Падение империи и «турецкая травма»

Сим последователей Османов была в мече, но мечи вышли т моды в полыу более смертоносного и эффективного оружия. Жизнь стаю слишком сложной для этого простого народа.
(Лоуренс Аравийский)
Почти все историки едины во мнении, что уже ко времени расцвета турецкого государства при Сулеймане Великолепном начались такие внутренние, а затем и внешние процессы, которые вызвали зашит ную реакцию империи и постепенно расшатали ее основы.

Повсюду можно встретить следы былого ве\ичия и культурного богатства империи

Показательным для последующего времени было событие 1553 года. У султана Сулеймана была любимая жена (хасеки - главная любимая жена, которая родила сына), которую европейцы называли Роксолана, а турки - Хуррем. Она была одной из захваченных крымскими татарами черкесских рабынь и из-за своей белой кожи была представлена на рынке рабов как украшение гарема. Роксолана была первой женщиной, которая переехала из старого гарема (находился он на месте современного стамбульского университета) во дворец Топкапы, что означало не только территориальное приближение к «мужскому» центру державы. Кто посещает дворец сегодня, замечает такую интересную деталь, что диван, высшее собрание советников султана, находился непосредственно рядом с запретной, интимной дворцовой зоной гарема, так сказать в пределах досягаемости женщин и карауливших их черных евнухов. Между этих трех огней: гаремом, черными евнухами и диваном - в будущем рождались союзы и интриги, которые определяли дальнейшую судьбу империи, особенно когда султан был слабым, что после Сулеймана стало почти правилом.
Уже Роксолана оказала значительное влияние на то, кому достался пост великого визиря: на эту должность был приглашен ее зять Рюстем-паша, вместе с которым ей удалось одержать большую победу над своей соперницей по гарему Гюльбехар в том же 1553 году. Гюльбехар родила Сулейману старшего сына Мустафу, который показывал многообещающие способности и приближалс я к отцу в плане дарования. Гюльбехар из ревности хвалилась перед своей соперницей, которой отдавал предпочтение султан, превосходством своего сына. И фаворитка-интригантка позаботилась с помощью своего великого визиря о том, чтобы Мустафа впал в немилость Сулеймана и даже был обвинен в измене. Когда ничего не подозревающий сын пришел к отцу, его задушили уже ждавшие палачи.
Разрушительно действовал и начавшийся при Сулеймане отход султана от государственных дел. Особенно в последние годы жизни «Великолепный» проявлял все реже желание управлять самостоятельно.
Как следствие, почти все государственные полномочия были перенесены на великого визиря. Конечно, несмотря на свою власть, он оставался в постоянной зависимости от настроений султана. Именно эта неустойчивость в положении ограничивала решительные попытки реформирования даже для сильных визирей (таких, например, как происходившие из известной семьи великих визирей Кёпрюлю). Самостоятельно великий визирь не мог направить противоречивые интересы различных влиятельных сил на нужды государства, ведь он был хоть и высокопоставленный, но всего
лцшь «раб ворот». Он в любое время мог быть смещен султаном со своей должности. Визирь пытался бороться с влиятельными представителями гарема и с другими имеющими власть группами, что- gbi укрепить целостность государства. Но эти группы плели интриги перед султаном, так что не только должность великого визиря, н0 и сама его жизнь постоянно находились под угрозой. Многочисленные казни великих визирей показывают, что и тогда имели место расправы с должностными лицами путем их физического устранения.
Изменилась и военная элита страны. Изначально янычары были благодарными детьми султана, которые обучались за счет султана и за свои военные успехи могли рассчитывать на государственное обеспечение. Теперь же янычары превратились в жадный класс. Предоставленное султаном и вначале смиренно принятое воинами обеспечение как плата за их лояльное отношение к его политике превратилось теперь в претензию, и новый султан уже не мог без внушительной материальной компенсации рассчитывать на лояльность своих воинов. Государственные сокровища раздавались при вступлении во власть очередного султана, потому что лишь тот султан, который щедро одаривал янычар, мог рассчитывать на их поддержку.
Ко всему этому добавился такой внешнеполитический момент, как прекращение военной экспансии. Здесь следует вспомнить, что одной из причин силы Османской империи была религиозно мотивируемая захватническая политика против неверных стран. Такая позиция была выгодна для страны и в политическом, и в экономическом отношении. Теперь же империя поменяла свою захватническую позицию на оборонительную, а к расходам на ведение войн добавились еще большие расходы на заключение мира.
Наряду с политической (слабый султан и расщепление власти на частные интересы) и экономической слабыми сторонами империи была еще одна весьма существенная причина упадка державы. Это османская неспособность или, скорее, нежелание принять во внимание общественные изменения, произошедшие в Европе. Все османские реформаторы, а их было немало в кризисные времена, имели одно общее стремление - они хотели справиться с неполадками в империи, пытаясь вернуть славные прошлые времена. Никто из них не принимал во внимание., что противостоящая им Европа развилась по многим показателям, что техника, пР°изводство и все более глубокое постижение материального мира стали обязательными составляющими той цивилизации, ко-
Рая спустя столетия будет признана в Турции благодаря Ататюр- Ри еАИнственной настоящей цивилизацией. Османская же импе- оставалась статичным, исламским и противящимся развитию -
в современном смысле - обществом. Она должна была раздели^ судьбу всех неевропейских обществ, находившихся в противоре чии с Европой: они все или занимали оборонительные позиции и в конце концов, гибли, или же приспосабливались к культуре Ец ропы.
Османские войска в XV и XVI веках представляли собой сильней шую военную силу тогдашнего мира. При этом уже в те времена ц0 енно-техническое обеспечение турецкой армии было подкреплен^ сведениями, исходившими от отступников - христианских перебор чиков. В частности, как уже говорилось, венгерский техник Vp6ah построил для султана Мехмеда по тем временам самую большую пушку, которая помогла турецким войскам завоевать Константине», поль. И 300 лет спустя, когда Османы, уже обороняясь, вели последние выигранные ими войны - австрийская кампания 1736-1739 годов, - большой вклад в османскую победу внес фран- цузский генерал Клод Александр Бонневаль (который после обраще- ния в ислам был назван Ахмед-пашой). Не без оснований можно констатировать тот факт, что с конца XVI века турки все больше отставали от Европы в технической развитии.
Внешним признаком упадка империи стала слабость характеров султанов, правивших после Сулеймана. После того как он казнил своего второго сына Баязида вместе с его четырьмя сыновьями - в общем-то под влиянием великого визиря Рустема-паши, освободился путь к престолу для сына Рокселаны Селима (1566-1574), который стал султаном после смерти своего отца. Его прозвище Мест («Пьяный») позволяет сразу узнать такую слабость султанов, которая вряд ли могла способствовать управлению государством. Большим гурманом был его последователь, «обжора Мурад III, который приказывал подавать себе до 50 блюд»5. Его ненасытные пристрастия» радостям гарема стоили жизни многим рабыням, так как его сын и наследник Мехмед III (1595-1603) при вступлении на престол приказал убить не только 19 своих братьев, но и всех тех наложниц, которые были беременны от его отца. При Ахмеде I (1603-1617) появилось такое радикальное новшество, что братьев султана теперь не убивали, а содержали под стражей в золотой клетке во дворце. Это только несколько примеров того, как теперь правили в Османгко" империи.
На боевом поприще признаки упадка не были так легко on редел* емы, так как между 1566 годом (смерть Сулеймана) и 1683 годо*1 (вторая осада Вены) империя, несмотря на внутренние проблем1* активно играла роль захватчика. Османы завоевали Кипр (1591' Кавказ (1578), Крит (1669) и часть Украины (Подолию; 1672).
Вторая осада Вены окончательно перевела Османов в оборои'г тельную позицию. Численно все еще превосходя, но в военно-те*н,г
песком плане уже сильно отставая от объединившихся европейцев (немцев- австрийцев, поляков), Османы потерпели горькое пораже- нИе в решающей битве у горы Каленберг близ Вены 12 сентября 1683 года. Вместе с турецкой армией окончательно потерпела крах давняя мечта султанов объединить неверных в Османскую империю и распространить ислам по всей Европе.
В 1683 года для «прифронтового» исламского государства началась череда поражений, длившаяся 250 лет, и Османы не хотели и не могли понять, почему теперь им не удавалось победить неверные войска. В то время как внутри страны продолжало утверждаться культурное превосходство ислама - мыслившееся непреложным на все времена - реальность обрушилась на Османов. И ни один европеец не мог представить себе, как глубоко исламское представление о мире и о себе потрясет такая травма от не даюших шансов поражений.
Австро-Венгрия и Россия стали заклятыми врагами империи, в столице которой - Стамбуле - теперь редко праздновали победы. С Кючук-Кайнарджийским миром (1774), которым закончилась шестилетняя война с Россией, принесшая большие потери, Османская империя окончательно вышла из ряда великих держав. То, что «больной на Босфоре» еще удивительно долго оставался на картах страной большого размера, было вопросом ке столько силы, сколько разногласий и подозрительности между европейскими странами, которые не доверяли друг другу. Особенно Англия, Франция и позднее Пруссия сдерживали прежде всего Россию, которая как «Третий Рим» и наследница Византийской империи изо всех сил старалась в наступлении на Босфор.
Длившаяся 200 лет оборонительная война против Европы - несмотря на принципиальное нежелание реформ и в то же время неспособность к реформам - изменило, в конце концов, Османскую империю и изнутри. Становившиеся из-за большого количества войн все более тесными дипломатические контакты позволили многим туркам получить представления о «новой» Европе. Декаданс верхнего слоя турецкого общества проявился в том, что первый «импорт» из Европы был не технического или политического, а эстетического рода. Во время знаменитого «тюльпанного периода» (1717-1730) спросом у верхних слоев населения пользовались не только давшие название этому времени голландские цветы, вельможи начали открывать для себя также действительные и пРедполагаемые преимущества стульев и кресел и даже попадали влияние европейской архитектуры. Подавляющее большинст- османского населения при этом сохраняло верность своим ди- ным подушкам и совершенно не интересовалось просвещенной Пой- Однако несмотря ни на что, «тюльпанный период» можно
в современном смысле - обществом. Она должна была разделит^ судьбу всех неевропейских обществ, находившихся в противоре. чии с Европой: они все или занимали оборонительные позиции и в конце концов, гибли, или же приспосабливались к культуре Ев ропы.
Османские войска в XV и XVI веках представляли собой сильней шую военную силу тогдашнего мира. При этом уже в те времена ц(gt; енно-техническое обеспечение турецкой армии было подкреплен^ сведениями, исходившими от отступников - христианских перебе*. чиков. В частности, как уже говорилось, венгерский техник Урба* построил для султана Мехмеда по тем временам самую большую пушку, которая помогла турецким войскам завоевать Константинополь.

И 300 лет спустя, когда Османы, уже обороняясь, вели по- следние выигранные ими войны - австрийская кампания 1736-1739 годов, - большой вклад в османскую победу внес французский генерал Клод Александр Бонневаль (который после обращу ния в ислам был назван Ахмед-пашой). Не без оснований можно констатировать тот факт, что с конца XVI века турки все больше отставали от Европы в технической развитии.
Внешним признаком упадка империи стала слабость характеров султанов, правивших после Сулеймана. После того как он казнил своего второго сына Баязида вместе с его четырьмя сыновьями - в общем-то под влиянием великого визиря Рустема-паши, освобо- дился путь к престолу для сына Рокселаны Селима (1566-1574), который стал султаном после смерти своего отца. Его прозвище Мест («Пьяный») позволяет сразу узнать такую слабость султанов, которая вряд ли могла способствовать управлению государством. Большим гурманом был его последователь, «обжора Мурад III, который приказывал подавать себе до 50 блюд»3. Его ненасытные пристрастия gt; радостям гарема стоили жизни многим рабыням, так как его сын if наследник Мехмед III (1595-1603) при вступлении на престол приказал убить не только 19 своих братьев, но и всех тех наложниц, которые были беременны от его отца. При Ахмеде I (1603-1617) появилось такое радикальное новшество, что братьев султана теперь не убивали, а содержали под стражей в золотой клетке во дворце- Этт только несколько примеров того, как теперь правили в Османско* империи.
На боевом поприще признаки упадка не были так легко опреде^ емы, так как между 1566 годом (смерть Сулеймана) и 1683 годС (вторая осада Вены) империя, несмотря на внутренние проблеИ активно играла роль захватчика. Османы завоевали Кипр (159 Кавказ (1578), Крит (1669) и часть Украины (Подолию; 1672).
Вторая осада Вены окончательно перевела Османов в обор‘,н тельную позицию. Численно все еще превосходя, но в военно-те*

цеском плане уже сильно отставая от объединившихся европейцев (немиев, австрийцев, поляков), Османы потерпели горькое поражение в решающей битве у горы Каленберг близ Вены 12 сентября 1583 года. Вместе с турецкой армией окончательно потерпела крах давняя мечта султанов объединить неверных в Османскую империю н распространить ислам по всей Европе.
В 1683 года для «прифронтового» исламского государства началась череда поражений, длившаяся 250 лет, и Османы не хотели и не могли понять, почему теперь им не удавалось победить неверные войска. В то время как внутри страны продолжало утверждаться культурное превосходство ислама - мыслившееся непреложным на все времена - реальность обрушилась на Османов. И ни один европеец не мог представить себе, как глубоко исламское представление
о мире и о себе по'грясет такая травма от не дающих шансов поражений.
Австро-Венгрия и Россия стали заклятыми врагами империи, в столице которой - Стамбуле - теперь редко праздновали победы. С Кючук-Кайнарджийским миром (1774), которым закончилась шестилетняя война с Россией, принесшая большие потери, Османская империя окончательно вышла из ряда великих держав. То, что «больной на Босфоре» еще удивительно долго оставался на картах страной большого размера, было вопросом не столько силы, сколько разногласий и подозрительности между европейскими странами, которые не доверяли друг другу. Особенно Англия, Франция и позднее Пруссия сдерживали прежде всего Россию, которая как «Третий Рим» и наследница Византийской империи изо всех сил старалась в наступлении на Босфор.
Длившаяся 200 лет оборонительная война против Европы - несмотря на принципиальное нежелание реформ и в то же время неспособность к реформам - изменило, в конце концов, Османскую империю и изнутри. Становившиеся из-за большого количества войн все более тесными дипломатические контакты позволили многим туркам получить представления о «новой» Европе. Декаданс верхнего слоя турецкого общества проявился в том, что первый «импорт» из Европы был не технического или политического, а эстетического рода. Во время знаменитого «тюльпанного перио- Аа» (1717-1730) спросом у верхних слоев населения пользовались Не только давшие название этому времени голландские цветы, ®ельможи начали открывать для себя также действительные и пРедполагаемые преимущества стульев и кресел и даже попадали под влияние европейской архитектуры. Подавляющее большинст- османского населения при этом сохраняло верность своим ди- ным подушкам и совершенно не интересовалось просвещенной
Роной. Однако несмотря ни на что, «тюльпанный период» можно
оценить как первый европейский прорыв османского культурного панциря, даже если настроенные на сладкую жизнь паши и визири этого не поняли.
Главной движущей силой медленно и неохотно протекавшего процесса перенимания западной культуры оставались непрекращавшие- ся военные поражения. К началу XIX века правящим Османам стало, наконец, понятно, что упорное следование старым принципам спо собно сделать империю легкой добычей для все более уверенных в своем господстве европейцев. После двухсотлетнего фактического бездействия султаны опять показали, что не хотят сложа руки наблюдать за дальнейшим развалом их государства. При Селиме III (1789-1807) и Махмуде II (1808-1839) турки - под западным руководством - достигли значительных успехов, по крайней мере в военно-технической области. />Кроме того, Махмуд II осознал, что старые части войск, прежде всего янычары, представляли собой неэффективное, губительное «государство в государстве». Им не было дела до изменений - слишком выгодным было их старое положение, при котором они могли позволить себе кататься как сыр в масле. 15 июня 1826 года Махмуд осуществил долго готовившуюся операцию. Он приказал своему вновь образованному войску расстрелять в очередной раз восставших янычар - последний раз они в знак протеста перевернули свои супницы. Большинство туристов, которые проходят сегодня по нарядной площади Ат-Мейдани (бывший византийский ипподром) к мечети султана Ахмеда, даже не подозревают, что здесь были расстреляны тысячи солдат из бывшего элитного войска. Так некогда столь устрашающая лейб-гвардия султана прекратила свое существование после 400 лет службы.
Но исключительно военными внешними мерами нельзя было решить проблему культурного состязания между исламскими традициями и западной современностью. Османская армия еще долго отставала от армий великих европейских держав в техническом плане, хотя ее все сильнее реформировали прусские военные консультанты (например Мольтке). Европейские государства распространяли свои - с точки зрения Османской империи разлагающие - идеи национализма и либерализма в султанском многонациональном государстве, которое теперь со всех сторон попало под давление • я первую очередь со стороны христианских народов Балкан - грек сербов, болгар, румын.

Уже при Махмуде II были запланированы некоторые реформы ' торые были проведены только в последующий период Танзимат’ (1839-1876). Под понятием Танзимат понимаются все те иниииир0" ванные «сверху» реформы, которые должны были модернизировать изнутри государственное устройство (Танзимат можно прибли"1'
тедьно перевести как «упорядочение»). Созданный по западному образцу централизованный и получающий жалованье чиновничий аппарат должен был заменить разлагающую автономию князей, разного рода влиятельных группировок, миллетов. Технические школы вступали в конкуренцию с традиционными образовательными учреждениями - исламскими школами (медресе), которые недоверчиво, если не негативно, относились к нововведениям. Одной правовой реформой все население было уравнено, по крайней мере формально, так что была устранена прежняя разница между мусульманами и немусульманами - гражданами государства. Исламское право шариат перемешалось с западными правовыми принципами, выразителями которых были западные чиновники.
Своей политической кульминации реформы Танзимат достигли с принятием конституции (1876), которая была обнародована, но не проведена в жизнь при султане Абдул-Хамиде II. При этом султан проявил себя за более чем 30-летнее правление как активный правитель, который развивал идеологическое оружие - панисламизм, пантюркизм и османизм. Если обе названные первыми пропагандистские идеи - объединение всех исламских стран под одним халифом (султаном) и объединение всего тюркского народа вплоть до Центральной Азии - имеют и до сегодняшнего времени определенную актуальность, то османизм был последней попыткой спасти единство султанского многонационального государства. Абдул-Ха- мид надеялся таким образом при помощи старого принципа личной лояльности остановить все региональные тенденции национализма или хотя бы уменьшить их. Это была ложная надежда (не лишено определенной иронии и то, что в это же самое время заклятый враг Турции - Австро-Венгрия распадалась в результате проблем, связанных с многонациональностью).
В интеллектуальных кругах империи, которые враждебно относились к Абдул-Хамиду за его деспотичное правление и отказ от конституции, сформировалось движение младотурков. Последние настаивали на скорейшем перенимании западной культуры и Дальнейшем реформировании страны. Но хотя младотурки идеологически ориентировались на Европу, их специфический турецкий национализм выражался в одобрении насильственного подавления антитурецких национальных восстаний на Балканах. Это дало повод европейским державам вмешаться и обернуть восстания на османской территории в свою пользу. «Образцовая» Европа, или лучше сказать, немилосердный учитель, не просто на десятилетия опережала Турцию в области логистики, экономики и техни- она пыталась также все более открыто навязать «отсталым фиатам» - в числе которых подразумевались и турки - свои поня-
я ° Цивилизации.

Во время Первой мировой войны (1914-1918) Турция выступал,' на стороне военного союза Германии и Австро-Венгрии. Все Tpi державы представляли собой более или менее консервативные монархии. И все три заплатили за свое поражение западному союзу не только потерей некоторых областей, но и падением их форм правления: немецкая и австрийская империи, как и 700-летний султанат, исчезли с политической карты мира.
Последний султан Мехмед VI (1918-1922) должен был согласиться с оккупацией Стамбула. Союзные войска - итальянцы, французы, британцы и греки - заняли и контролировали турецкую территорию, османская армия была демобилизована и распущена. Представители султана должны были согласиться с унизительными условиями Севрского мирного договора (1920): все нетурецкие области должны были быть отделены. Кроме того, Измир, Фракия и все эгейские города следовало отдать Греции. В соответствии с условиями этого договора предполагалось превратить бывшую мировую империю в страну-марионетку, а султан должен был стать управляемой фигу рой в руках великих держав.
То, что до этого не дошло - условия мирного договора так никогда и не вступили в силу, является заслугой прежде всего одного человека - Мустафы Кемаля-паши, которому благодарная нация дала фамилию Ататюрк («Отец турок»). Благодаря его организаторским, политическим и военным талантам на развалинах Османской империи возникла современная Турецкая республика. Он не только вернул турецкой армии уже давно потерянные победы, но и заставил дезориентированный народ поверить в новое будущее - почти полное изменение государственной системы и самосознания нации было достигнуто высокой ценой бескомпромиссного введения европейской цивилизации.

<< | >>

↑

Источник: Фернер М.. Эти поразительные турки. 2007

Еще по теме Падение империи и «турецкая травма»:

- История культуры - Путешествия и туризм - Сравнительная культурология -