Эволюция и ноосфера

Идея глобальной дивергенции, увеличения многообразия мира присутствует у Моисеева как одно из «экспериментальных обобщений». «Факт роста разнообразия давно понят и
осмыслен в теории современного дарвинизма, оценен современными биологами», — пишет Моисеев.

Однако далеко не случаен его интерес к Вернадскому и термину «ноосфера». Создание замкнутых «сфер» органически присуще концепции Вернадского, поскольку та или иная «сфера» — геосфера или биосфера — по сути представляется как набор замкнутых циклов обмена веществом и энергией. В этом смысле обмен идеями и представлениями может составить отдельную «сферу», названную «ноосферой», и ее характерной чертой будет именно ее нематериальный характер. Идеалистический характер «ноосферы» непосредственно связан с ее происхождением. Этот термин был предложен Ле Руа, посещавшим семинар Бергсона в самом начале XX века, и позже был взят на вооружение другими участниками этого семинара — П. Тейяром де Шарденом и В.И. Вернадским. Шарден и Вернадский на первый взгляд принципиально расходились в том, как они видели эволюцию ноосферы. У палеонтолога и члена ордена иезуитов Шардена эволюция «сходится» к точке высочайшей гармонии — «точке Омега»[††††††††††††††††††], и это была гармония физического и «психического», тогда как у Вернадского циклы замыкались каждый в себе, а эволюция материального шла независимо, своим путем. Возрастание роли психики и «психического», которое Шарден прослеживал от простейших организмов до гоминид и человека, и означает становление и развитие ноосферы по Шардену. В конечном итоге «психическое» должно стать доминантой всей остальной эволюции, и в этот момент развитие ноосферного процесса приобретает черты высшей гармонии, которая полностью реализуется в результате предельного перехода как «точка Омега». Таким образом, процесс развития по Шардену обретает сходящийся характер, хотя до этого дивергенция в эволюции доминировала, добавляя все новые «ветви» к линнеевскому древу классификации видов.
В отличие от Шардена Вернадский — убежденный рационалист, натуралист, поэтому его «сферы» находятся во власти замкнутых циклов, подчиняясь законам сохранения и не имея никаких «предзаданных» предпосылок для сближения, поми
мо их общей вовлеченности в процесс эволюции материального мира. Вернадский ничего не говорив о сходимости или расходимости процесса эволюции, но детально исследованный им феномен совместного существования геосферы и биосферы заставляет его дать характерное определение ноосферы как эпохи, в которую человечество возьмет на себя ответственность за судьбу биосферы. Таким образом, и по Вернадскому системы ноосферы и биосферы должны развиваться совместно, согласованно, т. е. не расходиться в равнодушной дивергенции, как это было во все предыдущие эпохи, а наоборот — сплетаться, гармонизироваться друг с другом. При этом в отличие от предыдущих эпох такое развитие будет подчинено человеческим целям.
Таким образом, в постулате о дивергентном характере эволюции содержится большая проблема.

Это вопрос о том, каков же общий тип эволюции. И на этот вопрос Вернадский и Шарден отвечают одинаково: слияние, объединение.
Моисеев же говорит о том, что в его мире никакой предза- данности эволюции быть не может.[‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡] Он отмечает, что в концепциях Шардена и Вернадского вводится представление о финальном состоянии эволюции. Идея финального состояния, цели развития возникала в науке неоднократно. В частности, Моисеев приводит пример: «Маркс и Энгельс считали, что в результате «коммунистического действия» утвердится общественный порядок, в котором «свободное развитие каждого будет условием свободного развития всех». Это постком- мунистическое состояние Маркс назвал реальным гуманизмом». Таким образом, направленность эволюции объявляется закономерностью, фактически вводится телеологическая «цель» развития — коммунизм. Телеологический подход чужд Моисееву, и он пишет: «Мое понимание ноосферы по сравнению с представлениями Вернадского и Тейяра де Шардена более «слабое». С позиции универсально эволюционизма мне представляется, что никакого управляемого развития цивилизации и природы в эпоху ноосферы не будет, никакого слияния природы и человека не произойдет, но влияние человека

на развитие природы будет возрастать и станет «целенаправленным». Слово « целенаправленным» закавычено Моисеевым, так как цели ставятся людьми по мере возникновения новых задач, а не ^носятся в систему в качестве предопределенности или предзаданности развития.
Возможность слияния путей эволюции (т. е. процесс, обратный дивергенции), так же как и усложнение организации структур, предстают для него эмпирическими закономерностями, объяснить которые можно на основе концепции коэволюции, в которой часть и целое развиваются и усложняются таким образом, чтобы не мешать друг другу (заметим, что эта формула очень напоминает формулу Маркса, цитированную выше; по сути, можно говорить о том, что и Маркс полагал коэволюцию основой общества будущего). Отличие в том, что и ноосфера Вернадского, и реальный гуманизм Маркса — это бесконфликтные состояния общества, тогда как конфликты в реальности неизбежны. Но Моисеев делает следующий шаг, он говорит о том, что решение конфликтов всегда можно найти в виде компромисса (множество Парето), и более того — надо искать согласования динамики при выходе из кризиса как для частей системы, так и для системы в целом, чтобы выход осуществлялся путем коэволюционного, согласованного развития. Пример: когда динамические функции, выражающие поведение частей, будут однородны по аргументам множества компромисса, это должно вести к самоподобному воспроизводству компромисса во времени.
Идея коэволюции разрабатывается Моисеевым начиная с 1970-х годов, однако первые самостоятельные публикации по этой проблематике появятся лишь в начале 1980-х; это статья в Вестнике АН СССР[§§§§§§§§§§§§§§§§§§] и книга, вышедшая в том же году в издательстве «Наука».[*******************]

<< | >>

↑

Источник: Самсонов Александр Львович. Система мира и миры систем. 2009

Еще по теме Эволюция и ноосфера: