XXIII
ПРОБЛЕМА СУБЪЕКТИВНОСТИ В ГЕГЕЛЕВСКОЙ ЭСТЕТИКЕ
Гегелевский подход к проблемам таланта художника, гения, вдохновения в творчестве обнаруживает богатство диалектического метода и содержательность эстетической концепции немецкого философа, несмотря на шоры идеалистической системы.
Ход его исследовательской мысли обнаруживает сложность и противоречивую многогранность процесса художественного творчества и роли в нем
художника. Велика заслуга Гегеля в разработке системы методологических принципов собственно эстетического исследования. Одним из существенных вкладов в эту систему является гегелевская концепция субъективности. Каковы же основные положения этой концепции?
Во-первых, исходя из понятия абсолютного субъекта, который конструирует деятельность отдельных личностей и предполагает абстрактную всеобщность мышления, и в то же время связывая субъективность с обнаружением бытия духа, Гегель приходит к признанию мировой и человеческой субъективности, которая может раскрыться в соответствии со всей «человеческой обособленностью». Под нею философ понимает «все человеческое сердце», «всю полноту человеческого знания», «веления», «чувствования», «действия, свершения».
Это разнообразные формы субъективности, через которые «просвечивает» действующий дух. Можно с уверенностью сказать, что здесь в идеалистическую систему врывается сама жизнь во всем богатстве проявлений и обнаруживает богатый комплекс человеческой активности.
Во-вторых, Гегеля постоянно заботит, чтобы дух был выражен адекватно. Это определило поиски и удачные находки в определении места человека, в частности в искусстве: человек как главный предмет искусства, человек как субъект художественной деятельности, «производящий субъект» и т. п.
Таким образом, субъективность выступает как потенции абсолютного духа, которые реализуются в индивидуальных субъектах, в человеческой деятельности, являющейся самым полным и выразительным раскрытием человека.
В-третьих, идеалистически интерпретируя человеческую деятельность и само ее происхождение, Гегель вместе с тем обнаружил фактически присущую ей духовность. Философ постоянно подчеркивает, что человек теоретически, в мыслях постигает природу и практически осуществляет гармонию между духовной идеей, разумом, добром и природой.
В изображении человека действующим Гегель видит смысл и цель искусства, которое, по его убеждению, представляет собой и теоретическую и практическую деятельность.
Говоря об искусстве как практической деятельности, Гегель имеет в виду три стороны: происхождение эстетической деятельности и порождаемое ею искусство связано с практическими потребностями; создание произведений искусства не есть только духовный процесс, это есть и «делание»; и, наконец, как всякая целенаправленная деятельность, искусство связано с изменением существующего.
Если искусство, деятельность художника вызваны этой потребностью, то субъективность выступает как обнаружение тенденций и возможностей изменения, преобразования мира.
Среди других диалектических идей Гегеля, из которых прогрессивные мыслители последующих эпох сделали революционные выводы, эта идея имеет особое значение.
В-четвертых, Гегель справедливо считает, что человеческая природа немыслима без духовного, идеального, субъективного.
Борясь с метафизическим пониманием пустой, бессодержательной субъективности, Гегель пролагал пути утверждения субстанциального происхождения и содержания человеческой активности. Именно это было высоко оценено Марксом и Лениным.
Гегелевская субстанция вопреки своему божественному основанию связана с любой формой достижения истины. Она — содержательная сторона всякого мыслительного процесса.
Это имеет принципиальное значение для понимания Гегелем субъективности как богатой, наполненной. Сам «принцип субъективности» рассматривается им как точка воссоединения абсолютного субъекта, проявляющегося как живой, реальный, человеческий субъект, и человеческой конечной субъективности, которая, будучи духовной, оживотворяет в себе и реализует субстанцию. При этом абсолютный субъект предполагает нерасчлененную субстанциальность, по выражению Гегеля, «в-себе-бы- тие». А человеческая субъективность предполагает «индивидуализацию» этого безлично-всеобщего содержания, многообразно различающегося в самом себе в процессе развития.
И если отбросить следующие затем рассуждения о божественном духе, то обнаруживается рациональная, раз-
рабатываемая уже в марксистской эстетике мысль о том, что художник как субъект художественного творчества аккумулирует в себе определенный общественно-истори- ческий уровень духовного развития человечества.
Понимание субъективности в эстетике неизбежно возвращает исследователя к тому или иному обоснованию эстетического. Гегель продолжает одну из лучших традиций немецкой классической философии — рассмотрение художественного творчества как особого вида деятельности.
Сам факт возникновения искусства Гегель связывает с тем периодом, когда «возвышение над природой уже стало потребностью народов» и когда жизнь показывала, что «человек, духовное, одерживает победу» над природным началом (54, XII, 339).
Пока человек не проявил своих творческих способностей, которые наполняют предметы духовным, идеальным содержанием, искусства не существует.
Диалектический анализ явлений человеческой жизни, истории привел Гегеля к глубокой догадке о роли труда и общественных потребностей.
Для понимания Гегелем специфики эстетического важно отметить, что он считает наиболее благоприятным для искусства такой уровень развития потребностей, когда они олицетворяются в нерасчлененном действии индивидуума, в котором самосознание, поступок, действие не дифференцированы. Иными словами, искусству принадлежат не сформулированные законы и их функционирование как определенных положений, обязанностей и т. п., а чувство права и справедливости, нравственная задушевность, характер — все то, что составляет содержание нравственного пафоса и образует огромное многообразие факторов, определяющих и стимулирующих художественную деятельность. Это и саморазвитие абсолютной идеи, необходимость ее выразить на уровне недифференциро- ванности, несформулированности понятий, категорий, законов; и проявление, обнаружение способностей в деятельности; и различные потребности — экономические, нравственные, политические; и познание, а также проявление характера, чувства, воли и т. д. Все это дает основание полагать субъективную деятельность не как однозначную. Кроме того, кардинальная мысль Гегеля о том, что всеобщность мышления достигается не отдельными
индивидуумами, а лишь в интегрированном мышлении, приводит к необходимости расчленить субъект, увидеть в нем различные стороны и аспекты.
В понимании субъективности как сложного взаимодействия— величайшая заслуга Гегеля, так как именно здесь он нащупывает живое богатство творческого процесса.
Динамика субъективности предполагается уже самим фактом деления искусств, схему которого Гегель формулирует так: «.. .внешнее искусство архитектуры, объективное искусство скульптуры и субъективное искусство живописи, музыки и поэзии» (54, XII, 93).
Одной из наиболее ценных в этой схеме является идея закономерного возрастания субъективного фактора по мере усложнения связей художника с миром. Философ не ограничивается констатацией абстрактной схемы субъективности, а рассматривает разные аспекты функционирования субъекта.
При рассмотрении Гегелем искусства как выражения абсолютной идеи выступает абсолютная субъективность как проявление и обнаружение абсолютного духа. Абсолютная субъективность вместе с тем обнаруживается в особенных, единичных субъектах. В них также различаются: 1) отдельный, единичный субъект и 2) человеческий субъект. Эти аспекты, стороны субъективности не даны в абсолютной идее в готовом виде, а разворачиваются, развиваются из нее.
В связи с абсолютным и единичным, человеческим субъектом Гегель рассматривает конечный и бесконечный субъект как характеристики всеобщности и отдельности.
Интересно его замечание о конечной человеческой личности и человеческой субъективности, которая может раскрываться в соответствии со своей человеческой обособленностью. Это по существу аспект общественного субъекта, обнаруживаемого не через сумму единичных субъектов, а в «совокупном человечестве».
В реализации абсолютной субъективности Гегель различает также внешнюю и внутреннюю стороны субъективности.
Сначала субъективное только внешне, так как является обнаружением абсолютного духа, его олицетворением в предметах, явлениях «эмпирической действительности»,
и поэтому не расчленено (как, например, в символическом искусстве). Задача художника — отразить в произведении искусства эту внешнюю субъективность или одухотворить «стихийные» предметы, что требует определенных позиций и определенного к ним отношения, чувств, понимания, другими словами, олицетворения художником своего «я» как представителя «человеческой субъективности». Обнаружить действие предметов, явлений способен развивающийся, функционирующий субъект, в связи с чем можно говорить о выражении внутреннего мира художника в произведениях искусства в процессе художественного творчества.
Так субъективное становится внутренним. А затем внутренняя субъективность снова переходит во внешнюю в «производящем» субъекте.
Гегель говорит далее о субъекте, обладающем характером и чувством, а также способностью мыслить. Это субъект в его конкретности, жизненности.
Но субъект — не только чувствующий и мыслящий, но и обладающий волей, так как он по существу действующий. Отсюда Гегель выводит еще одну характеристику субъекта — субъект «производящий», использующий технические средства выражения, мастерство, «с помощью которых художник оказался в состоянии запечатлеть в своих образах духовную жизненность и сообщить им наглядность и ощутимость самого что ни на есть духовного» (54, XIII, 104). Но производящий субъект — это главным образом инструмент выражения содержания, степени объективности в произведениях искусства.
Не всякое объективное — цель художника. Разумеется, Гегель был далек от мысли, что желательна лишь та объективность (если говорить о реалистическом искусстве), которая предполагает художника как активного преобразователя, и не только в системе художественного творчества, но и во всех областях жизни.
Однако «субъект эпохи», о котором говорит Гегель, означает решение проблемы, должен ли художник выступать как беспристрастный повествователь или как представитель своего общества, вобравшего в себя все предшествующее развитие и выработавшего свои позиции, оценки, привычки.
И еще на один аспект субъективности обращает внимание Гегель — это субъект восприятия, которому он отводит значительное место в творческом процессе. Прав-
да, наиболее отчетливо эта мысль проводится там, где говорится об искусстве символическом, когда зрителю (речь идет о символической скульптуре) приходится во многом «догадываться» о значении символов. Причину этого Гегель видит в том, что пластическому образу богов не хватало движения и деятельности духа, сущей для себя субъективности. Свет души находится вне их и, по мнению Гегеля, принадлежит зрителю.
Понимать это следует, вероятно, так: если есть потребность и возможность определенного художественного выражения (не зависящие от воли и желания конкретных художников), то они осуществляются. Мера субъективности определяется не только художником, но и зрителем, который может в какой-то степени компенсировать или восполнить недостаток ее в произведении искусства при восприятии.
Взаимосвязь всех указанных характеристик субъективности дает ту неповторимость, которая характерна для художника и предельным выражением которой, по Гегелю, является «идеализованная субъективность». Она предполагает и «совокупное человечество» как предпосылку искусства с его определенным содержанием, как реализованную субстанциальную объективность, осуществленную через интегрированные единичные деятельности, а также тот контакт художника и зрителя, без которого нет завершенной субъективности в произведении искусства, ее определенных критериев.
Субъективность идеализованная — это как бы субъективность, вобравшая в себя объективное. Именно к ней в полной мере относится утверждение, что субъективное может быть выражением объективного не тогда, когда оно противостоит ему, а когда включает его в себя. «.. .Человек, как художественно творящий, — пишет Гегель,— представляет собою целый мир содержания, которое он похитил у природы...» (54, XII, 166—167).
Об идеализованной субъективности, по убеждению Гегеля, можно говорить только тогда, когда субъективность воплощена. Это не абстрактная субъективность, каковой является, например, абсолютная субъективность, а проникнутая объективным и реализованная в художественном творчестве субъективность.
Философ отстаивает такую содержательную субъективность. Не будет преувеличением сказать, что это по-
ложение может быть использовано в борьбе с субъективистскими концепциями современных теоретиков и практиков модернизма.
Как бы обращаясь через века к современным сторонникам субъективизма в эстетике, Гегель такую субъективность называет пустой видимостью, голым олицетворением, поверхностной формой, самолюбованием (см. 54, XII, 323).
Идеализованная субъективность дополняется субстанциальной субъективностью, но уже не нерасчлененной, предполагаемой абсолютным субъектом, а дифференцированной, обнаружившей многообразное в себе содержание. Идеализованная субъективность — это та идеальная мера субъективности, которая предполагает пронизан- ность субстанциальным. Здесь речь идет о такой субъективности, которая наполнена объективным содержанием.
Гегель не разрешил проблемы объективного и субъективного, объявив их тождество на идеалистической основе. Однако прослеживание исторических этапов в развитии искусства ставило Гегеля перед такими фактами, осмысление которых приводило к выводам, не укладывающимся в эту концепцию тождества.
О том, что в эстетике этот принцип тождества постоянно нарушается Гегелем и объективное и субъективное рассматриваются в диалектическом взаимодействии и взаимообусловленности, свидетельствует и понимание им стиля и оригинальности художника, сравнения как средства объективировать субъективные чувства, переживания, а также очень интересная разработка проблемы образа.
Выражение выступает как средство, заимствованное из конкретного мира, чтобы сделать значение (как абстрактное содержание) доступным представлению, придать ему наглядность и чувственную определенность.
Значение и выражение «внеположны», их «схождение» есть лишь субъективное оживотворение значения посредством некоего внешнего ему облика и столь же субъективное толкование некоторого реального существования посредством соотнесения его с другими представлениями, чувствами, мыслями. Однако любое субъективное искусство (в смысле мастерства) поэта окажется бессильным, если «облик» не будет заключать в себе те
же самые соотношения и свойства, которые имеет в себе значение.
Это сходство является единственным основанием для того, чтобы связать вместе значение именно с данным определенным обликом, сделать значение образным посредством именно этого, а не другого облика.
В чем основа этого «родства» между «значением» и «обликом»? Гегель ее усматривает в человеческой деятельности, которая накладывает печать своих сущностных сил на все явления и предметы. Главная сторона этого родства — не внешние черты, а как раз порожденное субъективной деятельностью отношение между внутренними чувствами, созерцанием, представлениями и их родственными оформлениями.
Проявление и деяние непреходяще человеческого в самом многостороннем его значении и бесконечных преобразованиях— основа того, что одно состояние представляет собой значение, которое становится понятным посредством другого состояния.
Образ в соответствии с этой многогранностью может иметь своим значением целый цикл состояний, деятель- ностей, свершений, способов существования и т. д. Его содержанием является некий субъект, который действует, переживает различные состояния, находится в тех или иных отношениях. Именно поэтому в одном явлении мы видим значение другого, хотя общего между ними в их «абстрактной всеобщности» нет. Связующим является субъект.
В образе как бы заключен кульминационный пункт взаимопроникновения объекта и субъекта.
Благодаря деятельности субъекта, взаимодействию его с объектом между ними возникает или обнаруживается такое отношение, которое обеспечивает определенные ассоциативные связи между ними. Значения делаются наглядными вследствие того, что контекст, в котором встречается образ, открыто показывает, что хотят им сказать. Понимание образа может поэтому служить одним из показателей методологического значения понятия субъективности.
Мощь философской и эстетической мысли Гегеля оказала революционизирующее воздействие на многих последующих мыслителей.
Среди них русские революционеры-демократы. Рево-
люционный дух, пафос борьбы за преобразование жизни обусловили обращение Герцена, Белинского, Чернышевского к диалектике Гегеля, осмысление ее применительно к своеобразным условиям и задачам общественных преобразований, использование богатства гегелевских мыслей об искусстве, о субъекте художественного творчества для обобщения явлений и закономерностей искусства, обоснования активной роли художника в общественной жизни.
И именно положения Гегеля об активности человека, творческой активности художника осмысливались ими, освобождались от идеалистического тумана, по выражению Плеханова, чтобы соединиться с практическими действиями.
Обозначенная Гегелем многогранность художника как субъекта художественного творчества, диалектическая ее интерпретация составляют богатейшее наследие, использованное, переосмысленное революционными демократами, критически переработанное марксистами.