О ПРИРОДОСООБРАЗНОСТИ И КУЛЬТУРОСООБРАЗНОСТИ В ОБУЧЕНИИ
Природосообразно, культуросообразно — вот те два понятия, о которых .трактует эта статья. Исключительно важно поразмыслить над абсолютным и относительным значением этих понятий. Необходимо воспитывать природосообразно, обучать природосообразно, действовать природосообразно.
Это совершенно верно и остается в силе, если понятие природосообразности взять как в широком, так и в узком смысле слова, т. е. если этот принцип распространить на природу вообще или, что лучше, ограничить его только природой человека. Принцип природосообразности воспитания прочно, установлен. Все, что признано природосообразным, является поэтому также верным, достойным одобрения и хорошим. Ведь природа человека хороша, она создана творцом для того, чтобы она развивалась и совершенствовалась на земле сообразно с присущими ей и заложенными в ней законами. Принцип природосообразности установлен на вечные времена на педагогическом небосклоне в качестве ярко светящего, никогда не угасающего, никогда не изменяющего своего положения путеводного светила. Он представляет собой полюс, ось, вокруг которой вращаются все прочие педагогические и методические правила, которые к нему тяготеют. Они образуют окружность, множество; наш же принцип является центром и единством. Он олицетворяет идеал, к которому мы должны стремиться как в жизни, так в воспитании и обучении, не рассчитывая, однако, при ограниченности и несовершенстве нашего познания и других средств, когда-либо его полностью достигнуть. Ведь вполне природосообразное учреждение, управление, воспитание и прочее было бы также и вполне совершенным, а на земле нет и не может быть ничего совершен ного. Благодаря этому наш принцип нисколько не теряет своего значения, а становится, напротив, нашей вечной путеводной звездой. Но как ни справедливо все вышеизложенное, тем не менее возникает вопрос: должны ли мы осуществлять все признанное природосообразным и притом тотчас же и при всех обстоятельствах или же этого не следует делать? С первого взгляда, если мы примем все вышеизложенное за истину, такой вопрос кажется нелепым и крайне парадоксальным. Может показаться, что этот вопрос имеет столько же смысла, как вопрос о том, действительно ли вращается земля вокруг солнца, действительно ли человек должен быть человеком и стремиться к добродетели? Но тем не менее, на наш вопрос, раз он уже поставлен, должен быть дан от*вет; а он может быть только отрицательным. Но если это правильно, то, следовательно, существует еще какой-то принцип, который ограничивает принцип природосообразности, хотя он ему и подчиняется. Это — принцип культуросообразности, права которого нельзя отрицать, хотя он и не может претендовать на такую же всеобщность, как принцип природосообразности. Мы постараемся кратко изложить нашу точку зрения по этому вопросу. Каждый человек находит при своем рождении на свет свое окружение, свой народ, среди которого он предназначен жить и по крайней мере воспитываться уже на определенной ступени культуры. Не он должен ее создавать, развивать, так как она уже существует и имеет право на существование именно потому, что она уже есть. Все, что существует, имеет для этого достаточное основание и обладает поэтому правом на существование. Мы отнюдь не имеем в виду сказать этим, что все существующее непременно хорошо. Но уже само существование дает в общем и право на это существование. Если какие-либо два создания борются друг с другом за свое существование, то надо исследовать, какое из них должно уступить другому дорогу или совсем прекратить свое дальнейшее существование. Впрочем, мы должны отказаться от дальнейшего развития этой мысли, так как в противном случае слишком далеко уклонимся от нашей непосредственной задачи. Все человечество, каждый народ, каждое поколение и т. п. всегда находится на какой-нибудь определенной ступени культуры, которая должна рассматриваться как наследие, оставленное предками, как результат их истории и всех воздействовавших на них факторов. Каждый народ стал тем, чем он мог стать под влиянием данных обстоятельств. Состояние культуры в тот или другой момент должно рассматриваться как естественное явление, которое так же неизбежно возникает, с такой же необходимостью, как тот или иной характер флоры и фауны в определенном поясе или на всей земной поверхности. Состояние культуры данного народа в определенное время представляет собой нечто данное и образует ту среду, в которую вступает каждый отдельный человек, рожденный при данных обстоятельствах. Он не создает ее, а находит готовой, и она на него влияет сообразно своей сущности. Вот почему всякий человек — продукт своего времени. Под влиянием иных условий он сделался бы иным, но при данных обстоятельствах он станет при своих задатках тем, чем он может стать в зависимости от своего окружения или всего состояния культуры в данный момент. Если бы мы могли себе ясно представить основные задатки отдельного человека, а также истинную сущность окружающей его среды, ее внешнее и внутреннее состояние, мы бы имели возможность предвидеть — чем именно сделается данный человек. Но для этого потребовалось бы всезнайство. На самом деле будущее каждого отдельного лица или целого народа может быть предсказано лишь отчасти, лишь приблизительно и на основании аналогий. С достоверностью мы знаем только то, что его состояние в данный момент является результатом предыдущего состояния. Как в развитии отдельного человека нет никаких пробелов или скачков, так их не бывает и в развитии народа. Все на земле развивается по закону непрерывности. Поэтому мы должны установить связь всякой последующей ступени развития с предыдущей, постараться вывести ее из последней. Иначе говоря, всякое состояние культуры данного народа есть основа, базис, есть нечто данное и реальное, из которого развивается последующее состояние. Поэтому та ступень культуры, на которой мы находимся в данное время, предъявляет к нам требование, чтобы мы действовали сообразно с ней, если только хотим добиться положительных результатов. Иными словами, мы должны поступать культуросообразно. Это культуросообразное поведение отвечает и современным требованиям. Мы все отлично знаем, как велики эти требования: дело всей нашей жизни может быть сведено на нет и оказаться совершенно безрезультатным, если наша деятельность не отвечает требованиям современности, не опирается на действительность, не считается с ней, игнорирует ее, если мы рассчитываем на идеальные условия, которые на самом деле не существуют. Всякое плодотворное воздействие на отдельный индивидуум и целый народ должно соответствовать требованиям времени и считаться с уровнем развития этого отдельного человека и той ступенью культуры, на которой находится весь народ 75. Принцип сообразности с требованиями времени и культуры руководит действиями всех практических людей, всех тех, кто знает жизнь и ее многочисленные требования. Мы не слышим из их уст ни одного слова о природосообразности, в то время как они постоянно твердят о деятельности, соответствующей духу времени, о современных явлениях и потребностях. Так поступает •дельный ремесленник, толковый купец, каждый мыслящий учитель, законодатель и дипломат. Принцип культуросообразности — несомненно, истинный, правильный и неоспоримый принцип. Всякое явление, которое имеет большое значение или влияние на жизнь людей, непременно сообразно с требованиями данного времени. Если мы не будем исходить из этой предпосылки, то столкнемся в истории с одними непонятными явлениями. Только она проливает свет на совершенно необъяснимые без нее исторические явления и факты. Все личности, деятельность которых сопровождалась большим и длительным успехом, действовали непременно в духе требований и запросов своего времени. Кто им противостоит, может, правда, в том случае, если эти требования еще недостаточно ясно и сильно выражены, на некоторое время задержать их осуществление и даже дать им иное направление. Но уничтожить их и лишить всякого влияния не в состоянии даже самый великий исторический деятель. Поэтому воспитатель и учитель тоже должны считаться с запросами и требованиями их среды и времени. Каждый человек должен соответствовать своему времени. В противном случае он будет чем-то вроде инородного тела, которое организм отвергает и удаляет. Каждый человек должен быть продуктом своего времени и его требований. Поэтому необходимо считаться с существующими в данном обществе обычаями, привычками, тради- • циями, 'со всем, что в нем признается и принято. Немецкое дитя могло и должно было по-разному воспитываться в VIII и XVI веках, по-иному его следует воспитывать в XIX 5веке. Требования времени в Китае, Пенсильвании, Португалии, Англии, Франции и Германии в данный момент тоже совершенно различны. Эта истина, конечно, не требует доказательств. Поэтому обратимся лучше к примерам, которые нам разъяснят, в чем именно заключаются требования принципа культуросообразности и как далеко они простираются. Кто желает вращаться в высшем свете, обязательно должен владеть французским языком; кто желал десятка два или больше лет назад достигнуть высшего образования, неизбежно должен был следовать по пути древнеклассического образования. Кто в настоящее время желает встречаться с людьми образованными и принимать деятельное участие в общественной жизни, должен знать, что делается на белом свете, и читать журналы и газеты. Кто в прежнее время желал быть немецким студентом, жить в студенческой среде и оказывать на эту среду какое-либо влияние, должен был в том случае, если его вызвали на дуэль, подчиниться всем предписаниям относящегося сюда устава. Если учитель, поступив в какое-либо давно уже существующее учебное заведе ние, не желает, чтобы посеянное им семя пало на каменистую почву, он обязательно должен как следует ознакомиться с этим заведением и построить в соответствии с его духом свою деятельность. В Вене требуют иного, чем в Берлине; в Берлине предъявляют иные требования, чем в каком-нибудь небольшом провинциальном городе. Эти требования принципа культуросообразности неоспоримы; принцип этот принадлежит к числу незыблемых, нерушимых. Но как же этот принцип относится в таком случае к принципу природосообразности? Равно ли их значение, можно ли их поставить рядом друг с другом, или же один из них занимает первенствующее, господствующее, а другой второстепенное, подчиненное положение? Принцип природосообразности вечен и неизменен, как неизменны назначение и природа человечества. В различное время, на различных ступенях культуры его можно, правда, понимать различно, но он сохраняет свое безусловное, абсолютное значение. К нему, как к идеалу, можно только приблизиться, никогда его полностью не достигая. Он представляет собой вечную цель всех наших стремлений и всей нашей деятельности; и хотя человечество в своем развитии никогда не достигнет этой цели, но приближаться к ней оно должно постоянно, как асимптота приближается к гиперболе. С ним разумный законодатель должен согласовывать свои предписания, а учитель свои идеи, подобно тому, как магнитная игла одним концом всегда должна быть обращена к северу. При этом необходимо также считаться с требованиями места, где мы находимся, и с той ступенью культуры, которая нами достигнута. Ввиду того что надо учитывать и сочетать требования, исходящие от двух принципов — природосообразности и культуросообразности, могут возникнуть споры и борьба мнений. А именно: споры между идеологами и практиками, расхождения между правом естественным и историческим, противоречия между идеей и традицией. Все стоящие на чисто исторической точке зрения и все реалисты-практики односторонне ориентируются только на действующее, обычное право, только на то, что законно. В то же время идеологи, которые отвлекаются от действительности, принимают во внимание только идеи. И те и другие не правы, так как подходят к делу односторонне. Если придерживаться только традиций, то придется остановить течение времени и всякий прогресс будет немыслим. В том же случае, если стремиться все построить в соответствии с требованиями идеального, естественного права, то равным образом будет совершена величайшая несправедливость, и пирамида, олицетворяющая развитие человечества, будет обращена своей вершиной вниз. Поэтому нельзя достигнуть блага для человечества без примирения и взаимных уступок со стороны исторических требований и требований рассудка и всеобщей справедливости; без того, чтобы, считаясь с существующим, которое коренится в историческом прошлом, в то же время постепенно не продвигаться к высшей цели. Человек, управляющий судьбами людей и их историей, никогда не должен упускать из вида идею, но ему также не следует ставить ни во что требования его времени. В области воспитания и обучения необходимо поэтому постоянно стремиться к тому, чтобы принцип природосообразности получил всеобщее признание и занял господствующее положение.
Но при этом надо считаться и с достигнутым культурным уровнем. Таким образом, следует стремиться к природосообразности, принимая также во внимание и то, что требуют культура и современность. Если мы не будем руководствоваться принципом природосообразности, мы нанесем удар по священным требованиям человечества; если мы не станем считаться с принципом культуросообразности, мы превратимся либо в фантазеров, либо в деспотов и тиранов. Кто после этого может быть настолько близоруким, чтобы не понять, как трудна задача, выпадающая на долю исторических деятелей? Какая нужна ограниченность и односторонность, смелость и самонадеянность, чтобы наобум судить о стремлениях и взглядах своего ближнего! Необходимо примирение этих взглядов и требований, дабы покой обратился в движение, движение — в улучшение... Выше указанное противоречие между требованиями разума и традицией, между идеологами и практиками дает нам возможность с новой точки зрения осветить историю первой французской революции и ее последствий вплоть до нашего времени 2. А именно: борьба и всякие противоречия низшего порядка могут быть сведены к данному общему противоречию. Это же противоречие проливает надлежащий свет и на многие педагогические споры. Возьмем, например, спор о классицизме и реализме. К чему, в сущности, сводится этот спор, как не к тому, должен ли принцип сообразности с требованиями времени и культуры преобладать над принципом природосообразности? Сторонники классического образования стараются доказать, что только путем изучения так называемой классической древности возможно достигнуть истинно человеческого и подлинного образования. Но удалось ли им это доказать? Если бы им это удалось; спор был бы навсегда прекращен, но на самом деле мы этого не видим. Когда читаешь различные апологии классицизму, то замечаешь, что доказательств в пользу классицизма столько же, сколько защитников этой системы образования. Уже одно это обстоятельство внушает некоторые сомнения относительно справедливости принципа, защищаемого столь различным образом, так как он ведь не принадлежит к математическим предметам; и до сих пор ни одно из этих доказательств еще не заставило мыслящего читателя признать безусловную справедливость всего того,, что утверждают сторонники классического образования. Причина этого заключается в том, что ни одно из этих доказательств не покоится на истинно непоколебимой, т. е. психологической, основе, или, иначе говоря, что классицизм не может быть сведен к принципу природосообразности, так же как и последний в свою очередь нельзя свести к классицизму. Этого, кажется, до сих пор еще не удалось сделать, несмотря на многие попытки со стороны некоторых весьма ученых людей. Мы полагаем, что это и невозможно. По крайней мере до сих пор доказано только то, или, вернее, до сих пор сделана попытка доказать только то, что в основе расцвета нашей современной европейской, и в частности немецкой, культуры лежит не что иное, как изучение классической древности и поэтому следует считать вполне сообразованным с требованиями времени и культуры осуществление дальнейшего образования юношества, принадлежащего к высшим классам общества, на той же основе, т. е. на основе классической древности. Однако здесь явно чувствуется преувеличение. Ведь если в пользу классицизма можно привести только то, что он культуросообразен (допустим, что это доказано), то тотчас же возникает сомнение, не прошло ли то время, когда классицизм еще можно было считать культуросообразным, и не соответствует ли требованиям настоящего времени какая-либо иная система образования, которая могла бы существовать наряду с классической или даже целиком заменить последнюю? Не подлежит сомнению, что по крайней мере в настоящее время этот вопрос разрешен в том плане, что, кроме классической, возможна еще и другая система научного и основательного образования, которая в большей мере пригодна для человека, посвящающего себя практической деятельности, чем изучение классической филологии и всего, с ней связанного. В подтверждение правильности этого взгляда на необходимость реального образования можно сослаться на учреждение реальных или высших городских школ. Эти школы являются результатом борьбы, начатой Базедовыми другими филантро- пистами за принцип природосообразности против принципа культуросообразности; борьбы идеи с традициями, разума с историческим правом. То, что все средние учебные заведения с XVI столетия (начала новой истории) были обращены в латинские школы, это, может быть, еще возможно оправдать посредством принципа культуросообразности. Но в конце XVIII столетия возник взгляд, что одностороннее филологическое образование юношества не отвечает более требованиям времени, и вот с этих-то пор и начинается еще до настоящего времени неоконченный длительный спор. Сначала возлагались весьма большие надежды на новые учебные заведения. Это доказывает только то, что идея о необходимости преобразования системы образования к тому времени уже назрела. Но вскоре они, как по крайней мере казалось, были преданы забвению, то ли потому, что на их основате- .лей были возложены чересчур радужные надежды, то ли потому, что они попали в недостаточно умелые руки. Это, конечно, несколько задержало торжество всего того, что было истиной в идее филантропистов, но совершенно уничтожить истину оно не могло. В течение последних десятилетий требования реализма политики состоит в том, чтобы сделать ее излишней, подобно тому как задача воспитания заключается в том, чтобы ретироваться, когда его воспитанник достиг самостоятельности. При неправильном общественном распорядке господствует, напротив, эгоизм отдельных личностей и сословий, которые ставят свои интересы выше интересов коллектива. При этом им присуще стремление — оправдать свой политический эгоизм историческими традициями, всеобщими и так называемыми христианскими положениями и попрежнему удержать нацию в зависимости и подчинении, — стремление, охарактеризованное одним проницательным человеком как «политическое поповство». Сюда же относятся и попытки задержать развитие науки или же направить его по неправильному пути, толкнув его вспять по ранее пройденным этапам, а также намерение не допускать каких- либо установлений, враждебных их политическому эгоизму, и добиться вынужденной бездеятельности или изгнания всех тех лиц, которые не хотят служить послушными орудиями для осуществления их, враждебных всей нации, целей. Эти стремления имеют своей целью разрушение и по возможности уничтожение национального духа и делают осуществление национальной задачи невозможной; они являются олицетворением национального или политического зла. Они не освобождают, а порабощают. Стремление же национального духа направлено к. самостоятельности и свободному развитию. В той мере, как государственная организация и политика содействуют осуществлению этих целей, поставленных природой и ее творцом, они хороши; в той мере, как они этого не делают, они плохи и негодны. Одна из важнейших задач воспитания, национального воспитания состоит в том, чтобы пробудить эти мысли в ребенке и молодом поколении данной нации или, вернее сказать, так организовать воспитание, чтобы эти мысли вместе со стремлением их осуществить самостоятельно возникли в их сознании. Подобный человек является жизнеспособным и достойным членом своей нации. Но нация — не все человечество, а только его часть. Поэтому перед педагогикой встает третья задача: приобщить человека, наделенного индивидуальными и национальными особенностями, ко всему человечеству и способствовать тому, чтобы последнее достигло того назначения, которое ему указано богом. Национальный эгоизм должен исчезнуть, индивидуальный должен быть уничтожен; нация не может воздвигнуть своего счастья на гибели человечества. В каждом индивидууме, в каждой нации должен быть воспитан образ мыслей, именуемый гуманностью; это — стремление к благородным общечеловеческим целям. Первая ее ступень — уважение чужой личности и ее особенностей; вторая — содействие ее человеческим и национальным целям на основе взаимопонимания и согласия; третья — объединение с ней и всеми нациями земного шара для достижения общего назначения человечества, установленного богом. То, чего вы не желаете, чтобы вам делали люди, не делайте и вы им, а то, что вы бы хотели для себя, то делайте и по отношению к другим! Этими великими словами выражен закон, определяющий взаимоотношения наций. • Признание и уважение природных индивидуальных особенностей и национального своеобразия, гуманное .отношение ко всякому, кто носит имя человека, невзирая на его расу, религию, вероисповедание, — вот что является целью истинного христианского воспитания. Христианство стремится .освободить человечество от эгоизма во всех его проявлениях, сделать его самостоятельным и свободным и связать узами единодушия и любви. Истинно человеческий или христианский образ мыслей побуждает уважать в каждом человеке все благородное и хорошее и содействовать ему в достижении его человеческих целей3. Нехристианская политика ставит эгоистические цели выше национальных и стремится установить мнимое благополучие одной нации за счет всех других. Благородная человечность в национальном выражении и индивидуальной (оригинальной) форме является поэтому как назначением человечества, наций и индивидуумов, так и целью воспитания. Этой вечной идее, которая должна служить неизменным идеалом, противоречат: 1) в деле индивидуального воспитания — произвольное предназначение человека к определенному сословию или профессии: к дворянству, для военной или какой-либо гражданской деятельности и т. д.; 2) в деле национального воспитания и образования — не только засилье иностранщины, воспитание с помощью бонн и гувернеров, говорящих на иностранных языках, но также дрессировка, имеющая в виду будущую деятельность в государстве с каким-либо определенным политическим строем (в абсолютной или конституционной монархии, в царстве или королевстве, в республике и т. д.) или же в каком-либо отдельном княжестве, расположенном на территории, занимаемой всей нацией, лишенной единства; 3) в деле общечеловеческого воспитания — не только возбуждение ненависти к другим нациям, но также приобщение к одному, исключающему другие, вероисповеданию. Ненаучная педагогика создала эти ложные и извращающие гуманное воспитание системы. Они являются плодом ограниченных взглядов и узкоместных националистических эгоистических стремлений, которые предпочитают преходящее и часто неполноценное и даже ничтожное неизменному и вечному. Их можно охарактеризовать одним словом, как негодные попытки воспитания и образования ad hoc. Этим самым мы осуждаем все учреждения, которые выдают себя за общеобразовательные, но по существу являются не чем иным, как сословными, профессиональными, узконациональными и церковными школами. Каждое общеобразовательное заведение, даже школа в беднейшей деревне и самом заброшенном уголке, должно быть учреждением, предназначенным для общечеловеческого образования. Если в Пекине воспитывают истинных китайцев (пекинцев), в Константинополе — истинных мусульман (константинопольцев), в Петербурге — истинных русских (петербуржцев), в Вене — истинных австрийцев (венцев), в Берлине — истинных пруссаков (берлинцев), в Париже — истинных французов (парижан); если воспитывают из детей фанатично верующих лютеран, гернгутеров и католиков, не стремясь при этом ни к чему высшему, то (в лучшем случае) удается воспитать существа, обладающие разнообразными хорошими мыслями, которые могут быть использованы для достижения разнообразных, обычно также и для узкоэгоистических и враждебных человечеству целей, но далеко еще не людей. Истинный человек носит на себе отпечаток своей национальности и не перестает быть (конкретным) индивидуумом с присущими ему особенностями. Узкий же националист может относиться ко всем другим нациям как к нечистой силе, и всемирная история являет нам примеры того, как неистовствовали друг против друга религиозные изуверы. Вот почему узкий национализм и церковный фанатизм не могут считаться высшими целями образования. Истинные люди — это те, которые объединяют в себе общечеловеческое начало с национальными и индивидуальными чертами. Глубокое изучение их личностей устраняет узость взглядов, национальную и церковную ограниченность. Если надо назвать имена тех людей, произведения которых дают нам возможность узнать высшую цель воспитания, то76 прежде всего следует назвать имена Лессинга, Гердера и Шиллера. Они были людьми, поэтому христианами в благороднейшем смысле слова, и вместе с тем остались истинными сынами немецкой нации. Поэтому-то они являются образцами для. всякой истинной, национальной и христианской педагогики. I.