ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ [Польза от раскрытия софистических опровержений]

Так вот, полезны они для философии по двум при- 5 чинам: во-первых, поскольку они получаются большей частью па основании словесных выражений, благодаря им можно лучше различать, в скольких значениях говорится о чем бы то ни было и какие сходства и отличия бывают у вещей и их имен. Во-вторых, они полезны для самостоятельного исследования. Ведь тот, ^ кого другие легко вводят в заблуждение, но этого не замечает, может часто испытывать это от самого себя. В-третьих, наконец, они полезны еще для славы — [благодаря их умелому применению] считаются искусными и опытными во всем. Ведь если кто-то участвует в рассуждениях и порицает доводы, не будучи в состоянии указать, в чем их слабость, то это вызывает подозрение в том, что он придирчив не ради [нахож- *5 дения] истины, а из неопытности.

А как отвечающие должны выступать против такого рода доводов,— это очевидно, если только мы правильно указали раньше1 то, на основании каких [топов] строятся паралогизмы, и в достаточной мере

го разобрали, какие ловушки ставит в вопросах [собеседник]. Однако, внимая доводам [других], усматривать и вскрывать их негодность — это не то же самое, что уметь быстро нападать на того, кого спрашивают. То, что мы знаем, часто в измененном виде стапо- вится нам неизвестным. Далее, так же как в других областях большая быстрота и большая медленность зависят скорее от опыта, приобретенного упражпе- 25 ниями, точно так же и в рассуждениях; так что если нам что-то ясно, но нам не хватает опыта, мы часто упускаем удобные случаи. Это происходит почти так же, как с геометрическими фигурами, а именно: после того как мы расчленили эти фигуры, мы порой не в состоянии сложить их опять. И так же в [софистических] опровержениях: зная, на чем основывается связ- зо ность довода, мы затрудняемся разобрать его.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

[Раскрытие софистических опровержений]

Итак, во-первых, так же как иногда — говорим мы — следует предпочитать правдоподобное умозаключение истинному, так и правдоподобное раскрытие [софистического опровержения] следует иногда предпочитать истинному. И вообще против занимающихся эристикой следует бороться не как с людьми, которые действительно опровергают, а как с такими, которыо опровергают лишь по видимости. Ведь мы во всяком за случае отрицаем, что они [правильно] умозаключают; поэтому следует принимать надлежащие меры для того, чтобы не было этой видимости. В самом деле, если [истинное] опровержение есть не основанное на одноименности противоречие, исходящее из определенных [посылок], то нет никакой надобности разбирать его в отношении двусмысленности и одноименности. Ибо [тот, кто их использует], не строит умозаключения. Ведь единственное, ради чего еще необходим такой разбор,—это [показать], что умозаключение кажется имеющим подобие опровержения. Стало быть, следует быть настороже не в отпошении [действительного] оп- 40 ровержения, а в отношении мнимого опровержения, так как двусмысленные вопросы и основанные на од- 175ъ ноименности и все другие такого рода сбивающие с толку [приемы] сводят на нет истинное опроверже- нис и делают неясным, кто опровергнут, а кто но опровергнут. А именно, так как после того, как заключенно сделано, [отвечающий] может в конце сказать, что [вопрошающий] отрицал вовсе не то, что он утверждал, а ставил вопросы двусмысленно, хотя бы оба имели 5 в виду одно и то же, то не ясно, опровергнут ли он. Ибо не ясно, говорит ли он теперь правду. Если бы при постановке вопроса разобрали одноименное или двусмысленное, то было бы совершенно ясно, что имело место [софистическое] опровержение. И получилось бы то, чего эристики раньше добивались больше, а теперь меньше,— чтобы спрошенный отвечал «да» или «нет». Теперь же ввиду того, что те, кто расспраши- вает, ставят вопросы не надлежащим образом, спрошенный необходимо должен что-то добавить в своем ответе, устраняя негодность посылки, так как если [вопрошающий] подобающим образом разобрал [все значения], то отвечающему необходимо сказать лишь «да» или «нет».

Если бы считали [довод], основанный на одпо- 15 именности, опровержением, то отвечающий вряд ли избежал бы возможности быть каким-то образом опровергнутым. Ведь когда речь идет о видимых [вещах], он должен то отрицать имя, которое он называл, то назвать имя, которое он отрицал. Меры же предосторожности, предпринимаемые некоторыми, ни к чему по приводят. А именно, они не говорят: Кориск образован и необразован, а говорят: этот Кориск образован 20 и этот Кориск необразован. На самом же деле смысл будет одним и тем нее, говорят ли: Кориск необразован (или образован) — или: этот Кориск необразован (или образован). [Отвечающий] как раз утверждает и отрицает это в одно и то же время. Но, быть может, [Кориск и этот Кориск] не означают одно и то же, ведь и имя [Кориск] не означало одно и то нее? Так в чем же разница? Если же об одном просто говорят «Кориск», а к другому прибавляют «какой-то» или «этот», 25 то это нелепо, ибо это прибавление можно отнести к одному ничуть не в большей мере, чем к другому, и нет никакой разницы, к кому из них прибавляют «этот».

Так как, однако, не ясно, опровергнут ли тот, кто по выявил двусмысленности, или не опровергнут (а в рассуждениях такой разбор допустим), то очевидно, зо что тот, кто пе выявил [двусмысленности], а просто

соглашается с посылкой, ошибается. Так что хотя бы сам [отвечающий] и не был опровергнут, во всяком случае похоже на то, что его довод опровергнут. Однако часто бывает, что тот, кто видит двусмысленность, медлит с ее разбором из-за сметливости тех, кто выдвигает такие [двусмысленные] посылки,— медлит, 35 чтобы не казаться придирчивым ко всему. Далее, когда не подозревают, что довод основывается на двусмысленности, часто сталкиваются с мнением, не согласующимся с общепринятым.

Если же [вопрошающий] не делает из двух во- 40 просов один, то не получится паралогизма на основании одноименности и двусмысленности, а получится или [истинное] опровержение, или не получится никакого опровержения. Ведь какая разница между во- 176а просом, образованны ли Каллий и Фемпстокл, и тем же вопросом, когда оба, будучи разными, имеют одно имя? Ведь если [имя] выражает больше чем одно, то [ясно], что задали не один вопрос, а больше. Поэтому если неправильно требовать одного прямого ответа на два вопроса, то очевидно, что не подобает давать пря- 5 мой ответ на какой-либо двусмысленный вопрос, даже в том случае, если [ответ] правилен (как это требуют некоторые) для всех [значений]. Ведь это то же самое, как если бы спросили, дома ли Кориск и Каллий или нет — все равно, находятся ли оба дома или не находятся. Ведь и в том и в другом случае имеется больше чем одна посылка. В самом деле, если ответ и прави- ю лен, то по этой причине вопрос не станет одним, ведь можно и на тысячу разных вопросов правильно ответить просто [одним] «да» или «нет». Но все же пе следует давать на них один ответ. Ведь этим сводят на нет всякое обсуждение. Это похоже на то, как если бы разные [вещи] назвали одним и тем же именем. Поэтому, раз не следует давать один ответ на два во- 15 проса, то очевидно, что и при одноименности не надо говорить «да» или «нет». Ведь тот, кто так сказал, не ответил, а что-то высказал. Однако в некотором смысле этого добиваются в рассуждениях, потому что остается незамеченным то, что отсюда вытекает.

Итак, как мы уже сказали2, так как некоторые го опровержения, не будучи ими, кажутся таковыми, то

таким же образом имеются раскрытия, которые, не будучи ими на деле, кажутся таковыми. О них-то мы и утверждаем, что в отношении доводов, приводимых ради спора, и при возражении против имеющего двоякий смысл следует иногда делать такие [мнимые раскрытия] скорее, чем действительные. А на вопросы, кажущиеся истинными, следует отвечать, говоря: «допустим», ибо в этом случае меньше всего получится ложное опровержение. Если же [отвечающий] вынужден говорить нечто не согласующееся с общеприня- 25 тым, то лучше всего ему присовокупить: «кажется». Ибо в этом случае будет казаться, что не получается ни опровержение, ни нечто не согласующееся с общепринятым. А так как ясно, каким образом получается постулирование [положенного] вначале, и так как полагают, что [утверждения], близкие [к выводу собеседника], следует непременно оспорить и что с некоторыми из них не следует соглашаться, поскольку [собеседник] постулирует [положенное] впачале, то, когда [вопрошающий] утверждает нечто такое, что, 30 правда, необходимо вытекает из тезиса, но ложно или неправдоподобно, следует сказать, что это то же, [что содержится в тезисе]. Ведь то, что необходимо вытекает из тезиса, есть, надо полагать, часть его3. Далее, когда общее не охвачено [определенным] именем, а указано через сравнепие, [отвечающий] должен сказать, что опо взято не в том смысле, с каким он согласился, и не в том, в каком опо было выдвинуто. Ведь часто опровержение получается именно на основе этого. 35

А кто лишен возможности пользоваться этими [топами] , должен применить нечто другое — заявить, что доказательство велось не надлежащим образом, выступая против [собеседника], сообразуясь с указанным4 определением [умозаключения и опровержения].

Когда имена употребляются в собственном смысле, необходимо или давать прямой ответ, или отвечать, проводя различие. А что касается того, что мы предположили как нечто подразумеваемое, например того, о чем спрашивают не отчетливо, а куце, то на основа- 40 нии его получается опровержение. Например, «есть ть ли то, что принадлежит Афинам, имущество Афин? Да (и точно так же в других случаях). Но ведь человек принадлежит к живым существам? Да. Значит, человек — имущество живых существ». Мы же говорим,

что человек принадлежит к живым существам потому, что он есть живое существо, и Лисапдр принадлежит к спартанцам, потому что он есть спартанец. Таким образом, ясно, что там, где посылка выражена неотчетливо, нельзя соглашаться прямо.

Когда относительно двух вещей полагают, что, если существует одна из пих, необходимо существует и другая, но если существует эта другая, не необходимо, чтобы существовала первая5, тогда тот, кого спрашивают, какая из них [существует], должен при- ю знать меньшее, ибо труднее умозаключать из большего числа [посылок]. Если же доказывают [положение] тем, что одному из двух что-то противоположно, другому нет, то, если довод правильный, следует сказать, что и другому что-то противоположно, но имя ему но установлено.

Так как из мнений большинства одпи таковы, что 15 если [отвечающий] их не признает, то утверждают, что он ошибается, а другие не таковы, например спор- пые мнения (в самом деле, тленна или бессмертпа душа живых существ,— это для большинства вопрос нерешенный), когда, стало быть, не известно, какой ответ обычно дают на поставленный вопрос — как изречения ли (изречениями называются и правильные мнения, и общие высказывания) или как [такие поло- 20 жепия] вроде: диагональ несоизмерима [со стороной квадрата], об истиппости чего мпения расходятся,—то [во всех таких случаях] лучше всего говорить иносказательно, ведь когда не известно, на какой стороне истина, не возникает подозрения в том, что сочиняют софизмы, а когда мнения [о чем-то] расходятся, но подозревают, что говорят неправду. Ибо иносказатель- 25 пость делает речь не поддающейся опровержению.

Наконец, когда [отвечающий] предвидит вопросы, ему следует упреждать [возражения собеседника] словесными доводами. Ибо так можпо лучше всего помешать выведыванию.