей, политический строй и даже руководителей. Насаждавшийся в стране миф об «американской миссии» в мире только подхлестывал эти претензии. А поскольку веяния перемен ассоциировались с идеями социализма, весь американский внешнеполитический курс, вся их глобальная стратегия приобрели ярко выраженный антикоммунистический характер, характер «крестового похода против коммунизма».

Глубокие перемены, определившиеся в расстановке мировых сил к концу 50-х годов в связи с успехами социализма, распадом колониальных империй и становлением молодых национальных суверенных государств, ростом демократических движений, заставили американские правящие круги внести некоторые коррективы в свою внешнюю политику. Однако эти коррективы пошли по линии привлечения дополнительных средств для осуществления глобальной стратегии американского империализма, расширения ее масштабов, открытия новых фронтов борьбы против сил социального и национального освобождения.

Сложилась «невидимая империя» американского империализма, опирающаяся на агрессивные военные блоки и двусторонние союзы в Западной Европе, на Ближнем Востоке, в Юго-Восточной Азии, на Дальнем Востоке, в районе Тихого океана и в Латинской Америке, на многие сотни военных баз и опорных пунктов, разбросанных по всем континентам, на тайные подрывные и пропагандистские центры, на зарубежные концессии и филиалы американских монополий. Дело дошло до того, что правящие круги США устами президентов Кеннеди, а затем Джонсона пытались провозглашать свое право на военное вмешательство в дела других народов мира в интересах защиты неугодных этим народам отживших эксплуататорских тиранических и расистских порядков. Заслуженная отповедь такой «жандармской» стратегии крупнейшей империалистической державы была дана на XXIV съезде Коммунистической партии Советского Союза.

«Внешняя политика империализма,— говорил в Отчетном докладе на этом съезде Л. И. Брежнев,— за истекшее пятилетие дала новые доказательства неизменности его реакционной, агрессивной природы.

В этой связи нужно прежде всего сказать об американском империализме, который за последние годы вновь подтвердил свое стремление играть роль своеобразного гаранта и охранителя международной системы эксплуатации и гнета. Он стремится господствовать повсюду, вмешиваться в дела других народов, бесцеремонно нарушает их законные права и суверенитет, силой, подкупом, экономическим проникновением пытается навязать свою волю государствам и целым районам мира» 5.

В этом общем процессе формирования послевоенной внешнеполитической стратегии американского империализма, подталкивавшегося правящими кругами страны, создание громадного внешнеполитического механизма не предшествовало формированию новой политики, а, как правило, являлось результатом уже разработанных установок. Поэтому просчеты и неудачи этого механизма не могут считаться определяющими для тех трудностей, перед которыми США оказались в результате осу ществления своей глобальной стратегии в начале 70-х годов.

Нужно сказать, что в прошлом процесс формирования американской внешнеполитической стратегии носил несколько стихийный характер.

В области внешней политики в Вашингтоне зачастую преобладало текущее руководство, простое реагирование на телеграммы из-за границы, при котором даже важнейшие решения принимались под влиянием конъюнктурных соображений или установившихся стандартов, без достаточной оценки и взвешивания долгосрочных последствий этих решений. Это приводило к тому, что некоторые потенциально важные или опасные проблемы ускользали от внимания руководства до тех пор, пока не принимали кризисного характера. В то же время все возрастающая поглощенность руководящих лиц этими кризисными проблемами мешала постоянному наблюдению и принятию решений по другим, потенциально не менее значимым аспектам внешней политики. Отрицательные стороны такой ситуации усугублялись тем, что подспудная борьба и сделки между сросшимися с монополиями бюрократическими группировками правительственного аппарата подчас стихийно толкали развитие политики по таким направлениям, которые в конечном счете оказывались невыгодными для всего правящего класса страны.

Конечно, во внешней политике США в послевоенные годы не ощущалось недостатка во всякого рода громогласно провозглашенных доктринах. К ним относятся доктрины «сдерживания», «освобождения», «гибкого реагирования» и др. Кроме того, чуть ли не каждый президент стремится оставить для истории дополнительную доктрину, носящую его имя. Но на поверку часто оказывалось, что эти доктрины во многом носили лишь самый общий идеологический, антикоммунистический характер и не годились для серьезного руководства виеш* н. политическими делами,

Наиболее наглядными для самих американцев примерами неудачного, плохо продуманного руководства во внешних делах как с точки зрения огромных затрат, так и довольно тяжелых внешне- и внутриполитических последствий являются результаты войны во Вьетнаме и оказания помощи иностранным государствам. И там и там затраты значительно превысили 100 млрд. долл. А что получилось? Соединенные Штаты не только не достигли своих военных и политических целей во Вьетнаме, но затяжным участием в несправедливой войне вызвали серьезный подрыв позиций США на мировой арене, а также небывалое обострение внутриполитической обстановки в стране. В области помощи иностранным государствам противоречия и путаница между провозглашавшимися целями такой помощи и использованием ее для военного и политического давления, а также для экономического проникновения в ту или иную страну часто вызывали осложнения в отношениях США с другими государствами. В целом вся программа иностранной помощи выглядит малорезультативной. С точки зрения руководства внешней политикой это означает, что цели США оказывались нереальными, а последствия принимавшихся решений плохо взвешенными.

Конечно, внешнеполитические неудачи и трудности США в конечном счете вызывались не особенностями методов руководства, применявшихся в Вашингтоне, а действием глубинных социально-политических сил на мировой арене. Инертное руководство явно мешало привнести в американскую внешнюю политику даже те изменения, в которых в Вашингтоне уже ощущалась осознанная потребность.

Дальнейшие сдвиги в пользу сил мира, социализма и национального освобождения вынудили республиканскую администрацию во избежание еще более тяжелых неудач США заняться широким уточнением направлений и приоритетов в американской внешней политике на 70-е годы. Этот процесс, принявший несколько затяжной и небезболезненный для правящих кругов США характер, подтолкнул руководящих деятелей Вашингтона к поискам новых, более эффективных управленческих рычагов. Следовательно, актуальность проблем управления во внешней политике США возрастает в силу как накопившихся трудностей, так и появления новых мо-

Ментов в международных отношениях. Это признается самими американскими специалистами. В докладе, подготовленном влиятельной группой американских дипломатов еще в 1968 г., отмечалось: «Нестабильность мирового порядка, развитие событий, приходящих в столкновение с американскими интересами, ограниченные национальные ресурсы, возрастающий поток научной и технической информации, необходимость должного реагирования на возникновение новых ситуаций требуют повсеместного понимания и применения более утонченных средств планирования и программирования в дипломатической службе»6.

Между тем правящие круги США столкнулись с таким положением, что громоздкость внешнеполитического аппарата, постепенно создававшегося для осуществления американской внешней политики, оказалась теперь тормозом для использования более эффективных управленческих средств и более гибких внешнеполитических подходов.