Изучением собственности традиционно занимается экономическая наука, а правами собственности—юриспруденция. Собственность представлена и в философии. У Гегеля она фигурирует в «Философии духа» и в «Философии права» в качестве одного из проявлений объективного духа.
Что касается социологии, особенно современной, то в ней проблемы собственности не нашли себе подобающего места. Пришло время, особенно в связи с институционализацией экономической социологии, ввести проблемы собственности в современную социологическую науку. Практическая значимость разработки этой проблемы налицо. Политика приватизации, перераспределения собственности вызвала к жизни ряд серьезных проблем, от правильного решения которых во многом зависит будущее общества. Почему же этого не делает большинство современных социологов, в том числе и представителей экономической социологии?44 Объясняется это тем, что ныне преобладает трактовка предмета социологии как учения о социальной деятельности, о ее смысловых значениях. Предмет экономической социологии тоже сводится к изучению экономического действия как частного случая социального действия, взятого опять-таки со стороны его смысла. Что же касается общественной формы деятельности, т. е. тех общественных отношений, в системе которых осуществляется деятельность, то она исключается из социологического анализа. Между тем структуру общества образуют не элементы социального действия или виды деятельности, а общественные отношения, в которых происходит человеческая деятельность. Вполне очевидно, что общественные отношения, базу которых составляют отношения собственности, не могут не входить в предмет социологии. Без этого социология не может претендовать на место науки об обществе. Она по определению является учением об обществе как совокупности связей, в которых находятся люди друг с другом. Отношения собственности вместе с производственными отношениями составляют одну из основ социальной дифференциации общества, деления людей на классы и социальные группы. Без обращения к отношениям собственности на средства производства и предмета потребления невозможно выделить признаки класса или социальной группы, понять причины и сущность классовой борьбы и социальных конфликтов. Не менее важно для социологии и значение собственности как наличного бытия личности, т. е. люди приобретают возможность социального бытия только как собственники. Форма собственности (общественная и частная) во многом предопределяет характер и черты личности, образ ее жизни, черты поведения. Через отношения собственности реализуются взаимодействие общества и личности, что также составляет одну из коренных проблем социологии. Социологический смысл имеет изучение генезиса собственности. Может, например, показаться, что предпосылки возникновения отношений собственности лежат только в экономике, в частности, в трудовой деятельности. Но это не так. Хотя собственность представляет отношение людей прежде всего к условиям своего труда как к своим, генезис собственности не объясняется непосредственно из труда. Его первой предпосылкой стало наличие человеческого коллектива, общины, т. е. наличие социального образования. В этом отношении К. Маркс выступает социологом, утверждая: «... собственность означает принадлежность индивида к какому-либо племени (кол лективу) (означает иметь в нем основу для своего субъективнообъективного существования), а через посредство отношения этого коллектива к земле как своему неорганическому телу — отношение индивида к земле»45. Социальность собственности, невозможность ее существования вне отношения людей между собой, вне тех или иных человеческих сообществ предполагает, что она и с этой стороны является предметом социологии. Э. Дюркгейм имел полное основание социологическим фактом, подлежащим изучению в социологии, считать то, что образует из себя общность, коллективность, что возникает из этой общности. Собственность как социальный институт вполне может быть отнесена к социологическим фактам. Несомненный социологический характер имеют законы функционирования и развития собственности, смены ее форм в процессе перехода от одной общественно-экономической формации к другой. Сущность и формы собственности невозможно до конца понять без применения к ним социологического метода и его специфических требований. В этой связи важно осознать особенности социологического подхода к анализу отношений собственности, согласовать его с экономическим подходом. Следует в первую очередь предостеречься от субъективизма, выводить отношения собственности из «Я», из моей воли, чему способствует сам термин «собственный», т. е. мой, принадлежащий мне. Отсюда можно заключить, что именно «Я» делаю что-то своим, и собственностью будет то, что принадлежит мне — мои мысли, моя воля, мое тело, моя жизнь и т.д. Когда же говорится о вещах как собственности, то здесь субъективистский подход, в частности у Гегеля, выражается в придании вещам человеческий воли, что якобы и делает их собственностью. В действительности отношение собственности возникает из практического отношения к условиям и средствам своей жизнедеятельности, из необходимости обладания предметами и силами внешней природы. Применительно к субъекту объективность собственности выявляется в том, что она составляет наличное бытие личности. В собственности снимается односторонняя («голая») субъективность личности, в условиях и средствах своего существования она приобретает свою реальность, непосредственное бытие. Нет этого наличного бытия, нет и «Я», нет и личности. Другой важный методологический прием, необходимый для раскрытия сущности собственности, — определение ее возникновения посредством отношений между людьми по поводу вещей. Не зря утверждается, что отношение к вещи еще не образует собственности, нужно еще, чтобы по поводу вещей складывались отношения между людьми. В этом случае преодолевается не только субъективизм, но и преувеличение роли отдельного индивида, личности при объяснении генезиса собственности. Собственность, подобно языку, не может быть продуктом отдельного человека. Она опосредована существованием определенного человеческого сообщества. Отсюда возникает необходимость рассмотрения эволюции форм собственности под-воздействием общества на личность, решение вопроса о соотношении общего и единичного в отношениях собственности, оценка роли общественной и частной форм собственности. В методологическом отношении важно определить какая из этих форм составляет логическую и историческую исходную форму развития собственности. В этой связи существенное значение приобретает логика анализа собственности, т. е. логический аспект применения социологического метода в этой области. Причем речь идет о выборе логического метода рассмотрения собственности, о его согласовании с историческим подходом. Следует определиться в вопросе об исторически первой форме собственности: или это частная, или общественная собственность, как они взаимодействуют в ходе истории, какой из них принадлежит будущее. Эти вопросы нельзя решить, не применяя еще одного требования метода — историчности в анализе сущности и форм собственности, выявления законов их движения. Нельзя забывать и то обстоятельство, что категория собственности —базовая для всей общественной науки. С ее помощью обосновываются многие явления общественной жизни: состояние нравственности в гражданском обществе, правовое положение людей, их свобода и многие другие стороны общественной жизни. Собственность в ее наиболее простом и абстрактном определении представляет собой отношение людей (человека и человеческих сообществ) к условиям своего труда, производства, жизнедеятельности как к своим, принадлежащим им самим. Эта принадлежность условий и средств деятельности самим субъектам и означает, что они находятся в их собственности, а их присвоение осуществляется в контексте их производства. Собственность, следовательно, не может определяться как результат «помещения» лицом своей воли в вещь, она есть условие и результат труда, производства, а производство, в свою очередь, есть присвоение человеком вещей природы. Отношение собственности имеет две исходные стороны или два Уровня. Во-первых, это отношение людей к объекту собственности как к присваиваемой вещи. Во-вторых, это отношение одних людей к другим людям по поводу присвоения ими условий и средств жизне деятельности, т. е. по поводу их отношения к вещам, что составляет более глубокое, сущностное отношение собственности. Каждая из этих двух сторон отношения собственности, в свою очередь, выявляет себя двояким образом. Так, к вещам внешнего мира можно относиться не только практически, но и в мышлении как к объектам познания и воли, и следовательно, присваивать их идеально, т. е. делать их предметом сознания, признавать господство воли над вещью, представлять внешний мир в виде отчужденного и возвращаемого в самосознание (Гегель). Из абсолютизации этого момента возникает идеалистическая трактовка генезиса и природы собственности. В наше время ее можно обнаружить в концепциях постиндустриального, технотронного общества, в котором якобы основным средством жизнедеятельности будут знания, а господствующей формой собственности — интеллектуальная собственность на интеллектуальный капитал. Не отрицая участия сознания в присвоении вещей внешнего мира как условия жизнедеятельности, нужно признать, что действительное присвоение внешнего мира совершается не в мышлении, а в активном практическом отношении людей к внешним условиям и факторам своей жизни. Сначала было дело, хотя это дело для своего осуществления требовало участия сознания (слова). Духовные способности, знания, изобретения, произведения искусства могут стать объектом собственности не как внутреннее, субъективное достояние человека, а лишь в случае их овещнения, приравнивания к вещам и включения в обращение, обмен. Определение собственности как отношения людей к вещам как к своим собственным не исчерпывает природы собственности и в том смысле, что собственность не образуется из отношения отдельного человека к вещному миру. Изолированный, отдельный человек, например, Робинзон, может присваивать объективные условия своей жизнедеятельности, относиться к природным или созданным им предметам как к своим, но это еще не будет отношением собственности. Для того чтобы оно возникло, нужны другие люди, нужно сообщество людей. Именно тогда, когда происходит совместное, коллективное присвоение вещных условий, объектов природы, возникает отношение собственности как общественное, социальное отношение. Поэтому к первоначальному определению собственности как отношению человека к вещам добавляется новый существенный момент—это отношение людей между собой по поводу их отношения к вещам. Иначе говоря, отношения человека к вещи дополняется отношением человека к человеку по поводу вещей. Что касается характеристики собственности как отношения людей между собой по поводу вещей, то людские отношения тоже могут быть поняты в двух смыслах. Во-первых, они могут оыть сведены к отношениям субъекта к своим собственным, принадлежащим ему силам и свойствам, например, к своему телу или своим мыслям. Есть авторы, которые полагают, что собственность имеет своим источником природу самого человека, возникает, например, из того, что ум человека, его воля, его тело — это его собственность. Юристы выделяют из вещных прав личные права, например, исключительное право на результаты интеллектуальной деятельности (интеллектуальная собственность). Здесь, как и в случае с Робинзоном, > гношение собственности в его собственном смысле еще не возникает. Если человек соотносится лишь с самим собой, то он еще не вступает в отношения собственности. Чтобы они были, необходимы другие люди, с которыми он может находиться в отношениях собственности по поводу присвоения его субъективных сил, способностей, умений и т. д. Отношения собственности, во-вторых, могут и должны рассматриваться как отношения между самими людьми по поводу вещей или субъективных факторов, лежащих на стороне человека (его рабочей или иных созидательных сил). Другой человек по отношению к этому человеку в последнем случае приобретает свойства объекта, а отношение собственности — характеристику объективного общественного отношения, постольку люди в качестве лиц, отличая себя от себя и относясь друг к другу, приобретают наличное бытие как собственники. В собственности снимается голая субъективность личности (Гегель). Итак, собственность в своем исходном определении есть общественное отношение (отношение между людьми) и, лишь будучи таковым, является отношением к вещам как условию человеческой жизнедеятельности, труда. Отношение человека к вещам как к своим опосредуется его отношением к другим людям. Как язык, так и собственность не могут быть продуктом отдельного человека (К. Маркс). Это общее, а потому и абстрактное определение собственности, нуждается в дальнейшей конкретизации посредством выделения его отдельных моментов и уровней обобщения, начиная с исходного и заканчивая итоговым обобщенным определением, выявляющим главную, отличительную особенность отношения собственности. Обычно, следуя Гегелю («Философия права»), выделяют три логических и одновременно исторических момента (уровня) собственности: владение, пользование и отчуждаемость (в нашей юридической литературе последний момент обычно заменяется понятием «распоряжение» и делается сущностной характеристикой собственности). Владение (вступление во владение) материальными условиями труда, природными условиями труда, природными вещами считается изначальным отношением, с него начинается собственность. Оно бывает: а) физическим овладением, захватом земли или территории; б) владением на основе участия в создании, производстве, в формировании вещи, например, обрабатывая землю, выращивая растения или домашних животных; в) владением путем обозначения предмета каким-нибудь знаком, например, огораживанием участка земли. Формирование отношения собственности владением не завершается. Недостаточно только владеть чем-либо, даже участвуя в производстве предмета. Чтобы быть собственником, надо еще пользоваться им, участвовать в его потреблении посредством уничтожения или изменения его формы, т. е. вещь делается для человека своей, если она им употребляется. В потреблении реализуется собственность в том смысле, что без использования вещи она становится бесхозной, а собственник — неполным собственником. Чтобы быть таковым, недостаточно, например, быть собственником вспаханной борозды, нужно иметь в собственности все остальные результаты деятельности, в частности, урожай. Завершением и объединением собственности в целостном общественном, социальном отношении общества и человека к условиям жизнедеятельности как к своим выступает ее отчуждаемость (или неотчуждаемость) в пользу других. Субстанциональная основа такого отношения — это не человеческая воля, а овеществленный в этих условиях и результатах общественный труд, позволяющий обмениваться результатами деятельности в форме потребительных или меновых стоимостей, и таким путем людям вступать в отношения со всем обществам, реализовать собственность в качестве общественного отношения (бытия всего общества). С одной стороны, все то, что есть условие и результат труда общества и человека, принадлежит им, неотчуждаемо от них, входит в собственную сущность общества и человека. Неотчуждаема, например, территория (земля), на которой живет народ, неотчуждаемы сущностные силы человека, его личность, его жизнь. С другой стороны, собственность предполагает и возможность их отчуждения: народы и люди могут быть превращены в рабов, хотя это не соответствует субстанциональной природе людей, а рабы имеют неотчуждаемое право освобождения от рабства. Отчуждаемы и сущностные силы человека, их потребление, продукты деятельности, например, рабочая сила наемного работника, результаты ее потребления, использования. Что касается собственности на вещь, то человек может отстранять ее от себя и передавать другому. Приведенные основные характеристики собственности, выделенные еще Гегелем, в наше время подвергаются дальнейшему расчленению, говорят о сложном «пучке отношений и прав собственности». К названным выше трем элементам собственности добавляются еще несколько, в частности, собственность на доход, на «капитальную» стоимость вещи, на наследство, способ использования и т.д., и которые оформляются в соответствующие права собственности. В современной литературе неотчуждаемость и отчуждаемость собственности обычно характеризуется понятиями исключаемости всех других или тем, что никто не исключается из доступа к объекту собственности. Градация прав собственности выводится из степени исключительности прав на доступ к ресурсам, начиная с прав отдельного лица на этот доступ и заканчивая тем, что все имеют этот доступ. Критерием обычно берутся варианты частной формы собственности. Там же, где ресурс доступен всем, он становится ничейным, т. е. общественная собственность перестает быть собственностью вообще. В Гражданском кодексе РФ в качестве исходной точки фигурирует частная собственность отдельного лица. Все то, что принадлежит субстанциональному бытию общества и человека (общественные блага, земля и т. п.) в нем вообще не упоминается. Если же дело касается свойств личности, то собственность на них подгоняется под «исключительные» права, т. е. под формулу частной собственности, причем игнорируется признак их отчуждаемости, например, способностей к труду, т. е. рабочей силы человека. В предшествующем изложении при анализе отношений собственности приходилось указывать на тот или иной субъект собственности, а также на объект, по поводу которого складываются отношения собственности. Теперь рассмотрим более подробно, что из себя представляют объект и субъект собственности, причем не в юридическом, а в социологическом смысле. Сначала о субъекте собственности: это, конечно, люди, но может ли таким субъектом быть общество в целом и каждый человек? Поскольку, как уже говорилось, собственность не существует как замкнутое в себе самом отношение индивида к самому себе, а предполагает наличие того или иного сообщества людей, то именно последнее и есть первичный субъект собственности. Человеческое сообщество может выступать собственником непосредственно, например, в лице общины или рода, народа (когда основные средства производства и земля объявляются общим достоянием народа), а также посредством своих представителей (государства и других органов). В прежних Конституциях нашей страны (1918, 1924, 1936, 1977 гг.) народ признавался в качестве непосредственного субъекта собственности. Конституция 1993 г. его лишает такого права, к субъектам прав собственности, согласно принятому в 1994 г. Гражданскому кодексу, вместо народа отнесены федеральное государство, субъекты федерации и муниципальные образования, а также юридические и физические лица. По отношению к обществу в целом субъектом собственности выступает отдельный человек. Его право на частную (личную) собственность обычно юридически гарантируется. Другое дело — может ли каждый человек быть реальным собственником и, следовательно, субъектом собственности. То, что каждый не может быть субъектом частной собственности на условия и средства производства — это очевидно. Эти условия обычно принадлежат работодателю, а не работнику. Последний оказывается собственником лишь предметов личного пользования. Отдельный человек, однако, может и вообще не быть субъектом собственности. Раб, например, не был собственником, в том числе и на свою рабочую силу, способность к труду и другие личностные свойства. В таком же положении находился римский плебей, а в капиталистическую эпоху — люмпен-пролетариат. Пролетарий тоже может быть отнесен к людям, у которых нет собственности, поскольку отношение пролетария к своей рабочей силе не становится отношением собственности пока рабочая сила не превращается в товар и не находит своего покупателя. Несмотря на юридически декларируемое право на признание каждым лицом своего права субъекта собственности и владения имуществом, превращение каждого человека в субъект собственности остается все еще фактически нерешенной проблемой, хотя вроде бы каждый должен быть собственником. Ее решение во многом зависит от того, в какой мере значение реального субъекта собственности приобретает общество и коллектив, особенно трудовой, посредством которых могут реализовываться функции отдельного человека как субъекта собственности. К коллективам — непосредственным субъектам собственности, могут быть отнесены фабрики рабочих (предприятия с собственностью работников), коллективные хозяйства в сельском хозяйстве и другие подобные хозяйства. Что касается государственных предприятий, акционерных и иных обществ, то в них право собственности отдельного лица на средства и продукт деятельности не предусматривается, субъектом выступает по существу носитель коллективной частной собственности (работодатель). В качестве субъектов общей собственности, согласно Гражданскому кодексу, могут быть два или несколько лиц, причем речь идет не об общей собственности работников завода или фабрики на средства и продукт их производства, а скорее об имуществе супругов и их детей, кооперированных фермеров и т. п. Дифференциация субъектов собственности в определенной мере обусловлена ее объектом. Не всякий объект может находиться в собственности отдельного человека, например, судоходная река, средства обороны, армейское вооружение и т. п. И, наоборот, предметы личного пользования не могут быть объектом коллективного присвоения. Из общего определения собственности следует, что ее объект составляют условия и средства труда и жизнедеятельности людей. К ним относятся прежде всего материальные, вещные условия и средства: средства и продукт производства, земля, предметы потребления и т. п. Имеются и субъективные условия и факторы производства и жизнедеятельности, начиная с самого человека как физического существа и заканчивая идеальными способностями и силами человека и общества, которые тоже могут составлять объект собственности. Всё ли, что окружает человека и общество и служит условием его жизнедеятельности, может быть объектом собственности? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно сначала выставить определенные критерии: а) исходить из того, что собственность по отношению к личности (субъекту) выступает ее наличным бытием, обладающим внешней, а потому и вещной формой существования; б) предполагать, что то или другое явление может стать объектом собственности, лишь будучи опосредованным отношением людей друг с другом по поводу этого объекта. Согласно названным критериям объектом собственности, во- первых, не может служить то из внешней сферы, что не является условием, фактором жизнедеятельности людей, не используется ими, т. е. не составляет наличного бытия личности. Кроме того, чтобы быть объектом присвоения, требуется, во-вторых, превращение субъективных условий и факторов (свойств и сил самих людей) во внешнюю форму (в форму вещей, работ, услуг или в другие формы непосредственного бытия). В-третьих, собственностью может стать лишь тот объект, отношение к которому опосредованно отношениями между самими людьми, т. е. когда имеет место отношение людей, а не одного лица, по поводу объекта. Этот последний пункт особенно важен при решении вопроса о том, могут ли субъективные свойства человека, да и сам человек, быть объектом собственности. Там, где человек относится к самому себе, к свойствам своей личности как к своим (т. е. там, где мы имеем отношение соотносящегося с собой человека), они не становятся объектом собственности. Сколько бы я ни говорил, что это мои мысли, моя голова, мои руки, они не приобретают значения объекта собственности, ибо я остаюсь замкнутым в самом себе отношением с самим собой. «Это владение, — по утверждению Гегеля, — есть нечто внутреннее, духовное, рассудок может оказаться в сомнении по поводу их юридической квалификации, ибо он исходит из противоположности: либо вещь, либо не вещь»46. Другое дело, когда мои мысли воплощаются в написанной и продаваемой книге, способности рук делать что-то, оказывать услуги превращаются в товар, и по поводу всего этого я вступаю в отношения с другими людьми. Тогда они становятся объектом отношения собственности. По общественно признанному договору, например, согласно Всеобщей декларации прав человека, человек не может быть объектом собственности. Личность, жизнь современного человека в отличие от раба, крепостного, признаются неотчуждаемыми. Вместе с тем этого рода неотчуждаемость относят лишь к тотальности и субстанциональности личности. Что касается отдельных свойств личности, даже потребления ее деятельности в ограниченное время, то они могут быть, с этой точки зрения, объектом собственности других лиц. «Их я могу отчуждать другому, так как они вследствие этого ограничения получают внешнее отношение к моей тотальности и всеобщности»47. Это, однако, не означает, что вместе с отчуждением сил и деятельности человека не может быть отчуждена и сама субстанциональность личности, сама общественная сущность человека. В условиях частной собственности отчуждение продукта труда рабочего и самого его труда, как показал К. Маркс, предполагает отчуждение его социальной сущности, родовой Жизни: «... отчуждаемый труд отчуждает от человека его собственное тело, как и природу вне его, как и его духовную сущность, его человеческую сущность (...) Непосредственным следствием того, что человек отчужден от продукта своего труда, своей жизнедеятельности, от своей родовой сущности, является отчуждение человека от человека»48. Жизнь (индивидуальная) человека по отношению к самому человеку не может быть чем-то внешним и в этом смысле не есть объект его собственности, неотчуждаема, хотя человек может сам лишить себя жизни, не имея права на самого себя. В то же время общество в лице государства может посылать солдата на войну и жертвовать его жизнью. В этом смысле жизнь человека становится отчуждаемой. Рассмотрение отношений собственности со стороны их субъекта и объекта позволяет провести классификацию их видов, разновидностей, форм, т. е. расчленить их и произвести анализ на основе специ фики субъекта и объекта собственности, взятых вместе, и главным образом посредством способа присвоения субъектом объекта собственности — условий и результатов труда. Если исходить из объекта собственности, то можно выделить два крайних вида собственности: а) собственность на материальные блага; б) собственность на нематериальные блага (интеллектуальная собственность). В юридической науке выделяют соответственно права на вещи (вещные права) и права на нематериальные блага, связанные со свойствами личности (субъекта). Римское право последнее относило к личным правам, против чего резко возражал автор «Философии права» Г. Гегель. По его мнению, только личность имеет право на вещи, и потому личное право есть по существу вещное право, если вещь понимать как нечто внешнее, в том числе и как тело человека и его органическую жизнь49. Каждый из названных полярных видов собственности, в свою очередь, подразделяется на разновидности. Выделяют, например, собственность на землю, на средства труда, на предметы личного потребления, а также доходы от них: капитал, прибыль, процент, ренту, заработную плату и т.п. Что касается свойств и благ, лежащих на стороне субъекта, то здесь можно говорить о собственности на информацию, на разные результаты интеллектуальной деятельности (изобретения, произведения искусства и т. п.), а также на самого человека, его рабочую силу, в том числе интеллектуальную силу. В наше время вызывает интерес и широко обсуждается вопрос об интеллектуальной собственности как равноправной другим видам собственности, особенно вопрос возрастающей роли информации, научных знаний и соответствующей собственности на эти нематериальные блага. Есть авторы, которые полагают, что в будущем основой собственности перестанет быть собственность на средства производства, что в связи с резким ростом удельного веса знаний, информации и т. п. произойдет качественная трансформация отношений собственности — «вещная сторона собственности отступает перед духовно-ценностной». Вместе с вытеснением материального производства и приходом на его место производства информации, знаний в «постиндустриальном» обществе основным объектом собственности вроде бы станут не материальные средства производства и материальные блага, а средства духовного производства — информация, духовные ценности. «Доминантой, главным фактором прогресса становится сфера, где осуществляется не производство материальных, утилитарных благ, а творчество в широком смысле слова — образование и воспитание, наука и искусство (...) доступные каждому»50. Господствующей в этих условиях будет интеллектуальная собственность. Уступит ли свое первенство материальное производство производству духовному и станет ли интеллектуальная собственность альтернативой собственности на условия и средства материального произ- . водства? Такая постановка вопроса, на наш взгляд, больше отражает социальную позицию либерально настроенной, «постмодернистской» интеллигенции, чем историческую необходимость. И если в Конституцию РФ и Гражданский кодекс РФ включены пункты об охране интеллектуальной собственности наряду с частной (но не общественной), то это говорит лишь о том, что как наше конституционное, так и гражданское право далеки еще от того, чтобы быть действительно всеобщим правом — правом каждого гражданина и каждой личности, т. е. право отдельного человека не доводится до всеобщей сущности права. Зафиксированные в этих документах «Права и свободы человека и гражданина» по форме —это право абстрактной личности, а на самом деле есть права социально обособленных, классовых личностей, ибо если способность к интеллектуальной деятельности и ее результаты объявляются основанием приобретения гражданских прав (Гражданский кодекс РФ, ст. 8, п. 5), причем объектом исключительных, неотчуждаемых прав (ст. 138, 150), то обычная способность к физическому труду, реализуемая на фабриках и заводах, в труде и его продукте, основанием для приобретения гражданских прав, и тем более исключительных, не признается. Нет, следовательно, равенства в самом основании возникновения гражданских прав. Противопоставление интеллектуальной собственности обычной собственности на материальные средства и блага имеет своим источником разделение умственного и физического труда как социально противоположных видов трудовой деятельности, что неизбежно сказывается в трактовке социально-правовой сущности человеческой личности. Когда человек свою деятельность (труд) отчуждает другому на временное пользование, он предстает как прислуга, лакей. В случае же отчуждения всего времени труда в собственность другого отчужденной оказывается и сущностная определенность человека, отчуждается его личность (раб, крепостной). Поскольку духовные способности человека, его интеллектуальные силы относят к обязательным, составляющим всеобщую сущность личности, элементам, то они объявляются неотчуждаемыми. Что же касается способностей человека к физическому труду, его рабочей силы, то они таким свойством не наделяются, т. е. они считаются вполне отчуждаемыми. Их потребление (использование) существенно отличается от реализации первых, оно образует якобы внешнее условие по отношению к сущности личности. Собственность рабочего на свою рабочую силу в Гражданском кодексе в объекты собственности не включается. Самое большее, на что может рассчитывать человек физического труда, это получение права собственности на новую вещь, сделанную им индивидуально и для себя (например, на вязанные им перчатки, выращенные на своем участке яблоки, собранную клюкву и т.п.). Что касается результатов его труда на заводе или фабрике, то на них он прав собственности не имеет. И вообще коллективный физический труд исключается из оснований для приобретения права собственности. По-другому обстоят дела с интеллектуальной собственностью, т. е. собственностью на духовные способности. Она по своему социально-экономическому статусу ставится выше собственности на обычные способности к физическому труду, на рабочую силу. Предпринимателю-капиталисту, например, нет необходимости требовать признания своих способностей к труду в качестве объекта его собственности, они не отчуждаются. Это —удел лишенной собственности рабочих. Право же предпринимателя на вещные условия производства как на его частную собственность непосредственно отождествляется с правом неотчуждаемости его личности. Частная собственность объявляется наличным бытием его личности. По отношению к человеку труда современная рыночная экономика пошла еще дальше — на деле разорвала тело и личность человека. Если во времена Гегеля в понятие «Я» включались дух и тело, владение и телом, и духом, достигаемое образованием, занятиями, привычками, представлялось «внутренней собственностью духа», то сегодня тело из неотчуждаемого достояния личности («Я») превращается в товар, из собственности духовного «Я» — в обычную собственность как на вещь. То же самое можно сказать и о жизни: не будучи по существу чем-то внешним по отношению к личности, она превращается в нечто внешнее и чуждое. Когда же право на жизнь закрепляется в Конституции РФ, то этим предполагается, что она отчуждаема так же как и вещь (право лица, основанное на договоре, согласно Гегелю, есть право на вещь). Тем самым оправдываются, по существу, самоубийства, которые в наши дни приобретают массовый характер. С такой же легкостью можно было бы и записать право собственности человека на свои почки и другие органы своего тела, поскольку они тоже превращаются в предмет купли-продажи, наделяются социальным свойством отчуждаемости. Записанное право на жизнь ничем не отличается от незаписанного права на органы тела. Можно продать и жизнь, а не только почки. С возвышением интеллектуальной собственности над обычной собственностью связана попытка трактовать по-иному соотношение общественной и частной собственности. Одни полагают, что наделение интеллектуальной собственности свойствами неотчуждаемости и исключительности в правовом отношении делают ее сугубо частной и индивидуальной. Концепции типа «единственный и его собственность» (М. Штирнер) обычно абсолютизирует специфику художественного, научного творчества, противопоставляя работе единственного общечеловеческие работы, которые могут быть выполнены каждым. Другие, наоборот, считают, что установление господства интеллектуальной собственности автоматически приводит к утверждению общественной собственности, поскольку знания, информация обращены ко всему обществу и должны быть достоянием всех. Иногда даже утверждается, что все то, что является общим, не может быть в частной собственности. Если, например, научный труд всеобщий, а его силы составляют всеобщую производительную силу общественного труда, то наука по своей природе выступает объектом только общественной собственности. Всеобщность научного труда, утверждает Г. А. Лахтин, «предопределяет и специфическую всеобщую собственность на продукцию научного труда»51. Тогда как быть с неотчуждаемостью результатов интеллектуальной деятельности, неотъемлемостью и исключительностью прав научного работника на свою продукцию, т. е. с частной собственностью на нее? Возникает вроде бы парадоксальная ситуация: собственность всех отрицает собственность каждого в отдельности и наоборот. Если что-то принадлежит всем, то уже никому, если же кому-то одному, то уже не всем. Отсутствие каких-либо исключений из доступа к ресурсу, т. е. свободный доступ к нему, по мнению представителей современной экономической теории прав собственности, означает, что этот ресурс ничейный, не принадлежит никому, или, что то же самое, — всем52. Такого рода суждения направлены на отрицания самой возможности общественной собственности. В действительности здесь неразрешимой антиномии нет. Всеобщая собственность может и должна доводиться до уровня индивида, индивидуальной собственности. Например, среднее образование делается всеобщим именно потому, что его получает каждый, оно становится достоянием каждого отдельного человека. Если же оно не становится принадлежностью каждого, то оно не доводится до своей истинной всеобщности. Соответственно общественная сущность, общественные силы не противостоят изначально отдельному индивиду, они должны стать сущностью каждого отдельного человека. Но этого можно достигнуть лишь на базе общественной собственности как на духовные, так и на материальные блага. Общественная собственность не есть некое общее «существо», не принадлежащее никому отдельно. Она существует в особенном, в конкретных социальных отношениях людей. Общие условия жизни людей так или иначе —это условия их индивидуальной жизни. Общественная собственность может быть практически осуществлена, если становится достоянием каждого, не переставая быть, разумеется, общим достоянием. Именно это имел в виду К. Маркс, когда писал, что после ликвидации капиталистической частной собственности устанавливается «индивидуальная собственность (...) на основе кооперации труда и общего владения землей и произведенными самим трудом средствами производства»53. Только из-за своего превращения в индивидуальную собственность средства труда делаются непосредственно общественной собственностью. Отношения общей собственности, следовательно, не есть некое существующее помимо людей ничейное экономическое образование (структура). Они не исключают доступа каждого индивида к ресурсам, но от этого не теряют свойства быть отношениями человека к вещам как к своим собственным, т. е. отношениями собственности. Общее и индивидуальное в отношениях собственности полагают друг друга в коллективных (кооперативных) формах собственности, в том числе и в тех случаях, когда имущество находится в собственности нескольких лиц (совместная или долевая собственность). Вместе с тем общие и индивидуальные формы собственности не только взаимополагают, но и отрицают друг друга, могут выступать как противоположные по сущности формы. Первобытная общинная (общая) собственность на землю и средства производства в ходе исторического развития отрицается частной собственностью, принимающую формы рабовладельческой, феодальной, капиталистической собственности. Капиталистическая частная собственность, эволюционирующая от индивидуальной до акционерной частной собственности, в конечном счете тоже отрицается. На ее место приходит противоположная форма — социалистическая общественная собственность на землю и средства производства. Следовательно, главным критерием разграничения форм собственности в истории будет способ присвоения условий и результатов труда и производства. Собственность на средства производства — ведущее звено в отношениях собственности. Изложение общих вопросов собственности, осуществленное выше, свидетельствует об их социологическом характере. Уже из того, что собственность по своей сущности есть общественное отношение (отношение между людьми по поводу материальных и духовных благ), делает необходимым ее включение в предмет социологии. Социологический характер имеют и законы развития отношений собственности. Отношения, складывающиеся в процессе труда, представляют собой основу любого человеческого общества, формируют всю систему общественных отношений, базой которых, в свою очередь, выступают отношения собственности. Взаимосвязь между трудом и собственностью преломляется через всю систему общественных отношений. Такое опосредование делает возможным как тождество труда и собственности (первый закон собственности), так и разрыв между ними, когда общественные отношения позволяют существовать отчужденному труду и собственности на основе чужого труда (второй закон собственности). К. Маркс эти законы формулирует следующим образом: «Первый закон есть тождество труда и собственности; во втором законе труд выступает как отрицаемая собственность или собственность — как отрицание чуждости чужого труда»54. В свою очередь. разрыв между трудом и собственностью отрицается в третьем законе собственности — собственности на основе своего труда, но кооперированного, обобществленного, предполагающего общее владение землей и произведенными самим трудом средствами производства. Рассмотрим эти законы подробнее. Первый закон собственности предполагает, что собственность на условия и продукт труда возникает на основе самого труда, вложенного в производство. В этом случае присвоение происходит посредством труда. Присвоение может осуществляться как коллективом (общественным субъектом) на основе совместного труда, так и субъектом индивидуальным на базе своего индивидуального, частного труда. К. Маркс выделяет три формы общинной собственности, условно называя их азиатской, античной и германской, и располагая по принципу исторического развития —от общественной формы собственности к частной55. Азиатская форма собственности — самая первая из трех форм. Она стала первой предпосылкой присвоения людьми средств жизни, а также условием целенаправленной деятельности для воспроизводства жизни, т. е. условием труда. Отдельный человек владеет землей только как член, звено конкретного общественного образования.
Эта форма допускает существование некоего единого начала, объединяющего под своей властью совокупность отдельных общин. Это начало является верховным собственником всех земель. Такое общественное устройство во многом объясняется необходимостью строительства ирригационных каналов, которое не под силу отдельной общине, и поэтому могло быть реализовано только через существование этого единого начала, соединявшего и координировавшего усилия многих общин. Античной форме собственности (вторая форма) также предпослана община. Однако ее отличает от первой формы то, что община здесь представляет собой не некую субстанцию, образовавшуюся естественным, природным путем, но город, т. е. искусственно созданное поселение, общность. Земли, окружающие город, были его территорией. Земля делилась между городами (общинами). Общинная собственность здесь выступает в качестве государственной собственности. При этом собственность отдельного индивида сама по себе не есть общинная собственность, что отличает античную форму от азиатской, при которой отдельный индивид лишь владел землей общины как ее член. Община в этом случае представляет объединение свободных и равных собственников. Собственность на свой труд и его продукты проистекает из собственности на земельный участок, наличие которой, в свою очередь, гарантируется наличием общины, существование коей покоится на прибавочном труде ее членов в виде военной службы. Германская форма собственности (третья форма) отличается как от азиатской, так и от античной тем, что земля здесь делится на общинные угодья и на земли отдельных членов общины. Отдельный индивид, член общины, — совладелец лишь общих угодий, что отличает эту форму от азиатской. Земли общинников — не общинная земля, как это происходит при античной форме, когда земля, занятая общиной (а именно ее членами), действительно общинная. В этом случае имеется уже своего рода противопоставление общинной земли частным наделам, хотя существование общинных владений связывает отдельных индивидов друг с другом, которые выступают как частные собственники. Необходимость же ее наличия обусловливается тем, что она выполняет роль средства производства, продукты которого жизненно необходимы, но их невозможно (невыгодно) получать на частном наделе, особенно в условиях ограниченных территорий (например, пастбища, лес для рубки, водоемы для ловли рыбы и т. п.). Связь же отдельных частных собственников в общину для пользования общинными землями оказывается необходимой для защиты земли от посягательства других подобных общин. Каждая из трех вышеописанных форм порождает внутри себя множество разновидностей в зависимости от конкретных исторических, климатических, местных и других условий. При достаточном различии принципов внутреннего устройства всех этих трех форм, они могут быть объединены на основе одного фундаментального свойства - общинная земля как основное средство производства находится в собственности всей общины. Что касается отдельного индивида, то он имеет доступ к земле только если он -- член этой общности (общины). Собственность означает первоначально (и такова она в ее азиатской, славянской, античной, германской формах) отношение трудящегося (производящего или себя воспроизводящего) субъекта к условиям производства и воспроизводства как к своим собственным. Цель самого производства — воспроизводство самого человека в этих объективных условиях его существования и вместе с ними. Это отношение индивида к условиям труда как к своей собственности (в силу того, что они результат и предпосылка труда, т. е. производства) предполагают определенное существование индивида как члена племенного или общинного коллектива (собственностью которого он сам до известной степени выступает)56. Кроме того, во всех трех формах наличествует ситуация, когда существует неизбежность объединения усилий всех индивидов, составляющих данную общность, для реализации некой жизненно необходимой всем им цели, достижение которой невозможно каждым из них в отдельности. Труд здесь коллективный и в то же время социально однородный: общественное разделение труда находится еще в зародышевом состоянии — практически речь идет лишь о естественном, половозрастном, разделении труда. Существование общественной собственности сопровождалось существованием личной. Наличие этой собственности (и на некоторые орудия труда, и на украшения, и на оружие) свидетельствовало об определенном обособлении членов общины. Но личная собственность в общине не противостояла общей собственности. Орудия труда, оружие, украшения, утварь и т. п., принадлежащие тем или другим членам общины, не выступали как чужие для каждого из остальных членов общества; они не были направлены взаимно друг против друга. Наоборот, члены общины владели этой личной собственностью, могли использовать ее только в рамках общины и в ее интересах, на базе совместного труда, совместного присвоения результатов этого труда. На основе труда может существовать и частная собственность, т. е. отстранение всех других лиц от доступа к продукту (объекту собственности). Частная собственность как противоположность общественной, коллективной собственности, существует там, где средства труда и его внешние условия принадлежат частным лицам. В зависимости от того, эти частные лица — работники или работодатели, изменяется характер самой частной собственности57. По требованиям первого закона собственность, следовательно, может функционировать как общественная собственность, так и частная собственность, но в обоих случаях это собственность трудовая. Трудовая частная (индивидуальная) собственность в ходе исторического развития нашла свое воплощение в простом товарном производстве. Каждый производитель выносил сделанный им продукт на рынок, обменивая его на необходимые ему вещи по принципу обмена эквивалентов. Это могло быть возможно только если товаропроизводитель был частным собственником своего продукта, т. е. по своему усмотрению мог определять его дальнейшую судьбу. В условиях мелкого товарного производства, т. е. процесса труда, основанного на применении небольших средств производства и имеющего индивидуальный характер, работник и собственник объединены в одном лице, поскольку производитель одновременно был собственником материалов труда и средств производства (орудий труда). Присвоение здесь осуществляется как непосредственно через труд, так и через обмен продуктами своего труда, которые выносятся на рынок. Переход от общины к частной трудовой собственности происходит на основе объективных причин. Чтобы община продолжала существовать по-прежнему, необходимо, чтобы воспроизводство ее членов происходило при заранее данных объективных условиях. Однако само производство, рост населения неизбежно расшатывают мало-помалу эти условия, разрушают их вместо того, чтобы воспроизводить, от этого общинный строй гибнет вместе с теми отношениями собственности, на которых он был основан. Изменяя свое отношение к общине, отдельный человек изменяет тем самым общину и действует на нее разрушающе08. Развитие производства, происходившее через появление и эволюционирование разделения труда, неизбежно развивало обмен и товарные отношения. Обмен товаров начинается там, где кончается община, в пунктах ее соприкосновения с чужими общинами или членами чужих общин. Развитие обмена между общинами стало следствием развития разделения труда, когда, с одной стороны, в силу производства различных видов продуктов появилась возможность их обменять, и, с другой стороны, возник избыток продуктов в виде жизненных средств вследствие возрастающей производительности труда. Движение продуктов труда уже выходит за рамки общины, они начинают выражать отношения между общинами. Развитие общественно го разделения труда дало импульс к изменению организации труда, что, в свою очередь, повлияло на дальнейшее развитие отношений собственности. Но коль скоро вещи превратились в товары во внешних отношениях, то путем обратного действия они становятся товарами и внутри общины. Не только продукты соседних общин начинают обмениваться внутри общины, туда проникает и общественное разделение труда в виде выделения отдельных видов деятельности, что и стало основой развития отношений обмена внутри общины. Тем самым действие закона разделения общественного труда стало основой перехода от общественной собственности к частной. При переходе от общественной трудовой собственности к частной трудовой происходят существенные изменения. Если при общественной трудовой собственности производство прямо нацелено на потребление, целью труда становится не созидание стоимости, а обеспечение существования отдельного собственника и его семьи, а также и всей общины, то при трудовой частной собственности складывается ситуация, когда для товаровладельца товар не будет непосредственной потребительной стоимостью. Он имеет потребительную стоимость для других. Для владельца вся непосредственная потребительная стоимость товара заключается лишь в том, что он есть носитель меновой стоимости и, следовательно, средство обмена. Поэтому владелец стремится сбыть свой товар в обмен на другие, в потребительной стоимости которых он нуждается. Все товары суть непотребительные стоимости для своих владельцев и потребительные стоимости для своих невладельцев. Следовательно, они должны постоянно перемещаться из рук в руки59. Иначе говоря, производство потребительной стоимости уступает место производству меновой стоимости. В социальном плане это означает расслоение общества на группы (классы) на основе их положения в общественном производстве. Таким образом, первоначально частная собственность возникла как собственность на свой труд. Существенным признаком трудовой собственности становится то, что средства производства принадлежат трудящемуся субъекту вне зависимости от того, коллективный он или индивидуальный, т. е. так или иначе предполагается единство труда и собственности. Дифференциация труда как закрепление определенных видов деятельности (профессий) за конкретными индивидами дает толчок к совершенствованию приемов и навыков труда и соответственно приводит к увеличению производительности труда, хотя труд здесь выступает еще как непосредственно данный, как не лишенный еще индивидуальности. Можно сказать, что функционирование социальных форм на основе первого закона собственности осуществляет ся на базе индивидуальной формы трудовой деятельности. Профессиональная дифференциация, пусть даже слабая, дала импульс для выхода за пределы натурального хозяйства и формированию рынка, а через него и постепенному формированию сферы обращения, т. е. предпосылки перехода от первого закона собственности во второй закон — собственности на чужой труд, которому соответствует другой способ присвоения. Переход от первого закона собственности ко второму осуществляется посредством преобразования трудовой частной собственности в капиталистическую частную, воплощающую собой собственность на чужой (неоплаченный) труд. Капиталистический способ присвоения, вытекающий из капиталистического способа производства, и капиталистическая частная собственность составили первое отрицание индивидуальной частной собственности, основанной на собственном труде60. Этому закону собственности соответствует иной закон присвоения, поскольку присвоение чужого труда невозможно осуществить на трудовой основе. Здесь преодолевается чуждость чужого труда, что стало возможным посредством появления сферы товарно-денежного обращения. Обращение становится инструментом присвоения, а его основой — капитал и эксплуатация. Обращение стоимостей предоставляет достаточно широкие возможности для присвоения чужого труда. Сама возможность его возникновения и то, что эта сфера опосредует труд и собственность (точнее, присвоение определенных объектов конкретными субъектами) вытекает из факта, что первой предпосылкой отношений собственности выступает социальность в виде стоимости, которая опосредует взаимосвязь труда и собственности. Переходу ко второму закону собственности соответствует изменение в общественной организации труда. Функционирование первого закона собственности предполагает так или иначе индивидуальную форму трудовой деятельности, когда весь процесс производства продукта от начала и до конца выполняется одним работником. Становление второго закона собственности как отрицание (противоположность) первого закона предполагает отрицание индивидуальной формы труда, преобразование ее в коллективную (кооперативную) форму. Такое преобразование стало результатом все более углубляющегося процесса общественного разделения труда с последующей кооперацией выделившихся элементов. Если переход от общественной собственности к частной в границах первого закона собственности был обусловлен возникновением сначала общего, а затем и частного раз деления труда, то появление единичного разделения труда, т. е. дробление ранее единого процесса изготовления продукта на отдельные операции, стало предпосылкой перехода к частной нетрудовой собственности. Основу капиталистического производства составляет промышленность, когда основным средством производства выступает уже не земля, а машина как воспроизводимый вещественный фактор производства. Поэтому основу такого производства составляет собственность на машину, что выступает существенной характеристикой капиталистического способа производства, поскольку, организация труда на основе машинного производства существенно отличается от организации труда как в сельском хозяйстве, так и при использовании индивидуальных орудий труда в ремесленных мастерских. Продукт труда при этом возникает на основе труда всех рабочих, участвующих в процессе, а значит не может принадлежать отдельному рабочему. В основе отделения собственности от труда лежат два социально- экономических явления. С одной стороны, это утрата работником собственности на свои средства производства, он становится собственником только своей рабочей силы, своей способности к труду, с другой стороны — появление на рынке субъектов, которые могут эту рабочую силу купить. Этим факторам предпослано и внеположено первоначальное накопление, посредством которого покупатель рабочей силы смог стать владельцем также средств производства еще до начала процесса производства. Кооперативная организация труда при этом предполагает, что сложением трудовых усилий рабочих образуется новая производительная сила, посредством которой в течение комбинированного рабочего дня производится больше потребительных стоимостей. Необходимое рабочее время уменьшается, а стоимость единицы товара определяется не фактическими затратами труда, не рабочим временем, затраченным на его изготовление, а общественно необходимым рабочим временем. Возникновение общественных производительных сил труда существенно повысило эффективность производства. Старая индивидуальная форма организации труда в виде простого товарного производства стала вытесняться организацией труда на основе машинного производства, и соответственно трудовая частная собственность уступила место собственности нетрудовой. При этом формально между покупателем и продавцом рабочей силы существует эквивалентность обмена. Покупатель рабочей силы приобретает право пользования ее потребительной стоимостью, которая имеет способность создания стоимости большей, нежели стоит сама рабочая сила, и соответственно право присвоения (право соб ственности) на создаваемый этой рабочей силой продукт. Тем самым акт куили-продажи рабочей силы, совершаемый по закону стоимости и предстающий как обмен между равными товаровладельцами, в существе своем — неэквивалентный обмен стоимости товара рабочая сила на ее потребительную стоимость. Собственник рабочей силы (способности к груду) как продавец получает денежный эквивалент в размере стоимости своего товара, который может обеспечить лишь воспроизводство рабочей силы. Основной причиной разъединения факторов производства традиционно считается возникновение товарного обмена, прямо проистекающего из разделения труда. Существует множество точек зрения на роль данного процесса в развитии общества и общественных отношений. Всех их можно свести к двум противоположным воззрениям. Одно из них — точка зрения К. Маркса. Он связывал развитие процесса разделения труда со становлением частной собственности и с категорией отчуждения, которую достаточно широко применил к сфере материального производства. Отчуждение труда не сводится лишь к отчуждению продукта труда, а понимается гораздо шире, в контексте социальных отношений. Если иметь в виду отчуждение труда как базу капиталистической частной собственности, то К. Маркс выделял несколько основных моментов. Во-первых, созданный производителем продукт ему не принадлежит: отчуждение труда есть отчуждение продукта труда от непосредственного производителя. Во-вторых, способность, сила труда, которые работник вкладывает в продукт, до начала трудового процесса уже куплены, не принадлежат работнику. Они становятся собственностью другого, нетрудя- щегося человека, т. е. уже отчуждены. Происходит отчуждение самой человеческой силы труда от личности, и эта рабочая сила становится объектом собственности другого человека. Происходит, следовательно, отчуждение самого труда, самой деятельности. Отчуждение касается общественной природы труда, предполагающей человеческую сущность. Она возникает не сама по себе, а только в социуме. Отсюда, отчуждение труда как деятельности (потребительной стоимости рабочей силы) ведет к отчуждению от личности ее человеческой сущности как непосредственно порождаемой трудом, что выделяется Марксом в качестве третьего момента отчуждения труда. Отчуждение человеческой сущности охватывает отношения между людьми и есть причина отчуждения человека от человека. Такие моменты отчуждения находятся между собой в зависимости, т. е. каждый последующий момент необходимо предполагает на личие всех предыдущих. Разделение труда, согласно К. Марксу, неизбежно ведет к обмену, возникновению частной капиталистической собственности и, следовательно, к распаду общества на отдельные, противостоящие, враждующие и непримиримые между собой в силу различия своих интересов сегменты. Противоположной точки зрения на роль разделения труда в общественном развитии придерживался Э. Дюркгейм. Его основной вывод по этому вопросу состоит в следующем: разделение труда ведет к социальной дифференциации, к расслоению общества на различные социальные группы прежде всего по профессиональному признаку. Однако если мы имеем дело с обществом в целом, процесс разделения труда все более придает труду общественный характер. Каждый продукт труда проходит в своем становлении все большее количество этапов и таким образом интегрирует в себе труд все большего количества субъектов. Эти субъекты становятся все более и более зависимы друг от друга, поскольку стремятся к одной общей цели — получению конечного результата труда. Разделение труда как общественный процесс усиливает сплоченность общества, поскольку повышает чувство солидарности, взаимозависимости индивидов друг от друга: разделение труда если не единственный, то во всяком случае главный источник общественной солидарности. Нельзя сказать, что Дюркгейм игнорирует и обходит социальные противоречия, характерные для классического капитализма, такие, например, как кризисы перепроизводства, банкротства, противоречие между трудом и капиталом и т. д. Эти явления Дюркгейм связывает с патологическими, т. е. отклоняющимися от нормы, фактами разделения труда. Они возникают вследствие того, что общество еще не выработало форму организации отношений между сторонами, участвующими в каждом конкретном таком противоречии. Разделение труда, согласно Дюркгейму, означает рост дифференциации процесса труда с последующей интеграцией выделившихся элементов, а социально- экономический прогресс связан с созданием нового типа общества, в основе которого лежит органическая солидарность, проистекающая из разделения труда61. Когда мы имеем дело с процессом превращения общественной формы собственности в частную, а также с процессом перехода к частной капиталистической форме собственности, то объекты собственности (а именно средства производства) начинают концентрироваться в руках единичных субъектов, противопоставляющих себя всем оста!Ь- ным членам общества в их праве на объекты. В результате начинают постепенно реализовываться все четыре момента отчуждения, выде ленные К. Марксом. Отчуждение человека от человека как завершающий момент отчуждения, содержащий и предполагающий все остальные, ведет к крайней дезинтеграции в обществе, порождая множество острейших социальных проблем. Это есть неизбежное следствие капитализации собственности. Эти процессы начинают происходить тогда, когда общественная форма собственности на определенном этапе исчерпывает свой потенциал для дальнейшего социально-экономического развития общества, и общество начинает требовать новых форм хозяйствования, предоставляемых частной формой. Частная форма собственности также не универсальная и имеет свои ограничения для развития общественной системы в целом. Этим ограничением и становится, с одной стороны, чрезмерная концентрация средств производства в руках частных субъектов, с другой — противостоящие им непосредственные производители, отношения между которыми несут характеристики всех моментов отчуждения. Процесс капитализации, основанный «на антагонизме труда накопленного и труда непосредственного», увеличивает разрыв между двумя вышеназванными классами и углубление этого процесса может привести к разрушению конкретной сложившейся социальной системы. Поэтому начинает набирать силу обратный процесс — процесс социализации собственности. Социализация собственности предполагает отрицание частной формы собственности на основные средства производства и ее превращения в свою противоположность — общественную форму. Если первым законом собственности (тезис) выступает трудовая форма собственности на основе разрозненного производства, то отрицание ем ее (антитезисом) будет второй закон собственности — собственности на чужой труд в условиях общественного производства. Отрицание второго закона собственности и превращение его в третий предполагает возвращение к первому закону собственности, но уже на другом, качественно отличном от него уровне. Это означает, что третий закон собственности учитывает и вбирает в себя потенциал, приобретенный на этапе функционирования второго закона. Третьим законом выступает собственность на основе своего труда, но в условиях непосредственно общественного производства. Процесс отрицания второго закона собственности и превращения его в третий предполагает все более глубокое обобществление труда, когда общественный характер труда входит в противоречие с частным, нетрудовым характером присвоения. В основании процессов социализации собственности лежат два фундаментальных принципа. Во-первых, это все более развивающееся обобществление труда, во- вторых, изменение характера обмена труда в общественном производстве. В современном обществе имеет место достаточно развитая социализация труда, соединение разделенного труда сейчас приобретает действительно широкие масштабы. Процесс этот эволюционирует в сторону дальнейшей, еще большей социализации труда. Производство сегодня выступает не как сумма работников, а как совокупность фирм, крупных предприятий, объединяющих сотни тысяч рабочих, выполняющих различные, но последовательные, связанные в одно целое операции, что в конечном итоге дает продукт совместного, общественного труда. Налицо коллективный (общественно-комбинированный, кооперированный) труд, имеющий в своем основании совокупного работника. В этой ситуации труд отдельного работника не имеет смысла без труда других работников, участвующих в едином производственном процессе. Продукт появляется лишь на основании кооперации трудовых усилий многих людей, непосредственно включенных в процесс производства, и круг этих людей постоянно расширяется вплоть до общества в целом. Процесс социализации труда не однородный. В нем выделяется несколько фундаментальных тенденций. Одна из них реализуется по линии технико-технологического разделения труда, прежде всего через расширение возможностей производительного труда. На современном этапе развития производства для создания конечного продукта необходим труд не только непосредственных производителей (рабочих), но и такие виды производственной деятельности, как планирование, конструирование, различные виды исследовательской работы, проектирование и т.д., относимые традиционно к сфере интеллектуального производства. Эта сфера направлена на совершенствование сферы материального производства, т. е. ее конечную цель представляют собой новые технологии и рекомендации по оптимизации производства, через которые знания воплощаются в продукте труда (в увеличении объемов производства, повышении качества продукции и т. п.). Эти виды деятельности также производительные и в этом смысле материальные, а их результаты подчиняются функционированию законов собственности. В условиях господства частной нетрудовой формы собственности они призваны приносить прибыль, поскольку материализованная в продукте идея способна становиться объектом частного присвоения. Поэтому повышение значимости сферы интеллектуального производства само по себе не. снимает отчуждения общественных сил труда от непосредственного производителя — общества вообще и каждого отдельного его члена в частности. Все зависит от конкретной общественной системы, от того закона собственности, на основе которого она функционирует. Однако это не означает, что все работники станут работниками производительного труда. Труд по оказанию услуг как индивидуального, так и общественного характера в качестве производителя нематериальных благ не утратит своего значения. Вместе с тем, коль скоро производство функционирует лишь на основе высоких технологий, то от современного работника требуется запас знаний и набор навыков и умений, необходимых для осуществления своей трудовой функции. Прежде чем приступить непосредственно к труду, человек должен иметь необходимую профессиональную подготовку. Через систему подготовки, образования и предоставление потенциальному работнику соответствующих знаний и умений, все общество опосредованно оказывается участвующим в производстве конкретного продукта. Эта тенденция представляет собой обобществление труда через технологический момент трудового процесса, отражающий экономическую сторону обобществления труда. Кроме технологической стороны процессов обобществления труда можно выделить их социальную сторону. Разделение труда через систему производственных отношений принимает форму социально- экономических различий между людьми-носителями разных видов труда. Эти различия носят исторически преходящий характер. Существенная черта углубления общественного характера труда —постепенное соединение различных, социально разделенных видов трудовой деятельности. Прежде всего это касается разделения между умственным трудом и трудом физическим. На протяжении многих веков между этими двумя видами труда существовала непреодолимая пропасть. Физический труд как труд тяжелый и зачастую «грязный» был уделом низших слоев населения, т. е. подавляющего большинства. Прямо противоположная ситуация наблюдалась относительно умственного труда. Он был привилегией высших сословий. Ухмственный труд был оторван от физического труда прежде всего в практическом смысле, т. е. его результаты, как правило, были далеки от практики, а методы и приемы труда физического вследствие этого совершенствовались медленно и могли оставаться неизменными на протяжении достаточно долгого времени. Кроме того, занятие умственным трудом, как другое следствие его оторванности от практики, как правило, не обеспечивало материального дохода. Занимающийся им человек должен был быть заранее материально обеспеченным, богатым человеком (в противном случае он был обречен на бедность и жалкое существование), а такие люди были только в привилегированных, высших слоях общественной системы. С развитием технологической стороны производства ситуация кардинально изменилась. Появление в структуре основных средств про- ' изводства высоких технологий положило начало проникновению умственного вида труда в физический, научные разработки внедряются в производство, которое вследствие этого все более усложняется. От рабочего, в свою очередь, все более требуется не только ловкость рук и сила мышц, а умение работать на сложной технике. Все это предполагает овладение определенными теоретическими знаниями (т. е. умственный труд, затраченный на их освоение). Этот процесс неминуемо сопровождается увеличением доли и повышением значимости социального слоя, занимающегося разработкой технологий, а также занимающихся общеобразовательной и профессиональной подготовкой, что выражается в расширении таких сфер, как наука и научное обслуживание, просвещение, среднее и высшее образование. Следует отметить преобладающую тенденцию проникновения и вытеснения умственным трудом труда физического, когда последний вследствие этого облегчается и совершенствуется. Однако и умственный труд с развитием научно-технического прогресса, появлением новых средств коммуникации, ЭВМ и т. д. изменяет свой характер, интегрируя в себя элементы, ранее относимые к физическому труду. Границы между умственным и физическим трудом становятся все более размытыми. Подобная ситуация наблюдается с обобществлением разделенного между городом и деревней труда. Виды труда, которые традиционно принято считать сельскохозяйственными (земледелие, животноводство и т.п.), рассматриваются обычно как непрестижные по отношению к традиционно городским видам труда (ремесла, промышленность и т. п.). Доминирует тенденция проникновения более легких и престижных видов труда в деревню, когда сельскохозяйственные виды труда облегчаются и совершенствуются. Элементы городского уклада проникают в деревенский образ жизни. В деревне увеличивается количество видов деятельности, которые были ранее чисто городскими. Такое проникновение сближает город и деревню, сглаживая социальные различия между ними, изменяя организацию социального пространства общества в целом. Но, как правило, эти виды деятельности связаны с развитием социальной инфраструктуры, сферы услуг. Что касается Производственной сферы, то здесь обобществление труда идет, в основном, за счет технологической стороны труда, ведущей к постепенному сближению условий труда в деревне с условиями труда в городе. В этом случае материальной базой преодоления социально-экономических различий между сельскохозяйственным и промышленным трудом, между сельским хозяйством и промышленностью служит индустриализация сельского хозяйства. Аналогичная тенденция наблюдается и в деятельности отдельных предприятий. В настоящее время ни один трудовой коллектив (ни в городе, ни в деревне) не может нормально функционировать не только без внедрения новшеств, касающихся технологической стороны труда, но и без хорошо продуманной, т. е. научно обоснованной, организации самого трудового процесса и соответствующего управления им. Речь идет о соединении различных, ранее разделенных, видов труда в одном коллективе, причем не просто механическое их соединение, а соединение органическое, такое, когда один вид труда уже не может существовать отдельно от другого. Имеет место радикальное изменение социальной организации труда, когда процессы интегрирования различных видов труда (прежде всего умственного и физического) в едином трудовом коллективе становятся необходимым элементом обобществления труда и социализации собственности. Соединение разделенного труда коснулось также и естественного разделения труда. Этот процесс развивается на уровне семьи и сферы общественного производства. Он также выступает следствием развития процессов обобществления, востребовавших женский труд в сфере общественного производства наравне с мужским, что вызвало изменение социальной роли женщины (и, следовательно, мужчины), ее функций в семье и обществе и соответственно перераспределение трудовых функций между мужчиной и женщиной в вышеуказанных сферах. В этом случае доминирует тенденция расширения сферы женского труда, когда женщины занимаются традиционно мужскими видами деятельности (например, в управлении, науке, медицине и т.п.). Это обусловливается тем, что традиционная сфера трудовой деятельности женщины ограничивалась кругом семьи, т. е. домашним хозяйством. Сфера деятельности мужчины была вне семьи. Что касается мужского труда, то здесь наблюдается обратная тенденция, которая сопровождает и в какой-то мере уравновешивает первую, хотя и выражена намного слабее. Здесь можно говорить и о технологическом аспекте обобществления труда, выражающемся в совершенствовании технической оснащенности домашнего хозяйства, облегчающего его ведение. Кроме того, многие стороны домашнего хозяйства превращаются в отрасли общественного производства, тем самым сужается круг операций в домашнем хозяйстве. Углубляющиеся процессы обобществления труда прослеживаются также и на уровне индивидуального труда. Человеку в современных условиях приходится сочетать в себе все больше социальных ролей, и следовательно, его трудовая деятельность все более разнообразится, вбирая в себя прежде всего как умственный, так и физический труд. В настоящее время на Западе под влиянием процессов обобществления труда происходят такие изменения в организации производства, что можно говорить о совершенно новом состоянии общества вообще и экономики в частности. Причиной этого выступает прежде всего усложнение организационной стороны производства, изменившее классическую капиталистическую структуру общества. Классическая капиталистическая модель общества, которую исследовал К. Маркс, предполагает, что частный собственник (капиталист), т. е. владелец предприятия, также и управляет им. Наблюдается совпадение функций владения капиталом и функций управления им, совпадение реальной и юридической власти. Однако стремление капитала к концентрации производства и соответственно рост предприятий, развитие технологической стороны производства, а отсюда и усложнение техники на предприятиях, расширение ассортимента выпускаемых товаров — все это вызвало дифференциацию и усложнение функций управления и владения одним лицом (эти процессы к тому же вызывали и все большее обобществление труда). Экономическая и юридическая стороны капиталистической собственности разъединились. Управленческая функция как организационно-технологическая отошла к инженерам и специалистам, владельцы стали осуществлять функцию владения и финансового учета. Реальная же управленческая власть все больше переходила к менеджерам. Кризисы перепроизводства показали, что нормальное функционирование предприятия зависит не только от внутренних (финансовых и производственных) возможностей предприятия, но и от внешней среды, т. е. от возможностей рынка и успешности использования его потенциалов, что востребовало специалистов-маркетологов, которые могли бы успешно ориентироваться в конъюнктуре рынка, что соответственно вычленило в управленческой функции функцию маркетинга. Концентрация производства шла двояким образом. Во-первых, наблюдался горизонтальный срез, когда шло объединение (поглощение) более мелких фирм, работающих по одному профилю, в более крупные. Во-вторых, выделялся вертикалиый срез, когда в одно крупное предприятие попадали разнопрофильные более мелкие предприятия, обслуживающие разные стадии одного и того же производственного процесса от добычи сырья до выпуска готового, конечного продукта. Капитализм приобрел масштабы государственно-монополистического капитализма, что еще более дифференцировало функции управления. По мере развития организационной стороны производства, слой управленцев становился все более многочисленным, усложнялась его внутренняя структура, выделялись все новые и новые уровни. Эти процессы не могли не затронуть и юридической стороны отношений собственности. Расчленение функций владения и управления постепенно привело к появлению группы совладельцев, т. е. наметился переход от фамильной капиталистической частной собственности к корпоративной частной собственности, когда распределенные между субъектами хозяйствования функции владения, пользования, распоряжения и присвоения образовали расчлененную собственность. Промышленное предприятие стало своеобразным социальным институтом, который обладает относительной независимостью от своих владельцев, и выражает интересы не одного, а целой группы собственников. Это означает прежде всего размывание классической капиталистической частной собственности, когда субъект собственности уже не единичный, а представляет собой коллектив, группу совладельцев. При этом распределение доходов среди них осуществляется на основе капитала, вложенного каждым, т. е. акционерного капитала, в котором уже могут участвовать и сами работники, хотя и в определенных, ограниченных пределах. Такое изменение в юридической стороне отношений собственности привело к изменению самого понятия собственности в западной науке. Теперь собственность означает прежде всего право на доход, производимый каждым конкретным предприятием, а не то действительное право собственности, когда собственник был одновременно и владельцем и управляющим. Однако нельзя сказать, что классическая капиталистическая модель полностью исчезла — она оттеснена новой моделью на второй план. Старый капитализм теряет свое доминирующее положение как способ общественного производства и превращается лишь в один из его укладов. В русле этих перемен, таким образом, выделяются три существенные тенденции. Во-первых, внутри структурных элементов рынка (фирм, предприятий) складываются нерыночные, качественно особые отношения, выступающие как экономическое планирование. Во-вторых, на базе обобществления производства и обмена изменяется механизм рыночных отношений. В-третьих, возрастает роль государства в регулировании самого рынка, в распределении доходов, организации антимонопольной политики и т. п. В русле этих перемен возникли и все больше распространяются предприятия с собственностью работников (по системе ESOP —Employee Stock Ownership Plan). Появление этой формы предприятия стало реакцией прежде всего на чрезмерную концентрацию собственности в руках достаточно узкого круга лиц, при которой, например, в США 5% населения владеет 90% собственностью страны, а 2% населения-держатели 50% акционерного капитала62. Такое неравенство в доходах порождает противоречие между растущим производством товаров вследствие научно-технического прогресса и отстающим от него уровнем потребления их по причине недостаточных доходов основной массы населения. Кроме того, чрезмерная концентрация капитала в руках небольших групп населения вызывает и другие противоречия, обусловившие появление предприятий подобного рода. • Противоречие между производительными силами и производственными отношениями в эпоху НТР. Система производственных отношений, основанная на наемном труде, перестала соответствовать возросшему уровню развития производительных сил и «человеческого капитала» как самого ценного в эпоху НТР. • Противоречие между дальнейшим усилением концентрации собственности на капитал и лишением основной массы населения возможности получать и развивать средства капитала. • Противоречие между наемным характером труда, предполагающим отчуждение, и повышением роли творчества в труде. • Противоречие между усилением демократических начал в политической жизни и практикой авторитарного управления на производстве. Все эти противоречия вызвали появление предприятий, функционирующих по системе ESOP63. Предприятия такого рода доказали не только свое право на существование, но и оказались достаточно конкурентноспособными. Так, в США 10% промышленности функционирует на основе системы ESOP. Однако предприятия с собственностью работников реализуют соединение работника со средствами производства лишь на двух уровнях— индивидуальном и коллективном (единичного и особенного), не затрагивая третьего — общественного уровня, что говорит о недове- дении здесь средств производства полностью до трудящегося. Что же касается целого, то хотя общие тенденции развития капиталистического производства (концентрация производства, обобществление труда и т. п.) и ведут к изменениям в классической капиталистической модели, они все-таки не изменяют саму природу товарно-денежных отношений, не затрагивают стоимостной основы, на которой базируется производство капиталистических обществ. Тем самым товарное производство приобретает лишь новую форму. Таким образом, обобществление труда идет по двум основным направлениям. Во-первых, сопровождающая дробление, детализацию процесса производства интеграция, когда в продукте труда воплощается труд все большего количества людей, а через внедрение технологий и систему подготовки кадров в снятом виде содержится труд всего общества. Второй фундаментальной тенденцией выступает органическое соединение ранее разделенных видов труда не только на уровне общества в целом, но и на других, подчиненных уровнях — уровне трудовых коллективов, семейном, личностном и т. п.