Глава 11. Государственно-монополистический капитализм США и изменения в условиях жизнедеятельности личности

Ф. Энгельс говорил о двух обстоятельствах, влиявших на развитие капитализма в США и на психологию американцев: «Это — возможность легко и дешево приобретать в собственность землю и прилив иммигрантов. Это позволяло в течение многих лет основной массе коренного американского населения еще в расцвете физических сил «отказываться» от занятия наемным трудом и становиться фермерами, торговцами или предпринимателями, между тем как тяжелая работа по найму, положение пожизненного пролетария большей частью выпадало на долю иммигрантов»23. В США мелкая буржуазия (фермеры, владельцы мелких предприятий в городе) в период становления капитализма была многочисленна, активна и играла относительно большую роль в жизни страны. Индивидуалистическая ориентация, ставшая в США господствующей в экономике, политике, идеологии и быту, проникла в значительной мере и в среду пролетариата. Как известно, капиталистические отношения ставят рабочих в положение конкурентов по отношению друг к другу. «Наемный труд, — писали К. Маркс и Ф. Энгельс,— держится исключительно на конкуренции рабочих между собой»24. Однако общественный характер труда пролетариев в конечном счете определяет тягу пролетариата к подлинному коллективизму и социализму. Но реализуется она лишь в антикапиталистической борьбе пролетариата, руководимого марксистско-ленинской партией, которая вносит социалистическую идеологию в его сознание.

В Америке этот процесс происходил заторможенно, чему способствовал ряд обстоятельств: отсутствие традиций классовой борьбы и классовой организации, которыми располагал рабочий класс крупнейших капиталистических стран Европы; мощное давление буржуазной и мелкобуржуазной идеологии и психологии; благоприятные условия развития американского капитализма и благоприятная экономическая конъюнктура (внутренняя и внешняя), обеспечивающие относительно высокий жизненный уровень рабочих. Немалое значение имело и то, что пролетариат США с самого начала был внутренне разнороден. За счет постоянного притока иммигрантов — а они часто были выходцами из крестьян, ремесленников и городских низов — формировались и воспроизводились заново «низшие», т. е. наиболее эксплуатируемые и наименее квалифицированные, слои рабочего класса.

Многие представители этих слоев в течение долгого времени еще рассматривали себя как «временно несо- стоявшихся» предпринимателей, что, естественно, тормозило рост их классового самосознания. Эти слои американского рабочего класса являлись носителями мелкобуржуазных форм сознания. По отношению к ним более квалифицированные и высоко оплачиваемые рабочие, считавшие себя полноправными гражданами США, нередко ощущали свое относительно привилегированное положение. Такое расслоение американского рабочего класса не способствовало его сплочению, объединению и росту его сознательности. Кроме того, в условиях интенсивного развития капиталистических отношений часть рабочих переходила в ряды предпринимателей25. Относительно высокая «вертикальная мобильность» также способствовала живучести индивидуалистически-предприни- мательских надежд и иллюзий в среде американского пролетариата.

В условиях развития капитализма в США вширь и вглубь, обеспечивавшего относительно высокую конъюнктуру на капиталистическом рынке труда, в сознании части рабочих закреплялось представление о неограниченной возможности «торговаться» с предпринимателями относительно условий продажи своей рабочей силы, условий найма и оплаты труда. Это представление было существенным элементом в системе мелкобуржуазных надежд и иллюзий, распространявшихся в среде американских рабочих.

В специфических условиях США тип личности, подчиняющий свою жизнь целям и нормативам индивидуализма, стал наиболее распространенным социальным типом, своего рода символом американского общества. Это нашло отражение и в философии (прагматизм и т. п.), и в социологии (социальный дарвинизм), и в художественной литературе США XIX в.

Но с конца XIX в. и в особенности в XX в. в США идет бурный процесс развития империализма. Создание монополий-гигантов неизбежно сопровождалось массовым разорением мелкой и средней буржуазии, падением ее удельного веса в хозяйственной и политической жизни страны. В США в середине XX в. подавляющее большинство населения (4/б) уже работало по найму. Они были подчинены кучке крупных капиталистов и их привилегированных приказчиков, составлявших 1—3% населения26. М. Макоби, характеризуя динамику изменений социальной структуры в США, подчеркивал: если в начале XIX в. 80% американцев были независимыми предпринимателями, «хозяевами самих себя», то в 1950 г. таковые составили 18%, в 1960 г. — 14, а в 1970 г. —лишь 9% 27. В середине 70-х годов Д. Белл констатировал, что 85% всего трудящегося населения США составляют люди, работающие по найму28.

В идейно-психологической жизни США на всем протяжении истории этой страны довольно существенную роль играла интеллигенция (врачи, юристы, журналисты, деятели искусства, литературы, науки). Члены этой группы выступали в качестве своего рода самостоятельных индивидуальных предпринимателей и даже работодателей. Поэтому они в значительной мере стали носителями и, что особенно важно, активными пропагандистами индивидуализма. Однако в эпоху государственно- монополистического капитализма в США все более значительная часть интеллигенции превращается в наемных служащих монополий и государственных бюрократических организаций.

Многочисленные данные говорят о вытеснении из сферы частнособственнического, капиталистического предпринимательства миллионов людей. Мелкие и средние предприниматели нередко попадают в фактическую зависимость от монополий и банков, и настолько, что применительно к ним о действительной свободе частной инициативы говорить трудно.

В наиболее четкой форме это признал Р. Миллс, который в книге «Белый воротничок» привел многочисленные данные, свидетельствовавшие о кабальной зависимости миллионов мелких «хозяйчиков» в городе и деревне от банков, корпораций, государства. Он убедительно воссоздал ту атмосферу постоянной напряженности, вечной угрозы краха, в которой оказались эти слои. Большинство мелких предпринимателей, утверждал Миллс, может лишь мечтать о том, чтобы как-нибудь выжить, свести концы с концами. Они боятся конкуренции, ибо она несет им разорение, и потому не считают «свободу» конкуренции благом. В отношении такого рода «свободных предпринимателей» Миллс употребил очень образный, хотя и условный термин: он называл их «люмпен-буржуазией» 29.

Исследования положения дел в США привели Р. Миллса к пониманию лживости традиционного мифа о том, что США — страна, где мелкий хозяин играет главную роль. Имея в виду Америку XX в., он писал: «Это не есть общество мелких предпринимателей...» «Американцы, — подчеркивал он, — склонны считать себя самым индивидуалистическим народом в мире, а между тем обезличенные корпорации достигли у них наивысшего развития и проникают в настоящее время во все области, во все мелочи повседневной жизни»9.

В. И. Ленин еще в 1916 г. в работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» отметил аналогичную тенденцию. Он писал, что капитал делает «перевес горстки крупнейших предприятий еще более подавляющим и притом в самом буквальном значении слова, т. е. миллионы мелких, средних и даже части крупных «хозяев» оказываются на деле в полном порабощении у нескольких сотен миллионеров-финансистов» 10.

Монополистический капитализм стал ныне безраздельно господствующим в США. Процесс концентрации и централизации капитала привел к созданию могучих монополистических союзов капиталистов — корпораций, синдикатов, картелей, трестов, т. е. всех тех организаций, которые в самих США обозначаются понятием «большого бизнеса» и которые получили решающее значение в экономической жизни страны. В результате развития государственно-монополистического капитализма в США чрезвычайно сузился круг людей, которые наделе, а не на словах имеют возможность сколько-нибудь активно участвовать в предпринимательской деятельности. Для подавляющего большинства американцев сегодня возможность достижения личного успеха — в смысле осуществления «свободной» частной инициативы в области производства — не более чем миф.

Изменения в социальной жизни современного американского общества свидетельствуют о резком контрасте между той демократической оболочкой, в которую облачены традиционные лозунги индивидуализма в США, прежде всего лозунг «равных прав каждого на успех», и реальной действительностью. Контраст становится более резким еще и потому, что в современной Америке существенно ограничена и практика социальной мобильности. •

Миллс Р. Властвующая элита, с. 163.

Ленин В, И, Поль собр. соч., т. 27, с, 311.

Фактическое сужение практики перемещения наемных рабочих и служащих в ряды предпринимателей и владельцев частной собственности на средства производства констатируют многие американские исследователи. Например, проведенное П. Блау и Д. Дунканом обследование 20 тыс. американских рабочих в возрасте от 20 до 64 лет дало следующие результаты: 77% членов семей неквалифицированных рабочих остались наемными работниками, 10% стали специалистами и заняли управленческие должности разного масштаба (многие из них при этом остались наемными, работниками) и только 3,4% стали предпринимателями разного масштаба. В семьях полуквалифицированных рабочих 63% остались наемными работниками, 16% стали специалистами и управляющими и лишь 6,1 % стали предпринимателями. В семьях квалифицированных рабочих рабочими разной квалификации, конторскими и торговыми служащими остались 64,3%, 20,1% стали специалистами и управляющими и лишь 7% — предпринимателями п.

Оценивая эти данные, надо учитывать характерное для современного производства вообще увеличение числа рабочих более высокой квалификации, а также еще более интенсивный рост конторских служащих, специалистов и управленческих кадров. Кроме того, повышение уровня образования, являющееся объективной тенденцией современности, вызывает определенные социальные перемещения. Но в условиях государственно-монополистического капитализма эти перемещения по большей части осуществляются только в рамках наемного труда и не означают перехода в ряды частных предпринимателей.

Л. Ченовез на основе обобщения статистических данных констатировал реальное сокращение практики перехода американцев в число предпринимателей, а следовательно, и возможностей реализации традиционной индивидуалистической модели успеха. Согласно этим данным, 80% представителей слоев, составляющих городскую рабочую силу (если сопоставить их положение с положением их отцов), либо не изменили своего социального положения, либо опустились на более низкие ступени социальной лестницы. Ченовез пришел к выводу, что, несмотря на общий рост образования в США, в том числе высшего (он был особенно интенсивным в 50—60-х годах), сын неквалифицированного рабочего в США имеет всего 6% шансов получить высшее образование. В заключение Ченовез писал: «Эти статистические данные показывают, что распространяемое адвокатами успеха стереотипное представление, будто американцы могут подняться из лохмотьев к богатству, есть миф...» 30

Глубину разрыва «американской мечты» с современной реальностью нельзя понять без детального анализа изменений в характере, содержании и механизмах социальной организации, созданной государственно-монополистическим капитализмом США. Сегодня громадное большинство населения США — это наемные работники, эксплуатируемые государственно-монополистической организацией, которая принимает все более ярко выраженный бюрократический характер. В США, как известно, не было развитой бюрократии добуржуазного типа. В этой стране бюрократия в широких масштабах и развитых формах начала складываться, вырабатывать свои приемы хозяйствования и командования лишь в XX в., прежде всего в сфере «большого бизнеса». По м.ере развития государственно-монополистического капитализма бюрократические приемы управления постепенно распространились и на все другие сферы жизни. Происходила быстрая бюрократизация машины буржуазного государства. Если в 1900 г. штаты федерального правительства включали 200 тыс. человек (не считая военных), то к 1950 г. они выросли до 2 млн. человек. С 1950 по 1973 г. расходы федерального правительства возросли на 440%, а местной администрации и администрации штатов — на 632% (за это же время население США выросло на 38%). Гобл, приводящий эти данные, делает вывод: «Сегодня наше правительство выродилось в огромную бюрократию» 31.

Бюрократическое разбухание современной буржуазной государственной машины тесно связано с усилением роли военных ведомств, которые активно вмешиваются во все области жизни. Военная бюрократия, как извесг- но, отличается особенно четкой иерархичностью, грубостью методов командования, отсутствием какой бы то ни было демократии в принятии решений. В США также происходит рост и усиление полицейско-осведоми- тельного аппарата Федерального бюро расследований, опутывающего как гигантский спрут американское общество.

Процесс бюрократизации распространяется на все стороны американской действительности. Он охватил и профсоюзное движение, где реакционное руководство создало систему казенного управления. Он имеет место в системе образования, в колледжах, университетах и научных организациях. Бюрократизация является характернейшей чертой организации массовой пропаганды (печать, телевидение, радио, издательская деятельность). Словом, нельзя не согласиться с Э. Чиноем, известным американским социологом, одним из первых американских исследователей, констатировавшим, что в США «бюрократия стала во всевозрастающей степени характеризовать современную жизнь... Всепроникающий характер бюрократии выражен во многих формах... Всевозрастающее число людей являются служащими бюрократии, и миллионы других, имеющих другую работу, становятся объектами бюрократического контроля»32, С начала 60-х годов это стало признаваться большинством американских социологов.

Бюрократическая организация по отношению к рядовому рабочему и служащему выступает как объективно отчужденная сила, она характеризуется тенденциями, как бы противоположными тем, которые господствовали в эпоху «свободного» частного предпринимательства. Бюрократия противостоит автономии, суверенности и независимости отдельного индивида. В системе бюрократических организаций рабочие являются простым придатком системы машин, производственных процессов, а служащие (младшие и средние) — придатком административно-финансового аппарата, машины управления, движения бумаг, денег и товаров.

П. Блау, положивший начало исследованиям бюрократии в США, признавал, что «большая и всевозрастающая по размерам часть американского народа проводит свою трудовую жизнь в качестве маленьких винтиков в сложной машине бюрократических организаций» 33. Объективная логика развития бюрократического организма заставляет его рассматривать личность рядового человека, его запросы, стремления, чувства, внутренние заботы и страдания лишь с точки зрения их функциональности или дисфункциональности по отношению к потребностям всего организма. Личность как спонтанно развивающаяся система, суверенная, независимая или даже автономная по отношению к бюрократическому организму, если и принимается в расчет, то чаще всего как помеха или угроза для четкого функционирования бюрократии. Эта тенденция проявляется столь очевидно, что ее заметило большинство социологов, анализировавших феномен бюрократизма.

Еще в начале XX в. М. Вебер констатировал, что деятельность аппарата, или бюрократического государства, опирается на правило: «Не принимать во внимание личность». Называя эту особенность бюрократического капитализма тенденцией «дегуманизации», он писал, что организация крупного бизнеса «развивается тем совершеннее, чем более «дегуманизированной» оказывается ее бюрократия». Эта тенденция, по утверждению Вебера, составляет «специфическую природу бюрократии, и она же провозглашается ее особой заслугой» 34.

Командование миллионами людей является важнейшей задачей государственно-монополистической организации. Необходимо, чтобы весь огромный и дифференцированный аппарат работал как можно более слаженно, четко, подчиняясь строжайшей дисциплине. Не рассчитывая на то, что такую дисциплину можно установить на основе сознательности большинства рядовых сотрудников, рабочих и служащих, государственно-монополистическая организация пытается ее обеспечить при помощи стандартизации всех процедур и функций. Формализация всех отношений людей в системе бюрократии, тщательный и последовательный контроль над личностью есть выражение углубляющейся противоположности интересов государственно-монополистических организаций, с одной стороны, и их рядовых членов, рабочих и служащих —с другой. Формализм, принудительные, казенные рогатки нужны для ограждения власти и привилегий корпораций, государства, других организаций от недовольства трудящихся, широких кругов общественности.

Бюрократизация ограничивает свободу и инициативу индивида, подменяя их формализованными отношениями, уложенными в прокрустово ложе иерархических рамок, связей, чиновных правил и предписаний. Рабочие и подавляющее большинство служащих на практике лишены права принимать сколько-нибудь значительные самостоятельные решения. Их деятельность зачастую характеризуется автоматизмом функций. Вся практическая многосложная и дифференцированная организация современного американского общества принуждает рабочего и служащего, рядового гражданина США выполнять требования, предписывающие строго определенные действия и стандарты поведения. В этом смысле современная реальность США, современные условия жизни десятков миллионов людей все более отличаются от той реальности, которая в свое время определила практическую значимость и обусловила массовое распространение индивидуалистической модели ориентации.

Практика капитализма даже в период его поступательного развития неизбежно вела к тому, что большое число людей не могло на деле достичь успеха, реализовать идеалы независимости, автономии и суверенности индивида. Это всегда относилось, например, к людям наемного труда, в первую очередь к фабрично-заводскому пролетариату.

Ч. Рейч, давая общую характеристику труда рабочих на фабрике, говорил о «контрасте между фабричной системой и идеалами независимого предпринимательства», поскольку рабочий всегда «был подчинен жесткой дисциплине» и «сильной власти, господствующей над его жизнью». «Для наемных работников на фабрике, в деловой конторе или на крупной ферме, — писал он, — суверенность и независимость индивида в значительной мере переставала быть практической реальностью... С наемным работником не советовались относительно каких бы то ни было решений, какую бы важность эти решения ни представляли для его жизни... Для огромного большинства этих людей не было никакой надежды на успех (в традиционном для США понимании, —

Ю. 3.)... Характер их труда и способ, которым этот труд осуществлялся... также были объектом внешней власти».

Ч. Рейч понял, что по мере развития монополий в такой же ситуации оказались миллионы американцев, превратившихся в наемных рабочих и служащих гигантских монополистических объединений. Он констатировал, что в XX в. господствующим элементом социальной реальности стало «американское корпоративное государство», объединившее монополии и государственные ведомства в единую систему «жесткой управленческой иерархии». В ее рамках «рядовой американец» стал объектом планов, выработанных другими, а не субъектом, самолично определяющим собственную судьбу35.

Глубокие изменения в социальной жизни США, о которых шла речь, происходили реально, объективно. Они стали столь явными, что их увидели миллионы американцев, постоянно сталкиваясь с ними в практической жизни. Эти изменения не могли не вести к углублению конфликта между возникшими в прошлом традициями и современной реальностью с ее новыми тенденциями и характерными чертами.