§ 1. Правое и левое: абсолютный (аксиологический) и относительный (физический) смысл этог
противопоставления Противопоставление правой и левой стороны универсально для человеческой культуры, однако реализация этого противопоставления в разных культурах и в различных условиях оказывается различной.
При этом правой стороне, как правило, приписывается положительное, а левой — отрицательное значение1. Особое значение имеет противопоставление правого и левого в религиозных обрядах. Специфика реализации этого противопоставления обусловлена здесь тем обстоятельством, что религия предполагает — так или иначе — общение с Богом. Отсюда перспектива рассмотрения, т. е. точка отсчета, может быть двоякой: противопоставление правого и левого в принципе может определяться как точкой зрения человека, который общается с Богом, так и точкой зрения самого Бога, которому предстоит человек. Равным образом это противопоставление может определяться пространственным отношением того, кто совершает обрядовое действие (священнослужителя), и того, для кого оно предназначено. В любом случае правая сторона имеет безусловный приоритет в обрядовом действии2, однако сама дифференциация правого и левого зависит от точки отсчета. Противопоставление правого и левого — так же, как и противопоставление верхнего и нижнего, переднего и заднего, — может иметь вообще как относительный (физический), так и абсолютный (аксиологический) смысл. Действительно, дифференциация правого и левого может определяться как по отношению к некоторому объекту, занимающему ту или иную позицию в пространстве, так и по отношению к некоторой точке, задаю щей координаты самого пространства, в котором находится данный объект. В первом случае определение правого и левого может быть разным для разных объектов, находящихся в одном и том же пространстве, тогда как во втором случае оно предполагает некоторую фиксированную (заранее заданную) перспективу (точку отсчета). Итак, в одном случае правое и левое выступают как характеристики некоторого объекта, находящегося в пространстве, в другом же случае они выступают как общие характеристики (координаты) самого пространства3. Так, дифференциация правого и левого может определяться по отношению к наблюдателю, позиция которого может меняться, — и зависит в этом случае от положения наблюдателя в пространстве. Понятно, например, что у двух человек, которые обращены друг к другу, распределение правого и левого окажется диаметрально противоположным: так, в частности, правое для меня является левым для моего vis a vis, и наоборот4. Вместе с тем противопоставление правого и левого может иметь абсолютный смысл, связанный с противопоставлением положительного и отрицательного начала. Можно сказать, что правое и левое выступают в этом случае как абсолютные характеристики аксиологического пространства. В соответствии со сказанным слова правый или дес- ный могут означать как ‘правое’ в физическом смысле (т. е. соответствующее правой стороне наблюдателя), так и ‘благое’, ‘благоприятное’, а также ‘правильное’, ‘справедливое’, ‘прямое’ и т. п. В последних случаях правое выступает как абсолютная (а не относительная) характеристика некоторого семантического (аксиологического) пространства. Таким образом, в одном случае дифференциация правого и левого соотнесена с правой или левой стороной человека (наблюдателя), в другом случае эта дифференциация соотнесена с общими характеристиками самого пространства, которые имеют абсолютный, а не относительный характер. Иначе говоря, в одном случае отсчет производится от человека, в другом случае — независимо от человека, в одном случае предполагается личная, в другом — надличностная точка зрения. Заметим, что лат. dexter и греч. SeXiOg, SeXiTepOs означают как ‘правое’ в физическом смысле (находящееся по правую руку, с правой стороны), так и ‘благоприятное’ (ср. лат. sinister, греч. apiaTepOg ‘левое, неблагоприятное’ 5); такое же значение имело, надо думать, и слав. десный, которое этимологически связано с dexter. Вместе с тем позднее лат. directus, так же как и слав. правый, означает как ‘правое’, так и ‘прямое, правильное’6. Правый и directus имеют разную этимологию, но семантически они сходны: в обоих случаях объединяются значения ‘прямое’ и ‘правильное, справедливое’ (в то же время левый как антоним слова правый обнаруживает этимологическую связь с лат. laevus, и характерно при этом, что laevus объединяет значения ‘левое’ и ‘изогнутое’ 7). Если первоначально, по-видимому, правый соотносилось со значением ‘правильное, справедливое’ (а также ‘прямое’), а десный — со значением ‘благое, благоприятное’, то в дальнейшем эти значения сближаются и оказываются органически связанными в языковом сознании 8. В античном язычестве противопоставление правого и левого связывалось с противопоставлением благоприятного и неблагоприятного начала (что, собственно, и отразилось в значении слов dexter, SeXiOg /SeXiTepOs); соответственно, могли выделяться особые «правые» и «левые» божества. Об этом, в частности, свидетельствует Арнобий (Ill—IV вв.), который в своем трактате против язычников выступил с критикой языческих представлений об абсолютном (а не относительном) значении правой и левой стороны: «Левые боги (dii laevi) и левые богини (deae laevae) управляют лишь тем, что находится слева, и враждебны правой стороне. На каком основании, в каком смысле это говорится, мы не понимаем и не верим, что вы [язычники] способны объяснить это общепонятным образом. Прежде всего, мир сам по себе не имеет ни правой, ни левой, ни верхней, ни нижней, ни передней, ни задней стороны...
Таким образом, когда мы говорим: “это левая сторона, а это — правая”, мы исходим не из устройства мира, который везде одинаков, но из нашего положения и местонахождения, поскольку мы так устроены, что одно у нас называется правым, а другое — левым. Однако же объекты, которые мы называем левыми или правыми, не остаются по отношению к нам постоянными и неизменными, но располагаются по сторонам от нас в зависимости от того, как разместят нас случай и время. Если я наблюдаю восход солнца, область холода и север оказываются слева, если же я поверну голову в эту сторону, то слева у меня будет запад, который находился сзади меня, когда я смотрел на солнце. Если я посмотрю на заходящее солнце, то юг и полдень получат название левого, если же обстоятельства заставят меня повернуть в эту сторону, то из-за изменения положения тела восток окажется слева. Отсюда ясно, что по природе нет ни правого, ни левого, но все это зависит от положения и времени, от того, в каком положении находится наше тело по отношению к тому, что его окружает» («Adversus nationes», IV, 5)9. Арнобий упоминает лишь о «левых» божествах, но надо полагать, что им могли противопоставляться божества «правые», ср. наименование Зевса, Аполлона или Афины «сверх-правыми» (YpepSeXiog или, соответственно, 'YpepSeXia); какие-то божества могли именоваться, по-видимому, ДеХьып (Де- KTLMV) и, соответственно, DeXiWnh10. Арнобий выступает против языческих представлений; тем не менее, понимание «правого» и «левого» как абсолютных (аксиологических) характеристик в равной мере присуще и христианству. Когда мы читаем, например, в Символе веры, что Христос находится «одесную Отца» (ср.: Пс. С1Х, 1; Мф. XXII, 44; Мк. XIV, 62, XVI, 19; Лк. XX, 42, XXII, 69; Деян. II, 25, 34, VII, 55—56; I Петр III, 22; Рим. VIII, 34; Еф. I, 20; Кол. III, 1; Евр. I, 3, 13, VIII, 1, X, 12, XII, 2), то очевидно, что слово одесную имеет абсолютный, а не относительный смысл: Бог — в данном случае Бог Отец — занимает центральную позицию, он является точкой отсчета, относительно которой определяется пространство как таковое11. В библейской книге пророка Ионы (IV, 11) Господь говорит, что он не пощадит Ниневии, где живут люди, «иже не познаша десницы своея, ниже шуйцы своя». Соответственно, например, Иларион, будущий митрополит Киевский, говорит в «Слове о законе и благодати» (написанном между 1037 и 1050 гг.): «И прежде бывшемь намъ яко зв^ремь и ско- томъ, не разум^ющемъ десниц™ и шюицЪ, и земленыих прилежащем, и ни мала о небесныих попекущемся»12; противопоставление правой и левой руки соотносится здесь с противопоставлением неба и земли и, вместе с тем, правильной и неправильной веры; ср. в Похвальном слове Кириллу и Мефодию по Успенскому сборнику XII в.: «Законъ же от Бога приимъша не своему племени яко же Авраамъ, нъ языку иже не разум^ша десниця сво- ея ни шуиця... кланяхуся яко Богу твари въ творьца м^с- то»13; в аналогичных выражениях пишет затем о различении истинной и ложной веры Феодосий Васильев, основатель старообрядческого беспоповского согласия федосеевцев: «А я ныне вижу, что несть у вас разсуждения ни деснице, ни шуйце, сиречь ни добру, ни злу, ни ересем, ни истинной вере» («Увещание...» 1701 г.)14. Примеры такого рода нетрудно умножить; они будут приведены и ниже. Характерное объединение абсолютного (аксиологического) и относительного (физического) значений слов десный и шуий мы находим, например, у Симеона Полоцкого в «Вертограде многоцветном» — в стихотворении, озаглавленном «Десница и шуйца»: Разбойник, иже страну десную держаше, Егда с распятым Христом на крест™ висяше, Десная из уст своих словеса вЪщал есть, За то прощен, десная от Христа приял есть, Ибо Христос Бог ему сие слово рече: Днесь будеши со Мною в раи, человЪче. Иже паки на шуйц™ разбойник висяше, Шуия в мир^ дЪя, шуия вЪщаше, За то шуия страны жребий получил есть, На вечную погибель Христос G судил есть. ТочнЪ, иже шуия нын^ содЪвают, Или усты своими ложно отригают. Ошуию в день Суда будут поставлени И на в'Ьчныя муки во ад низринени. Десных же творители станут одесную И воведени будут в страну небесную, Еже в десных Божиих вЪчно пребывати, С небесными силами выну ликовати15. Нет оснований видеть здесь всего лишь барочную игру слов; напротив, такого рода объединение представляет собой типичный случай. Если в античном язычестве противопоставление правого и левого ассоциировалось, как мы видели, с противопоставлением разного рода богов, то в христианстве оно связывается с противопоставлением Бога и диавола. Противопоставление правого и левого может пониматься здесь как противопоставление благого и злого, праведного и греховного, и это отражается в разного рода обрядах. Осмысляя себя в аксиологическом пространстве, координаты которого определяются самим Богом, человек, совершающий обряд, где оказывается значимым противопоставление правого и левого, в своем понимании этого противопоставления естественным образом ориентируется на Бога. Иначе говоря, поскольку Бог представляет безусловно благое начало, человек исходит из аксиологического значения этого противопоставления: правое соотносится с положительным, левое — с отрицательным полюсом. При этом, однако, свое положение по отношению к Богу он может определять по-разному — и это обусловливает разницу в обрядах, имеющих один и тот же смысл.