ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ НЕВРОЗА

Теория и техника психоанализа базируются в основном на клинических данных, полученных при изучении неврозов. Хотя в последние годы и наметилась тенденция расширять рамки психоаналитических исследований, куда все чаще включаются нормальная психология, психозы, социологические и исторические проблемы, все же наши знания в этих областях не продвинулись так далеко, как это первоначально ожидалось.

В основе психоаналитических представлений лежит положение о том, что психоневрозы базируются на невротическом конфликте. Причиной невроза является невротический конфликт между «Ид» и «Эго». Конфликт ведет к обструкции разрядки инстинктивных побуждений, что кончается состоянием «Будь я проклят» (Грин- сон Р. Р., 1994). Структура «Эго» становится все менее способной справляться с усиливающимся напряжением и в конце концов оказывается подавленной. Непроизвольные разрядки накопленного напряжения клинически проявляются в виде симптомов невроза. Термин «невротический конфликт» используется психоаналитиками в единственном числе, хотя практически всегда у пациента имеется более чем один значимый для формирования психического нарушения конфликт.

Невротический конфликт — это бессознательный конфликт между побуждением «Ид», стремящегося к разрядке, и защитой «Эго», препятствующего непосредственной разрядке или доступу к осознанию. В ряде случаев клинический материал свидетельствует о конфликте между двумя инстинктивными потребностями. Например, гетеросексуальная активность может быть использована для предотвращения гомосексуальных желаний: гетеросексуальная активность в данном случае выполняет функцию защиты, предотвращая появление болезненных переживаний чувства вины и стыда, что соответствует требованиям «Эго» и находится в оппозиции к запретному инстинктивному побуждению — к гомосексуальности. Таким образом, формулировка невротического конфликта как конфликта между «Ид» и «Эго» снова подтверждается.

Внешний мир, окружающая действительность, также может играть важную роль в формировании невроза, провоцируя инстинктивные искушения и ситуации, от которых следовало бы уклониться, поскольку они несут с собой опасность какого-то наказания. Если инстинктивные искушения или опасность заблокировать от сознания, то в результате мы опять будем иметь дело с невротическим конфликтом. В этом случае конфликт с внешней реальностью трансформируется в конфликт между «Ид» и «Эго».

Структура «Супер-эго» играет более сложную роль в невротическом конфликте. Она может войти в конфликт как на стороне «Эго» или «Ид», так и на стороне и того и другого. «Супер-эго» — это та инстанция, которая делает инстинктивное побуждение запретным для «Эго». Именно «Супер-эго» заставляет «Эго» чувствовать себя виноватым даже за символическую или искаженную разрядку побуждения, вследствие чего у пациента возникает тенденция к самообвинению. Подавленный чувством вины, он может впоследствии вновь и вновь попадать в ситуацию, актуализирующую это чувство. Так возникает хроническая душевная боль.

Итак, все три основные части психического аппарата человека участвуют в формировании невротических симптомов. «Ид» постоянно стремится к разрядке, все время пытается получить хотя бы некоторое частичное удовлетворение путем использования производных и регрессивных способов реализации побуждений. «Эго», обязанное принимать в расчет требования «Супер-эго», выискивает эти инстинктивные дериваты даже в замаскированной форме. При этом «Супер-эго» заставляет «Эго» чувствовать себя виноватым. Таким образом, искаженная инстинктивная активность вызывает душевную боль, которая ощущается как наказание.

Ключевым фактором в понимании патогенного невротического конфликта является необходимость для «Эго» постоянно тратить энергию в попытках не допустить- осознания опасных тенденций и их реализации в действии.

Истощенное «Эго» оказывается не в состоянии выполнять свои охранные функции; оно переполняется до такой степени, что вынуждено дать некоторую разрядку инстинктивным побуждениям, причем такая разрядка будет замаскирована и искажена в своем проявлении. Эти замаскированные, искаженные непроизвольные разрядки проявляются клинически как симптомы невроза.

В качестве примера Р. Р. Гринсон приводит свою пациентку, молодую женщину, миссис А., которая пришла для лечения в сопровождении мужа. Она пожаловалась, что не в состоянии выходить из дома в одиночку и чувствует себя в безопасности только с ним. Кроме того, она пожаловалась на страх обморока, страх головокружения, боязнь недержания. Эти симптомы появились совершенно внезапно почти полгода назад, когда она была в косметическом кабинете.

Анализ, продолжавшийся несколько лет, показал следующее: фактическим толчком для внезапного появления фобий у пациентки послужило то, что ее причесывал мужчина-косметолог. В конце концов обнаружилось, что В- этот момент она вспомнила, как ее причесывал отец, когда она была маленькой. В тот день она пошла в парикмахерскую в приятном предвкушении свидания с отцом, который собирался нанести первый визит молодоженам после их свадьбы. Он планировал остановиться в их доме, и она была переполнена восторгом, это она сознавала. Бессознательно же она чувствовала себя виноватой за такую любовь к отцу и неосознанную враждебность по отношению к мужу.

Очевидно, столь безобидное событие, как причесывание волос, возбудило старые сильные инцестозные стремления, враждебность, чувство вины и тревогу. Короче говоря, миссис А. требовалось сопровождение мужа для уверенности, что он не убит ее пожеланиями смерти. Кроме того, его присутствие предохраняло ее от рвущейся наружу сексуальности. Страхи обморока, головокружения, недержания стали символическими представителями потери морального равновесия, потери самоконтроля, то есть страхом запятнать свой хороший характер, унизиться, потерять высокое положение. Симптомы молодой женщины были связаны с приятными телесными ощущениями так же явно, как и с инфантильными фантазиями наказания. Последовательность событий можно сформулировать так: причесывание волос возбудило репрессированные импульсы «Ид», которые привели ее к конфликту с «Эго» и «Супер-эго». Несмотря на отсутствие очевидных невротических симптомов, предшествовавших неожиданному появлению фобий, имелись признаки того, что ее «Эго» уже относительно истощено, а ее «Ид» испытывает необходимость в адекватной разрядке. У миссис А. годами были бессонницы, ночные кошмары, нарушения сексуальной жизни. В результате фантазии, вызванные причесыванием волос, увеличили напряжение «Ид» до такой степени, что оно прорвало инфантильные защиты «Эго». Появились непроизвольные разрядки, что привело к формированию острого симптома.

Невроз взрослого человека всегда построен вокруг ядра из его детства. Случай миссис А. показывает, что ее сексуальные чувства сфокусированы на ее детском образе отца, и сексуальность сейчас так же запретна, как и в детстве. Хотя миссис А. преодолела свой детский невроз в достаточной мере для того, чтобы эффективно действовать во многих областях жизни, она остается невротически регрессировавшей во всем, что касается генитальной сексуальности. Фобии ее детства и тревоги по поводу тела вернулись в ее взрослом неврозе.