4. Заключение соглашения о международной подсудности

Заключение соглашения о подсудности представляет собой согласование воли сторон относительно его существенных условий. Порядок заключения соглашения о подсудности, поскольку процессуальное право не устанавливает на этот счет особых правил, подчиняется соответствующим положениям материального права.

Применимость норм материального договорного права к регулированию порядка заключения соглашений о подсудности не вызывает возражений. Нередко такое соглашение представляет собой оговорку к материально-правовому договору и подчиняется тому же правовому режиму.

75

Даже если заключается обособленное соглашение (например, по поводу возникшего спора), в сущности, речь идет о действиях сторон, реализующих свое намерение вступить в договорные отношения. Соответствующие действия стороны предпринимают вне процессуальных отношений, и уже по этой причине нет оснований для обращения к нормам процессуального права. То обстоятельство, что предметом договора является судебная компетенция, не вызывает необходимости установления принципиально иных правил, связанных с его заключением. Здесь, как и при заключении иных договоров, главными являются ясность и определенность того, что его участники действительно пришли к соглашению <1>. Соглашение достигается посредством выражения оферты и акцепта, подчиненных в основном нормам материального права. Среди прочего эти нормы регулируют общие требования, которым должны соответствовать оферта, связанность оферента офертой и возможность его отзыва, требования, предъявляемые к акцепту, срок для акцепта и возможность его отзыва, последствия акцепта, а также определяют признаки и последствия пороков воли (выражения воли под влиянием обмана, насилия или угрозы).

<1> Пункт 7 решения Суда ЕС от 14 декабря 1976 г. по делу 24/76 Estasis Salotti v. Ruwa.

Применимость норм материального права не исключает возможность существования особых правил, обусловленных спецификой предмета соглашения о подсудности. Прежде всего специфичны существенные условия, относительно которых стороны должны согласовать свою волю. Существенными в данном случае являются договоренности о деле или делах, подсудность которых изменяется, и о суде, наделяемом компетенцией. Существенным может быть также условие об исключении компетенции иных судов или, напротив, о сохранении такой компетенции в качестве альтернативной. Не требуется обязательного указания на то, что стороны изменяют именно международную подсудность дела. В силу присущей соглашению о подсудности двойной функции (см. об этом п. 1.4 ч. 1 настоящей главы) договоренность о подчинении возможного спора, например, суду по месту исполнения подрядных работ (российской организацией на территории Украины) будет определять его международную и территориальную подсудность.

Кроме того, могут предъявляться особые требования к изложению предложения заключить соглашение о подсудности. Так, Федеральный суд Швейцарии в свое время требовал, чтобы в тексте типовых условий сделок оно излагалось на видном месте и выделялось шрифтом. Тем самым, по мнению суда, устранялась опасность, что предлагаемую оговорку о подсудности малоопытная сторона оставит без должного внимания <1>.

<1> Это требование, образно именуемое "типографическим правосудием" (typographische Rechtsprechung), Федеральным законом о подсудности 2000 г. не было воспринято.

Заявление одной стороны относительно подсудности возможных споров, изложенное, например, в типовых формулярах или в счете-фактуре, без выражения согласия контрагента к заключению соглашения не приводит. Не может рассматриваться в качестве выражения согласия на договорную подсудность и молчание контрагента <1>.

<1> Ср. с предл. 2 п. 1 ст. 18 Венской конвенции ООН 1980 г. о договорах международной купли-продажи, в соответствии с которым молчание или бездействие не является акцептом.

В соответствии с нормами европейского права соглашение о подсудности не может считаться заключенным, если сторона вступает в договорные правоотношения принятием товара, услуги или совершением встречных действий независимо от того, направлено ли предложение о выборе суда до или после заключения основного договора, если акцепт предложения не выражен достаточно ясно и четко. Создатели Брюссельской конвенции о подсудности и исполнении судебных решений, формулируя положения ст. 17 относительно требований, предъявляемых к оформлению соглашения о подсудности, ставили перед собой цель не только облегчить задачу суда, выясняющего факт заключения соглашения, но и предупредить ситуации, когда бы оговорка о подсудности появлялась в договоре незаметным для одной из сторон образом. Соглашение о подсудности, по их мнению, является результатом подлинного согласования воли сторон, и по этой причине суд не может сделать вывод о наличии соглашения только лишь на основании документа, исходящего от стороны, которая на него ссылается <1>. Эта позиция подтверждена Судом ЕС в решении по делу Salotti v. Ruwa.

<1> Jenard P. Op. cit. S. 601-55-56.

Между итальянской фабрикой по производству мебели (Estasis Salotti, Милан) и германским предприятием, выпускающим оборудование для производства мягкой мебели (Ruwa Polstereimaschinen GmbH, Кельн), в Милане был заключен договор поставки указанного

76

оборудования. Текст договора был изложен и подписан на формуляре германского предприятия. На оборотной стороне формуляра излагались типовые условия, в которых среди прочего предусматривалось, что все споры из договора подлежат рассмотрению в земельном суде Кельна.

В соответствии с этой оговоркой германская сторона предъявила иск к итальянскому партнеру в земельный суд Кельна, который, однако, вынес определение о неподсудности дела. По его мнению, договорные отношения сторон подчиняются итальянскому праву, согласно которому оговорка о подсудности в том виде, как она была введена в условия договора, является недействительной. Это определение было успешно обжаловано в Высший земельный суд Кельна. Апелляционная инстанция пришла к выводу о том, что договор сторон подчиняется германскому праву и в соответствии с его нормами оговорка о подсудности является действительной. Решение Высшего земельного суда было обжаловано ответчиком в Федеральный суд Германии, который счел необходимым обратиться в Суд ЕС с вопросами, касающимися толкования ст. 17 Брюссельской конвенции.

По мнению Суда ЕС, при толковании ст. 17 Конвенции следует исходить из того, что соглашение о подсудности исключает как общую подсудность (ст. 2), так и специальную подсудность (ст. ст. 5 и 6). С учетом возможных последствий указанного соглашения для процессуального положения сторон установленные ст. 17 условия действительности оговорки о подсудности следует толковать ограничительно. Так как статья предписывает необходимость соглашения, суду в первую очередь надлежит проверить, была ли оговорка, на которой основывается его компетенция, предметом согласованной воли сторон, выраженной ясно и определенно. Исходя из этих соображений, Суд ЕС пришел к выводу о том, что требования ст. 17 Конвенции не выполнены, если оговорка о подсудности излагается в типовых условиях, которые используются одной из сторон, и эти условия напечатаны на обороте ее фирменного бланка, на лицевой части которого содержится текст подписанного договора. При таких условиях нет гарантии, что противная сторона действительно согласилась на оговорку о подсудности, изменяющую общие правила судебной компетенции. Иной является ситуация, когда в тексте договора, подписанного обеими сторонами, сделана прямая ссылка на оговорку о подсудности, содержащуюся в общих условиях сделки <1>.

<1> Решение Суда ЕС от 14 декабря 1976 г. по делу 24/76 Estasis Salotti v. Ruwa.

В то же время считается, что соглашение о подсудности не обязательно должно заключаться в виде прямых и отдельно выраженных оферты и акцепта. Достаточным может оказаться поведение сторон, позволяющее сделать вывод о достижении между ними договоренности <1>. Впрочем, действие этого правила может ограничиваться. В соответствии со ст. 63 Регламента лицо, имеющее место жительства в Великом герцогстве Люксембург, связано соглашением о подсудности, если оно заключено в письменной форме или подтверждено письменно, как это предусмотрено п. "а" абз. 1 ст. 23 Регламента <2>.

<1> Kropholler J. Op. cit. S. 238 - 239; Auer S. Op. cit. S. 606-330.

<2> Эта оговорка касается только соглашений о подсудности споров, возникающих из договора поставки товара или договора об оказании услуг, если место поставки или оказания услуг находится в Люксембурге.

Повышенные требования к изложению условий соглашения о подсудности в практике европейских судов соседствуют с терпимым отношением к ситуации, когда типовые условия, содержащие оговорку о подсудности, составлены на языке, который для стороны договора является иностранным. Так, Федеральный суд Германии считает возможным распространять типовые условия на сторону, которая не владеет языком, на котором они были изложены, если в ходе переговоров и в тексте договора сделана ссылка на общие условия сделки и эта сторона выразила безоговорочное согласие на заключение договора.

<1> Решение от 31 октября 1989 г. // Praxis des Internationalen Privat- und Verfahrensrechts,

1991. S. 326.

<2> Пункт 27 решения Суда ЕС от 24 июня 1981 г. по делу 150/80 Elefanten Schuhe GmbH v. Pierre Jacqmain.

77

Не в полной мере соблюдаются концепция подлинного согласования воли сторон и принцип свободы волеизъявления в случаях, когда определяется действие оговорки о подсудности, содержащейся в уставе или ином акте, который регулирует комплекс внутренних отношений какого-либо объединения, например акционерного общества. Если следовать указанным исходным положениям, то вряд ли можно говорить о заключении соглашения в ситуации, когда акционер на собрании акционеров при принятии решения о включении оговорки о подсудности в устав АО голосовал против или, приобретая акции АО, в уставе которого имеется оговорка о подсудности, заявил о своем возражении против нее. Тем не менее в интересах правовой определенности и по прагматическим соображениям практикой Суда ЕС такая оговорка распространяется на всех акционеров, даже если они голосовали против включения оговорки в устав или стали акционерами после ее появления. Эта практика оправдывается тем, что лицо, оставаясь или становясь акционером, тем самым выражает свое согласие с положениями о подсудности, содержащимися в уставе АО. Соответственно судебная компетенция, основанная на оговорке в уставе, рассматривается в качестве договорной и подпадает под действие ст. 23 Регламента (ст. 17 Конвенций) <1>. Из данного подхода логически следует, что оговорка о подсудности публично-правового объединения, членство в котором является обязательным, соглашением считаться не может и его участников не связывает <2>.

<1> Решение Суда ЕС от 10 марта 1992 г. по делу 214/89 Powel Duffryn v. Petereit. <2> Auer S. Op. cit. S. 606-331.

Заметим, что интерпретация положений общеевропейского права может не совпадать с толкованием аналогичных норм внутригосударственного права. Так, швейцарские юристы, комментируя ст. 9 Федерального закона о подсудности, полагают, что коль скоро закон допускает возможность изменения судебной компетенции в силу именно соглашения сторон, то оговорка о подсудности, содержащаяся в уставе общества, связывает лишь тех лиц, которые определенным образом выразили свое согласие с ней. Соответственно оговорка будет связывать учредителей общества, подписавших его устав, в который она была включена, и акционера, который подписал устав в последующем, а также лиц, которые подавали заявление о вступлении в общество. Должно ли в данном заявлении содержаться прямое согласие с оговоркой о подсудности или достаточно акцепта всего устава в целом, является предметом дискуссий. Г. Райсер отдает предпочтение первой альтернативе <1>. По мнению М. Вирта, достаточным является общее согласие, например, в такой формулировке: "...принимаю к сведению устав Общества и признаю все его положения обязательными" <2>.

<1> Reiser H. Gerichtsstandvereinbarungen nach IPR-Ges. Diss. Zurich, 1989. S. 121.

<2> Wirth M. Op. cit. S. 210.

Анализ норм общеевропейского права показывает, что необходимость достижения соглашения для изменения судебной компетенции в полной мере игнорируется во внутренних отношениях, предметом которых является доверительная собственность. Доверительная собственность может возникнуть не только на основании договора, но и в силу односторонней сделки, т.е. в результате одностороннего волеизъявления. Согласно Регламенту и Конвенциям если условия, определяющие статус доверительной собственности, предусматривают, что иски, предъявляемые к учредителю, доверительному собственнику или бенефициару, должны рассматриваться в суде либо в судах государства-участника, то этот суд или эти суды обладают исключительной компетенцией, если предметом иска являются права или обязанности по доверительной собственности (абз. 4 ст. 23 Регламента, абз. 3 ст. 17 Конвенций). Таким образом, условие доверительной собственности о подсудности, установленное в одностороннем порядке, связывает участников соответствующих правоотношений независимо от их согласия.

Правовое регулирование порядка заключения соглашений о подсудности при схожести основных моментов обнаруживает различия в национальных правовых системах. Поэтому если в соглашении о подсудности присутствует иностранный элемент (например, оно заключается за границей или стороны выбирают суд иностранного государства), значение имеет вопрос: право какого государства должно применяться? В случаях, когда соглашение о подсудности представляет собой оговорку в договоре, оно в части порядка заключения должно подчиняться тому же праву, что и договор. Предлагаемое решение следует из акцессорного (вспомогательного) назначения соглашения. Его главная цель - определить место рассмотрения спора, который может возникнуть из договорных отношений между сторонами, и его подчинение праву, применимому к обслуживаемому правоотношению, представляется вполне логичным. Кроме того, тем самым обеспечивается единство правового режима договора.

78

Исходными положениями, по которым в отечественных и зарубежных судах определяется право, подлежащее применению к договорным обязательствам, являются принцип автономии воли и принцип наиболее тесной связи. Первый - основной и означает свободу сторон выбирать право, которому они подчиняют свои договорные отношения (см., например, ст. 1210 ГК РФ, ст. 3 Конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 г. (далее - Конвенция 1980 г.), ст. 27 Вводного закона ГГУ, ст. 116 МЧП Швейцарии). Стороны могут выбрать подлежащее применению право как для договора в целом, так и для отдельных его частей (п. 4 ст. 1210 ГК РФ), в том числе особым образом определить и право, которому они подчиняют оговорку о подсудности .

Второй принцип действует, если между сторонами нет соглашения о выборе права, и предписывает применять право той страны, с которой правоотношение или договор наиболее тесно связаны (п. 2 ст. 1186, ст. 1211 ГК РФ, ст. 4 Конвенции 1980 г., ст. 28 Вводного закона ГГУ, ст. 117 МЧП Швейцарии).

Когда заключается отдельное соглашение о подсудности, право, подлежащее применению, целесообразно определять посредством коллизионных норм, относящихся к тем требованиям, подсудность которых стороны намерены урегулировать данным соглашением. Например, если стороны желают договориться о том, в судах какого государства будет рассматриваться иск о возмещении вреда, причиненного в результате противоправного действия, то порядок заключения соглашения подчиняется праву, на которое указывают, в частности, ст. 1211 ГК РФ, ст. 40 Вводного закона ГГУ, ст. 133 и сл. МЧП Швейцарии. В данном случае стороны также имеют возможность договориться о применении иного права.

Итак, порядок заключения соглашения о подсудности, обремененного иностранным элементом, регулируется правом, которое выбрали стороны или к которому отсылают коллизионные нормы, относящиеся либо к договору, в который соглашение включено в виде оговорки о подсудности, либо к требованию, подсудность которого данным соглашением изменяется. При обращении к коллизионному регулированию возникает вопрос: коллизионные нормы какого государства должны определять право, устанавливающее порядок заключения соглашения о подсудности? В условиях отсутствия подлежащего применению международного договора, в котором соответствующие коллизионные нормы унифицированы, суды каждого государства руководствуются своим коллизионным правом. Следовательно, может получиться так, что заключение соглашения будет оцениваться на основе различных правовых систем, в частности, той, к которой отсылает коллизионная норма (а) государства, суд которого наделяется компетенцией; (б) государства, суд которого лишается компетенции (например, если в нарушение соглашения в этот суд подается иск); (в) государства, суд которого рассматривает ходатайство о приведении в исполнение решения, которое принято иностранным судом, действовавшим на основании соглашения о подсудности. Единообразие в решении этого вопроса может быть достигнуто с помощью международного договора, например, посредством установления приоритета права государства выбранного суда или признания постановления суда, который первый установил факт наличия или отсутствия между сторонами соглашения о подсудности.