ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Европейская духовная культура в самом широком смысле ряда культурных традиций, восходящих к греко-римской Античности, представляется культурой риторической, что отличает ее от иных культурных традиций.

Воплощением этой традиции является область словесного творчества, которую можно обозначить термином «риторическая проза». Риторическая проза — произведения различных видов словесности, которые используются для организации жизни общества и могут быть сконструированы рациональными средствами. Но свойства риторической прозы определимы с трудом, а границы исторически подвижны и неотчетливы. Риторическая проза характеризуется предметностью, проблемностью, аргументацией, диалогизмом.
Предметность не сводится ни к «реальности существования» изображаемого лица или события, ни к представлению создателя или получателя высказывания о такой «реальности», чем отличается от мифа в понимании А.Ф. Лосева1, но является условной пресуппозицией, которая принимается участниками обсуждения. Платон, очевидно, отдавал себе отчет в том, что изображаемый им Сократ не соответствует «действительному» Сократу:
«Раскрывает свои мнения он через четырех лиц: Сократа, Тимея, афинского гостя и элейского гостя. (Гости эти отнюдь не Платон и Парменид, как полагают некоторые, но лица безымянные и вымышленные.)
Говоря даже от лица Сократа и Тимея, Платон излагает свои собствен-
2
ные догмы» . [416] [417]

Условие словесной игры имеет значение для принципа предметности. В диалогах Платона Сократ представляется как реальное лицо читателям, которые готовы принять положение: «Если допустить, что Сократ — вымышленное лицо, то ...»; при этом принимается пресуппозиция реальности Сократа. В «Войне и мире» Л.Н. Толстого эта условная пресуппозиция имеет обратный характер: «Если допустить, что Кутузов — реальное лицо, то...». Художественный вымысел основан на пресуппозиции вымышленности даже реального лица наряду с явно вымышленными Андреем Болконским или Пьером Безуховым, которая следует из художественно обобщенного характера индивидуального образа. Такой индивидуальный образ в риторической прозе не содержит обобщения за исключением иносказания, как в евангельской притче о Самарянине. Но иносказание представляет собой модель с определенной функцией поучения или побуждения в выводе умозаключения: «Иди, и ты поступай так же» (Лк 10, 37).
Проблемность риторической прозы является основой содержания риторического произведения, которое представляет собой ответ на вопрос. Этот вопрос исходит от общества и обращен к такому автору, который имеет право на публичное высказывание постольку, поскольку признается правомочным дать компетентный и обоснованный ответ на вопрос данного содержания. Замечательно, что еще античная риторика понимает отношение вопроса и ответа как основу диалога и диалектики:
«Большинство забывают о своем незнании существа каждой вещи: не зная его, они и в начале высказывают несогласные мнения, и в дальнейшем точно так же не могут добиться согласия не с самим собой, ни один с другим. Чтобы и с нами не случилось того же, мы, приступая к платоновским диалогам, рассмотрим, как я сказал, что такое диалог. А он есть не что иное, как состоящая из вопросов и ответов речь о политических и философских предметах, выводящая соответствующие характеры действующих лиц путем отбора слов» 1.
Тезис риторического высказывания как ответ на вопрос даже не допускает, а предполагает альтернативу в виде множества иных тезисов: риторическая проблема принципиально подлежит обсуждению[418] [419] [420]. Но любой из альтернативных тезисов «не имеет характера
о
необходимости», как и вся человеческая деятельность".
Аргументация — система средств убеждения, рационально осознаваемых и признаваемых обществом этически допустимыми. Принцип аргументации вытекает из принципов предметности и проблем- ности риторической прозы. Тезис, содержащий решение реальной проблемы, которое не является необходимым и единственным, нуждается в обосновании. А средства обоснования тезиса должны быть приемлемыми для тех, к кому он обращен. Поскольку же предложенные тезисы конкурируют, предпочтение какого-либо из них или отвержение всех должно носить рациональный характер. Но обоснование любого тезиса исходит из положений, принимаемых обществом, поэтому за адресатом высказывания остается право оценки и выбора посылок аргументов. Рациональность аргументации требует от автора произведения риторической прозы рационального синтеза в той мере, в какой представляется целесообразным его рациональный анализ. Из этого следуют рациональные приемы конструирования произведений как определяющее свойство стиля риторической прозы. Ход создания писателем художественного произведения не нуждается в рациональной рефлексии: читателю достаточно понять текст как результат творческого процесса. Более того, сама возможность такого анализа свидетельствует о «риторичности» художественного произведения. В отличие от поэзии риторическая проза в идее должна быть доступна если и не каждому, то любому образованному члену общества, который тем самым становится потенциальным критиком и потенциальным автором.

Следовательно, автор риторического произведения должен следовать в его создании определенному методу, который делает «прозрачным» ход конструирования текста, что вовсе не исключает творческий характер авторства. Отсюда следует норма риторического построения как последовательность операций со словесным материалом: изобретение, расположение, элокуция.
Диалогизм как черта стиля исходит от диалектики как метода мышления. Далеко не всякий реальный диалог может быть фиксирован. Риторическая проза обычно предстает наблюдателю в виде произведений литературы. Произведение литературы существует как монолог. Аргументация риторической прозы обращена к получателю, главному действующему лицу в коммуникативном пространстве, принимающему решение о достоинстве аргументации. Поэтому текст делится на дискретные фрагменты. Дискретность текста этичной риторической прозы организует и предсказывает ответные реакции получателя. Каждый отдельный фрагмент письменного текста или ораторской речи представляет собой аналог реплики диалога и предполагает, по крайней мере, мысленный ответ получателя — согласие или возражение. Но поскольку содержание риторического произведения охватывает сложный комплекс отношений между автором, оппонентом, аудиторией, развертывающихся при обсуждении проблемы, фрагменты-реплики соотносимы не только с конкретным получателем, но со всей ситуацией речи. Произведение риторической прозы содержит явное или неявное столкновение позиций, в котором победа позиции автора в силу принципов предметности, аргументативности и проблемности не всегда оказывается очевидной для аудитории.
Таковы основы стиля риторической прозы. Построение риторического произведения развертывается от разработки замысла к его словесному воплощению, а понимание получателем — от слова к реконструкции замысла. Реконструкция замысла является необходимым условием понимания риторического произведения, поскольку получатель принимает решение и оценивает последствия предложений и, следовательно, критикует их обоснование. Получатель движется от слова к замыслу и поэтому имеет дело в первую очередь с образной системой произведения. Лишь преодолев скрытый за словесной техникой замысел, читатель способен оценить качество умозаключений, обосновывающих предложения автора. Но и умозаключения строятся не очевидным образом: в них нужно обнаружить предпосылки, к которым возводятся положения аргументов и ходы мысли, связывающие положения с посылками, что далеко не просто для читателя, а в особенности для аудитории ораторской речи. Схема риторического аргумента определяется его материей — топами и лексическими значениями терминов умозаключения. Содержание посылок умозаключения (топов) как символических ценностных категорий определяется их иерархическими отношениями и характером инстанций, от которых исходят топы и к которым обращены посылки аргументов. Один и тот же топ может представляться как исходящий от различных инстанций: положение о коловращении Земли может быть обращено к идее реальности или к авторитету науки в зависимости от целей аргументации и мировоззрения аудитории.
Аргумент включен в систему аргументации произведения и дискурса в целом. Поэтому словесный ряд оказывается не только составляющей отдельного аргумента. Словесный ряд охватывает данное высказывание и простирается, по крайней мере, на дискурс проблемы — совокупность высказываний, в которых она обсуждается.
В ходе обсуждения проблемы может складываться свой «язык» с принятыми значениями слов, техническими приемами аргументации, топикой, аллюзиями и т. п. Но словесный ряд аргумента в то же время является инструментом построения образной системы. Так, характеристика подзащитной в речи С. А. Андреевского «О брошке», выступающая в качестве посылки завершающего аргумента защиты, изображения симпатичной и достойной женщины, противостоящего изображению потерпевшей и полицейской власти, включена в контекст обсуждения отношений нравственности и права, характерный для юридического дискурса рубежа XIX-XX веков.
Ключевыми проблемами изучения риторической прозы представляются образная система произведения, строение аргумента — схема, содержание посылок — топика. При этом образная система охватывает все произведение, а словесная техника, реализующая систему образов, создает единство текста, в то время как элементы композиции и аргументы образуют дискретную последовательность составляющих. Современная риторика стоит перед серьезной проблемой осмысления методов исследования риторической прозы, строение и границы которой объективно размыты и неопределенны. Разработанные в последние десятилетия лингвистические методы анализа семантики высказывания и строения текста перспективны для риторики, но лишь постольку, поскольку представляются очевидными характерные для риторической прозы материал и цели исследования. Риторика была и остается филологической теорией методов использования ресурсов языка в целесообразной прозаической речи.

<< |

↑

Источник: Волков А.А.. Теория риторической аргументации. 2009

Еще по теме ЗАКЛЮЧЕНИЕ:

- История русского языка - Лингвистика - Перевод и переводоведение (Английский язык) - Прикладная лингвистика - Риторика - Русский язык - Социолингвистика -