1.2. Бессознательное как психоаналитический способ объяснения и психическая реальность представителей психоаналитической (суб) культуры

Но есть ли в природе человека такой феномен — бессознательное, ведь Фрейд и его последователи не ставили экспериментов, неоспоримо доказывающих существование бессознательного? Однако разве психоаналитическая практика не подтверждает каждый день справедливость учения Фрейда? Но ведь известно, что основной инструмент психоанализа — скрытая (замаскированная) суггестия. Это вроде бы противоречит известному факту, что с начала XX столетия психологи все больше отходят от использования техники прямого внушения. Здесь была не одна причина, но, пожалуй, две главные — желание реализовать психологические представления (теории) и избежать обвинений, что психолог навязывает клиенту свои субъективные представления. «Видимо, не случайно, — пишет Александр Сосланд, — история психотерапии началась с гипноза. Главным содержанием гипноза является основательная транстерминационная процедура (т. е. процедура, направленная на изменение состояния сознания пациента. — В. Р.). <...> Транстерминационная терапия — классический гипноз — подверглась самому энер- гичному вытеснению из поля психотерапевтического сооб- 1 Автономова К С. Цит. соч. — С. 253.

щества. Решающую роль, как известно, здесь сыграл психоанализ, где транстерминация оказалась так замаскированной, что ее мало кто мог обнаружить. <...> Не составляет труда выделить две основные транстерминационные стратегии: манифестную и латентную. Манифестная осуществляется в рамках явной, форсированной процедуры, как в гипнозе, например, или же в пневмокатартической технике, принятой в трансперсональной терапии С. Гроффа. Латентная же стратегия принята в школах, внешне как бы отказавшихся от явного использования в работе целенаправленных усилий, которые совершаются с целью навести измененные состояния сознания, скажем, в том же психоанализе. Мы, однако, стоим на том, что полностью этот элемент психотерапевтического действия никогда ни из какой практики не исчезает бесследно, а только переходит в иное, как уже сказано, латентное состояние. <...> Принцип невмешательства, введенный в терапевтический обиход, создает иллюзию минимального участия терапевта...»1

Здесь, правда, нужно различать два случая: один, когда внушение человеку (клиенту) психоаналитических представлений никак не затрагивает его проблемы и неблагополучия (а такое бывает сплошь и рядом), и второй, когда такое внушение помогает их осмыслить, дает язык для работы с такими проблемами. В последнем случае мы можем предположить, что, возможно, есть такая реальность — бессознательное.

1 Сосланд А. Фундаментальная структура психотерапевтического метода, или Как создать свою школу в психотерапии. — М., 1999. — С. 233, 234, 258.

обусловлено необходимостью подключить человека к рассуждениям, опирающимся на аристотелевские правила и категории1. Платоническая любовь формируется как необходимость конституировать новые практики любви — самостоятельный выбор любимого (любимой), эстетическую и духовную работу в любви2. Сексуальность, как показывает М. Фуко, складывается в ответ на включение в XVI—XVII веках человека в новые репрессивные практики3.

И в данном случае вовлечение человека в психоаналитическую практику в теоретическом отношении сделало необходимым введение понятия бессознательного. Именно это представление, наряду с другими психоаналитическими понятиями, оправдывало для психоаналитиков все, что делалось в психоанализе. Но если, например, структуры мышления в античной культуре после работ Аристотеля реально складываются у человека, поскольку последний, правда, медленно (в течение нескольких столетий) научается пользоваться аристотелевскими правилами и категориями, то что мы можем сказать относительно бессознательного? Чтобы ответить на этот вопрос, подумаем, какая практика соответствует бессознательному или, иначе, в какую практику включается человек в психоанализе? Во-первых, эта практика, как уже отмечалось, содержит замаскированное внушение, во-вторых, психоаналитическую интерпретацию жизненного пути и опыта человека. То есть это практика семиотическая, вовлекающая человека в особую коммуникацию, в психоаналитическую субкультуру, где есть либидо, бессознательное, вытеснение и прочие психоаналитические премудрости. Тот, кто в нее входит, кто принимает эти представления и, опираясь на них, реально пытается строить свою жизнь, тот становится представителем психоаналитической субкультуры, и, что существенно, у него складываются психические образования, соответствующие психоаналитиче- 1

Розин А М. Семиотические исследования. — М., 2002. — С. 158—179. 2

Розин В. М. Любовь и сексуальность в культуре, семье и во взглядах на половое воспитание. — М., 1999. 3

Фуко М. Воля к истине. По ту сторону знания, власти и сексуальности. — М., 1996.

ским представлениям, в частности и бессознательному. Что же это за психические образования? С точки зрения развитого мною учения о «психических реальностях»1 такие психические образования можно считать событиями особой «психической реальности». Другими словами, бессознательное — это события психической реальности, сформировавшейся у представителей психоаналитической (суб) культуры.

Но учтем, что психоаналитическая субкультура является всего лишь одной из многих психологических субкультур, наряду с ней сегодня сформировались не менее привлекательные, как, например, гуманитарные психологические субкультуры (Франкл, Бахтин, Маслоу, Роджерс, Волков и др.) или эзотерически ориентированные психологические субкультуры (первое, что приходит на ум, — учение Гроффа). У представителей этих других субкультур уже нет никакого бессознательного, зато есть другие психические образования, отсутствующие у представителей психоаналитической субкультуры.