Поместный Собор РПЦ МП 1971 года

«Странный ходит у нас предрассудок, что как скоро мирянин, то ему нет нужды утруждать себя полным знанием христианской истины, стыдятся заявить сие знание, если имеют его, и тем более заступиться за него, и расширяется у нас, таким образом, область лжи и царство отца ее.

Стало быть, всякий, не ведающий истины, есть уже изменник ее и изменник общества верующих, или святой Церкви. Строго? Строго, - но так и есть».
Свт. Феофан Затворник
В 1971 году состоялся Поместный Собор Русской Православной Церкви, на котором были сняты (аннулированы) клятвы на старый обряд, а также все порицательные выражения, относящиеся к дониконовским богослужебным книгам и обрядам, и, в особенности, к двоеперстию, которым на протяжении семи веков до раскола крестились наши благочестивые предки. Постановления разбойничьих соборов 1656 и 1666-1667 годов, анафематствовавших старые церковные предания, были не только формально отменены, но и признаны «яко не бывшие». На последующих Соборах (1988, 2000, 2004 и 2008 гг.) решения Собора 1971 года об отмене клятв на старые обряды были подтверждены и закреплены. Более того, в 2000 году на юбилейной конференции, посвященной 200-летию канонического бытия Старообрядческих Единоверческих приходов в лоне РПЦ МП, патриарх всея Руси Алексий II сказал, что старые обряды следует хранить как «сугубую драгоценность в литургической сокровищнице Церкви», и в первый раз после трагического раскола XVII века в стенах Успенского собора Московского кремля была проведена служба по древлеправославному (старообрядческому) чину, на которой присутствовал патриарх и другие архиереи Русской Православной Церкви.1
В связи с этим невольно возникает вопрос: а почему после стольких лет гонений и притеснений старообрядцев вдруг так резко Церковь изменила к ним отношение? Почему старые книги и обряды, которые были прокляты как «еретические», вдруг стали сугубой драгоценностью в литургической сокровищнице Церкви, и почему постановления соборов 1656 и 1666-1667 годов, которыми Церковь руководствовалась не одно столетие, были отменены и признаны «яко не бывшие»?
Оказывается, то, что мы до сих пор думали о церковной «реформе» XVII века, мягко говоря, не соответствует действительности, так как реформа была предпринята вовсе не из-за желания исправить плохие тексты, как было заявлено, а по причинам политическим, но об этом умолчали и, вместо правды, сказали, что тексты переполнены ошибками, и поэтому их нужно срочно исправлять. В том, что это была ложь, сегодня может убедиться каждый, так как тайны в этом никакой нет, и при желании любой человек может взять старые и новые богослужебные книги и просто-напросто сравнить их. Когда мы занялись сравнением текстов, у нас создалось впечатление, что книги правили не специалисты-языковеды, а иностранцы, которые не знали всех тонкостей церковнославянского языка. Небольшой опрос среди верующих показал, что в церкви существует проблема, связанная с пониманием богослужебных текстов, так как буквально все говорили, что в книгах много туманных и непонятных мест. Как правило, это свое непонимание люди объясняли плохим знанием славянского языка. Мысль о том, что новые книги хуже старых (дониконовских), естественно, не могла прийти никому в голову, однако сравнение текстов показало, что так оно и есть в действительности. Этот факт, который для нас оказался неожиданной новостью, в церковных кругах новостью давно уже не был.
Вот что писал журнал «Церковные ведомости» в 1913 году об ошибках в наших богослужебных книгах: «Эти ошибки и погрешности произошли или от неправильного перевода греческих глагольных, именных и вообще грамматических форм, или от неискусного подбора неподходящих значений греческих слов, в частности, от смешения одних слов с другими, сходными в орфографии и произношении, но отличными по значению, частью от неправильного, ошибочного чтения греческих слов».2 Сам факт образования в 1869 году Комитета для исправления в богослужебных текстах «грубых опечаток и неудобопонятных речений» является свидетельством официального признания неудовлетворительного состояния богослужебных книг.

Святитель Феофан Затворник, признавая неудовлетворительность богослужебных текстов, имел следующее мнение по этому вопросу: «Что много непонятного - справедливо. Следует уяснить богослужебные книги, оставляя, однако, язык славянский. Наши иерархи не скучают от неясности, потому что не слышат. Заставили бы их прочитать службы хотя бы на Богоявление. Богослужебные книги надо вновь перевести, чтобы все было понятно. Кто только станет вчитываться или вслушиваться, непременно кончает вопросом: да что ж это такое?.. Архиереи и иереи не все слышат, что читается и поется, потому и не знают, какой мрак в книгах. по причине отжившего век перевода. Перевод их (богослужебных книг) следует улучшить или снова перевести не на русский, а на славянский же, только чтобы изложение было понятно. Чтобы из-за этого вышло что-то раскольническое, нечего бояться. Прошло время. Все знают и чувствуют сию необходимость. Недостает толчка».3
Действительно, все большее число иерархов и богословов осознавало неудовлетворительность богослужебных текстов, и к началу ХХ века об исправлении богослужебных книг заговорил открыто и епископат. Но, к сожалению, этому помешали революция и порожденная ею обновленческая ересь. С Божией помощью Церковь преодолела это искушение, и в 1929 году Священный Синод РПЦ МП осудил реформу патриарха Никона, которая в XVII веке привела к порче богослужебных книг и обрядов, вследствие чего и произошел трагический раскол в Русской Церкви. В 1971 году Поместный Собор РПЦ МП утвердил решения Священного Синода, принятые в 1929 году, и признал реформу патриарха Никона «крутой и поспешной ломкой церковной обрядности». Собор фактически дал благословение на использование и применение дониконовских богослужебных книг и чинопоследований - подтвердил, что они являются исконно православными, т. е. спасительными.
Б. П. Кутузов: «Мнения в отношении старообрядчества, считавшиеся ранее весьма авторитетными, отныне отвергаются и вменяются «яко не бывшие», то есть вменяется ни во что крайне тенденциозная, содержащая яростные нападки на старый обряд книга митрополита Дмитрия Ростовского «Розыск», а также удивительно необъективная и тоже тенденциозная «История русского раскола» епископа Винницкого, в будущем митрополита Московского, Макария (Булгакова). Мало кто осмеливался раньше критиковать мнения таких авторитетов, хотя основания к тому, несомненно, были, да и примеры критики, как говорится, не взирая на лица, тоже были. Достаточно вспомнить обличение апостола Павла в адрес апостола Петра. Известно, что даже люди святой жизни не застрахованы от ошибок. Тот же митрополит Макарий (Булгаков) пишет, что даже «частные соборы, как и частные церкви не изъяты от возможности погрешать; тем более не изъяты от нее частные лица и иерархи, даже самые просвещенные». Если Церковь свята как мистическое тело Христа, то это вовсе не означает, что внешне она всесовершенна до мельчайших подробностей - внешне многое в церкви и в церковной практике нуждается в улучшении, исправлении, начиная с поновления храмов и кончая устранением различных погрешностей, допущенных в прошлом. Итак, не следует приходить в священный трепет перед авторитетами до такой степени, чтобы не отличать истинного учения от не истинного».4
На протяжении 3-х веков ложь и клевета на старые обряды широкой рекой текла по Руси великой и, к сожалению, многие угодили в эту реку. Но по слову Господа, рано или поздно все тайное становится явным. Для того чтобы лучше понять, почему наши благочестивые предки стояли насмерть за «единый аз», отказываясь принимать новые книги и обряды, нам нужно их просто сравнить. Сравнив тексты и чинопоследования, мы увидим, какого размера на самом деле был этот «аз», т. е. насколько глубоки были причины, породившие церковный раскол XVII века.
Ознакомимся с некоторыми примерами сравнения текстов из книги Б.П. Кутузова «Церковная «реформа» XVII века как идеологическая диверсия и национальная катастрофа»:
Старый текст: «Из пламене святым росу источи, а праведнаго жертву и воду попали, вся бо твориши Христе елика хощеши, тем Тя превозносим, Господа во веки». Теперь прочтем новый текст: «Из пламене преподобным росу источил еси, и праведнаго жертву водою попалил еси: вся бо твориши Христе, токмо еже хотети, Тя превозносим во вся веки».
Упоминаемый в ирмосе праведный - это пророк Илия, и вот что говорится о нем в Библии: «И рече Илия: принесите ми четыре водоносы воды, и возливайте на всесожжение и на полена. И сотвориша тако. И рече: удвойте. И удвоиша. И рече: утройте. И утроиша. И прохождаше вода окрест алтаря и море исполнися воды. И спаде огнь от Господа с небесе и пояде всесожигаемая, и дрова, и воду, яже в мори, и камение, и персть полиза огнь» (3 Царств. 18; 34-38).

Итак, в старом тексте ирмоса все верно - «жертву и воду попали», а в новом - абсурд и искажение текста Библии. И уже три века в наших церквах распевают эту бессмыслицу - «жертву водою попалил еси».5
Воздвижение Креста Господня, стихера на Господи возвах.
Ст. текст: «... праотца бо Адама прельстивый древом Крестом побеждается...».
Н. текст: «:. праотца бо Адама прельстивый древом Крестом прельщается.».
Комментарии здесь, как говорится, излишни.
В чине освящения воды дьякон возглашает в ектении по дореформенному потребнику: «о еже быти воде сей, приводящей в жизнь вечную, Господу помолимся». В новопечатном потребнике это возглашение звучит уже совсем по-другому: «о еже быти воде сей скачущей в жизнь вечную.». Во-первых, слово «скачущей» совсем неприлично в ектении и неприменимо к воде, а во-вторых, и это, пожалуй, самое главное, оно исказило смысл прошения. По новому изложению дьякон молится не о том, чтобы мы посредством воды были приведены в жизнь вечную, но о том, чтобы вода приобрела такое необычное свойство, которое помогло бы ей «доскакаться» до вечной жизни. И только в 1970 году, через 300 лет после раскола, в «Минее праздничной» вернулись от «скачущей» воды к дониконовскому варианту, но на многих приходах вода так и продолжает «скакать» из-за отсутствия исправленных потребников.
В старом тексте молитвы Честному Кресту мы читаем: «... и давшаго нам Крест Свой Честныи на прогнание всякаго супостата».
Новый текст: «:. и даровавшаго нам тебе Крест Свой Честный.».
Словосочетание «нам тебе» звучит несколько странно. В старом же тексте полная ясность и соответствие с языковыми нормами.
Полунощница повседневная, второй тропарь.
Ст. текст: «День он страшный помышляющи душе моя, побди... но бодренно побди, яко да усрящеши Христа милостива, и даст ти чертог Божественныя славы Своея».
Н. текст: «. но бодренно пожди (?), да усрящеши Христа елеем маститым (?), и даст ти чертог Божественный (?) славы Своея».
Очевидно большая разница между «бдением» (побди) и «ожиданием» (пожди), тем более «бодренным». «Усрящеши елеем маститым» - это один из «перлов» никоновских правщиков, которые, переводя греческий текст, по-видимому, не учли, что в греческом тексте слово eleoj означает не только «елей», «масло», но и «милость». Плохой подарок сделал Никон монахам- новообрядцам, которые теперь ежедневно отправляют полунощницу по изуродованному тексту.
Сравним некоторые библейские тексты. Книга Левит.
Ст. текст: «Проклинаяй же имя Господне смертию да умрет. аще туземец, или пришлец, егда прокленет имя Господне, да умрет» (гл. 24, 16).
Н. текст: «Нарицаяй имя Господне смертию да умрет. аще туземец, или пришлец наречет имя Господне, да умрет».
В старом тексте полная ясность, а в новом до смысла добраться становится практически невозможно. Почему нарицающий (произносящий) имя Господне должен умирать? За что, спрашивается?
В синодальной Библии отказались от слова нарицающий, которое является очередным грецизмом (калькированием греческого текста в ущерб смыслу).
Синод. перевод: «Хулил сын Израильтянки имя (Господне) и злословил. и хулитель имени Господня должен умереть. пришлец ли, туземец ли станет хулить имя (Господне), предан будет смерти» (Левит. 24; 11, 16).
Толкование: «Личная ссора с евреем как-то побудила его (сына Израильтянки - прим. авт.) хулить имя Иеговы. Халдейский Таргум передает евр. naqab (ст. 11) в смысле parasch - ясно произнес, LXX: epovomaoaj, - согласно позднейшему иудейскому представлению о
непроизносимости имени (sehem, hasschem) Иеговы. Но в данном месте говорится, без сомнения, не о простом произношении «имени» (т.е. Иеговы), а о злословии (синонимичный гл.: qalal - проклинать)» (Толковая Библия А.П. Лопухина. Т 1. Спб., 1904-1913. С. 488).

Итак, в «исправленном» славянском тексте мы видим некое «позднейшее иудейское представление о непроизносимости имени Иеговы». Отсюда возникает вопрос: а почему оно (позднейшее иудейское представление) там оказалось???
Глас 2, песнь 3. Богоявление Господне.
Ст. текст: «Крепость дая Царю (Христу) нашему Господь, и рог Христа Своего вознося, от Девы раждается, грядет же ко крещению. Тем вернии возопием: несть свят, яко же Бог наш».
Н. текст: «Крепость даяй царем нашым Господь, и рог помазанных Своих возносяй, от Девы раждается, грядет же ко крещению. Тому вернии возопием: несть свят, яко Бог наш».
В новом тексте смысл неоправданно извращен в пользу идей цезарепапизма. Если в оригинале речь идет о Небесном Царе Христе, то в «исправленном» - о земных царях с их земным могуществом, что к празднику Богоявления не имеет никакого отношения.
Ст. текст: «и избави мя от пререкания людей» (Пс. 17, 47).
Н. текст: «и избавиши мя от пререкания людий»6
Существительное во множественном числе, оканчивающееся в именительном падеже на «и», имеет окончание в родительном падеже «ей»: гуси - гусей (а не гусий), желуди - желудей (а не желудий), люди - людей (а не людий) и т.д.
Ст. текст: «в онь же день аще призовем Тя» (Пс. 19, 10).
Н. текст: «в оньже аще день призовем Тя».
«Аще» в старом тексте стоит там, где ему и подобает, а в новом - неоправданная его перестановка привела к безграмотному построению фразы.
Ст. текст: «и в церкви Его всяк кто глаголет славу» (Пс. 28, 9).
Н. текст: «и в храме Его всякий глаголет славу».
Не всякий, находящийся в храме, «глаголет славу», но истинно в церкви Его находится тот, «кто глаголет славу».
Ст. текст: «и седит Господь царь в век» (Пс. 28, 10).
Н. текст: «и сЯдет...».
Господь всегда пребывает (седит), а не «сядет», когда-то потом, в будущем.
Ст. текст: «хвала» (Пс. 21, 3).
Н. текст: «хвало».
Порча языка.
Ст. текст: «се пядию измерены положил еси дни моя» (Пс. 38, 6).
Н. текст: «се пяди положил еси дни моя».
Пядь - это мера длины (расстояние от конца большого пальца руки до конца указательного), поэтому вполне ясен смысл старого перевода, а новый перевод предлагает нам бессмыслицу (в книге Б. Кутузова «Церковная «реформа» XVII века» приведено более ста примеров порчи текста Псалтыри. С. 15-33).
В Октае 3 гласа, в среду на утрени (песнь 5-го канона) в старом тексте мы читаем: «Жертвы идольския угасил еси Всесильне».
Н. текст: «Жертвы идольския уставил еси Всесильне».
Трудно объяснить смысл и цель подобной правки, кроме как желанием вызвать соблазн, церковную смуту.
Теперь сравним тексты некоторых ирмосов. Глас 4, песнь 5.
С: «Удивишася всяческая о Божественней славе Твоей, Ты бо браку неискусимая Девице, прият во утробе надо всеми Бога.».
Н: «Ужасошася всяческая о Божественней славе Твоей: Ты бо неискусобрачная Дево, имела еси во утробе над всеми Бога.».

Стоило ли менять «удивишася» на «ужасошася», «браку неискусимая» на
«неискусобрачная», и «прият во утробе» на «имела еси»?
Глас 5, песнь 1.
С: «Кони и всадники в мори Чермнем, сокрушаяи брани мышцею высокою, Христос истрясл есть, Израиля же спасе победную песнь поюща».
Н: «Коня и всадника в море Чермное... Христос истрясе, Израиля же спасе .».
В Священном писании говорится не об одном коне и всаднике, а о многих. Правщиков почему-то не устроило «истрясл есть». В результате получилась грубая прямая рифма «истрясе» - «спасе» и неуместный плясовой ритм последней фразы этого песнопения.
Глас 6, песнь 1.
С: «Яко по суху ходив Израиль.».
Н: «Яко по суху пешешествовав Израиль.».
Порча языка.
Глас 6, песнь 4.
С: «Христос мне сила Бог и Господь, честная Церковь боголепно зовет вопиющи, от совести чисты, о Господе празднующи».
Н: «Христос моя (?) сила Бог и Господь, честная Церковь боголепно поет взывающи, от смысла (?) чиста о Господе празднующи».
Без комментариев.
Глас 6, песнь 5. />С: «Божиим светом Ти Блаже, утренюющих Ти души любовию просвети молюся, Тя ведети Слово Божие, истиннаго Бога, от мрака греховнаго изимающа».
Н: «Божиим светом Твоим, Блаже, утренюющих Ти души любовию озари (?), молюся, Тя ведети Слове Божий (?), истиннаго Бога, от мрака греховнаго взывающа (?)».
Смысл старого текста вполне ясен: «Божиим светом. утренюющих Ти души любовию просвети.». В новом же тексте появляется двусмысленность. Если его понимать так: «любовию озари утренюющих Ти души», - причем же тогда «Божиим светом»?
В конце этого ирмоса в старом тексте мы читаем: «. истиннаго Бога, от мрака греховнаго изимающа». В новом тексте эта фраза звучит уже несколько иначе: «. истиннаго Бога, от мрака греховнаго взывающа (?)». Разве от «мрака греховнаго взывает» Господь, живущий в «свете неприступном», и вообще, можно ли так двусмысленно говорить о Боге? Слово «изимающа» вполне понятно: Господь освобождает (изымает) нас из плена греховного, а слово «взывающа» можно понять по-разному.
«Слово Божие» и «Слове Божий» - комментировать нет нужды.
Глас 6, песнь 1, в Великий Четверг.
С: «Сеченным сечется море Чермное», то есть жезлом, высеченным (вырезанным) из дерева, Моисей рассекает море. Текст понятен.
Н: «Сеченное сечется море Чермное».
Вероятно, не стоит ломать голову, чтобы обнаружить в этой бессмыслице какой-то особый скрытый смысл.
Глас 6, песнь 9.
С: «Бога человеком неудобь видети, наНь же не смеют чини ангельстии зрети. Тобою бо, Пречистая, явися нам Слово воплощено, Его же величающе, с небесными вои, Тя величаем».
Н: «Бога человеком невозможно (?) видети, на Него же не смеют чини ангельстии взирати: Тобою же Всечистая явися человеком Слово воплощено, Его же величающе, с небесными вои, Тя ублажаем».
И все-таки, Бога человекам, стремящимся к Нему, возможно «видети» духовными очами, поэтому правильнее будет сказать «неудобь». В какой-то мере Бога видели новозаветные святые и ветхозаветные праведники, например, Моисей, который и получил название «Боговидца». Как бы он мог так называться, если бы никогда не видел Бога?

Бог сказал Моисею: «Узриши задняя Моя, лице же Мое не явится тебе» (Исход. 33, 23). Пророк Илия также услышал от Бога: «Изыди утро и стани пред Господем в горе: и се, мимо пойдет Господь. и по трусе огнь, и не во огни Господь: и по огни глас хлада тонка, и тамо Господь» (Цар. 19; 10-12).
Глас 8, песнь 7.
С: «Иже от Иудея дошедше отроцы в Вавилон древле, верою утвержени пламень пещный попраша глаголюще, отец наших Боже благословен еси».
Н: «От Иудеи дошедше отроцы, в Вавилоне иногда (?), верою Тройческою (?) пламень пещный попраша поюще: отцев Боже благословен еси». Собственно «Тройческой» веры в ветхозаветные времена не было, ибо, как сказано: «Во Иордане крещающуся Тебе Господи, Тройческое явися поклонение.». Следовательно, в богословско-историческом плане старый текст более точен.
В результате «исправления» богослужебных книг во многих текстах дательный падеж был совершенно неоправданно заменен родительным падежом.
Ст. текст: «и воздаяние грешником узриши» (Пс. 90, 8). В новом тексте вместо «грешником» (дат. падеж) написали «грешников» (род. падеж), что привело к изменению смысла. Если из старого текста мы узнаем, что воздаяние будет грешникам от Бога, то из нового, что воздаяние будет от грешников (видимо, для кого-то).
Ст. текст: «явится Бог богом в Сионе» (Пс. 83, 7).
Н. текст: «явится Бог богов в Сионе».
Известно, что по модальности различают суждения аподиктические и ассерторические. Это выражение в новом переводе можно отнести к ассерторическим суждениям, так как оно всего лишь утверждает факт, потеряв (из-за замены «ом» на «ов») очень ценное для нас в духовном плане выражение внутренних необходимых логических связей.
В Часослове после «исправления» написали: «Ныне отпущаеши. яко видеста очи мои. свет во откровение языков».
Ст. текст: «. свет во откровение языком».
В старом тексте все понятно: откровение - народам, но что такое «во откровение языков»? Это безграмотное словосочетание, обессмысливающее фразу.
Книжные правщики не могли как следует справиться не только с родительным и дательным падежами, но и с запятыми и с союзом «и». Вместо «Отче и Слове и Душе святыи» печатали: «Отче, и Слове». Вместо «Благословите Отца и Сына и Святаго Духа» печатали: «Благословите Отца Сына». Зато в «Единородный» поставили союз между «Сыном» и «Словом», как будто это два лица: «Единородный Сыне и Слове.»1
В ирмосе третьего гласа «еже законно» вместо «от Отца безначальна Сына» напечатали: «Отца безначальна Сына». Путались не только в падежах и запятых, но и в прилагательных с существительными.

Если в дореформенном ирмосе мы читаем: «моря Чермнаго пучину», то в послереформенном тексте почему-то собственное имя моря становится прилагательным и пишется с маленькой буквы: «моря чермную пучину». Старый текст этого же ирмоса сообщает нам, что Моисей руками изобразил крест: «Крестообразно моисеовыма рукама амаликову силу в пустыне победил есть». В новом тексте вместо «крестообразно» написали «крестообразныма». Известно, что руки у Моисея были нормальные, а не крестообразные, следовательно, новый текст опять уступает старому - и по смыслу, и по грамотности изложения материала.
В Октае 5-го гласа напечатали «. бывшею Материю Божиею», как будто Она нам сейчас уже не Матерь Божия (Три челобитные. С. 29). Христа назвали «древнейшим Адамом», тогда как Он есть новый Адам (С. 28). Жен мироносиц, имевших детей, назвали девами (С. 31). Вместо «паутина паучахуся», т.е. паутинилась, плелась, напечатали «поучахуся», т.е. училась. Вместо «Господи прибежище бысть нам» печатали «прибежище был еси», в прошедшем времени (перфект), как будто теперь Он нам уже не прибежище (в русском языке только одно прошедшее время, между тем, как в церковнославянском - четыре. Перфект не показывает действие как процесс, а констатирует лишь сам факт действия).8 6

Протопоп Аввакум, глядя на никоновских правщиков, говорил: «Бесятся, играют в церкве той! Кто что захватил, тот то и потащил».9
В молебном каноне Ангелу Хранителю (5-й стих 8-й песни) вместо «свиней неразумных» напечатали: «страстьми свиней умных житие соверших». «До старости есми дожил, а нигде в Писании не видал и в пословицах не слыхал умных свиней», - писал с иронией инок Чудова монастыря Саватий (Три челоб. С. 45). Поистине объюродиша, - жаловался на новых справщиков дьякон Феодор, - и измениша славу Божию на нечесть и уразумети не могут, что право и что лестно; яко же свинии как жуют и бисер ногами топчут, прелесть укрепляют, а истину попирают».10
В великопостной молитве св. Ефрема Сирина «Господи и Владыко животу моему» в старом тексте мы читаем: «Дух уныния, и небрежения, сребролюбия, и празднословия отжени от мене». В новом изложении эта молитва получила несколько иной оттенок. В ней говорится: «Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми».
Если словами старой молитвы мы просим Господа, чтобы Он очистил нас от грехов, то словами новой молитвы - чтобы Он не дал нам их, но разве Бог дает греховные страсти человеку? В связи с этим извращением был искажен и другой текст в Апостоле:
Ст. текст: «И вас мертвых сущих в прегрешениих и в необрезании плоти вашея сооживил есть с Ним, отмыв нам вся прегрешения» (Колосс. 2, 13). В новом тексте вместо «отмыв нам вся прегрешения» написали «даровав нам вся прегрешения». Судя по новому тексту, Бог не очистил нас от грехов, а подарил их нам. В данном «исправленном» тексте хорошо просматривается талмудический подтекст, так как по талмуду Бог является виновником греха человеческого: «Это Он, - говорят раввинские писатели, - дал людям развратную натуру»; следовательно, Он не может упрекать их за впадение в грех, раз Он Сам их к нему предназначил» (Флавиан Бренье. «Евреи и Талмуд»). Отсюда возникает вопрос: а только ли латинскую окраску имела никонова реформа (более подробно о талмудической окраске никоновой реформы будет сказано ниже)?
Не обошла стороной «реформа» и имени Христа Спасителя нашего. Вместо славянского произношения «Исус» была введена грецизированная калька «Иисус». При этом утверждалось, что старая славянская форма «Исус» является именем «иного Бога», а не Христа, т.е. фактически утверждалось, что вся наша Церковь и все наши святые до никоновой реформы молились не Христу, а «иному Богу». Только одним этим безумным актом реформаторы перечеркнули весь дониконовский период нашей истории - объявили войну русским святым.
Известно, что в каждом языке имя Христа произносится по-разному. Русские приняли имя Спасителя от болгар, а сербы и до сего дня произносят имя Христа с одной буквой «и» - Исус. Наш язык не терпит сочетания двух «и», и объясняется это тем, что буква «и» в русском языке бывает соединительным союзом. По этой причине в нашем языке нет ни одного слова, которое начиналось бы двумя «и». В других языках, например, в греческом, «ита» не является союзом, поэтому там возможны две «иты» подряд. Когда реформаторы подставили к имени Христа второе «и», на непривычный к новому произношению слух казалось, что одно лицо разделилось на два: Господа и Исуса.11 Таково уж свойство нашего языка. Поэтому до реформы в имени Христа была только одна буква «и», как и во всех других именах, которые начинаются с этой буквы: Иван, Игорь, Игнатий и т. д. Когда же решили во всем уподобиться грекам, то, как часто у нас бывает, перегнули палку, и впопыхах не учли не только особенности родного языка, но и греческого. В греческом имени Христа первый звук «и» короткий, а второй - долгий. В русском языке нет долгих и кратких гласных (буквы «I» и «И» звучат одинаково), поэтому, переделывая славянское имя Спасителя на греческий манер, все равно не добились желаемого результата, а скорее наоборот, и потом, почему греческое имя Христа имеет право на существование, а славянское нет, или греческое имя Христа является каким-то особенным среди негреческих имен?!
Ф.Е. Мельников: «В книге «Жезл Правления», написанной Симеоном Полоцким, делается попытка осмысления изменения имени Спасителя, при этом автор почему-то ссылается на одну из языческих жриц, которая прорицала об имени Спасителя, что оно будет иметь в себе число 888. Такое имя есть греческое, но на славянском языке из имени Иисус не выходит число 888, поэтому напрасно Симеон Полоцкий в защиту этого имени привел предсказания языческой жрицы. Если бы это свидетельство было и убедительным для русского народа, привыкшего верить только

Божественным пророчествам, все равно оно не оправдало бы имени Иисус, так как из него выходит только число 818, но не 888. Достойно особого замечания то, что Симеон Полоцкий позаимствовал толкование таинственного значения имени Иисус от еретиков первых веков христианства, гностиков. Именно они находили в имени Иисус таинственный смысл и переводили его на число 888, за что обличал их св. Ириней Лионский, писатель II века, называя их толкование бесстыдным вымыслом».12
Для того чтобы оправдать изменение в имени Спасителя приводились и другие доводы, что, мол, если на греческом языке имя Христа пишется в три слога, значит, и на славянском языке должно быть так же. Чтобы понять, насколько эта мысль правомерна, нужно посмотреть, из скольких слогов состоит имя Спасителя в других языках.
А.В. Крамер: «Древнее латинское Jesus звучит как Йезус, то есть в два слога. Сокращая это имя в средневековых рукописях, часто писали IS (первая и последняя буквы имени, то есть так же, как сокращали русские). C V века и доныне грузины произносят полное имя Христа в два слога: Йесо, сокращенно же записывают его тоже двумя буквами, первой и последней в имени, как русские, под титлой. По-армянски перед первой буквой «с» стоят две буквы: полугласная и гласная; звучит имя Христа приблизительно «Хисус» - в два слога. По-французски, по-испански, по-немецки, по-итальянски, по-английски имя Христа звучит в два слога, даже без полугласной. Но жил и живет народ, который знал имя Христа раньше, чем это имя узнали греки и намного раньше, чем жил Христос. Язык этого народа ближе всех остальных к первоисточнику - еврейскому имени, и его свидетельство должно быть самым авторитетным. Этот язык - арабский; имя ветхозаветных сына Наввы и сына Сиры в глубокой дохристианской древности и доныне арабы произносили, и писали, и произносят, и пишут: Иса, - в два слога.
Начиная со II века и до наших дней немало арабов - христиане (особенно в нынешнем Ливане); имя Христа они произносили, и писали, и произносят, и пишут точно так же. Свидетельства всех этих христианских древних и новых культур достаточно, чтобы установить, что в XVII веке в вопросе о написании полного имени Христа греки были неправы, требуя от русских написания его в три слога. Написание в два слога, если ориентироваться не только на греческую традицию, но учитывать и другие - более правильно. Отсюда ясно, что требование писать имя Христа в три слога - того же рода, что и требование благословлять имянословно. Оба эти требования, с одной стороны, демонстрировали эллинизацию всего православия, а с другой - призваны были служить усилению этой эллинизации. Со II по XX век грекам не пришло в голову хоть раз потребовать написания имени Христа в три слога от латинян, или, например, от итальянцев, а спорили они в течение этих веков немало, и спорных тем тоже было немало, но этой не было».13
Прибавление дополнительной буквы «и» к имени Спасителя нам сегодня может показаться мелочью, но при более пристальном рассмотрении данного вопроса выясняется, что за этой «мелочью» скрывается целая история, уходящая в глубь веков. Сами греки, поднявшие этот вопрос, хоть и пишут в имени Христа две «иты», но произносят одну, как произносили русские до раскола: «Кирие Ису Христэ Ие ту Феу елейсон имас» (Господи, Исусе Христе, Сыне Божии, помилуй мя грешнаго). Данное правило не является исключением. Например, в греческом языке буквы «о» (омикрон) и «и» (ипсилон) при соединении также произносят как одну букву «у».
Первые греческие буквы в имени Спасителя «I» (йота) и «h» (эта) при соединении образуют один звук «и», лишь несколько протяжнее, чем произносится одна буква «I», например, так: И-сус, а не Иисус. Вот почему и переводчик вполне обоснованно перевел не «Иисус», а «Исус». Если же быть до конца принципиальными в данном вопросе и писать, и произносить все греческие буквы на славянском языке ('Ihso'Dj), то получится «Иисоус». Можно только порадоваться, что «принципиальность» реформаторов зашла не очень далеко и остановилась на двух буквах «и», а то произносили бы мы сегодня имя Спасителя так, что сами греки, поднявшие этот вопрос, удивлялись бы полученному результату.
Не обошла стороной реформа и названия святаго града - Иеросалима. Греческое слово «иерос» означает «священный». Вместо Иеросалим стали писать и говорить Иерусалим. Если реформаторы посчитали необходимым изменить «иеро» на «иеру», то, исходя из этой логики, нужно было точно так же изменить и другие слова: вместо иеромонах (священноинок) начать говорить иерумонах, вместо иеродиакон (священнодиакон) - иерудиакон, вместо Иероним - Иеруним и т. д. Но поскольку логика и здравый смысл были чужды реформаторам, мы не обретаем их и в этом случае.

После «правки» наши богослужебные тексты стали буквально переполнены связкой «еси». В послереформенной Псалтыри примерно в три раза больше «еси», чем в дониконовской, а в стихере на стиховне Вознесению Господню «Родися яко Сам восхоте» связка «еси» встречается уже не два раза, а семь: «Родился еси яко Сам восхотел еси.» и т.д.
Большое смущение в русском народе вызвала книга «Скрижаль» своими соблазнительными и погрешительными выражениями о Боге и Пресвятой Богородице. Эта книга была прислана Никону по его же просьбе Константинопольским патриархом Паисием в 1653 году и переведена книжным справщиком Арсением Греком. О Боге говорится в «Скрижали»: «... лучше именовать Бога тьму и неведение, нежели свет» (Три челоб. С. 665). В Священном же Писании говорится наоборот: «Бог свет есть и тьмы в Нем нет ни единыя» (1 Ин. 1; 4-5). О Сыне Божием в «Скрижали» говорится: «Бог Слово не соединися с плотию» (С. 652). В другом месте «Скрижали» высказывается мысль, что Исус Христос был распят «за некое прегрешение» (С. 766). Весьма соблазнительно и неприлично сказано о Пресвятой Богородице, что «скверна прародительная бяше в Ней» (С. 651).14
Разбойничий собор 1656г., постановления которого были отменены Собором 1971г., назвал вышеупомянутую книгу «богодухновенной», и «всякое слово» ее признал «безпорочным» (Л. 13). Данная книга послужила не к умиротворению церковному, а к большой смуте и расколу церковному. Новозрелый плод Никона оказался горьким и ядовитым.
Судя по вышеперечисленным примерам, тексты после реформы не только не улучшились, но подверглись явной порче, и таких примеров можно привести даже не десятки, а сотни. Если в обычной жизни при общении друг с другом мы стараемся строить фразы грамотно, не путая прилагательные с существительными, прошедшее время с настоящим, дательный падеж с родительным и т.д., то почему такие грубые (недопустимые) ошибки стали присутствовать в наших богослужебных книгах? Никакой логикой это объяснить невозможно и скорее похоже на наваждение, чем на реальное положение вещей.
К сожалению, у некоторых христиан-новообрядцев, молящихся без внимания, данная информация не вызывает чувство скорби и озабоченности, и это понятно, ведь человеку, ум которого блуждает во время молитвы, без разницы что читать, будь то «жертву водою попалил еси», или «страстьми свиней умных житие соверших». Но как только христианин начнет молиться со вниманием, «заключая свой ум в слова молитвы» (свт. Игнатий Брянчанинов), то по слову свт. Феофана Затворника «непременно кончает вопросом: да что ж это такое?.. Какой мрак в книгах.». Примеры этого «мрака» мы находим не только в каких-то второстепенных текстах, но даже в чине Крещения. Приведем два примера:
Ст. текст: «. молимся Тебе, Господи, ниже да снидет с крещающимся дух лукавый».
Н. текст: «. ниже да снидет с крещающимся, молимся Тебе, дух лукавый».
«Удумали со дьяволом книги перепечатать, вся переменить. в крещении явно духу лукавому молитца велят», - писал с болью в сердце протопоп Аввакум.15
Более 200 лет священники, крестя народ, читали эту молитву, и только в 1915 году одумались и вернулись к дониконовскому варианту. Сколько же лет эта ошибка работала на раскол, позволяя староверам обличать новообрядцев в кощунственной порче текста?
Ст. текст: «Отрицаюся сатаны и всех дел его и всея службы его и всех аггел его и всего студа его».
Н. текст: «. и всея славы его».
Какая слава может быть у «лукаваго»? - один только «студ» и срам, как и написано в дониконовском чине Крещения (в книге Б.П. Кутузова «Церковная «реформа» XVII века» приведено более 60 примеров порчи текста чина Крещения. С. 242-248).
Тексты Литургии также подверглись искажению и порче. «Правка» коснулась даже Символа веры, явно ухудшив его.
Б. Кутузов: «Протест против никоно-алексеевских «реформ» со стороны русского народа был всеобщим. Сравнив тексты, мы теперь видим, что не за один «аз» староверы шли на мучение и смерть, как заявляли миссионеры синодального периода, представляя нам старообрядцев как закоснелых темных фанатиков. Все книги и обряды были затронуты и в какой-то мере подпорчены. Представлялось, что «всю Невесту Христову разорили, разорили римляна-воры, зело

обесчестили». Великим соблазном для людей того времени была никонова «реформа», но не будь активного протеста нововведениям, неизвестно, куда бы завело Церковь обновленчество того времени и на чем бы оно остановилось.
«Мать нашу ограбили, святую Церковь, да еще бы мы же молчали! Не умолчим-су и по смерти вашему воровству», - говорит протопоп Аввакум. Ранее было много проектов по ликвидации раскола, а вот ведь самый простой и естественный путь - вернуться к несправедливо оболганным и оклеветанным старым церковным дониконовским книгам и обрядам, которые, как выяснилось, святы и непорочны, и хотя бы в конце времен объединиться российским верующим в единую Церковь. Чрезвычайная и беспрецедентная на Руси жестокость, с какой внедрялась никоновская реформа буквально огнем и мечом, требует своего объяснения. До этого казни на Руси были редки и совершались по религиозным мотивам только над отъявленными еретиками. Что же видим в период никоновской реформы? Казни за двуперстие, за сохранение старых книг и обрядов, за неподчинение Никону. Такого на Руси еще не бывало никогда. Старообрядческий историк говорит: «Кровь полилась рекой, пытки, казни следуют беспрерывным рядом. Повсюду горели костры, сжигали людей сотнями и тысячами, резали языки, рубили головы, ломали ребра, четвертовали. Тюрьмы и подземелья были переполнены. Не щадили никого, даже детей. Все, что только могло изобрести человеческое зверство для устрашения, паники и террора, - все было пущено в ход». Потрясающее усердие, пожалуй, переплюнули в практике террора и западную инквизицию. Исполнителями были в хронологическом порядке: Никон, а также цари - Алексей, Федор, София, Петр. Пожалуй, трудно объяснить это неистовое зверство даже и вожделением константинопольского престола.
«Ныне нам от никониан огонь и дрова, земля и топор, и нож и виселица. Слава наша Христос, утвержение наше Христос, прибежище наше Христос». Таково свидетельство современника событий».16
«Секи да руби, жги да пали, да вешай, а неведомо за што. Сами же соблудили над церковью с Никоном, отступником и еретиком, да бросайся на тех, кои правду говорят».
Аввакум искренне удивляется неистовости репрессий: «Чюдо, как то в познание не хотят приити: огнем да кнутом, да висилицею хотят веру утвердить! Которые-то апостолы научили так? не знаю. Волею зовет Христос, а не приказал апостолом непокаряющихся огнем жечь и на висилицах вешать. И те учители явны, яко шиши антихристовы, которые, приводя в веру, губят
17
и смерти предают; по вере своей и дела творят таковы же».
Сначала церковная и светская власти стремились физически уничтожить дониконовскую Церковь, всюду сея ложь и клевету на старообрядцев. Печально известно законодательство царевны Софьи. В 1684 году были изданы знаменитые 12 статей.18 Согласно этому постановлению подозревающихся в причастности к старой вере надлежало пытать, а тех, кто стоять будет в пытке упорно, - «буде не покоряться», - жечь в срубе и пепел развеять. Приютившие староверов лишались имущества. По приказу властей велись даже настоящие военные действия против старообрядцев. Более семи лет защищали православие и древние святыни иноки Соловецкого монастыря. После того как войска ворвались в монастырь, началась свирепая расправа над ними: кого четвертовали, кого до смерти забили, многих утопили и повесили за ребра на крюках, многих просто заморозили. Погибло в монастыре тогда более 500 человек (на зверских казнях соловецких сидельцев настоял патриарх Иоаким). Буквально сразу после взятия монастыря от неожиданной и скоропостижной болезни скончался главный виновник церковной смуты XVII века - царь Алексей Михайлович Романов, по приказу которого и был взят Соловецкий монастырь. Перед самой смертью царю явились замученные соловецкие старцы, у которых он просил пощады, но, видимо, было уже поздно: «Приходят ко мне старцы Соловецкого монастыря и растирают вся кости моя и составы тела моего пилами намелко, и не быти мне живу от них.», - говорил царь Алексей Михайлович своим близким.19
Сын царя Алексея, Федор, продолжил взятый отцом курс по переделке Святой Руси на западный манер, но умер еще совсем в молодом возрасте (21 год), после того как отдал приказ сжечь в костре протопопа Аввакума и его сподвижников. Перед своей мученической кончиной Аввакум предсказал царю Федору близкую смерть, что в точности и исполнилось. Однако это обстоятельство не вразумило потомков царя Алексея Михайловича, и когда к власти пришел Петр (Романов) I - этот погромщик московской культуры, он также принял курс на преобразование Святой Руси по западному стандарту, который начал его отец.

Кровавая церковная «перестройка» XVII века имела яркую латинскую окраску. В тот момент, когда нашим отцам рубили головы за то, что они не хотели принимать новые «исправленные» книги и сомнительные обряды, правительством было разрешено иезуитам проповедовать католичество, и они открыли в 1685 году в Москве свою школу. Кроме того, никоновская реформа отверзла широкий вход в церковную среду всем последующим пагубным нововведениям - в архитектуре, иконописи, пении и пр. Вообще, «реформа» знаменует рубеж, с которого начинается резкое оскудение веры, духовности и нравственности в русском обществе. Все новое в обрядах, архитектуре, иконописи, пении - западного происхождения, что отмечают и гражданские исследователи. Даже крестить стали, как католики - обливанием, которое родилось в недрах латинской ереси в XII-XIII вв. Помимо огромного количества перепорченных текстов было сделано около 130 различных нововведений в церкви, в основном - латинского характера.
Некоторые из них свт. Игнатий (Брянчанинов) называл «западным струпом на православном
20
храме».
После всего, что натворили реформаторы, было бы удивительно, если бы раскол не произошел, и он произошел. В XVII веке русские люди очень хорошо знали богослужебные тексты, поэтому, когда старые книги и чинопоследования стали заменять новыми, о «достоинствах» которых говорилось выше, наши благочестивые предки, конечно же, не могли с этим согласиться. К слову сказать, именно царь Алексей Михайлович завел на Руси театр, который, как известно, является «школой дьявола». Недаром борцы за Святую Русь видели в патриархе Никоне, царях Алексее и Петре - предотечь антихриста. «Петр I и его ближайшие преемники насильно вывели русского человека из церкви, и в этом вся сущность их дела как апостасийного. Далее этот процесс шел уже как неприкрытое отступничество. Вся жизнь империи вплоть до ее конца есть переплетение всевозможных форм расцерковления и отступничества, жившего за счет расточаемого богатства веками накопленного православной церковностью».21

<< | >>

↑

Источник: Смирнов В.В.. ;Падение Третьего Рима. 2010

Еще по теме Поместный Собор РПЦ МП 1971 года:

- Адвайта - Атеизм - Буддизм - Зарубежная художественная литература - Индуизм - Ислам - История религий - История церкви - Православие - Протестантизм - Религии разных народов - Религиозная литература - Религиозные деятели - Религия и наука - Священные тексты - Теология (Богословие) -